Полтора человека

Я, Ричард Харрисон, официально заявляю: я несчастен. Да, возможно, тебе, читающему, покажется это жутко смешным. Давай, пошути про «депрессию в ноль», как обычно это делают современные подростки. Правда я терпеть такие шутки не могу. И меня можно понять. Нет, я не эгоист. И опять же, нет, я не собираюсь жаловаться. Я прекрасно понимаю всех тех, кого принимают за актера, хотя ты просто пытаешься кричать о помощи. Хвалю тех, кто хотя бы пытался просить. Я не пытался. И я стыжу себя за это. На дворе 2048 год, мне 42 года. Я работаю, считай, в подвале. Я эту работу просто ненавижу. Знаете почему? Мне плюют в спину и в лицо каждый раз, как только я что-то делаю. «Не всегда счастье в карьере.» — скажут некоторые умники. Да, хорошо, может ты и прав. Но дальше что? Дома мне тоже не особо радуются. У меня двое детей. Казалось бы: вот, у тебя есть семья, ты можешь быть счастлив. Да если бы. Старший сын терпеть меня не может. Делает всё наперекор, жалуется, что я достаю его по каждому поводу. Ему 18 лет, к слову. Младшая дочь, зачем-то, его прикрывает. Возможно, думает, что ему намного хуже. Жаль, что она не понимает ничего, в силу возраста. Да и в конце концов, она девочка. В мужские споры ей не стоит влезать. К тому же, сын занимается откровенной чушью. Я таким не занимался… Вру, занимался. Но к чему я должен объяснять тебе это? Мы все не без греха, а кто-то грешен по горло. Я несчастен из-за самого себя. Я сам совершил эти ошибки и теперь корю за это. Да, мне хотелось бы обвинить во всем ту женщину, что появилась в моей жизни в подростковом периоде. Но причем тут она? Я не знаю, но скрипящий голос так и говорит мне: это все она, она! Я не хочу вспоминать о ней. Ни в каком воспоминании. И нет, не потому что я ненавижу её. Я, наверное, сломан. Иначе я не могу объяснить то, что происходит со мной. Я жил этой женщиной, но жить я с ней не мог. Я разочарован. Я убит. Где-то внутри я ощущал, что гнию, а мои лёгкие забивает чернота. Я падал в бездну. Спасти себя я уже не просил — не мог. Мой голос охрип. Я мог лишь молиться. И то, кажется, меня никто не слышал. Относительно недавнее прошлое я с трудом перевариваю. Да, я очень хочу забыться, но дети как назло повесили в коридоре семейные фотографии. Да что такое? На этих фотографиях нет меня! Там красивый кудрявый блондин, который хоть в тридцать, хоть в шестьдесят, будет выглядеть одинаково. Он выглядит счастливо, катая на спине сынишку. Он выглядит счастливо, обнимая красивую жену. Он выглядит счастливо, держа в руках кулёк с милым младенцем. А я что? Меня от этого тошнит! Не смей осуждать. Ты меня не знаешь. Ты ничего не знаешь. Ты не можешь чего-то знать. Исчезни! Просто пропади с моих глаз! Не раздражай!