Truly, Madly, Deeply.

POV автор/третье лицо. Утро было непривычно тёплое - светило позднее, яркое солнце, изредка щекоча прохожих своими длинными лучами. Ветер, прежде холодный до такой степени, что хотелось с головой зарыться в горящий камин, полный обжигающих углей, сейчас заботливо укутывал каждого человека в согревающий кокон, защищая от редких снежинок и ледяных осколков, летящих в людей. Большинство жителей Лондона спешили по своим делам, не обращая внимания на изменения, резко произошедшие вокруг. Они сталкивались телами - плечами, локтями, головами - и, не поднимая взгляда, быстро буркнув мимолётное "Извините" или "Осторожнее! Смотри, куда идёшь!", сливались с густой массой таких же ничем не примечательных людей. Однако, несмотря на весь этот переполох, происходивший на улицах города, в доме Стайлсов было тихо. Изредка в приоткрытое окно залетал заблудившийся поток ветра и тогда можно было услышать звук скрипящих полов или тихое позвякивание стекляшек-бусин, которые были прикреплены к люстре. В доме царила тишина, которую лишь изредка прерывал громкий шум машин, раздававшийся за окном. День обещал быть суетливым. *** Первым тишину в доме нарушил Луи - он сладко потянулся и, широко зевнув, скатился с тёмно-синего дивана на пол. Больно ударившись спиной, парень тихо охнул и, согнав остатки сна, огляделся по сторонам. Поначалу он сильно удивился - неужели их дом так сильно преобразился за ночь? Но, вспомнив события последних двух дней, Томлинсон сдавленно застонал и, ухая и кряхтя, поднялся с пола, одновременно прислушиваясь. Слегка взъерошив свои русые, с оттенком каштана, волосы, Луи прошлёпал босыми ногами по направлению к ванной комнате. Шлёп-шлёп. Босые ноги соприкасаются с тёплым, приятно пахнущим маслами, деревянным полом. Шлёп-шлёп. По дому разлетаются приглушённые, постукивающие звуки. Первые, по-раннему тёплые, звуки нового зарождающегося счастья. Заглянув на кухню, Луи, всё ещё потряхивая слегка подсохшими, но всё же мокрыми, волосами, присел на ближайший стул и замер, подперев щёку рукой. Судя по всему, Гарри всё ещё спит. Томлинсону не хотелось проверять так ли это или нет, так как парень боялся разбудить кудрявого, зеленоглазого соню. Но откуда же ему было знать, что на часах всего лишь пять минут восьмого? Оглядевшись по сторонам, Луи заметил болотно-зелёную папку, лежавшую на противоположном краю стола. Это была папка Гарри, в которой парень хранит все свои рисунки. После вчерашнего "пленэра" Стайлс так и не соизволил нужным показать свои произведения искусства(как выразился Томлинсон), а на угрозу быть оставленным без обещанных ранее лимонных долек в сахаре, нагло высовывал розовый язык, сверкая лиственными изумрудами. Тогда Луи быстро сдался, вскоре спокойно забыв об этих рисунках и, нежно улыбнувшись, потащил Гарри домой. По дороге они (конечно же!), заглянули в супермаркет по настоянию Стайлса и вышли оттуда двумя часами позже, нагруженные пакетами с едой. Кудрявый радостно уплетал лимонный дольки, обваленные в сахаре, довольно щурясь и поглядывая на не менее довольного Томлинсона. И теперь именно по этой сонной, кудряво-лимонной причине Луи не мог упустить предоставленного ему шанса. Поэтому, быстро приблизившись к противоположной стороне стола, он, бесшумно сняв плотную резинку с папки, разложил белоснежные листы на поверхности стола и словно снег навис на толстых ветках дерева. Приглядевшись, парень, регулярно щурясь от развеселившегося осеннего солнца, взял в руки первый лист. На нём была изображена маленькая девочка с двумя забавными хвостиками, которые были закреплены резинками-солнышками. На вид ей было около четырёх лет. Неизвестно, когда Гарри успел нарисовать её, ведь, насколько хорошо помнил Луи, за вчерашний день к ним ни разу не подходили молодые матери с детьми. Хотя, вполне возможно, что Стайлс нарисовал портрет девочки пока Луи разговаривал с Элеонор. Элеонор... Она так быстро и без особого сожаления ушла вчера... Нет, не сейчас! Томлинсон встряхнулся и продолжил разглядывать рисунки. Вот пожилая пара - широко улыбающаяся старушка с розовой шляпкой на голове и тёмными, словно ночное августовское небо, глазами, и её муж - в клетчатой рубашке с бабочкой на шее и гладко зачёсанными, седыми как белый снег, волосами. Они нежно держатся за руки, тепло улыбаясь и смотря на Гарри. Луи вспомнил, как старики улыбались, наблюдая за движениями кудрявого - каждый раз, когда он смешно морщил лоб от сильного напряжения, они улыбались ещё шире, тихо посмеиваясь. И действительно - Хазз был безумно смешной в тот момент. И милый. А вот молодая девушка с длинной, рыжей, словно девчонка была со звезды Солнце, косой и смешной береткой, слегка сдвинутой набок. Она широко улыбается, а в её светло-голубых, словно весеннее море, глазах пляшут огоньки. В голове Томлинсона всплыла яркая картинка: она горячо поблагодарила Гарри, когда увидела свой портрет, крепко обняв его на прощанье. Забавная. Следующий рисунок заставил ладони парня трястись, а спину покрыться липким потом. На белом листе бумаги карандашом был нарисован спящий Луи. Он улыбался во сне, несмотря на ссадины и раны, которые мешали спать ему в ту ночь. Правая рука обессиленно свесилась с дивана, левая нога, согнутая в колене, бережно прижата в груди. Вторая рука бережно прижимает краешек подушки к себе. Луи улыбнулся. От рисунка веяло... Теплотой? Любовью? Блаженством? Чем именно - сказать было трудно, но этот набросок явно заставлял шевелиться внутри что-то живое. Что-то, что ты сохраняешь для одного-единственного человека. Здесь также был портрет Джеммы и ещё многих незнакомых людей. Аккуратно сложив рисунки обратно, Луи бережно положил папку на прежнее место и задумчиво огляделся. Гарри ещё спит... Чем бы заняться? Взгляд парня наткнулся на холодильник, а потом медленно обвёл контур кухонной плиты. А почему бы не приготовить завтрак? Себе и Гарри? Да, решено! И, воодушевившись энергией, Томлинсон принялся за дело. Он решил не заморачиваться насчёт еды и поэтому приготовил пару горячих сэндвичей с курицей и ветчиной, предварительно обжарив хлеб. Аккуратно разложив бутерброды по тарелкам, Луи вернулся к приготовлению омлета - взбив яйца с молоком до появления лёгких, быстро лопающихся пузырьков, парень быстро вылил содержимое тарелки на сковородку и, посыпав сверху зеленью и сыром, прикрыл её крышкой и оставил на пять минут. За это время успел вскипеть чайник и сероглазый разлил кипяток по кружкам. Бросив пакетик зелёного чая в одну из кружек, Луи приоткрыл кухонный шкаф, надеясь найти чай, который всё время пьёт Гарри - чёрный, с ароматом шиповника и зелёного яблока. Да-да, за тот короткий срок проведённый в доме Стайлсов, Томлинсон много чего запомнил про его обитателей. Точнее, одного из них. Наконец, чай был найден и, предварительно заварив его, Луи наполнил вторую чашку вкусно пахнущей жидкостью. Омлет уже давно был готов и поэтому парень, выключив огонь, осторожно переложил содержимое сковороды на тарелки и, аккуратно расставив всё на столе, поскакал наверх - будить Стайлса. Заглянув в его комнату, сероглазый сначала зажмурился от резкой смены света - внутри было в несколько раз темнее, чем в гостиной или на кухне, а потом, тихо прошлёпав к кровати Гарри, остановился рядом. Замерев на месте, Луи стал внимательно разглядывать спящего парня. Растрёпанные кудри, лёгкая улыбка на лице, подрагивающие ресницы и громкое сопение - всё это не оставило Луи равнодушным. Бережно, едва ощутимо, Томлинсон прикоснулся подушечками пальцев к щеке Гарри и улыбнулся краешками губ. Что-то было... Зеленоглазый что-то смешно пробубнил себе под нос, а потом попытался перевернуться на другой бок, но увы, у него ничего не вышло. Обездвиженные ноги не давали ему сделать это. Грустно вздохнув, Томлинсон слегка потрепал парня по волосам. - Гарри, вставай. Стайлс улыбнулся и, причмокнув губами, отмахнулся от Луи. Едва сдержав просящийся наружу смешок, сероглазый снова прикоснулся к кудрявым волосам. - Хаз, - уже требовательней произнёс он. - Вставай. Завтрак ждёт. Кудрявый приоткрыл глаза и довольно улыбнулся, увидев нависающего над ним Луи. Потянувшись словно ленивый кот, Гарри приподнялся на локтях и бросил быстрый взгляд в сторону коляски. - Доброе утро, - Стайлс подмигнул и Томлинсон почувствовал как его щёки становятся пунцовыми. - Ты сказал завтрак? - Да, - сероглазый поспешно закивал, подвозя коляску к кровати. - Я сам приготовил, - Луи смущённо улыбнулся. - Ты молодец, - ответил улыбкой на улыбку Стайлс и стал примериваться взглядом, как ему удобнее подобраться к коляске. Заметив нахмуренный взгляд парня, Луи подошёл в парню и, присев перед ним на корточки, словно перед маленьким ребёнком, заглянул в глаза Гарри. - Помочь? Стайлс поднял на него свой взгляд и пара глаз - серо-голубые и зелёные - столкнулась, рассыпаясь искрами. Закусив губу, Гарри кивнул и зажмурился, когда Томмо приподнял его за подмышки и, слегка пыхтя, пересадил на коляску. - Спасибо, - кое-как выдавил из себя парень, непривычно хриплым голосом, смотря в пол. - Поехали? - Поехали, - Луи схватился за ручки коляски и аккуратно повёз Гарри вниз. Спустившись на кухню, Томлинсон подвёз Стайлса к столу и, пододвинув к нему тарелку с едой, уселся напротив него, вытянув ноги. - Ты действительно сам приготовил это? - Гарри смешно вытаращил глаза. - Да, - Томмо засмеялся. - Приятного аппетита. - Приятного аппетита, - эхом отозвался зеленоглазый и, показав свои ямочки, принялся за еду. Когда с завтраком было покончено, в гостиной заиграла тихая мелодия и Луи, быстро извинившись, метнулся в комнату. Его не было около десяти минут. И волнение уже начало подкатывать к горлу Гарри, как вдруг Томлинсон вернулся на кухню, сжимая в одной руке телефон и радостно сияя. Стайлс бесшумно выдохнул и улыбнулся: - Кто звонил? - Элеонор, - Гарри почувствовал как холодеют кончики пальцев. - Мы договорились встретиться с ней сегодня после обеда. - Мм... - уклончиво протянул Стайлс и повернулся к раковине. Луи заметил резкие изменения, произошедшие в настроении кудрявого и, подойдя к парню, положил ладонь на его плечо. Сероглазый почувствовал как тот вздрогнул и судорожно вздохнул, втягивая внутрь себя воздух с громким свистом. - Что-то случилось? - вежливо, словно он разговаривал с ребёнком, поинтересовался Томмо. Русоволосый ожидал чего угодно - отрицаний, смеха, ворчания. Но только не того, что произошло в следующую минуту. Гарри взорвался. Скинул с себя руку Луи и, развернувшись к нему лицом, яростно засопел носом, разглядывая парня. - Ты не понимаешь, да? Не понимаешь, что ты всего лишь временное увлечение?! - расходился Хаз. - Ты совсем глупый или ты просто не хочешь замечать этого?! Несколько секунд Томлинсон стоял не шевелясь - его сильно поразила ярость, вылившаяся из Гарри. А потом, словно очнувшись от страшного сна, Луи сдвинул брови на переносице и, перекрестив руки на груди, окинул Стайлса холодным взглядом, из-за чего по спине зеленоглазого пробежал странный холодок. Он испугался. - С каких пор тебя касается моя личная жизнь? Кажется, я для тебя просто сиделка, Гарри! - не сдержавшись, выкрикнул Луи и метнувшись в гостиную, быстро собрался и вылетел из дома Стайлсов, громко хлопнув дверью. Дрожь передалось всему дому - стёкла задрожали, шторы и занавески медленно закачались из стороны в сторону. Что-то упало и разбилось, но Гарри даже не обратил на это внимания. Он сидел в коляске, низко склонив голову и что-то бормоча. Если прислушаться, то можно было услышать тихие всхлипы, вздохи и невесомые, словно пух, слова: - Я всё испортил... Зачем? Он больше никогда не вернётся... И, не в силах больше сдерживаться, Гарри залился солёными слезами. POV Луи. * Спустя двадцать минут, на другом конце Лондона * Я шёл сквозь людской поток, низко склонив голову вниз. Кого-то я просто случайно задевал плечом, кого-то, кажется, вовсе сносил с ног. Меня это совсем не волновало. В моей голове с момента нашей ссоры с Гарри крутилась лишь одна, больно жалящая, словно надоедливая оса, в мозг, мысль. "А ведь он прав". Ведь Гарри прав во всём, что касается Элеонор. Я действительно ей не нужен. Эта девушка, по-моему, не считает меня даже знакомым, что уж и говорить о дружбе?! Оп прав, что она использует меня как развлечение. Но если Стайлс прав во всём этом, то почему я сижу теперь на холодной лавочке, на другом конце города? Чёрт! Ветер заботливо потрепал меня по волосам, оставляя приятное, щекочущее ощущение в области затылка. Я тихо выдохнул и из моего рта вырвалось холодное облачко пара. Кажется, похолодало - ноги в тонких джинсах стали подмерзать, а нос, уши и щёки, покрылись ярким, розово-свекольным румянцем. Поёжившись, я поднялся с остывающей после греющего солнца лавочки и, слегка охая, поплёлся в неизвестную сторону. "Ну и куда ты собрался?" - поинтересовался внутри меня знакомый, тихий голос. - Не знаю, - вырвалось у меня. Женщина, идущая рядом, бросила в мою сторону испуганный взгляд и поспешила побыстрее скрыться отсюда. Я ухмыльнулся и только собрался запахнуть куртку, как вдруг врезался в обнимающуюся парочку. - Извините, - на автомате выпалил я и, подняв взгляд, замер на месте с открытым ртом. Передо мной стояла Элеонор, собственной персоной. Она заботливо обнимала высокого мускулистого парня за шею и что-то шептала ему на ухо. Видимо, что-то слишком пошлое, что шло из ряда вон, потому что парень плотоядно улыбался, сжимая ягодицы девушки сильнее в своих руках. Заметив меня, шатенка даже не выразила никакого удивления или испуга. Я усмехнулся. Ну чего я ожидал? - О, Элеонор! А я как раз искал тебя, чтобы сказать, что мы больше не можем быть вместе. Да, вот так вот. У меня появилась другая, да и вообще, - я смерил девушку презрительным взглядом. - Ты, наверное, мне не пара. Ну, не хворай! - и, развернувшись на пятках, я направился к выходу из парка. Спиной я чувствовал её прожигающий, буквально заживо пожирающий меня взгляд, и недоумённый взгляд бедного парня. Но это уже была не моя проблема и поэтому я, закутавшись в шарф из своих мыслей, рванул куда глаза глядят. Как позже выяснилось, мои глаза глядят в сторону дома Хорана. Хотя давно пора поговорить с ним и выяснить, в конце-то концов, что произошло между ним и Лиамом. Но не могут же люди расстаться из-за такого пустяка, как переезд, верно? Но что было самым интересным, так это то, что я не чувствовал никакого презрения или отвращения к этим парням - я был абсолютно спокоен. В классе одиннадцатом, я бы громко фыркнул и, скорчив кислую мину, поспешно скрылся бы с их поля зрения. Сейчас, видимо, мои взгляды на жизнь резко изменились и я уже не чувствовал того отвратительного, сосущего чувства внутри себя. Я уверенно позвонил в дверь и, не дождавшись ответа, прикоснулся к дверному звонку ещё раз. Он громко пищал, словно голодный птенец, которого бросили на произвол судьбы, что немного раздражало. Я уже хотел было возвращаться домой и даже сделал шаг по направлению к дому, как вдруг дверь резко распахнулась, заставив меня обернуться, и передо мной предстала красивая женщина. Она была одета в светлый, карамельно-коричневый свитер, простые, ничем не примечательные, штаны и домашние тапочки. Волосы собраны в пучок, а голубые глаза сияют интересом. Меня осенило. - Здравствуйте. Вы мама Найла, да? Она улыбнулась. - Да. А ты Луи, я верно понимаю? Я энергично закивал головой, ощущая себя китайским болванчиком, и улыбнулся. Только я хотел было открыть рот, как вдруг женщина перебила меня: - Найла нет дома. Он на неделю-другую уехал к бабушке, в Ирландию. Но он просил передать тебе вот это, - здесь мама Хорана протянула мне белоснежный конверт и улыбнулась шире прежнего. - До встречи. - До встречи, - дверь передо мной захлопнулась и я в лёгком недоумении отправился домой. * Вечером, когда Луи помог тётушке Гвен по хозяйству и девочки уползли спать. В комнате Луи. * Забравшись под одеяло, я взял лежавшее на тумбочке письмо и аккуратно вскрыл конверт. Швырнув кусочек бумаги на пол, я подполз поближе к светильнику и, поудобнее устроившись на кровати, развернул сложенный пополам листок. " Дорогой Луи! Прости, что не говорю тебе этого лично, просто я даже не успеваю собрать вещи и нормально позавтракать. Сегодня я уезжаю в Ирландию, к родственникам и поэтому тебе передадут это письмо, если ты зайдёшь ко мне. Как только я вернусь, обещаю, что мы встретимся и я тебе всё расскажу. С любовью, Ирландская обжора и жадина, Найл." Не сдержав навязчивой улыбки, которая согревала душу, я спрятал письмо в рюкзак и заполз под одеяло. Какой же Найл всё-таки милый. Поудобнее устроившись на боку, который всё ещё покалывало от боли, я посмотрел в окно - на безоблачном небе красовалась ясная луна. Она ярко светилась, заменяя фонари и лампочки всей Земли, и приветливо махала мне кометами и звездами, пролетающими мимо. Заметив падающую звезду, я поспешил загадать желание. "Пускай мы с Хазой скоро помиримся." Я улыбнулся, вспомнив зеленоглазое чудо, и, прикрыв глаза, громко выдохнул. - Спокойной ночи, Гарри.