2890 год. Граница Млечного пути.
Темная комната наполнена только тихими щелчками и пиканьем техники. На экране ноутбука таблица с расчетами, множеством цифр, открытых вкладок и чат со средней и оставшейся хвостовой частью корабля. На полу разбросаны скомканные листы бумаги, а надежда угасает с каждой секундой. На плечи Ацуши возложена слишком большая ответственность — жизнь оставшейся части человечества. Их осталось совсем немного, лишь несколько десятков тысяч, живущих на корабле, рассекающем космическое пространство. За ними граница Млечного пути, а впереди родная галактика и скопление астероидов. Земля безвозвратно заморожена, стала одним большим ледником, невосприимчивым к солнечному свету. Да и температура звезды значительно упала, лучи едва доходили до Меркурия. Человечество закончило свое существование за несколько недель, повезло тем, кто заранее принял участие в лотерее от главных космических исследователей планеты. Лотерея, победители которой могли отправиться в незабываемое путешествие. Тридцать тысяч человек и билет в одну сторону. Высокие технологии, быстрое развитие и приспособленность к измененному климату не смогли помочь человечеству. У них не было шанса на спасение, только тусклая надежда, горящая слабым огнем где-то вдалеке. В космосе они были совершенно одни. Им не удалось преодолеть скопление галактик. Точнее, подлететь хоть к какой-то звезде и ее планетам, ведь никто не знал, какие там условия жизни, а рисковать было опасно, нужно было сохранить тех, кто остался. Ацуши старается рассчитать вероятность того, что они пропустили какую-то звезду, но за долгие пять космических и шестьдесят земных лет так ничего и не нашли. Люди подчинили себе скорость света, звука, научились управлять временем, но не смогли сохранить собственные жизни, отдали всю ответственность молодому парню, который не знал ничего, кроме отчаяния. Ему страшно каждый день, потому что он не может знать будущего, заглянуть хотя бы на год вперед, чтобы увидеть, что их ожидает. Абсолютная безысходность. А корабль летит и преодолевает расстояния, рассекает туманности и метеоритные дожди. Они наблюдали за смертью многих звезд, за рождением новых светил, но ничего не помогало справиться с главной проблемой. На корабле есть все: сада с различными культурами, которые удалось взять с земли и сохранить, отсеки с животными, которых выращивали для мяса, много жилых помещений со всеми удобствами, будто бы отель, только в космосе, спортзалы, школы для детей. Совершенно разные люди, но объединяет их одно — отсутствие дома. Они беззаботно проводят время, наслаждаясь отдыхом, но только два человека на корабле знают, что скоро всему придет конец. Они взлетели, не прошло и недели, как поступило последнее сообщение, что Земля заморожена окончательно, а после этого никто не выходил на связь. На той стороне рации была мертвая тишина. Пассажирам и остальному персоналу Ацуши решил ничего не говорить, чтобы не было паники, восстаний, разгромов. В его руках было будущее человечества. Он не мог допустить ошибку. Рюноске он сказал об этом сразу же, как осознал сам. Акутагава ничего не ответил, только прижал к себе и пообещал, что они со всем справятся. Вместе. Они знают, что были обречены на долгую смерть, у них нет возможности вернуться, а так хочется вновь пройти по зеленой траве, вдохнуть полной грудью морской воздух и посмотреть на желтый круг солнца в голубом небе. Для них, за окнами в пол, тьма. Бесконечная. Непроглядная. Сначала страшная, а после стала привычной, обыденной, почти нормальной. Каждую условную ночь им было страшно засыпать, потому что утро могло не наступить, они могли налететь на метеорит, быть поглощены черной дырой или потеряться среди туманных и световых скоплений. Со временем страх сменился надеждой, что это всего лишь долгий сон, они проснутся в теплой постели, в любимой уютной квартире, будут улыбаться друг другу и не думать о том, что ждет их в темном отражении за темным стеклом. — Как думаешь, как скоро мы во что-нибудь врежемся? — Ацуши на минуту отрывается от экрана и поворачивается на стуле, наблюдая за Рюноске, который пытается связаться хоть с кем-то, прокручивая голосовые сообщения на всех языках мира. — Мы обязательно спасемся. Просто верь в это, мой капитан, — старается искренне улыбаться, чтобы поддержать — обмануть — Накаджиму, но наигранность слишком заметно. Он знает, что в хвостовом отделе случилась разгерметизация, которую устранить не получилось. Совершенно никак. Им осталось несколько месяцев. Ацуши не знал об этом, все подобные проблемы он доверял своему парню — главному инженеру, который и спроектировал корабль. Акутагава потратил больше недели на устранение проблемы, но ничего не вышло. Отсек закрыли тяжелой дверью и прекратили подачу электричества. Там было пять тысяч человек. Все они сейчас парят в ледяной невесомости. Мертвые. Так надо, так будет лучше. Лучше не будет. Только если бог соизволит помочь им, хотя никто из парней не верит в религию. Сейчас они ждут помощи даже от плода чужого воображения. Но ничего не происходит, никто не помогает справиться с трудностями, они только настигают с новой силой. Среди пассажиров проходят недовольства, многие хотят вернуться домой. В место, которого уже не существует. Ацуши хотел пару раз изменить курс, приземлиться на землю и высадить всех недовольных замерзать. Рюноске его останавливал, обнимал, забирал все плохое поцелуями, успокаивал и уверял, что они справятся, найдут способ выбраться. — Как ты не понимаешь, что нет ни одной планеты, похожей на нашу?! — повышает голос Накаджима и сразу же замолкает, понимая, что его недовольства сейчас ни к месту. Им обоим плохо, страшно. — Прости. Я просто не могу найти способ, — совсем тихо, едва различимо. — От Солнца до Плутона? — От Солнца до Плутона. Им не нужны слова любви, когда есть личная фраза, только для двоих. Я люблю тебя от солнца до плутона, всегда буду любить. В каждой галактике я буду выбирать только тебя, в каждом перерождении только тебе буду доверять свое сердце. Моя личная звезда, названная любовью. Немного успокаивает, дарит мнимую надежду на светлое будущее, выживание, теплую планету и никаких звезд впереди, они ослепляют, сбивают с маршрута. — На сколько нам еще хватит ресурсов? — спрашивает Ацуши и подходит к окну, наблюдая за очередной яркой галактикой под ними. Корабль там уже был, не нашли ничего, кроме залежей нового радиоактивного химического элемента, чем-то похожего на лоуренций. Изучать не стали, капитан не увидел смысла держать на умирающем судне вещество, которое может убить их всех. — Они, можно сказать, не ограничены. Двигатель вечный, но… — подходит к Накаджиме и обнимает его со спины, складывая руки на талии, а губами касаясь затылка, — Он может изнашиваться. Первоначально я не думал, что мы задержимся здесь так на долго. Еще где-то двадцать космических лет у нас есть, а после мы начнем падать в бездну. — Я не хочу, чтобы этого случалось, — капитан прикрывает глаза и откидывается назад, Рюноске сильней прижимает его к себе и целует уже в шею, нежно и аккуратно. — Я знаю, что ты перекрыл электричество в хвостовой отсек. Это слишком очевидно. Мне сообщили о поломке. Случайно. Тебя найти не могли, — Ацуши кладет свои руки на руки Акутагавы и разворачивается, сразу же втягивая в поцелуй. Парни стоят так долго, соприкасаются губами, тихо стонут и дарят друг другу ласку. Рабочий день подходит к концу, из-за тяжелой металлической двери доносятся музыкальные мотивы. Как и всегда — что-то из классики. На борту было множество дисков, доступ был ко всем композициям, созданных когда-либо. Такие моменты парни любили, они могли стоять напротив большого окна и целоваться, целоваться, целоваться. Поцелуи помогали уйти из реальности, закрыть глаза и помечтать, будто бы они на берегу теплого океана, или в тихом лесу, а, может быть, в уютной квартире. Неважно где, лишь бы не в космосе. Их детская мечта на двоих стала совместным кошмаром и постоянным ожиданием чего-то. — Так что ты ошибаешься. Не двадцать лет, а несколько земных месяцев. Я не хочу умирать сейчас, — Накаджима отстраняется и смотрит в серые глаза, в которых отражаются звезды. — У нас ведь есть судна для эвакуации, на них можно будет недолго продержаться в случае чего? — Конечно. Но пару земных лет. Я бы хотел прожить долгую жизнь с тобой, чтобы только вдвоем, без науки и изобретений. Вернуться в прошлое, когда Млечный путь не был так изучен, а у людей самой главной проблемой были социальные вопросы. Мы бы целовались под дождем и пили их газировку. Как она называлась? — Вишневая кола, — напоминает Ацуши и снова поцелует Рюноске. У них давно нет газировки. Ее перестали производить около двухсот лет назад. — Я очень устал, пойдем в спальню. На корабле множество пропусков, но в зону управления их имеют два человека. Никто не может входить к ним в спальню, никто не может подходить к панели управления, никто не может вмешиваться в идиллию парней. Это только их территория и ничья больше. В просторной спальне не заправленная кровать, разбросаны очередные расчёты, но так спокойно. Будто бы за дверью остались все переживания, а в светлой комнате царит любовь, и надежда растет, становится почти осязаемой. Парни взяли с Земли растения, которые были у них дома, несколько подушек и теплый плед. Они постоянно кутаются в него, засыпают и забывают обо всем. Ацуши падает на подушки и утягивает за собой Рюноске, который мягко улыбается и целует парня под собой. Они знают, что скоро им придется навсегда расстаться, поэтому используют каждую секунду, чтобы насладиться друг другом. Они знакомы с самого детства, мечтали вместе исследовать космос, сделать какое-нибудь важное открытие, и они действительно изобрели лайнер, способный преодолевать пространство и время, вмещающий в себя около сорока тысяч пассажиров, разыграли лотерею, а после… Сами же пожалели о содеянном. У них одна тайна на двоих, одна тяжелая ноша и пять тысяч трупов за спиной. Рюноске предлагал отцепить отсек, оставить их, сделать частью космического мусора, но это было неправильно, могло вызвать подозрения среди экипажа. Парни целуются, лежа на кровати. Перед ними бескрайний космос, заполненный звездами и галактиками. Они стараются не смотреть туда, наслаждаться друг другом, запоминать каждую черту любимого лица, будто бы видят в последний раз. Боятся видеть в мыслях не четкий силуэт, а размытую улыбку, не яркие глаза, горящие надеждой и любовь, а лишь оттенок радужки. — Твои глаза напоминают мне о земных закатах. Ты такой теплый, мягкий, от Солнца до Плутона, — Рюноске спускается поцелуями ниже, мокро касается губами шеи и оставляет розовеющий след. — Надежда умирает последней, у нас еще будет шанс все изменить, я уверен, мой капитан. — Семьсот лет назад они думали, что Глизе — планета, на которой есть жизнь. Как можно было так ошибиться в расчетах? — Ацуши откидывает голову назад, подставляя больше пространства для кусачих поцелуев. — Ты весь мне напоминаешь о Земле. Мы не сможем найти ничего похожего на нашу планету. Нам остается только висеть в космосе. Ацуши тянет Акутагаву за пряди волос и касается его губ своими. Они кислород друг для друга, тот, который невозможно синтезировать из метана, пропана и октана, как научились люди. Парни жизненная сила друг друга, заключенная в клетку из металлов, парящая в невесомости, обходя законы физики. Каждый поцелуй отзывается тяжестью внизу живота, сводящей поясницу и бедра. Им хорошо друг с другом, хорошо до сбитого дыхания и припухших губ. Хочется кричать, рыдать и рвать в клочья бумагу, разбивать приборную панель, но им нужно сохранять напускное спокойствие, улыбаться пассажирам и чувствовать, как одна на двоих тайна разрывает грудную клетку. Когда они вдвоем, все маски отброшены. Ацуши и Рюноске могут быть самими собой, показывать истинные эмоции и скорбеть по жизням, угасших во льду, занесенных снегом, обрамленным плотным паровым облаком от слабых лучей солнца. По подсчетам оттаять планета должна была через несколько тысяч лет, начать свое развитие заново, но это было уже бессмысленно, ведь к тому времени Солнце закончит свой цикл и взорвется, поглощая своим теплом все. Да и космический корабль не сможет продержаться так долго. Люди не бессмертны. Рюноске отстраняется от губ Ацуши и расстегивает его рубашку с логотипом лайнера. Фирменная одежда каждое утро неприятно давит на легкие, не дает дышать, но они терпят. Ради оставшихся людей. Накаджима отдается в каждое движение, беспорядочно цепляясь за Акутагаву, целуя его руки, лицо, шею, оставляет влажные следы от слюны на рубашке. Друг с другом им тепло, до безумия жарко. Никакой холод за окном, мороз на орбите Земли не сможет остудить их любовь. Они наспех раздевают друг друга, стонут в унисон, когда соприкасаются возбуждением и тают от неторопливых действий друг друга. В этот раз Ацуши решает побыть снизу, насладиться Рюноске, чтобы не смотреть на темный космос в чужих глазах. Он ярко отражается в них, серый цвет не может перебить черноту и точки звезд. Накаджима чувствует в себе длинные пальцы и едва стонет, теряясь в ощущениях. Они снова целуются, долго и мокро, до боли в легких, до недостатка кислорода. Между ними струны нежности, максимальное притяжение, несломимое невесомостью и белая, словно ледяные звезды, любовь. Чистая и прекрасная, становящаяся разрушительными взрывами, которые сбивают смерть с пути. Рюноске тянется за презервативами, но Ацуши его останавливает, притягивает к себе и просит без них. Что-то внутри него подсказывает, что им осталось недолго. Надежда плещется, но захлебывается в собственной лжи и тонет, уходит на самое дно сердца. Все перестает существовать, когда Акутагава оказывается внутри, они смотрят друг другу в глаза и двигаются в унисон. Тихие стоны смешиваются с хрипами, едва переходящими черту крика удовольствия. Вдвоем слишком хорошо, не хватает только другого вида окна, чтобы воцарилась идиллия. Кожа Акутагавы бледная, чем-то похожая на луну. На ней остаются все следы, которые оставляет Накаджима. Он царапается, кусает плечи и оставляет следы от поцелуев. Одежда все скроет, она как маска прячет под собой правду. Липкую и неприятную. Ацуши плавится под аккуратными прикосновениями и заканчивает, пачкая живот Рюноске и свой. Акутагава заканчивает следом, кусая Накаджиму в шею и жмурясь. Парни лежат на теплых простынях и смотрят на стеклянный потолок. Над ними бесчисленное количество звезд, галактик, а они совершенно одни в бескрайнем пространстве. Ничего нет с той стороны границы Млечного пути, корабль пересекал ее несколько раз. Пытались найти хоть что-то на Марсе, где были организованы специальные станции, но энергии солнечного тепла было недостаточно. Небесное светило медленно угасало, забирало жизни и веру в лучшее. Ацуши водит по татуировке Рюноске на предплечье. Все планеты солнечной системы в ряд, обрамленные звездами. Он сделал ее перед началом лотереи, только Акутагава знает, что под определенным углом звезды образовывают имя его самого любимого человека. Ацуши. Он — важная частью личной вселенной, прекрасной и идеальной. У Накаджимы на плече Солнце и путь к Плутону. Это его любовь к Рюноске, долгая и красивая, сплетенная из разных моментов — планет — таких прекрасных, но замороженных и навсегда потерявших жизнь. Их Галактика завершает свой цикл. Скоро она станет звездной пылью, миллиардами атомов, которые распространятся по вселенной. Возможно, никогда больше не встретятся или образуют новую звезду, новое Солнце, новые галактики, новую цивилизацию. Мир умирает, становится пылью, такой незначительной в масштабах вселенной. — Я так люблю тебя, ты и представить не можешь, — улыбается и заправляет за ухо чужую прядь волос. — От Солнца до Плутона, мой капитан. Им нельзя лить слезы, в данной ситуации это запрещено, но соленые капли все равно скатываются по лицу на подушки. Парни смотрят друг на друга и плачут. Не хотят расставаться, умирать, становиться светящейся пылью. Может быть, они встретятся в следующей жизни, в другой реальности, но это не важно, когда сейчас у них есть лишь несколько лет для совместного счастья, время уменьшается стремительно, от этого страшно. — Пообещай, что мы встретимся на границах белых дыр, зависнем там и будем навсегда вместе. — Обещаю… Их желание и обещания ничего не значат, это пустые слова, колебание воздуха — не больше, но слезы заканчиваются, только тепло любимого человека и холодная тишина. Ради этого можно и пожить еще несколько дней.***
Экипаж и пассажиры были подготовлены к чрезвычайным ситуациям, но из-за начавшихся проблем с гравитацией в среднем отсеке, за ночь они подлетели слишком близко к Нейтронной звезде. Магнитное поле слишком сильное, оно раскрутило корабль и откинуло его в метеоритный поток. Осколки планет ударились о стенки лайнера и нарушили вакуумную подушку между жилой частью и космосом. В среднем отсеке стремительно заканчивается кислород. Ацуши не знает, что делать, он не может изменить курс, техника не поддается из-за слишком сильного воздействия звездного тела. Его руки дрожат, паника подкатывает, но ему нельзя опускать руки, нужно выйти из этой ситуации, перейти на резервные двигатели, развернуть корабль и по космическим струнам отлететь на сверхсветовой скорости. В мыслях только Рюноске, который пытается руководить ремонтом, но ничего не может. От сильного давления он теряет экипаж. Выхода совершенно не остается. Накаджима переходит на запасной двигатель и отлетает от действия звезды, но за тяжелой дверью все еще раздаются крики. Поломка спровоцировала отключение земного притяжения, на корабле воцарилась невесомость и хаос. Лишь в переднем блоке все относительно спокойно. Ацуши все еще твердо стоит на полу, но падает от волнения, когда замечает в отражении стекла Акутагаву. У него обреченный взгляд и опущены руки. Он молча закрывает за собой дверь и откидывает рацию на пол, подходит к Накаджиме и становится перед ним на колени, едва сдерживая слезы. — Бесполезно. Нам нужно эвакуировать людей на запасные лайнеры, им хватит места, но я никуда не уйду. Я создал это корабль, я провожу его в его последний полет. Там разгерметизация, недостаток воздуха и паника. Прикажи им начать подготовку. И… Прости меня. — Я никуда не уйду без тебя, ты моя вселенная. От Солнца до Плутона, — Ацуши растерянно сидит перед ним и обхватывает ладонями лицо любимого. — Я отдам приказ, но я слишком устал. Они полетят на пустую Землю, а я не хочу больше нести ответственность за жизнь человечества. Нам пришел конец. — Ацуши… — Акутагава обнимает парня и утыкается ему в шею. Их отсек защищен лучше всего, у них есть дополнительный кислород для нескольких космических лет, но все это не имеет значения. — От Солнца до Плутона, мой капитан. Накаджима мягко отстраняется и говорит в рацию слова, разбивающие последнюю надежду. Все. Ее больше нет, есть только крушение Млечного пути и уничтожение человечества. Земного вида, пережившего так много, но получившего самую мучительную смерть. Ацуши отцепляет от корабля хвостовой отсек и смотрит в окно, как тот сгорает. Практически моментально. Они на достаточном расстоянии от звезды, чтобы эвакуационные лайнеры смогли взлететь и улететь прочь. Парни останутся. Это их решение. Им некуда возвращаться, они не хотят смотреть на чужие смерти, хотят встретить свою и сказать столь важные слова в последний раз. От Солнца до Плутона. Я люблю тебя, всегда буду любить. Ты стал моей личной вселенной, личным раем и адом. Подготовка занимает около часа. Все это время парни находятся в зоне управления и даже не выходят проводить пассажиров. Да и провожать некуда. В замороженный дом? Слишком иронично и эгоистично. Ацуши и Рюноске выбрали легкий путь — встретить красную звезду и стать частью ее пыли. — Капитан, последний пассажир погружен. Остались только вы с главным инженером, — доносится из рации на полу. Парни прерывают очередной поцелуй. Накаджима берет устройство и желает тихое «удачи», а после… Бросает ее на пол и наступает носком тяжелого ботинка, превращая в искрящийся комок из проводов и циферблата. Последняя связь с людьми утеряна, рацию Рюноске настигает такая же участь. — И что мы будем делать? — За стеклом происходит апокалипсис. Система показывает, что Меркурий, Венера, Марс, Юпитер покрылись льдом. Температура на них катастрофически упала. У человечества больше нет и шанса на спасение, — усмехается и целует самого любимого человека вновь. Забирая и отдавая всю боль одновременно. У них была одна мечта на двоих, одна любовь и слишком долгая жизнь. По земным меркам. Когда-то взорвалась одна звезда, разбросав свои атомы и создав двух людей, которые теперь смотрели друг на друга, стараясь запомнить каждую деталь, цвет волос, пятна на радужке, царапины на коже, аккуратные татуировки, являющиеся одним целым. Одной картинкой, поделенной на две части. — Я всегда хотел побывать в невесомости. Может, снизишь притяжение в этой комнате? Хочу последний раз станцевать с тобой, — Ацуши грустно улыбается и отпускает от себя Рюноске к приборной панели, он что-то нажимает, и парни поднимаются в воздух. Они по детски смеются и берутся за руки, раскручивая друг друга. — Ты сконструировал такой лайнер, поднял его в космос, продержал людей на нем шестьдесят лет, а теперь хочешь уничтожить его. — Мой капитан, это последнее желание. Я устал, так же как и ты. У нас нет другого выбора. Здесь неподалеку есть звезда, она скоро взорвется. Станем ее частью? — Акутагава притягивает к себе Ацуши, он касается его губ и незаметно стирает слезы, потому что ему страшно, они не знают, какого это — умирать. — С кем бы, как не с тобой я попробовал стать новой Галактикой. Надеюсь, ее назовут в честь нас, — Накаджима прекрасно видит слезы, сам держится из последних сил. — Капитан покидает корабль последним… — Мы не на воде, — напоминает, а в мыслях их совместные прогулки по берегу моря. — Это не важно, когда рядом ты. Вода, воздух, космос. Там, за стеклом, ничего нет. Может, мы и в правду были одни во Вселенной. Такое ведь может быть. Нам был дан шанс, но человечество допустило ошибку. Мы никогда уже этого не узнаем, но ты должен знать, что я люблю тебя. От солнца до Плутона, Рюноске. — От Солнца до Плутона, Ацуши. Курс на звезду они настраивают вместе, остается несколько минут до последних вздохов. Страшно ли умирать? Наверное, да. Но когда нечего терять, то, может быть, даже весело. Последние минуты они дарят друг другу всецело. Не смотрят в окно, потому что там пожар, взрывы звезды и ничего кроме тьмы. Надежды нет, ее и не было. Это была иллюзия, самообман, чтобы было не так больно на душе. Ацуши обнимает Рюноске, прижимается ближе, не может надышаться им. Он не скрывает слез, плачет и целует до последнего. Акутагава не отпускает, цепляется как за спасательный круг и задерживает дыхание, чтобы не чувствовать запах гари, что доносится с той стороны двери. За ними пожар, нет электричества и отключенное притяжение. Перед ними будущий мертвец, что даст начало новой возможной жизни. А между парнями любовь и данное друг другу обещание. Их души обязательно встретятся, атомы станут одной планетой или звездой. Навсегда вместе и никогда порознь. — Я люблю тебя от Солнца до Плутона, моя вселенная, — они не чувствуют боли, жара от звезды, а только дыхание друг друга и последние слова перед тем, как стать частью космоса. Всегда буду любить. Даже когда погаснет последняя звезда, ты будешь моей Галактикой, частью моего сердца. Они сдержат обещание и станут новым миром, прекрасным и цветущим, как, когда-то, Земля.