...нет жестокости более страшной, чем жестокость женщины к мужчине, который любит ее, но которого она не любит; в ней не остается больше ни доброты, ни терпимости, одно только безумное раздражение. Уильям Сомерсет Моэм
***
Представьте на мгновение, что вы состоите в принудительных отношениях. Несчастный мальчик, с которым вы встречались со средней школы, неожиданно серьёзно повзрослел и осмелился сказать вам твердое непреклонное «нет». Поэтому вы злы. Вы импульсивно бьете посуду, не скупаетесь на самые грязные оскорбления и оставляете на его обезображенном лице несколько кривых порезов от ногтей, перед тем как он насильно затаскивает вас в вашу спальню и тихо прикрыв за собой дверь, ждет. Терпеливо ждет окончания далеко не первой истерики. Вас зовут Такигучи Мегуми. В прошлом вас избивал отец и обдирала мать с младшими братьями и сестрами, из-за чего вы решили сбежать из дома. Когда Шото по ту сторону двери говорит, что вам все равно некуда пойти, вы наконец замолкаете, проглатывая комок едкой желчи. На самом деле, он прав не до конца. Вы все еще можете использовать старые связи и подзаработать немного деньжат на то, чтобы их хватило на первый месяц. Вам неведомо, что последует за этим потом, и в глубине души вы не хотите знать что именно. Ваш язык мог сколько угодно кричать о том, что Тодороки Шото испортил вам жизнь, но от правды нигде не скроешься. Брендовая одежда, на которую вы стабильно тратите непомерно большие суммы, элитная квартира в центре Токио, в которой вы сейчас живете, и чувство беззаботности, что дарит Шото, все это было даровано им самим. Без лишних пререканий и томительных молчаний. На протяжении десяти лет он никогда не смел ни в чем вам отказывать, что вас довольно-таки сильно избаловало. Вы сомневаетесь, что найдете еще одного похожего простачка. Но вы смотрите на выводящий из себя кухонный фартук, испачканный в остатках муки, отчетливо ощущаете как горит щека, причем отнюдь не от слез, и тщетно пытаетесь вспомнить, когда выходили из дома в последний раз, понимая, что больше нет сил терпеть. Может быть, вы не особо умны и доброй назвать просто язык не поворачивается, но… Ваш взгляд мечется к зеркалу, отмечая шелковистые пряди платиновых волос, ядовито-серые глаза и довольно-таки приличный размер груди. Вы красивы. И не в ваших планах, чахнуть у плиты каждый чертов день. Пальцы не поддаются контролю, когда вы судорожно набираете номер одного из бывших сэмпаев. Когда вы учились в старшей школе, этот человек едва не изнасиловал вас, но сейчас вам плевать. По какой-то причине, интуиция настойчиво шепчет, что Тодороки хуже него. Трубку берут после третьего гудка. Собеседника сложно назвать приятным человеком, он опускает неприятные сальные шуточки, насмешливым тоном напоминает о старых невыплаченных долгах и, смеясь, треплется о том, что не ожидал ничего другого, ведь Шото никогда не подошел бы такой двуличной твари, как вы. Вы скрипите зубами и с трудом сдерживая желание послать его в одно известное место, упрашиваете помочь. Естественно, он соглашается. Проходит несколько напряженных часов, за которые вы успеваете собрать чемодан любимых вещей и ювелирных украшений. Ваше ухо прижимается к твердой поверхности деревянной двери, там до безобразия тихо. Возможно, Шото заснул в комнате для гостей. Вы делаете несколько несмелых шагов вперед, аккуратно везя за собой чемодан, прежде чем с облегченным выдохом прибавить скорости и нетерпеливо дернуть ручку входной двери. Та не поддается. Вы пробуете еще раз. И терпите неудачу. Не желая включать свет, ваши пальцы слепо блуждают по ближе стоящим полкам, тщетно стараясь отыскать ключи, пока вас не застают врасплох включенной лампочкой, что противно слепила глаза. Вы нервно сглатываете скопившуюся слюну во рту, широко распахнутыми глазами глядя на абсолютно безэмоциональное лицо напротив. Опустошенность чужого взгляда обволакивает подобно непроницаемому вакууму, вынуждая непроизвольно отступить. Вам знаком этот взгляд. Три года назад именно из-за него вы едва не стали калекой, когда каким-то непостижимым образом Тодороки нашел вас в постели другого. В те дни данные отношения не представляли собой ничего ценного, вам просто вздумалось поиграть на чувствах забитого, замкнутого подростка, который не умел общаться со своим окружением. В средней школе он действительно был невинен. Мало говорил, предпочитая показывать живой блеск в обычно тусклых глазах, больше действовал, радуя полной безотказностью, и редко обращал внимание на подозрительные мелочи вроде следов якобы «комариных» укусов на шее, неуклюже задранной юбки и чрезмерного запаха мяты изо рта. Это затем он стал следить за каждым не так сделанным шагом, надоедая десятками непрочитанных сообщений и не принятых звонков, после которых устраивал серьезный допрос о причинах собственной занятости. Вы кривитесь в неразличимой гримасе и медленно протягиваете раскрытую ладонь вперед, безмолвно советуя отдать ключи. Шото смотрит на нее, не моргая. От такого внимания ваше сердце начинает трепетать от страха, потому что по воздуху разнесся запах гари. Знак, что он вот-вот готов сорваться. Вы глубоко вздыхаете и уже собираетесь что-то сказать, как вашу импровизированную речь обрывает его хриплый замученный голос. Тодороки говорит, что часто разочаровывался в вас, но прощал все ваши ошибки, лишь бы вы оставались рядом. Тодороки признается, что вы никогда не умели его поддерживать и порой ему казалось, что он единственный инициатор ваших отношений. Тодороки искренне жалеет о том, что встретил вас, потому что он не узнает себя и верит в то, что вы сами испортили его. Вам обидно. Вы чувствуете как дрожат губы, ядовито шипя о том, что тогда вам еще не поздно уйти и оставить его незапятнанным. К собственному стыду, в вашей памяти сохранилось сотни воспоминаний, где вы либо отворачивались, либо насмехались над сыплющими на его душу трудностями. Он качает головой, поднимая на вас окончательно потухнувшие и безнадежные в виду притаившейся внутри бездны глаза. «Слишком поздно». Вас зовут Такигучи Мегуми. В день, когда вы решили вмешаться в и без того избитую жизнь одного одинокого, одержимого до ласки мальчика, его судьба переменилась в худшую сторону. И вам никогда не было жаль его. Сейчас, вы верите в то, что он заслужил это.