Освобождение

С тех пор как я возненавидел свое существование, жизнь и его, прошло уже 2 года и, я понимаю, что скоро потеряю чувство времени, да и вообще потеряю какие либо чувства. Как обычно происходит в жизни, самый лучший человек становится жутчайшим монстром, который, без сожаления, ломает тебя на куски. Мин оказался тем самым и, все равно, не смотря на всех моих возлюбленных, что крутились вокруг меня, я выбрал Юнги и, тем самым, сподвиг себя на такую жизнь. За все свои 20 лет, я никогда не видел столь жестокое обращение и столь жуткие ощущения. Буквально каждый день, после его возвращения с работы, он насиловал меня. Мин Юнги был тем самым воплощением садизма: его любовь к моим страданиям росла с каждым разом, если во время секса я не плакал, он сувал свои грязные пальцы мне в глаза и, как он говорил «пытался выдавить слезы из меня и проявить чувство вины, ведь я не достаточно эмоционален». Когда ему казалось, что мне холодно он связывал меня и тушил об меня сигареты, каждый раз, при этом, говоря одно и то же: «Чимин тебе холодно? Малыш не бойся, я тебя согрею». Порой он проявлял чувства нежности и просто лежал со мной в обнимку, целуя мои побои, которые он оставил на мне буквально минуту назад, а затем, он насиловал меня. Живя в его доме, моей обязанностью была готовка, но никогда я не мог спокойно готовить, ведь он насиловал меня прямо на кухонной стойке или, бывало, что он тащил меня к газовой плите и пугал тем, что сожжёт мое лицо, если буду отбиваться. Моим мукам уже исполнялся третий год, ведь настало 31 декабря, день, когда мы сошлись. Я спокойно готовил салат, по его приказу и уже ждал его действий. Сказать, что я устал от всего — ничего не сказать. Как я и ожидал — Юнги без церемоний нагнул меня, при этом ударяя моей головой о стойку и просто приступил к своему делу. Снова чувство боли, снова чувство отвращения и ненависти к себе, как обычно. Он опять царапает мне спину до крови, при этом слизывая ее. Юнги двигается не быстро, но этого хватает, что бы прошлые трещины на моем анусе, вскрылись заново. Это стало настолько привычным, обыденным для меня, что мне становится страшно, стоит мне вспомнить сколько уже это длится. Я пытался сбежать — смысла нет, только новые синяки на теле, убить его — тоже не вариант, ведь он крупнее и сильнее меня, что может мое истощенное и костлявое тело сделать? Тот Чимин, что был жизнерадостным, жалко рыдая, сдох, со всеми его воспоминаниями, что были до встречи с Юнги. Я хочу освободиться от всего, но свою цель в жизни я давно потерял, хочу сбежать от него, но что мне делать потом? Но, все-таки, я смог. Единственное, что было на тот момент для меня спасением — это недавно заточенный нож, помогший мне тем, что без проблем вонзился мне в, наполненную синяками от удушений, шею, уже сейчас, истекавшую моей жидкой кровью.