До конца

Тони не знал, с какого момента все полетело в тартарары. Когда они преодолели ту точку невозврата, после которой компромисс стал недостижимой роскошью? Никому не нравится отступаться от своих убеждений, но они ведь не в салочки играли, в самом-то деле. На кону стояло слишком многое, можно ведь было подумать головой, хоть раз, но… Чёртов Роджерс. «Нас расколол договор.» Черта с два. Договор — полнейшая хрень, и они все это прекрасно понимали. Правительству нужен был ошейник, потому что иначе контролировать инициативу им было не под силу. Лагос лишь стал предлогом для того, чтобы его накинуть. Да и ошейник-то, по правде говоря, был хреновенький. Даже без досконального изучения было ясно — эти Соглашения стоят меньше, чем бумага, на которой их распечатали. Юристы компании с лёгкостью пристегнули бы кучу правок. Из него можно было сделать щит, перекроить под себя так, чтобы ни у кого не возникло вопросов, но Роджерс решил, что это лишнее. Роджерс решил. За всех. Снова. Да, они никогда не были лучшими друзьями, но прикрываться договором, чтобы спустить на команду всех собак и драпануть под шумок на помощь своему поехавшему дружку — самое гениальное из того, что он был способен придумать. Интересно, Стив хоть кого-то слушал? Ставил в расчёт мнение команды, или изначально плевал на него, цепляясь за призрачную перспективу вытащить Барнса из его дерьма? Ладно Тони, они всегда вращались на разных орбитах, но Наташа… Даже она, никогда не отличавшаяся доброжелательностью по отношению к правительству, осознала проблему и приняла её. Думала, как исправить все, а не похерить ещё больше. Наташа, которая пошла за Роджерсом даже тогда, когда весь её мир развалился вместе со Щ.И.Т.ом, чьи идеалы она приняла, как свои собственные. Роджерс наплевал и на это. Громче всех кричал о морали, совести и единстве духа. Был символом патриотизма, опорой для каждого. Каж-до-го. Кроме своих. Говорят, предавать родных людей тяжело. Ничего подобного. Своих предать легче всего, ведь они и так знают все потемки твоей души. Перед ними не нужно носить маску, претворятся идеалом и держать эту планку до победного. Перед ними не будет стыдно, потому что все они грешили. Но ни один из них и думать не мог о том, что кто-то настолько близкий, настолько родной без колебаний решится на что-то подобное.

***

— Это тоже часть твоего плана? — Планировалось отделаться малой кровью. Не получилось. Прямо за их спинами полыхал бензовоз, выпуская в небо едкие клубы дыма. Раскаленный воздух, несмотря на приличное расстояние от горящей махины, все равно обжигал лёгкие, вызывая приступ кашля. Старк, даже находясь в костюме, ощущал этот жар, что уж говорить о Наташе, у которой дыхание сперло не только и не столько от невыносимой температуры, сколько от боли. Да, приземление вышло не то что бы мягким. Впрочем, отбитые об асфальт лёгкие — лишь незначительное неудобство на фоне всего балагана, что устроили её друзья. Она кивнула Старку. Он не хотел затягивать — это было заметно, но все же дал ей пару секунд, чтобы восстановить сбитое дыхание, а теперь, покрепче ухватив её руку, взмыл в воздух. Простая потасовка переросла в нечто большее. Романофф сама понимала, что остановить это уже невозможно, но все равно не могла не попытаться. Стив, тот Стив, который ещё пару дней назад сжимал её в объятиях на похоронах Пегги, теперь смотрел на неё, как на чужую. С пониманием, раскаянием, но без тени сомнения в собственных действиях. — Я пытаюсь уберечь Мстителей от раскола! Тщетно. Роджерс уже все решил. Для себя. Для всех. — Нас расколол договор. Вот так просто. Без колебаний, без речей и оправданий, он вынес приговор. А дальше — полнейший хаос и неразбериха. Они бились так, словно и не было тех сражений, где каждый рисковал своей жизнью за жизнь друга. Читаури, ГИДРА, Альтрон… будто и не было никогда. Было больно видеть, как вся и история стирается, сжигается под натиском тяжёлых ударов. Теперь они враги. Не для мира — друг для друга. И это было страшно. Всё происходило слишком быстро. Ещё мгновение назад она была готова вырубить Бартона, не дать ему натворить ещё больше, как уже оказалась на земле. Снова. На исходной. В этот раз было больнее — Ванда не церемонилась. Впрочем, ладно. Когда на Старка обвалили парковку, стало ясно, что они не успевают. Роджерс уже прорывался к квинджету, и никто не мог встать у него на пути. Кроме неё. Как раньше. За тем исключением, что тогда они были по одну сторону баррикад. Ванда не смогла долго удерживать обвал перед входом в ангар — спасибо Роуди, но даже этих секунд хватило, чтобы Стив со своим другом успел пробраться внутрь. Ей навстречу. — Буду жалеть. Она выстрелила из браслета, безошибочно определив, что из-за куска арматуры позади Роджерса и Барнса выбирается Пантера. Электрический диск с тихим звоном попал в бионическую руку. Роджерс бросился вперёд, на неё, но был перехвачен буквально за пару сантиметров от цели. Т’Чалла времени не терял, почти сразу поняв её маневр. Шокер замедлил Зимнего на несколько секунд. Мало для обычного человека, но более чем достаточно для неё. Не успел он оторвать маленький диск от руки, как она налетела на него. Ударила, повалив на пол, но не успела продолжить — Барнс вскочил на ноги и блокировал новый удар. Бионическая рука плохо слушалась — последствия от электрического разряда, но это не мешало ему уклоняться почти от всех её ударов и периодически сыпать собственные. Впрочем, заминка была недолгой. Наташа с разворота заехала ему по челюсти ногой и подпрыгнула, собираясь завершить годами отработанный приём, но Барнс перехватил её ногу и дёрнул вниз. Наташа упала на пол в нескольких сантиметрах от противника, и, мгновенно сориентировавшись, пнула по ногам, заставляя того потерять равновесие. Она снова налетела на него, парой ударов опрокидывая на пол, и почти успела заломать руки, намереваясь обездвижить. Почти. На периферии слуха она уловила тихий, знакомый свист, но не успела даже поднять голову, когда в бок прилетел щит, отбрасывая её назад на несколько метров, прямо к завалу. Она налетела спиной на что-то острое, но почти не почувствовала, на пару мгновений потеряв сознание. Т’Чалла, очевидно, тоже получил по ребрам, но быстро поднялся и бросился вперёд, вновь вступая в сражение. Наташа этого уже не видела. Она перекатилась на спину, пытаясь сделать хоть один, самый маленький, вдох. Удар не только выбил из неё весь дух, но и, по ощущениям, проломил пару рёбер. От боли потемнело в глазах. Вдохнуть не получалось. Роджерс, кажется, забыл, что она не суперсолдат, бросив щит со всей силы. Забыл, или наплевал. Она не заметила, когда закончился бой — её вновь вырубило. Буквально на полминуты, но этого, как оказалось, было достаточно, чтобы потерять последнюю возможность остановить это безумие. Схватившись за ребра, она попыталась подняться. Не вышло. По всему телу вновь прошла волна острой боли, лишив последних сил. Казалось, даже держать глаза открытыми было невыносимо, но она не оставляла попыток встать. Руки дрожали. Она смогла перевернуться на бок и приподняться на локтях, когда наткнулась на взгляд Роджерса. Виноватый. Но пустой. И от того эта пустота разлилась в груди. Он пошёл в её сторону. На мгновение Наташе показалось, что он подойдёт к ней, что вспомнит — это ведь та же Нат, с которой они сражались плечом к плечу, когда на них пытались обрушить весь мир, но… Он остановился, молча поднял щит и, последний раз взглянув ей в глаза, словно извиняясь, пошёл прочь. А через десять секунд квинджет взмыл в воздух, поднимая над землёй клубы пыли. Она закашлялась. На глазах выступили слезы, но Наташа не хотела признавать себе, что они вовсе не от боли. Точнее, не от той. А ведь боль лишь закаляет. Она заметила Т’Чаллу. Тот оклемался после тяжёлого удара и рванул вперёд, к квинджету, но было поздно. Острые когти лишь прошлись по обшивке, с противным скрежетом стирая покрытие. Они провалились. С треском. Опять. Тони появился спустя почти полчаса. К этому моменту Т’Чалла уже вытащил её на воздух и сидел рядом, зажимая невесть откуда взявшемся полотенцем рану на спине чуть левее позвоночника, прямо под сломанными рёбрами. Он подошёл и сообщил о том, что произошло, пока их не было. Тогда она узнала, что Роуди ранен. Что, вероятно, больше не сможет ходит. Что, возможно, вообще не выживет. Хотелось поговорить, но слов не было. Лишь чувство опустошенности. Им нужно было идти дальше, решать ту кучу проблем которую вылил им на головы Роджерс, но сил сдвинуться с места не было ни у кого. Т’Чалла встал с капота покореженного авто, уступая место Старку. Медленно кивнул обоим и, не сказав больше ни слова, ушёл. — Пятница? Наташа не слушала. Уткнулась взглядом в колени и словно не слышала ничего вокруг. Слишком сложно было принять тот факт, что Стив так легко от них избавился. Старк вышел из костюма и сел рядом, копошась в каком-то крошечном кейсе. — Ну-ка глянь-ка на меня. Наташа едва подняла голову, как Тони схватил её за подбородок, мгновенно вкалывая в шею жидкость из маленького шприца. — Чтобы не загнулась от кровопотери, — пояснил он. Наташа кивнула. — Моя ошибка, — произнесла она тихо. Сейчас, когда все уже было разрушено, паззл в голове начал складываться. Всё, начиная от взрыва в ООН и заканчивая инцидентом в штаб-квартире Берлина вставало на свои место, формируя хоть и не полную, но относительно понятную картину. — Не Барнс устроил погром в Вене. Земо. Тони, — она посмотрела на него, — мы не туда копали. — Да. Будем искать. Вернёмся на базу, а уже от туда двину дальше. Т’Чалла другим занят, а без Роуди… — Не сбрасывай меня со счетов, — перебила она. — Ты на ногах не стоишь, женщина. Как мне объяснить Пеппер дыру в нашем бюджете от твоих похорон? — Себя в зеркале давно видел? — хмыкнула она. Тони усмехнулся и посмотрел вперёд, на догорающий бензовоз. — Значит, вместе? — До конца, — согласилась она. И никому не хотелось думать о том, что этот конец уже наступил.