все мои чувства пробуждаются каждый раз, когда ты и я, мы погружаемся… я пересёк океан своего разума, но в конце концов я утопаю, ты тянешь меня ко дну, ко дну. kina ― can we kiss forever?
махнём в драйв ин? 20:12 На кой чёрт ― Джейден не предполагал. У Билла своё представление о том, как проводят калифорнийские вечера ― либо прогуливаясь вдоль побережья Кардифа, либо трахаясь в отеле, либо закидывая ноги на турбину в тачке, пока перед глазами крутят киношку. Забавное дело ― напротив третьего пункта тоже можно будет поставить галочку. Джей не сравнивал их с Дэнни Зуко и Сэнди — он, глядя на Билла, гулко сглатывал при каждой встрече ― жажда скребла горло до того, что слюна не толкалась. Своя, по крайней мере. Биллова ― куда легче во время поцелуев. Билл не уговаривал ― то ли характер не тот, выточенный ограничениями в семье с кучей ребятни, то ли возраст. Билл говорит ― в паре должен быть один попрошайка. У них гармоничная ― благодаря Джеевым дай-прошу-ещё. От встречи он не отказался ― хватался за любую возможность, лишь бы Билла не упустить ― и Одиссей ведь всё-таки воротился к своей Пенелопе. Главное, не показывать маме своих горящих глаз ― она найдёт способ узнать, кто распалил такой огонь. Дикарь-варвар-викинг ― лучше не противиться, а принести юную кровь ему в жертву на блот. Джейден нацепил свитшот, на первый этаж вылетел в джинсовых шортах ― вряд ли окочурится. В Билловой машине тепло, от Билловых рук горячо ― замёрзнуть толком не успеет. У мамы ласковые ладони, которые поправили воротник и пахли моющим средством, и понимающий взгляд ― она нафантазировала себе хорошенькую девчушку из Джеевой компании, напомни как её зовут милый? Выдуманное имечко Джейден вбил в телефонные заметки ― не ошибётся, когда припрут к стенке ― сознавайся, к кому бегаешь? Секреты он копил, будто сокровища в большом сундуке, ― никому на них не глянуть даже тайком. Себе-то вынимать позволял редкими ночами ― когда от Билла почти не бывало весточек. Джейден ими любовался ― как самоцветами в короне, какие-то тусклые, какие-то ― о том, чем они занимались, — ослепительнее всех. А о том, что у Джея в контактах двое папочек, с ним соседствовал. Главное ― не крутиться у окна, как девчонка, высматривающая тачку суженого перед свиданкой. Билл чуть ли не хулиганьё типа Чико Тайрелла ― его не ждут в идиллическом квартале со стрижеными газончиками, ни лишнего сантиметрика. К хулиганью всегда тянет больше ― может, потому что к Джейдену с детства, как шрам, прилепилось это хороший мальчик. Билл срывал с него любые ярлыки вместе с одеждой ― и Джей научился раскидываться словечками отпетых пацанов. какой же у тебя грязный сладкий рот Билл менял локации парковок ― как опытный стратег в охоте за ручейной лошадью. Боевой раскрас у него на спине да крепких плечах ― в последнюю встречу Джейден его совсем не берёг. Спровоцировал ― заел в самом низу до красноты. Сегодня он встал на пересечении с детства знакомых улиц ― у водостока, которых Джей с недавних пор сторонился. Больной май сморкался влагой на асфальт, фонари кое-как спасали от сгустившегося мрака ― горели тусклее Джеевых глаз, один мигал то ли от зависти, то ли предупреждал фары-чужаки ― сваливайте. Свалят ― пока мама ещё верила наивному мы немножко попалим нетфликс с пацанами хэй я позвоню. Отмазки Джейден придумывать никогда не умел ― спасало звание хорошего мальчика. Ни волоска на свитшоте, сколько ни тискал пса перед выходом из дома, ни пятнышка на носках кед. Зато на теле ― не счесть, сколько б ни бубнили на ухо чистенький какой. Биллу идут свитера ― однотонные, крупной вязки ― на ком угодно смотрелись бы бесформенными, на нём сидели, как хауберк на викинге. Он проследил, как Джей пристроился на переднем сиденье, ― остановил взгляд на голых коленках. Джейден его знал ― вот-вот коснётся своей лапищей, ― но Билл удержался, вместо этого спросив: ― Не задубеешь? Вечерок-то так себе. Джей поглядел перед собой ― от пепельных туч воздух сырел, ветер нёс откуда-то насыщенный аромат грядущего дождя. Пальцы в кедах чуть поджались ― если и вымокнет, то не от него. ― А ты ― не упаришься? ― спросил Джейден. Велика вероятность ― не от погоды. ― Он лёгкий. ― Билл чуть подёргал ворот свитера и вернул ладонь на руль. Салон прокуренный, как тамбуры поездов, ― он дымил каждый раз, после того как Джей чирикал аньён прямо ему в рот. ― С чего вдруг драйв-ин? ― Я там ни разу не был, малыш. Уверен, ты тоже. ― Ты такой олдскульщик, Билл. Джейден качнул головой, пристёгиваясь ― хотя бы здесь помнил о безопасности. ― Как элегантно ты назвал меня старпёром. Билл завёл машину ― проснувшийся мотор заглушил Джеев хохот.* * *
Олдскульные штуки нравились не только Биллу ― в глендейльском драйв-ине машин до хрена ― Джейден бросил считать на семнадцатой. Мокрые, как бездомные собаки, отряхивали лобовые стёкла «дворниками» ― не то здесь успел погостить хороший дождец, не то под моросью они стояли уже давно. ― А чё смотреть-то будем? ― спросил Джей, когда Билл припарковался позади всех ― вдалеке от дисплея, аналогично последнему ряду, на котором кино дай бог только слушают. Одну прелесть драйв-инов Джейден уже прикинул ― по крайней мере, экран не загораживают чужие головы. ― «Криминальное чтиво». ― Ох, чёрт… Я его видел раз семь. ― А я двадцать семь, ― пожал плечами он. ― Не забывай, малыш, я старый. ― Ты из-за этого паришься, Билл? ― Я от этого кайфую. Билл иногда кажется бессмертным персонажем со страниц саги из-под пера скальда ― такой древней, что свиток с ней опасно держать в руке. С ним приходится ко многому привыкать ― и к жестковатым прикосновениям, когда обоим невтерпёж, и к ты ведёшь себя как ребёнок, и к их разнице в возрасте. Особенно легко её осознать во время серьёзных разговоров ― по словам мамы, на повышенных тонах, по словам Билла ― ездой по ушам, потому что толком они ни к чему не ведут. Билл, как коварный Хрейдмар, исполнял желание, когда Джейден бурчал лучше б трахались. Он отстегнул ремень безопасности, нырнул поглубже в кресло ― коленки озарил голубоватый свет титров. Билл наверно заметит на них мурашки ― или от холода ― упрекнёт небось знал что околеешь, ― или от дурацких идей. Хорошо, что мама ещё не успела вытрясти из Джея всё до последнего признания ― они ценнее сокровищ, и о том, что он меченый, ей никогда не узнать. Сырой асфальт на площадке отражал блики от экрана, Билл пару раз погонял «дворники» ― и в салоне, казалось, тоже пахло уличной влажностью. Её волокло на голые ноги ― и от прохлады покалывало икры. Что холодно ― Джей не сознается. Билл умеет заботиться почти по-родительски ― не замёрз? не голоден? не болит? ― так, что Джейден научился не отбрыкиваться. Попробуй только ― взгляд отяжелеет, как у берсерка перед хольмгангом. Джей не рисковал сражаться с ним в открытую ― оставалось прибегать к сейду ― успокаивать прикосновениями, утешать поцелуями. Наклонившись, он развязал шнурки кед, высвободил ноги ― тёплые, о них можно погреть ладони ― и подтянул коленки к груди. Билл проследил ― внимательно, как стратег, прикидывал ― дальше-то что? ― Можно так? ― спросил Джейден, обхватив холодные щиколотки. ― Замёрз. Билл не спрашивал ― утверждал, в стратегии не ошибся. Дальше ― ненавязчивое прикосновение-проверка к поверхности коленки, только б не чувствовал, как под его горячей ладонью заострились волоски. Джей убеждал себя ― от холода от холода от холо да какое там ― поджались пальцы ног. ― А я говорил. Упрекал, но мягко — даже взбрыкивать в ответ перехотелось. Большим пальцем на коже он будто рисовал руны. Джейден прилежный ученик, натаскался считывать их по прикосновениям ― в этом запечатано мой. ― Хочешь ко мне? — спросил Билл. От его руки тепло сочилось к бедру, обволакивало, как мёд. Джей оторвал взгляд от его ладони ― коленку запросто сломает, стоит чуть сдавить, ― и посмотрел на экран. Винсент и Джулс мчались к Бретту, затирая про бургеры. ― А кино? ― Ты ж его видел семь раз. Запомнил ― можно и наградить. Правда, получилось наоборот ― это Джейдену тепло в качестве трофея досталось, когда перебрался на Билловы бёдра ― шероховатые джинсы так ожгли, что в животе кольнуло. ― Другое дело. Правда ведь? ― спросил Билл. Джей закивал не сразу ― грелся-любовался точёным лицом, подсвеченным фарами-бликами-фонарями. Билл в своей стихии, сопутствующей мореплавателям, и Нотт жгла на небе путеводные звёзды. Он не плутал ― следовал верному направлению, где вместо звёзд Джеевы родинки ― пятнышко за пятнышком вдоль рук, пока не достиг запястий ― в Билловых руках болезненно тощие, как стебли ячменя. Лечил поцелуями во внутренние стороны, давал переплести пальцы ― страшно, свои переломаются, как хворостинки. Билл с ним бережный ― до сих пор шептал не больно?, стоит хватануть его мышцами изнутри. ― Дрожишь. Очень холодно? ― Голос ещё не густел, Джейден его распознавал от первой до последней ноты. ― Теплее. У самого зато как морось за стеклом ― кроткий. ― Сейчас согреешься. Билл счерпал для него тепло в хваткие горсти, весь ― горячий, будто кованый Вёлундом ― прислоняй к свитеру руки да грейся. Они заперты в чужие крепкие пальцы, как в кандалы, ― Билл смягчал эффект поцелуями в запястье. Джейден кожей осязал ― выдохи горячее, предвестники негромкого хороший мой маленький. Дрожь затапливала изнутри, как корабельные отсеки, не выгрести ― Джей пойдёт на дно. Он вздрогнул от скрипа «дворников» по лобовому стеклу, обернулся ― поглядеть, не усилился ли дождь. Что-то барабанило ― не он, а Джеево сердце. Интересно, у Билла так же колотится? Прислонить к его груди свободную руку не успел ― прижали к горячему торсу, жадно-жадно, как сокровище, на которое никому не взглянуть ― проклятое. Даже Биллу досталось ― тяжелело дыхание у шеи, как у больного, руки ― как у лихорадочного бродили от лопаток до поясницы, глаза бликовали знакомой тягучей влагой ― симптом грядущей болтовни на чужом языке. Биллу так проще ухватить за хвост мысли ― скользкие, как змеи. ― Откуда у тя шрам на щеке? ― спросил Джейден, приглядевшись. Будь свободна рука ― коснулся бы. ― Ты задел, когда с неба мне в руки свалился. Джей прыснул со смеху ― Биллу и самому, видно, смешно, только сдерживался. Возраст такой ― надобно держаться, быть мудрее, не до шуточек. ― Подкат засчитан. ― Жду награду. И в том, что просить не стеснялся, тоже возраст виноват. Иногда Джейден на него накидывался ртом ― только не сейчас, когда Билл бережно придерживал за бёдра ― большими пальцами в опасной близости от штанин, вскроют ведь, как вторую кожу, коснутся ляжек и проверил ― согрелся ли, больше не уточнял ― догадался, отчего Джей подрагивал. Пока свободны руки, наконец можно и их пустить в ход ― цеплять ворот свитера, раскопать под ним ключицы, пробовать обхватить шею ― крепкую, у основания пальцы не смыкались. Джей отстранился с шумным чмоком, сглотнул ― во рту вязало, будто накидал ягод белладонны на язык. Всё равно давал себя трогать-ощупывать-тискать ― будто Билл проверял, не остыл ли за неделю перерыва в их встречах. Джейден вспыхивал огнём ― Билловы руки что тёртый кремень, он пускал по телу искру за искрой, раздувал горячим дыханием возле уха. Поцеловал за ним ― а зря, Джею сдвинуться бы теснее ― некуда, вплотную, на пах давила тяжёлая бляха Биллова ремня, расстегнуть бы ― и ладони там же погреть. ― Джей. Он звал мягко ― под стать лёгким касаниям к уху, лучше замереть ― пусть всю правую сторону гложет озноб. ― М? ― Ты сказал ― «он мне снится». Что, часто? ― Почти каждую ночь. ― И что я там делаю? Лучше б соврал. Билл всё равно вынудит сознаться ― тёрся тёрся тёрся всем лицом рядом с ухом вдыхал-выдыхал Джейден не следил за его руками ― успели прокрасться к талии под свитшот и стиснули ― признавайся, не увиливай. Джей ненавидел свои сны ― просыпался с больной головой, кое-как отлипал животом от мокрой простыни. Мама не задаёт ему вопросов ― у неё ласковые ладони и понимающий взгляд. ― Так… всякое. Пусть вынуждает расколоться ― целовал-полизывал-посасывал кожу возле уха, будто Джейден чёртов деликатес ― и полюбоваться охота, и сожрать до последней крохи. Билл им даже не подавится ― и куски отхватит побольше. ― Трогаю тебя, наверно? Вынудил кивнуть, щипнув под пупком ― там, где тянуло каждый раз не больно? когда Джей засасывал его кишкой до основания. Хотел ответить, да голос сел ― опять кивнул. Снаружи застучало чаще ― внутри сердце догоняло ритм дождя по крыше машины. Джейден не оборачивался ― может, уже давно всплыл титр о том, что ливень сорвал все планы на показ, а парочек ― сосаться в машинах тайком. У Билла они свои, никак не зависящие от погодных условий. ― Здесь трогаю? ― уточнил он, когда большой палец укололся соском под свишотом. ― Здесь целуешь. ― А где ещё? Только сейчас дошло, как напряглись мышцы живота ― или от лижущего кожу холода, или от Билловых прикосновений. Главное ― не дрожать, вспоминая свои сны, Джейдену снилось ощущение влаги в самом низу просыпался с ним же стыд шпарил щёки ― так у всех мальчиков, милый. Не у всех ― им снятся выдуманные тисканья с девчонками, Джею ― всё, с чем он уже знаком. ― А ещё… ― Билл говорит, его всхлипы лучше записывать на диктофон ― вырвалось, когда мокро поцеловал у плеча ― как раз бы его согреть. ― З-здесь, да. Не-ндо-сйчас-я… ― Ты ёрзаешь. Хочется. Билл терпелив, как северные воины ― таких пускают в Вальгаллу, целовал будто бы лениво ― хрен расшевелишь. Джейден всё равно пробовал ― покусывал-потаскивал возле губ и подбородок, скулил, когда втаскивал чужой язык в свой рот, вздрагивал ― Билл тёр-щипал-мял пальцами кожу под свитшотом. Ему нравились следы на Джеевом теле ― по ним не заплутаешь, все чувствительные места заново сыщешь. ― Дже-ей, ― позвал тягуче, схватив ладонями лицо ― пальцы пахли куревом. Джейден вроде как все его привычки выучил ― а каждый раз выдыхал. ― Знаешь, какой ты хорошенький? Не боишься меня доводить? Джей помотал головой ― знал, что хорошенький, ни хрена не боялся. Биллова терпения хватит на них обоих ― можно не скромничать, потираться-прижиматься, чуять снизу тяжёлое давление ― одежда обоих берегла. ― А надо бы. Дрожишь так, ластишься. ― Большие пальцы чуть вдавили под челюстью ― приподними, мол, голову. Опасно, будто примерялись рубануть, он сёк поцелуями-укусами, и не сбежишь ― руками придерживал за двигающиеся туда-обратно бёдра. ― Тебя бы уложить сейчас, всё-всё снять. Только носки оставлю, ладно? Ноги сам раздвинешь, придержишь под коленками. Знаешь ведь, как мне нравится? У него фотоплёнка этим блядством забита. Внизу жгло ― ляжки от трения о грубую джинсу, живот внутри ― там, докуда кишка научилась принимать, потягивало-просило ― надо надо на лучше бы Билл родился где-нибудь в каньонах, обожжённый солнцем, ― а не закалился в северных горах, обдуваемых ветрами. ― Долго-долго бы тебя в этот раз растягивал. Насадиться бы тебе не дал, дюйма два ― и хватит. Держал бы, вот так. ― Ладони переползли к бёдрам, обманчиво огладили ― крепкие, наездился сверху ― и приподняли вдоль твёрдого торса ― лишили давления снизу. А за это можно его придушить? ― Будешь брыкаться, хныкать ― всего исщипаю, Джей. ― Не-ндо, я тк хчу… ― Ну, что? На Джейдене клеймо хорошего мальчика ― палило на просьбах втиснуться до хлопнувшей о промежность тяжёлой мошонки. ― Я не… О-опусти мня. Запястья Билла жать бесполезно, пальцы отлеплять ― тоже, будто намертво вплавились в мясо, оставалось тискать предплечья сквозь свитер ― кованые, и мечи Ульфберта разом подымут. ― Попроси. ― Хочу… ну пожал-луйста, Билл. Щеками можно студиться о запотевшее окно ― как лихорадило, жгло-ныло всюду, не разобрать ― внутри-снаружи-на-языке Билл целовал плотно впаял рот-в-рот ткал нитки слюны ― не подавиться бы. ― Ты можешь лучше, малыш. Правда же? ― спросил он, отстранившись. Ждал небось, когда появится повод перейти к обещанным щипкам ― туда да сюда. Джейден смирничал, впитывая тепло от его рук. ― Х-хчу на твой член. Билла даже этим не пробить ― глядел ровно, любовался Джеевым ртом ― откуда, мол, столько грязи, ты же такой хороший хорошенький мальчик. знаешь? Во взгляде у него мелькнуло снисхождение ― ладно уж, ― разрешил мягко шлёпнуться обратно на ляжки, да бёдер не отпускал ― наглаживал, прятал ладони под штанинами шорт, кончиками пальцев добираясь чуть ли не до паха. Можно потягаться, у кого стоял крепче. А можно тратить время ― Билл бухтел бы, что не так его и до хрена, ― на что-то поприятнее. Джейден притёрся ― берёг руки от прикосновения к его паху, а хотелось так, что в носу щипало, как при простуде, в башке гудело-трещало ― пытался хоть что-то понять из тягучих реплик на шведском ― язык жестковатый, буква-за-буквой, как петля-за-петлёй на колючем Билловом свитере. ― Это чё-то грязное, да? ― спросил Джей, попробовав стиснуть его коленками ― закололи, онемевшие. ― Я услышал «рёвхоль». ― Очень, малыш. А ты чистенький такой. Замараю. ― П-переведи. Зря наверно просил ― Биллово дыхание рядом с ухом, притискивал к себе ― царапало шерстью свитера дрожащий живот. Билл зацеловал бы ― привилегия метить только у него. Он хохотнул ― густо, под стать дождю. Джей дрогнул ― будто под ним на миг оказался, ― зацепился пальцами за Билловы плечи ― если начнёт тонуть, спасётся. ― Хочешь знать, как хорошо у тебя внутри? Мягко так, туго. Не выталкиваешь, терпишь. Аккуратный, порвать охота, растрахать ― ноги не сведёшь. Джейден видал во сне ― и представлять не надо. — Я-а же… — А когда в тебя спускаю — дрожишь. Я изнутри чувствую. Впитываешь, всё-всё сдаиваешь. — Змлчи… — Даже вытаскивать из тебя неохота. Мне нравится, когда ты раскрытый. Давить стесняешься, по бёдрам течёт. Они у тебя такие красивые, Джей. Особенно забрызганные. Швыряло в духоту ― перед глазами и в голове крыла пелена, как боковое окно ― испарина от общего тяжёлого дыхания, там пальцами выписывать бы саранхэ саранхэ саранхэ. Билл не щипал ― а тело побаливало, коленки затекли, будто распёрли насильно, чмокали-жрали шею и оголённое плечо, Джейден впитывал чужую слюну ― кожей и ртом, когда Билл поднял голову ― стоило жимануть пятернёй густые волосы. Обещал ― ноги не сведёшь порвать охота и не вытолкнешь. Да ведь? растрахать Джейден позволил бы даже это, как покорившийся варвару-дикарю пацан с захваченной земли, ― глотал слюну с трудом, не успевал, пока друг друга ели, лизал его закусанный рот ― по капле смахивал с языка по-ра-бо-тай ― шлепок, учить, что ли, надо? Приподнимался-опускался жёстко ― наверно давил до боли, это наказание ― за то, что взять не захотел. Плохо просил разве? Джей не плакал, но глаза слезились ― давило снизу-спереди-сбоку ― Билловыми руками, он оставит красные отпечатки, будто на рунных камнях перед поединком. Пусть ― наутро их хорошо сличать у зеркала, поражаться ― ну какие ж у него здоровые ладони. Жмурился ― пригонял образы из сна, пока ёрзал с запрокинутой головой, горло подставляя, надкусит ― захлебнутся кровью. Билл выпил бы из него всю всю всю ― как из принесённого ему в жертву ягнёнка в хёрге, ― знай, малыш, как сильно порвать охота. Повод для гордости ― у здорового мужика пробуждал зверский аппетит. В сегодняшних снах Билл его зажрёт до кровоподтёков ― сейчас тяпал-потягивал зубами мягче мягче мяг бам ― Джейден глухо долбанул ладонью в стекло, ошпарившись холодиной, соскользнул по влаге ― мокро везде, шея-рука-глаза-рот-боксеры, хорошо, что Билл ещё не успел там ощупать ― особенно языком. У него чувствительный, как у змеи, ― вкус-ощущения мигом считывает. В уши лился всякий бред на чужом языке — буква-за-буквой, Джей слушал слушал слушал рёвхоль-явла-кнулла и чё-то там ещё ― сменялось на стараешься хороший пищишь ― думал, это «дворники» в стекло скулят, оказалось отпустило ― будто лопнуло что-то внутри, вдох-выдох-вдох-вдох-вдо хха! ― звонкое в потолок машины. ― Ох как ты сжался наверно внутри. Хреново ― сжимать-то нечего. У ключиц сыро ― Билл упёрся лбом. Что-то горячо давило стопы до желания помочиться ― он грел их ладонями. А потом прижал к себе до ломоты в позвонках ― треснут, не соберёт ведь. Биллов свитер пах дымом, дыхание ― сипловатое, судорожные вдохи ― с присвистом. Говорил же ― бросай, блин, курить. ― Не-отпскай-мня, пжалуста, ― пробормотал Джей. ― Крепко-крепко держу. Никто не отнимет. Джейден слушал дождь снаружи, чуял под ладонью грохот Биллова сердца ― внутри, а принадлежащее ему.