***
— Да ты, чёрт ебливый, точно мухлюешь! — повысил голос Поз, обращаясь к Серёге, который в очередной раз вышел сухим из игры, когда казалось, что именно он и останется в дураках. — Когда это я мухлевал? — возмутился Матвиенко, вскинув руки в воздух, — Или теперь если я выигрываю, то обязательно должен жульничать? И знаете, чего греха таить, Антону нравилось наблюдать, как его друзья вот так препираются. Было забавно наблюдать, как они пытаются перекричать друг друга, стараясь доказать собственную правоту. Именно поэтому Шаст так нагло улыбался, а глаза его горели: хотелось узнать, что же будет дальше. К сожалению, веселье закончилось так же быстро, как и началось, потому что они вдруг услышали стук по стене и приглушённый крик «заебали!» Это заставило парней вновь перейти на пониженные тона и забыть о недавней перепалке. — Будем считать, 1:1, — всё же не унимался Поз, на что Матвиенко лишь махнул рукой, как бы соглашаясь с исходом битвы. Уж лучше ничья, чем незаслуженный проигрыш с разгромом.***
Улеглись по кроватям они лишь ближе к часу ночи. Ну, как улеглись: уткнулись в телефоны и ещё час-полтора сидели в соц. сетях. Они даже успели для удобства создать общую беседу в ВК, чтоб присылать туда мемы и переписываться. И, если бы они не творили подобные глупости, то прожили бы, наверное, самую скучную в мире жизнь. Ну куда в молодости без бессонных ночей в кругу друзей? Когда же был отправлен последний мем, а с соседних коек слышалось мерное сопение, Антон достал свои наушники и погрузился в вечное. Ему нравилось просто слушать музыку, не думая ни о чём, наслаждаясь любимыми голосами и текстами, что несли глубокие смыслы, которые каждый слушатель трактовал для себя по-своему. Вся эта ночная романтика так увлекла Шастуна, что он, будто под гипнозом, быстро накинул на себя кофту — всё-таки, летние ночи были жестоки и холодны — и раскрыл окно. Убедившись, что никто из его соседей не проснулся от этого, он аккуратно забрался на стол, а с него выбрался на подоконник. Славься первый этаж, потому что иначе он бы ни за что не смог сбежать от этих четырёх стен на свободу. Минуя препятствия в виде кустов с маленькими заборчиками и передвигаясь будто ловкий кот в темноте, Антон довольно быстро выбрался к тому самому месту с рекой. Ночью здесь было так же красиво, как и вечером и он, будучи полным идиотом, который пренебрегает сном, решил, что останется тут вплоть до рассвета. Усевшись на тот же пень, что и парой часов ранее, он вновь воткнул в уши наушники и включил свою самую любимую музыку, под которую он ощущал спокойствие и умиротворение. На самом деле, Шастун был даже благодарен своему отцу за то, что тот отправил его в этот лагерь. Здесь он, почему-то, ощущал ту свободу, которой ему всё время не хватало в Воронеже. Его сердце билось так спокойно и размеренно, что казалось — вот оно, то, что ему было необходимо: спокойная речная гладь, освещаемая полной луной, стрекот кузнечиков и лёгкий ветерок, что развевал чуть отросшие волосы. И вся эта идиллия продолжалась бы до самого утра, если бы не пугливость Антона. Нахождение в темноте всегда его пугало, поэтому он то и дело оборачивался, надеясь, что не столкнётся лицом к лицу с какой-нибудь нечистью. Было бы более разумно сесть спиной к чему-нибудь большому, например, к тому дереву возле воды, чтобы было хоть немного спокойнее, что позади кроме широкого ствола ничего и никого нет, однако, одна только мысль о том, чтоб морозить задницу, сидя на земле, и Шаст начинал убеждать себя, что какие могут быть дикие животные в лагере? Тут же всё охраняется. Когда же подросток убедил себя в том, что он в полной безопасности, ему на плечо опустилась чья-то тяжёлая рука. От этого он непроизвольно дёрнулся и даже забыл, как дышать, а чтобы крикнуть, Шастун не нашёл в себе смелости. Он сглотнул, дёрнул за провод, вынимая наушники из ушей, и медленно повернул голову. Антон ожидал увидеть любого монстра — хоть того же Пеннивайза, но никак не обычного охранника. Парень выдохнул. А потом вспомнил, что у них, вроде как, комендантский час, так что страх снова подступил к горлу. — Ты время видел?! — кричал шёпотом мужчина в кепке, — В своём уме, парень?! Быстро поднимайся и шуруй в комнату! Пока я твоих вожатых не позвал. Антон кивнул и рывком поднялся с насиженного пня. Ноги чуть покалывало, а сердце бешено билось. Он и не заметил, как в два шага оказался возле окна в комнату. Спасибо генетике за рост, благодаря которому Шастун без особых проблем вновь пробрался в комнату через окно, тут же закрывая его, заметив, что оба соседа завернулись в одеяла от холода. Мысленно извинившись за доставленный дискомфорт, Антон улёгся в свою кровать и, чувствуя, как лёгкое тепло медленно начинает согревать его ледяное тело, через какое-то время погрузился в сон. Он тут же распахивает свои зелёные глаза, потому что слышит, как с улицы начинает орать какая-то дико стрёмная кричалка времён СССР. Она была настолько громкой, что даже если сильно постараться — уснуть снова уже не сможешь. Взглянув на будильник, что стоял на прикроватной тумбе, Антон закатил глаза. Всего два часа поспал. — Твою мать! — не сдержался подросток и, уткнувшись лицом в подушку, просто закричал. Шаст точно не жаворонок и никогда им не станет, не-а, ни при каких условиях. Однако если он не будет выполнять элементарные правила, его точно начнут дёргать вожатые и заставлять работать больше обычного, а этого одиннадцатиклассник ой как не хотел. Поэтому, как бы ни была удобна и приятна кровать, ему пришлось с неё подняться, а заметив такие же хмурые лица на своих друзьях по несчастью, ему даже стало легче, что он не один уже ненавидит сегодняшнее утро. — Напомните мне сегодня лечь спать пораньше, — скорее риторически попросил Поз, пытаясь завязать на себе красный галстук. Антон полностью разделял мысли и чувства Димки, потому что ещё никогда он так не жалел, что отказался этой ночью от сна. Ещё эта форма дебильная... Радует, разве что, что шорты оказались не короткими, а вполне себе по размеру. Радует, но совсем чуть-чуть. На придурка всё равно похож. Выходя из комнаты, парни наткнулись на таких же измученных ребят, которые, как и они, выглядели как полные идиоты в этой форме. По крайней мере, они все были слишком взрослыми для того, чтоб носить шорты. А девчонкам, вот, повезло больше. Юбка как юбка. В повседневности тоже в них ходят. Везёт же. Первое, с чего началось их утро — это построение. На нём вожатые проверяли внешний вид. И когда Арсений подошёл к Антону, тот не знал, куда себя деть. Смотреть на него он не мог, слишком стыдно и страшно. — Пионер — всем ребятам пример! — с этими словами Арс покачал головой, — Антон, что ж ты, галстуки завязывать не умеешь? — Да умею я, — соврал Шастун, всё ещё не поднимая взгляда, — Торопился просто. — Я вижу, — вожатый шумно выдохнул и беспардонно развязал красный галстук на шее подростка. Шаст на мгновение поднял глаза на лицо напротив, но убедившись, что эти проклятые голубые глаза всё ещё заставляют его теряться, мгновенно перевёл взгляд в сторону. Чтобы завязать галстук как надо, у Арса ушло всего полминуты, но Антону казалось, что всё это длится вечность. И когда вожатый, наконец, пошёл дальше, он смог спокойно выдохнуть. Всё оставшееся утро он старался избегать прямого контакта с Арсением Сергеевичем, — тот просил звать его именно по имени-отчеству, потому что был намного старше подростков, — предпочитая этому полностью погрузиться в зарядку и завтрак. Дальше стало даже чуть интереснее. В дневное время их и правда никто не грузил, и Серёга был прав, когда говорил, что единственный напряг их ожидает только вечером. Из всех предложенных кружков по интересам, что Антона, что Димку с Серёгой заинтересовало лишь авиамоделирование. Да и звучало это как-то приличнее, чем кружок мягкой игрушки. Он, конечно, не обесценивал наличие такого кружка, просто, наверное, странно было бы увидеть, как парень под два метра шьёт пушистого котёнка в каком-нибудь сарафане. — Слушай, мне становится страшно, — вдруг подал голос Шаст, раскладывая на стол перед ребятами чертежи. Заметив немой вопрос в глазах друзей, подросток продолжил, — Мне, кажется, начинает нравиться этот лагерь с уклоном в совок. Не было бы тут этой дебильной моды, я бы, может, остался здесь на всё лето. Поз перекрестился, чем вызвал смешок со стороны Серёги, а Шастун нахмурился и буркнул еле внятное «очень смешно», возвращаясь к работе.***
К окончанию дня ребята смогли разобрать каждый чертёж, а Антон даже впервые за весь этот год открыл учебник и прочитал из него пару абзацев первого параграфа. Достижение. Батя был прав, лагерь начинает менять его. После «клубной деятельности» — назовём это так — всех пионеров снова собрали вместе, выдали спортивную форму, а после отправили в раздевалку. Сегодня они будут играть в пионербол, и честно, Антон не очень горел желанием проявлять себя в этой игре. Дождётся футбола — тогда и оторвётся. И оставаясь принципиальным до конца, он почти всю игру просидел на скамейке запасных. Сегодняшний день ему нравился больше, чем вчерашний, хотя бы потому, что сегодня не будет никаких посиделок у костра и их будут кормить поварихи в столовке, а не девчонки из отряда. — Блять, да серьёзно? — возмутился Шастун, когда ему на поднос плюхнулась увесистая тарелка с блядской кашей. Спасибо хоть, что к ней прилагался хлеб, парочка кусков сыра и яблоко. Антону, конечно, худеть было некуда, но сегодня, видимо, придётся посидеть на диете. Лишь Серёга смог его рассмешить, выкидывая одну за другой глупые шуточки, отчего негодование и обида на местных поварих у Антона испарились. Зато сыр был очень вкусным. Часам к восьми их всех собрали во дворе, где уже стоял проектор, и всё, что им оставалось — это расставить скамейки напротив большого экрана так, чтоб всем всё было видно. Смотреть фильмы Антон любил. Особенно хорошие фильмы. Потому он надеялся, чтоб им включили что-то нормальное, а не засмотренные до дыр «Ирония судьбы» или «Иван Васильевич меняет профессию». И когда на экране появилась современная заставка иностранной компании, Шаст был готов уверовать. Наконец-то хоть один день в его жизни пройдёт гладко. После просмотра, они кратко обсудили фильм, а после вожатые объявили их свободными и отпустили погулять перед сном на территории лагеря. Антон с Димкой и Серёгой тут же отправились на речку, потому что какое лето без купания? Правильно — никакое! — Да хватит брызгаться! — кричал Позов, пытаясь отворачиваться от воды, летевшей ему в лицо. В ответ слышался лишь звонкий смех Антона, который тут же подхватил Серёжа, а брызги лишь усилились, заставив Диму принять вызов судьбы. — Двое на одного, значит?! — возмутился Поз, но по его весёлому лицу было заметно, что он ни разу не обиделся, что его собственные друзья в шутку ополчились против него. Как начало темнеть, парни потихоньку собирались возвращаться обратно в лагерь. Не хотелось получить по шапке за нарушение комендантского часа. А Антону вдвойне этого не хотелось — один раз он уже попался, на второй ему поблажку никто не даст. — Классный сегодня день, всё-таки, — довольно пробормотал Серёга, потягиваясь и сразу развязывая свой красный галстук, стоило им троим оказаться в комнате. — Ага, — согласился с ним Дима, подавляя зевок. Шаст же, вернувшись, первым делом завалился на кровать. Об этом он мечтал весь день. Конечно, он был согласен с ребятами: сегодняшний день, определённо, был одним из лучших в его жизни, но его тело настолько устало, что хотелось как можно скорее принять горизонтальную позицию. — Тох, будешь с нами? — спросил Серёжа, тасуя колоду карт в руках. Однако, ответа не послышалось. — Уснул, — пояснил Дима, — В этот раз без него сыграем, значит. Мысленно Шастун отблагодарил своих друзей, что те не стали мешать ему и просто дали спокойно поспать. Для хорошего завершения дня ему не хватало только здорового восьмичасового сна.