***
Такой странный день… Нет, ничего такого не случилось. Просто, настроение какое-то... странное, скорее его совсем нет. Чуя скорчил недовольную гримасу и уселся возле стены. Сегодня, за весь день, он сделал — ничего. В буквальном смысле ничего: он еле встал, как обычно в час дня, не смог ничего поесть, лишь выпил чай и весь день просидел у себя в комнате. Если же для Дазая это было нормальным явлением, то для Чуи безумно странным. Хах, кажется кто-то заразился от него. На часах показывало только 9 вечера, а за окном была темень, будто бы 12 ночи. Чуя тяжело вздохнул и подхватил свой пиджак с шапочкой. Еле поднявшись с пола, он наконец вышел на улицу. Шел снег с дождем, мда погодка не радует. Потихоньку плетя ноги, Накахару размышлял о сегодняшнем дне. Он его назвал днем «застоя», если так и будет продолжаться, то это ни к чему хорошему не приведет… Его мысли прервал голос Дазая, который был слышен с моста. Тот мост веет столькими воспоминаниями, там они с Дазаем столько времени провели вместе. Глаза Чуи загорелись, в надежде увидеть и поболтать с другом. Он ускорился к тому мосту. Но там оказалось ни души, совсем никого. Кажется Чуя уже сходит с ума, ему везде мерещится и слышится Дазай. Ну или же Осаму над ним издевается. Чуя отпустил глаза в воду. Когда-то тут Дазай пытался совершить самоубийство. Чуя улыбнулся, вспомнив тот день. Все же, где черти носят этого Дазая!***
— Босс? Вы звали? — Зевая мямлил Чуя, — Сейчас 4 утра, что за тревога поднялась? — Чуя, ты уже тут. Присядь, нам нужно поговорить, — Мори указал на кресло перед собой. — Что-то такое важное? Я заснул всего час назад, — Жаловался Накахару. — Для тебя особенно, — Бос выглядел очень уставшим, хотя как он еще должен был выглядеть в 4 часа утра, — Новость не приятная, сказал бы даже ужасная. Чуя нахмурился и напрягся, ему совсем не понравилось начало разговора. — Где Дазай? Раз это что-то важное, то тут должен быть Дазай, — Чуя перебил Мори, оттягивая время. — Чуя, я хочу сказать что-то очень важное, — Босс строго посмотрел на Накахару, — Вчера весь день, как ты наверное заметил, множество членов портовой мафии отдыхали, включая тебя. Но некоторые работали, над важной задачей. Пойми, это тебе не понравится. — Тогда не томите и скажите уже, — Чуя стал серьезным, его заинтересовала новость босса. — Это... как раз на счет Дазая. — Дазая? — Чуя только сейчас поднял взгляд и посмотрел в глаза Мори, — Он опять что-то натворил? — Если ты хочешь считать так, то пускай. Скажем так, натворил самоубийство, — Босс не хотел эту информацию говорить прямо, по крайней мере Чуе. — Он всегда творит всякую дичь, но я не понимаю в чем проблема, — Чуя сложил руки на груди. — Твой любимый умер, тупоголовый! — Крикнула Элис. — Но Элис, так прямо нельзя. Я ведь хотел помягче, — Босс злобно посмотрел на девочку. — Что? — Чуя смотрел то на Элис, то на босса, ждав объяснений, — В каком смысле умер? — Дазай был найден в реке, он уже был мертв. Думаю очередная попытка суицида, хотя стоит подумать, что это могли быть и его враги. — Какой к черту суицид? Он хотел совершить парное самоубийство, он твердил, что один не собирается этого делать! Это какая-то шутка Дазая? — Чуя вскочил на ноги, — Почему вы молчите?! — Чуя Накахара, ты находишься в кабинете босса портовой мафии. Разве я здесь когда-нибудь шутил о таких вещах? Извини, но времени на эти разговоры у меня сейчас нет. Мы разбираемся убийство это или же желание Дазая. Прошу покинуть мой кабинет, — Мори беспокойно смотрел на Чую и его реакцию. А Чуя без слов встал и направился к выходу. У него перед глазами все плыло и будто бы листались воспоминания с Осаму. Этот человек делал его счастливым. По настоящему счастливым… Казалось бы, еще неделю назад он думал об их дальнейшей жизни и как в один прекрасный день он сможет признаться Дазаю. Но сейчас. А что сейчас?.. Он лишь мог отрицать всю эту ситуацию, он не мог верить в его смерть. Дазай бы не стал, ни за что! Ему это не было нужно, он не мог вот так оставить Чую. Совсем одного в этом ужасном и никчемном мире? Нет, нет, нет, нет! Не может быть, просто невозможен такой исход событий…***
Чуя расхаживал по мосту. Да, на том самом мосту, где он был всего сутки назад. Ему сказали, что именно тут был найден Дазай. Мертвый Дазай, это не укладывалось в голове Чуи. Он до последнего хотел верить, что это какая-то шутку. Ходя со стороны в сторону, он искал хоть какую-то зацепку, в объяснение поступка Дазая. Он обыскал все, нигде нет ничего от Дазая. Совершенно ничего. Он не плакал, просто… Он не мог, было так больно, что слез совсем не было. Он лишь сильно психовал и материл этого придурка… — Блять Дазай, я тебя с того света достану! — Крикнул Чуя, садясь на край моста, — Ты не мог вот так просто уйти, дай хоть небольшую зацепку… «Замочек, Чуя», — То ли просто в мыслях Чуи, то ли кто-то сказал это ему, но Накахару осенило. Он вспомнил, про замочек, что вешал Дазай на этот мост. Это был единственный замок, который висел на этом мосту, так что долго ему искать не пришлось. Не знаю, каким магическим образом Дазай запихнул туда, довольно большую записку, но он смог это сделать. Руки Чуи дрожали так сильно, будто бы был ужасный мороз. Из-за этого записка не поддавалась открытию. Накахару сильно распсиховался, но в конце концов смог открыть её. «Дорогой Чуя. Чуя Накахара». Бросилось в глаза Чуи. Он помотал головой, что немного настроило его на чтение предсмертной записки… друга?Это Дазай, твой наставник! Или же любимый? Хм, Чуя. И долго ты собирался скрывать свою любовь ко мне?
— Любовь?! — Возмущённо крикнул Чуя, — Это что, так сильно заметно…Ну об этом чуть позже. Слушай, ты главное не вини себя, малыш Чуя! На мой поступок есть определенные причины, которые наверное ты теперь не узнаешь. Расписывать все тут я не могу, да и не хочу чтобы ты узнавал все так. Хэй, стой! Ты что плачешь? А ну перестань, думаешь я хочу видеть твои слёзы?
Чуя и правда заплакал, ничего особенного не случилось, но… Он просто хотел бы сейчас поговорить с Дазаем и отчитать его, он заслужил. Слёзы текли по горящим щекам Чуи, без остановки. Будто они специально накапливались до этого момента. Только спустя минут 10 Чуя смог остановиться их и продолжить читать.Я на самом деле не совсем знаю, что писать в предсмертной записке, но я хочу сказать тебе. Я всегда буду с тобой, помни… Я рядом, ладненько? Малыш Чуя, твой наставник следит за тобой! Ну, а теперь, не ты один любил меня. Я тоже люблю тебя, Чуя. Я как-то спрашивал тебя, веришь ли ты, а любовь в первого взгляда. Так вот я верю, я влюбился в тебя с первого взгляда. Смешно, не правда ли? Сколько лет прошло, а мы оба молчали) Придурки, не правда ли? Черт, я серьезно не знаю что сюда писать, то есть. Могу сказать, что я только что ушел от тебя. О черт не так. Вернее, ты отправил меня спать, подумав, что я пьян. Сижу реву тут, как маленький ребенок. Я просто люблю тебя, так сильно. Чуя, это не описать словами. Так ну, я только прошу, не вини себя. Ты вообще ни в чем не виноват, помни это! И ещё, отпусти меня… Твой Дазай)
То, что Чуя сейчас прочитал не сравнится ни с какой болью, которую он только мог почувствовать. Время замерло, сердце остановилось… Он все ещё не понимал что к чему. За этот чертов день, он почувствовал столько эмоций, сколько не чувствовал за всю свою никчемную жизнь. — Нет… Нет… Нет… Нет! — переходил он от шепота до крика. Он сжимал кулаки, так сильно, что с его ладони потекла кровь, на которую ему было совершенно плевать. Он смотрел куда-то в даль, мотая головой в разные стороны. — Я думал… Что мы с тобой будем жить еще долго… У нас будут дети… Мы поженимся и… — Он даже не смог закончить. Чуя захлебывался слезами, но кто бы мог подумать… Чуя Накахара, человек который никогда, ничего кроме злости и безразличия не показывал, сейчас ревёт от боли. Ревёт будто маленький ребенок, который упал и разбил себе коленки. Так вот Чуя тоже упал, упал в какую-то пропасть, откуда его мог достать только Дазай. Дазай, что сейчас наблюдает за ним и сам плачет, как маленькое дитя. И он не может ничего сделать, он блять не может помочь Чуе. — Прости меня, малыш Чуя. Я так люблю тебя, до чертиков люблю, — Лишь шепчет Осаму, — Прости, что я все таки сделал это... Накахару посмотрел в небо, будто услышав Дазая. Он улыбнулся, в то время, как по его алым щекам текли тихие слёзы. Они катились без остановки, будто их было невозможно остановить. Он был так зол на самого себя, на этого придурка Дазая. Да в конце концов, на всю эту ебаную жизнь. Он закусил свою губу, в надежде, что не даст себе закричать. Но не вышло. Он кричал, кричал так сильно. Казалось его слышит вся вселенная. Но ему было плевать, он чувствовал лишь невыносимую боль. Он кричал ужасно долго и сильно, что после он не мог нормально разговаривать ещё несколько дней. Но это его не волновало. Сейчас он сжимал в руках записку Дазая, показывая ему, как же он его ненавидит. Он снова стал мотать головой в разные стороны, все ещё не мог поверить в его смерть. В смерть, его любимого. Он и правда любил этого придурка, как же иначе… Люблю настолько сильно, что не описать словами. А этот Дазай все знал и понимал, он блять всегда, все знал!***
Накахару в очередной раз просыпается среди ночи в холодном поту, сбивающимся дыханием и бешено бьющимся сердцем, будто он только что убивал кого-то. Он напряженно скукоживается, подтягивая ноги к груди, стараясь сделать хоть один размеренный вдох. Он с трудом переворачивается на живот, поднимается на трясущихся, подгибающихся, словно вата, руках, стискивает в мокрых пальцах простыню. По щекам текут горячие слезы. Воздуха не хватает, а все тело трясется. Он пытается кричать, но не может. Паническая атака, это блять так ужасно. Когда все наконец заканчивается, Чуя изможденно падает набок. Он бессмысленно смотрит на темнеющее в рассветных сумерках пятно и цветы. С каждым днем ему становится все хуже и хуже, ничего не помогает. В отчетливой тишине его комнаты, слышно тиканье часов, восстанавливающееся после приступа. Накахару мерзнет и незряче ищет одеяло, закутывается в него, как в кокон, поджимая ледяные пальцы на ногах и снова кусает губы, дабы не кричать. Он измождено прикрывает глаза и перебирает драгоценные жемчужины — его воспоминания о проведенных с Дазаем днях. Чуя перестает ходить на работу уже как месяц, он сжигает фотографии и книги на балконе, остается за закрытыми дверями. Ему тяжело ходить даже по дому, и он почти ничего не ест. Приступы становятся сильнее и тянутся пыточно долго — бесконечно. Накахару буквально переполнен безответной любовью, он плачет, забивается в угол испуганным ребенком. Он хочет к Дазаю, хочет обнять его напоследок, произнести со всей лаской самое нежное и дорогое «я люблю тебя» и почувствовать до кончиков пальцев переполняющего, разрывающую грудную клетку любовь. Он хочет этого всем сердцем…Но он мертв, Дазай мёртв… Тот день стал концом для Чуи... Тот день.