Charme

Я словно нырнул в нефтяное озеро: кругом темнота, липкая, пугающая и отталкивающая. Я путался в мыслях, копалась в воспоминаниях, всё пытаясь понять: жив я или нет. Как бы глупо было умереть вот так быстро, снова лишившись жизни, толком не успев эту самую жизнь попробовать на вкус, насладиться ей сполна! Я пытался злиться, но не мог долго задержаться на этой эмоции — для неё требовалось слишком много сил. Смерть… Я не успел осознать её в первый раз, когда попал в аварию, и увидел Уокер в видениях. Что, если я действительно умер? Вдруг, это Чистилище? Интересно, оно вообще существует? Я встал, но как таковой земли под ногами нет. Зажмурил глаза и часто-часто задышал. Воздух здесь был безвкусным, сухим и лишённым каких-либо запахов, если не считать зловоние, исходившее от моего собственного страха. Выходит, я его так и не лишился, так и не смог перебороть — стоило столкнуться с мыслями о смерти, как он сковал меня заново, заточив в темнице осознанных лишений. И что же дальше? Было ли это самое «дальше»? Просто бесконечное падение в пучину страха, хрупкие, дорогие сердцу воспоминания, сожаления и слёзы… Это теперь меня ждало? Прошлое, не скупясь на образы, подсовывало мне их как остывшие, потерявшие всю аппетитность и вкус блюда, с издёвкой наблюдая за моими страданиями. Лица друзей, родителей, людей, с которыми я в прошлом состоял в одной банде. Карла… Её зелёные глаза, смотрящие на меня с неизменной, жизнерадостной улыбкой, собирая вокруг себя ореол из крохотных морщинок. Я буду скучать по всему этому. Мне вдруг так отчаянно захотелось закричать, выплеснуть всю боль наружу, но с губ сорвался только тихий вздох, канувший в небытие. Беззвучные слёзы хлынули по щекам, я сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони, но не почувствовал ничего. Это не Чистилище. Это и есть Ад. Мой персональный. Ни чувств, ни эмоций, ни звуков, ни запахов — полное одиночество, засасывающее остатки былого Кейске Баджи, словно чёрная дыра. Видимо, это моё наказание — лишиться в конце концов не только жизни, но и самого себя, не успев этого самого себя узнать, прочувствовать, дать ему пожить. Пространство вокруг меня стало сжиматься, втискивая меня в свои угловатые рамки, я пытался выпрямиться, встать в полный рост, но терпел поражение за поражением, под конец сдавшись и позволив темноте меня поглотить. Если этому суждено случиться, то что я мог поделать? Лишь смириться со своей участью. Лишь раствориться в потоке. Стоило мне пустить эту мысль в своё сознание, как я почувствовал лёгкость и невесомость. Интересно, Кацу чувствовал то же самое?.. «Возвращайся Баджи, ну же…» Я взволнованно открыл глаза. Темнота никуда не делась, но всё пространство сотряслось будто от невидимых вибраций. Мысль была не моя. «Куда возвращаться? Я не знаю, как выбраться…» «Зацепись за любое воспоминание и возвращайся. Я жду тебя» Я тряхнул головой. «Поверь мне и возвращайся.» Превозмогая дикое сопротивление, я попытался вспомнить что-то, что не ускользнуло бы от меня слишком быстро. Образы были такими нечёткими, размытыми, расплываясь сразу же, как только я решал в них углубиться. «У меня не получается!» «У тебя получится, я верю в тебя, попробуй снова.» Если бы я мог, то разозлился. «Я жду тебя, Баджи.» «Я устал…» *** — Как долго он без сознания? — Около суток. Скоро должен прийти в себя. Он сильный, поэтому его тело быстро регенерируется. Услышал я чей-то диалог, прежде чем снова провалиться во тьму. Через какое-то время я почувствовал, как сильно пересохло у меня во рту, будто после пяти бутылок сакэ. Собравшись с силами, я лениво открыл глаза, проморгавшись пару раз, в попытке сфокусировать зрение и понять, где я нахожусь. Запах лекарств и настоек ударил мне в нос, от чего я недовольно поморщился. Незнакомый белый потолок, приподняться не удаётся. Скинув ладонью с себя часть одеяла, приподняв бледно-голубую футболку, вижу пермотанный торс. — Значит всё это не сон и я в больнице. Я попытался приподняться на локтях, как чья-то рука остановила меня от моих жалких попыток. — Кейске, тебе лучше не делать резких движений. Я увидел Хенка и какую-то медсестричку. Из угла комнаты ко мне сразу же подбежал встревоженный Чифую. — Ну, ты и напугал нас, Бадж. Посмотри, что ты сделал! Он принялся тыкать указательным пальцем в свой висок. — Эти седые волосы на моей прекрасной голове, твоих рук дело! Говнюк! Несмотря, на его слова, я видел, как сильно он был рад моему пробуждению. — Чиф… — Прошептал я одними губами. Он нагнулся ко мне поближе, чтобы лучше расслышать меня. — Что? — Отсоси. Он ударил меня по плечу, звонко смеясь. Я тоже не смог сдержать улыбки. — Ну, ты и мудак, Баджи. Раз шутишь, значит, не помрёшь. — Не дождёшься. — Сказал я и всё-таки немного приподнялся на локтях, усаживаясь на кровать. В голове всё еще гудело, а тело ныло. — Что случилось? Помню только, как мы нашли Уокер, — и тут меня как осенило. Я судорожно начал бегать глазами по комнате, нервно вертя головой. — Карла! Где она?! — Спит в соседней палате, еле как оттащили от твоей койки. Она сильно переволновалась. Но сейчас ей лучше. — Сказал Чифую, протягивая мне стакан воды. Я пилил взглядом стеклянный сосуд в его руке, не двигаясь и не говоря ни слова. Вскоре я начал подниматься с кровати, игнорируя сильнейшую боль. Оглядев местность, обнаруживаю костыли, которые оперли на мою койку. — Я должен увидеть её. — Кейске, тебе лучше сохранять постельный режим, пока твоё тело до конца не восстановилось. — Возразил Хэнк, пытаясь остановить меня. Я грозно посмотрел на него, от чего он попятился назад. — Отведи меня к ней. Лекарь обреченно выдохнул и, качнув головой, направился к выходу из палаты. — Пройдёмте со мной. Идя по коридору, Чифую всё время шёл в подле меня, опасаясь, что я могу упасть из-за слабости, но мне было плевать на себя. Хочу увидеть её, я должен своими глазами удостовериться что она в порядке. — Кстати, где Казутора? — с каждым шагом память возвращается, и я вспомнил, что именно ангелок меня оттащил от забитого досмерти тела Кацу. — Уехал за вещами. Дойдя до нужной двери, Хэнк учтиво поклонился и ушёл прочь, оставив нас с Чифую вдвоём. Я шумно выдохнул и аккуратно открыл дверь. Кэролайн, сидя на стуле и положив голову на кровать, спала рядом с моей девочкой, держа её за руку. Карла лежала с закрытыми глазами и размеренно дышала, от чего её грудь еле заметно поднималась. Я подошёл ближе, чем разбудил Кэр. Судя по её виду, она всё время находилась рядом с подругой. Чиф тихо закрыл дверь, и остался стоять у неё, облокотившись о стену и скрестив руки на груди. — Как она? — прошептал я, нежно касаясь маленькой царапинки на её щеке. Малышка Кэр лишь покачала головой и грустно посмотрела на Уокер, не отпуская её руку. — Она в порядке. Просто сильно переволновалась, ей вкололи успокоительное. У неё нет никаких внешних или внутренних повреждений, как сказал Хэнк. *** Перед глазами забрезжил свет, в нос ударил тёплый знакомый запах с пряными нотами. Руки с ногами дико закололо от отхлынувшего онемения. Я несмело протянула ладонь вперёд, всё ещё очень плохо видя, и наткнулась на что-то тёплоё и живое — я ощущала чужой пульс, бодрящими волнами расходившийся по моей коже, и услышала бархатный и такой любимый голос. — Я же сказал, что спасу тебя, цыплёнок. Сказал Кейске, улыбаясь и крепко держа меня за руку. И могу поклясться, в уголках его глаз, я видела подобие слёз. — Баджи. — Хотела я сказать, но в итоге получился еле слышный шёпот, от того что я почти не двигала губами. — Тише, тише, девочка, тебе нельзя сейчас напрягаться. — Ох… — я вяло заворочала иссохшим от обезвоживания языком. — Это ты… — Попей. Губ коснулась прохладная вода, я с жадностью начала пить, привыкая к новой реальности. Я начала судорожно бегать глазами по комнате, и увидела ревущую Кэролайн в объятиях Чифую, который довольно улыбался, и покачивал её словно ребенка. — Кэр, почему ты плачешь? — Спросила я, собрав остатки сил. Она повернулась ко мне, с глазами полными слёз. Но это были не слёзы скорби, а наоборот, слёзы радости. Кейске по-кошачьи, лениво обернулся, Чифую понимающе кивнул, и они покинули палату вместе с Кэролайн. Баджи опустился на край кровати. Снова ласковый подзывающий жест — пара хлопков по матрасу, и в этот раз я уже не сдержалась. Опустив голову, медленно и осторожно я поползла к очевидной иллюзии, которая растворится в воздухе, стоит мне дойти до пункта назначения. Я чувствовала себя маленьким беззащитным щенком, которого оставили под дождём. Предварительно переломав ему лапы, выдрав почти всю шерсть, обглодав уши с хвостом и изваляв в грязи. Я ползла к нему, морально и физически измождённая, уничтоженная, роняя слёзы на одеяло, потеряв все остатки самообладания и гордости, не понимая, зачем жизнь так надо мной издевается. Сильные, тёплые, настоящие руки крепко обхватили мою талию и потянули на себя. Как безвольная марионетка я поддалась и спустя мгновение оказалась совсем прижатой к нему. Съёжилась от страха и лихорадочной дрожи, пробивающей всё тело, и приникла к его груди. — Моя маленькая храбрая малышка, — его руки обвили моё трясущееся тело — Всё, теперь всё позади, любовь моя. Я здесь, я рядом, и я больше никуда не денусь. Как и обещал. Как и всегда обещал тебе. Всё. Я отпустила тормоза. И руль. И ещё глаза закрыла. И ремень безопасности на всякий случай отстегнула. Сжавшись до размеров крохотной пылинки, я сидела прижатая к его груди, окружённая его запахом и теплом, и плакала, плакала, плакала. Тихо, громко, беззвучно. Судорожно и безутешно. Непрерывно и отчаянно. Только плакала. Заливала его грудь слезами, уткнувшись ему в шею, скулила от боли и разочарования. А он только обнимал меня, гладил по затылку, спине, рукам, бёдрам, и осыпал поцелуями мою голову, плечи, озябшие пальцы. И что-то бесконечно шептал, тихонько покачиваясь взад-вперёд, словно убаюкивал меня. Он не говорил мне что-то по типу «тише-тише», не просил успокоиться и перестать плакать, скорее прийти в себя — давал моим слезам вырваться наружу в полном объёме, за что я была безгранично ему благодарна. Когда же запас слёз был исчерпан, я ещё какое-то время сидела неподвижно, боясь сделать лишний вдох, а потом наконец-то подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Всё? — Кейске улыбнулся, убирая с моего лица намокшие от слёз прядки волос. Я отстранилась от него и по-детски закивала головой, поджимая губы. — Ты жив… — Всё позади. — сказал он, прижимаясь своей щекой к моей. Я громко взвизгнула, когда он пробежался пальцами по рёбрам, щекоча меня, а потом оставил такой же щекотный поцелуй под мочкой уха. — Нежнятина, — поймала его лицо и чуть стиснула щёки ладонями, беззастенчиво и в то же время восхищённо рассматривая его, будто заново знакомясь с любимыми чертами. — Я соскучился. Я очень сильно по тебе соскучился. Я игриво захихикала, закатывая глаза, и снова тесно-тесно к нему прижалась, оставив на шее, возле кадыка, лёгкий аккуратный поцелуй. С его губ сорвался непроизвольный короткий стон. Мне это понравилось. Поэтому я продолжила: провела кончиком носа по линии подбородка, захватила зубами мочку его уха. Баджи тяжело задышал, впиваясь пальцами в мою талию, и это только придало мне смелости. Пришлось сменить позу, чтобы продолжить — перенесла руки с его шеи на затылок и начала мягко и ласково водить ногтями по коже головы, перебирая жёсткие тёмные волосы. Его губы маняще приоткрылись, горячее прерывистое дыхание коснулось моей щеки. «Боже мой…» — мне хотелось хныкать, но уже вовсе не из-за грусти или боли. Он был так прекрасен прямо сейчас — откликался на каждое моё прикосновение, позволял делать, что захочу, не стеснялся открыто показывать мне, как ему это нравится. Я захлёбывалась уже не слезами, а слюной — этот мужчина был моим. Моим. Он — мой. *** С событий тех дней проходит 2 месяца — Баджи. Слышу я сквозь сон, но всё еще надеюсь, что мне это просто, кажется. — Бааджи. Чувствую, как кто-то пихает меня локтем в бок, в попытках разбудить. Терплю и стараюсь не обращать внимания, делая вид, что сплю. Но кое-кто очень настойчив. Лениво приоткрываю один глаз и вижу перед собой цыплёнка, который сидит на кровати, с уже с округлившимся животиком и тычет в меня своей маленькой ручкой. — Что такое? Она заметно повеселела, когда поняла, что её попытки разбудить меня увенчались успехом. — Спишь? — Спрашивает Карла с наивной и какой-то детской улыбкой. — Нет. — Отвечаю я ей, стараясь не засмеяться. — Ой, как здорово! Раз ты не спишь, не мог бы отвести меня на улицу, я хочу понюхать дорогу. От услышанного, я окончательно просыпаюсь и непонимающе смотрю на мою девочку. — Я правильно тебя понял? Ты хочешь понюхать дорогу? Ночью? Она энергично утвердительно закивала головой и сжала край своей ночнушки кулачками, в ожидании моей реакции. — Зачем? Улыбка с её лица резко исчезла, и на уголках её глаз появились крошечные слёзки. — Тебе сложно? — Спросила она, громко хныкнув и стирая слезу со щеки. Не знаю, что происходит с вами во время беременности, но моя девочка не перестает меня удивлять каждый день. Я уже сбился со счёта, сколько раз я просыпался среди ночи, чтобы принести ей то, что она хочет. Сколько раз я прерывал встречи, чтобы побыть с ней рядом, когда ей было это нужно. Возможно, вы подумаете «Баджи, ты совсем раскис, превратился во влюблённого слюнтяя». Но вот, что я вам скажу. Она — мой драгоценнейший камень, которому нужен уход и забота. И скажите кто, если не я, способен дать ей всё это? Вот и сейчас я стою ночью у трассы, облокотившись о фонарный столб, потирая сонные глаза, пока моя девочка стоит у дороги и вдыхает полной грудью запах жжёной резины покрышек и бензина. Сейчас, смотря на малышку, вспоминая всё то, что с нами приключилось, я улыбаюсь, потому что счастлив. Счастлив от того, что Карла жива и рядом со мной. О большем я и мечтать не мог. Я уверен, что впереди нас ждёт еще не одно препятствие, но вместе, мы способны на многое. Почему я так в этом уверен? Да просто знаю, и всё. Если рядом, рука об руку, будет идти Карла, которая в данный момент идёт в мою сторону, с откуда-то взявшимся пончиком в руках и счастливой улыбкой. — Где ты его взяла? Она кивком указала на круглосуточный придорожный магазинчик, и откусила добрую половину. Её вид, с сахарной пудрой на кончике носа, в спортивном трико, который обтягивал слегка округлившийся живот, самое прекрасное, что я видел за всё своё существование. — Ну что, теперь ты довольна и мы можем возвращаться в кровать? — Спросил я, убрав большим пальцем остатки сладкого с её носа и попробовав. — Вкусно. Она утвердительно закивала, всё также продолжая жевать, и прижалась ко мне ближе. Всё будет хорошо, или очень хорошо.