***
Наполненную гуляющими и весёлыми, отдыхающими от вечных забот людьми совершенно разных национальностей главную улицу ко всему общему заполняет гул и крики со всех сторон, когда прямо в небе сверкают только что запущенные фейерверки. Родители со своими ещё совсем маленькими детьми выглядывают прямо из ограждений открытой терассы ресторана и завороженно созерцают взрывающиеся один за другим фейерверки, ярко светящиеся прямо в ночном небе среди множества отличающихся друг от друга звёзд; даже самые разные пары идут за руку, вглядываясь в блестящие глаза друг друга и восхищаясь происходящим. Всем определённо всё более, чем по нраву. Некоторые же люди, будто обворожены прекраснейшими чарами, достают смартфоны, чтобы запечатлеть данное событие, которое наверняка будут ярко вспоминать даже спустя несколько десятков лет. Вспышки камер вместе с обвораживающими фейерверками освещают громкую улицу, на которой прямо сейчас проходит ежегодный фестиваль. Вот только в этом году очень даже почтительное событие, которое празднуют все на острове, собираясь на главной улице и делая вид, что все друг друга знают и прекрасно понимают незнакомые им языки. У прекраснейшего курорта, который объединил стольких людей со столькими культурами, традициями в одном восхитительном месте — годовщина, именно в этот день — шестидесятилетие. И присутствовать на данном праздновании действительно большая честь для каждого. Тэхён, наверное, слишком крепко держит за руку улыбающегося во всю и разглядывающего всё вокруг Чонгука, который буквально светится, когда видит фейерверки, выстраивающиеся в ровную многоцветную надпись: «Happy 60-th anniversary, Hawaii» Он всем сердцем желает запечатлеть этот момент навсегда и только потом лишь ярко вспоминать, как же тогда было хорошо. Хотя с Чонгуком по-другому и не бывает: всегда слишком хорошо, чтобы не хотеть запомнить это навсегда. Тэхён смотрит на то, как очарованный данным колоритным празднованием Чонгук забывает всё на свете, отдаваясь настоящему моменту. Чудесное зрелище, оторваться просто невозможно, поэтому Тэхён так же наслаждается. По-своему. Безусловно, лучшее, что произошло в жизни Тэхёна и Чонгука — встреча друг с другом. Сколько им было лет тогда? Может, не больше пятнадцати. Возможно, даже меньше. Но скорее всего некогда девушка Чонгука уже тогда была позорно обречена на провал, ведь в жизни парня появился восхитительный Ким Тэхён, который по сей день несравнимый ни с кем на всей планете. Который абсолютно всегда приходил к Чонгуку домой, если тот пропускал хоть один день на ненавистной обоим учёбе, приносил много-много вкусного и устраивал незабываемый марафон фильмов. Который заботился и проявлял свою безграничную любовь немного по-своему. Нет, это не значит, что он совсем не дарил Чонгуку разнообразные цветы или всякое такое. Дарил, конечно, радовал Чонгука всякими романтичными мелочами. Но это было уже потом. А до того… поистине восхитительное время, которое Чонгук желал бы запечатлеть в отдельных, особо значимых уголках своей памяти навечно. Те неловкие переглядывания, первые, не совсем удачные подкаты к нему были действительно интересным времяпрепровождением. И Тэхён тогда делал всё, чтобы старательно показать свою безграничную, как он тогда говорил, заставляя Чонгука каждый раз заливаться румянцем и негромко смеяться, симпатию, которая вскоре переросла в нечто называемое слишком громким, но, чёрт, таким подходящим словом «любовь». И Чонгук всегда хотел, чтобы то время не заканчивалось. Но вот они, спустя всего лишь каких-то там семь, долгих, но таких прекрасных лет — влюблённо держатся за руки, стоя на одном из самых лучших курортов на планете, и смотрят друг на друга, не желая делать что-либо ещё. Сейчас им хорошо и Тэхён полностью субъективно считает, что это главное. Ну а Чонгук, конечно же, всегда придерживается его мнения. — Чонгук, — голос Тэхёна заставляет младшего слегка вздрогнуть от неожиданности и вернуться из восхитительных воспоминаний прошедших времён в не менее прекрасную реальность. Напротив него — Тэхён, смотрящий на него как на самое дорогое в своей жизни, а со всех сторон громкие овации и аплодисменты, ведь разноцветные салюты, которые подняли настроение буквально каждому посетителю острова, прекратились, но люди всё так же радостно провожают их. Празднование, вероятно, только начинается. — Ты знаешь, я не многословен, но… — Тэхён говорит слишком тихо для данной обстановки и потому Чонгуку приходится, слегка придерживая того за руку, немного отойти в сторону, чтоб люди мгновенно стали более далёкими к ним. — Но всё же хотел бы ещё раз напомнить тебе о том, что ничего в этой жизни не сравнится с моей любовью к тебе. Она действительно бесконечна, — он немного нервничает, но в тот же момент легко и совсем немного нервно откашливается, прочищая горло, и старательно пытается скрыть неприятную волнительную дрожь в голосе. Почему-то именно в данный момент вспоминается множество событий, произошедших действительно очень давно. Например, первое свидание. Чёрный смокинг Тэхёна, который тот безжалостно «одолжил» у старшего брата, и который был на него немного велик, из-за чего вид Тэхёна совсем чуточку рассмешил Чонгука. Вспоминается также парк аттракционов, колесо обозрение, освещающее улицу, наполненную людьми; дождь, который тогда нехило промочил обоих и искренний смех, когда они бежали по самым неприметным переулками города в попытках спрятаться от дождя. И поцелуй первый вспоминается. Неловкие взгляды, попытки взять друг друга за руку, комфортность в общении и, следовательно, отношения, которые в будущем переросли во что-то намного большее и искреннее. — Я действительно мечтаю о том, чтобы мы были вместе всегда, — голос ещё более хриплый, немного понижен по сравнению с обычным тоном. Тэхён действительно очень нервничает, но мгновенно успокаивается, когда ощущает мягкое поглаживание Чонгука о его ладонь, который ещё и ко всему смотрит ласково, давая понять, что безумно любит его. Тэхён вновь легко, успокаивающе приподнимает уголки губ и тянется другой рукой в карман его летних шорт, доставая маленькую бархатную коробочку и смотря прямо на Чонгука. — Ты будешь моим мужем, Чон Чонгук? Описать то, что чувствует Чонгук на данный момент — абсолютно невозможно. Этот мгновенный взрыв эмоций, загоревшиеся сотни фонариков в глазах, множество взрывающихся фейерверков в голове — это невозможно. Описать то, как он поцеловал Тэхёна в последующий же момент, шепча в поцелуе сотню раз «да» — вполне возможно. Расстояние, которого и так почти не было, Чонгук преодолевает за секунду, мгновенно прильнув к немного растерянному Тэхёну. Он отдаёт всего себя, пытается показать, насколько дорожит им и насколько сильно любит. Шепчет, выдыхая в горячий поцелуй красочные «да». Сжимает руку того ещё крепче, давая понять: ответ всегда будет «да». И никак иначе.***
Белая дверь некогда аккуратно открывавшаяся от номера парней в отеле, отпирается Тэхёном, наспех достающим нужную карту, и целующим его Чонгуком. Дверь наконец-то поддаётся Тэхёну и Чонгук мгновенно оказывается в номере, скидывая с себя футболку, которую сегодня слишком старательно гладил, стоя около окна и смотря переодически то на переливающийся в лучах палящего солнца океан, то на радостного Тэхёна, который обедая, рассказывал о своём очень странном сне. Теперь же весь растрёпанный Тэхён слишком грубо для юных молодожёнов прижимает его к прохладной стене. Но какая к чёрту разница, если Чонгук так и ластится под него, чтобы хорошенько отпраздновать радостное событие. Путь к кровати был действительно долгим. Ведь чёртов Ким Тэхён прижимал слишком страстного в данный момент Чонгука к каждой поверхности в их когда-то чистом и целом номере. Оба уверены, что завтра им придётся, стыдливо опустив головы, отчитываться за то, что номер — полностью разрушен, картина со стены неудачно и совсем нечаянно упала, когда Чонгуков затылок столкнулся со стеной. Но сейчас — их время наслаждения, поэтому всё остальное — завтра. Сейчас только они вдвоём в этом номере ночью на чёртовых Гавайях. Пляжные шорты скидываются слишком незаметно, чтоб отвлекаться от такого важного дела. А руки Тэхёна всё также, не прерываясь ни на одну жалкую секунду, которая сейчас слишком важна, шастают по разгорячённому телу Чонгука. Тяжёлые вздохи, на которые только и способен младший в данный момент, заставляют Тэхёна тут же забыть обо всём, что только было в его голове, и преодолеть когда-то казавшееся длинным расстояние, и подойти к кровати. Чонгук всего через долю секунды уже лежит на белых простынях, в которых буквально ещё сегодня утром нежился, обнимая Тэхёна, и любовался видами Гавайев, сейчас же — еле дышит, смотря на то, как Тэхён, пытаясь не терять и секунды драгоценного времени, снимает с себя лишнюю одежду. Вещи мгновенно оказываются в совершенно разных частях номера, и Чонгук действительно видит каждую деталь, которая слетает с тела Тэхёна, но очень сомневается, что запомнит хоть что-нибудь сегодня, потому, наверное, завтра они потратят немало времени, чтобы найти одежду, разбросанную этой ночью. Чонгуку совершенно не хочется принуждённо прикрывать глаза от неземного наслаждения, когда губы Тэхёна буквально прилипают к его шее, но всё случается слишком неконтролируемо, и, честно говоря, контролировать то, что происходит сейчас, Чонгуку совершенно не нужно. Искусанные красные губы Тэхёна вовсю целуют каждый участок на шее Чонгука, оставляя множество красных пятен, которые Чонгуку прийдётся утром старательно замазывать тональным кремом, и который обязательно завтра ещё будет припоминать это Тэхёну, не всерьёз ругаясь на того, пока руки блуждают по телу младшего, поглаживая слегка виднеющиеся кубики на животе Чонгука. Тэхён спускается немного ниже — прямо к тяжело вздымающейся от перекрывающих дыхание тяжёлых вздохов груди, и покусывает её, истязая кожу Чонгука, потом вновь нежно проходясь поцелуями по покрасневшим участкам груди. Тэхён еле как сдерживается, чтобы не вскрикнуть от накрывшего с головой наслаждения, когда короткие ногти Чонгука впиваются ему в спину, а ноги скрещиваются на спине старшего. Завтра определённо придётся несладко обоим. Но кого это вообще волнует? Тэхён чувствует в своих запутавшихся и уже слегка влажных волосах пальцы Чонгука, когда принимается зацеловывать внутреннюю часть бёдер младшего. Руками водит прямо по внешней части, задевая натянувшуюся от постоянного ёрзания о простыню резинку боксёров Чонгука, а губами прямо по внутренней, томно дыша и сладко целуя, водя языком. Когда Чонгук наконец-то произносит первую фразу за сегодняшний вечер «умоляю, хён», Тэхён понимает, что пора уже кончать со всем этим. Он мгновенно приближается к искусанным губам Чонгука и не может оторвать восхищённого взгляда от такого Чонгука: тяжело дышащего, смотрящего с неким вызовом, отдающего всего себя, не ожидая ничего взамен. Полностью открытого перед Тэхёном. А он всё смотрит и смотрит, завороженно разглядывая каждую маленькую частичку, которую до данного момента ещё каким-то поистине чудесным образом не смог заметить и пытаясь найти хоть один крошечный изъян. И понимает: не получается. Всё в Чонгуке до сумасшедшего предела совершенно, настолько идеально, что даже страшно, как такой прекрасный Чонгук смог достаться такому обычному Тэхёну. Наверное, их история всегда будет чем-то из ряда вон выходящего. — Почему… — Чонгук томно дышит, вновь пытаясь научиться заново говорить, ведь с Тэхёном по-другому и не бывает. — Почему ты так смотришь? — Чонгука действительно слегка пугает то, что Тэхён не отрывает от него взгляда и ему уже начинает казаться, что он сделал что-то не так, начиная перекручивать в голове всё, что случилось до данного момента. Но когда он не может понять, что же всё-таки не так, все догадки прерывает единственное тэхёново: — Люблю тебя больше жизни, — Тэхён довольно улыбается, наконец отрывая пристальный влюблённый взгляд от полуприкрытых глаз Чонгука, и опуская его на приоткрытые губы, согнутые в полуулыбке. Он легко преодолевает давящее расстояние и снова возвращается на своё законное место. Рядом с Чонгуком. Пока губы Тэхёна, казалось бы, слишком тщательно исследуют рот Чонгука, его руки лёгким движением снимают давящие боксеры младшего. Тот издаёт сладко-мучительный стон, который в то же мгновение растворяется в горячем поцелуе. Пока Тэхён настойчиво сминает раскрасневшиеся губы еле дышащего Чонгука, его рука тянется к прикроватной тумбе. Вишнёвая смазка мигом оказывается в руке того и чуть ли не падает на пол, заставляя Тэхёна издать лёгкий смешок. Он вслепую открывает прохладный тюбик, выдавливая достаточное количество смазки и распределяя её по всей длине своих пальцев. Тэхён считает, что может умереть от невообразимого наслаждения в тот момент, когда Чонгук прямо в поцелуе издаёт громкий стон, который скорее всего слышат их соседи через стенку, когда пальцы Тэхёна слишком ощутимо притрагиваются ко входу. Спустя всего лишь несколько каких-то жалких мгновений внутри буквально пылающего от неописуемого возбуждения Чонгука свободно находятся четыре пальца Тэхёна. Он не хочет думать о том, насколько сильно хочет Чонгука прямо сейчас, но эта мысль у него действительно единственная. Она перекрывает все остальные и буквально подвигает Тэхёна на то, чтобы с характерным звуком высунуть пальцы. Он, совершенно не желая того, принуждённо отрывается от губ Чонгука, у которого, Тэхён уверен на все двести процентов, они уже болят, и нащупывает в полумраке смазку, которую всего несколько томных минут назад откинул. Вишнёвый запах вновь просачивается в душный воздух и Тэхён совсем немного, но разрешает себе на долю секунды оторваться от реальности и наполнить лёгкие таким желанным запахом. Он заставляет Тэхёна вновь окунуться в желаемые воспоминания. Но мгновенно возвращаясь в ещё более желаемую реальность, он видит перед собой полностью открытого ко всему, что сделает Тэхён, Чонгуку, смотрящего полуприкрытыми глазами прямо на старшего и томно дышащего. Тэхён не заставляет того и минуты находиться в быстро наскучившему ожидании и смазывает пульсирующий член прохладной смазкой. Вновь наклоняется прямо над Чонгуком и накрывает его губы своими, пока тот цепляется за спину старшего, как за единственное нужное спасение в жизни. Спустя мгновение Тэхёна накрывает волной удовольствия, ведь изо рта Чонгука вновь вырывается неконтролируемый громкий стон. Он начинает медленно двигаться, прекрасно чувствуя как ногти Чонгука вновь и вновь оставляют полосы на его когда-то идеально загоревшей на пылающем солнце Гавайев кожу, наслаждаясь этим ещё больше. Когда лунный свет начинает всё ярче освещать их комнату, Тэхён всё также продолжает двигаться внутри Чонгука, пока тот, совершенно не смысля сейчас абсолютно ничего, всё громче и громче стонет. Тэхён буквально выбивает стоны из Чонгука, ведь другого более логичного объяснения у Тэхёна, как и у самого Чонгука — нет. И, наверное, никогда не будет. Чонгук всегда был особо чувствительным к Тэхёну и, судя по всему, так будет всегда. Наверное, тому самому ожидаемому и нужному моменту, который большинство людей называет оргазмом, Тэхён готов дать новый, более подходящий (по крайней мере в его ситуации с Чонгуком) и точный термин — «мгновенное выпадание из жизни, из которого вернуться заставляет только выстанывающий его имя Чонгук». Определённо, название, которое Тэхён предпочитает обычному наскучившему «оргазму» намного больше компонирует как и ему, так и Чонгуку. Которое, прямо сейчас, кажется, и испытывает Чонгук. Изо рта вырывается очередное хриплое «Тэхён», ногти впиваются в покрасневшую спину старшего, а тело легко содрогается, после чего единственное, чего желает моментально выпавший из реальности Чонгук — опасть бездушным комком прямиком на мятую простыню. Тэхёна накрывает сразу же после него, ведь его чёртово имя из уст Чонгука звучит слишком правильно и слишком идеально, чтобы позволить себе не получить дозу накрывающего удовольствия. Хотя, то, как смущается Чонгук при любых, даже самых незначительных и порой даже абсурдных, сделанных в шутку подарках Тэхёна — действительно намного лучшее чувство, чем какой-то там оргазм. Тэхён издаёт последний стон, после которого единственное, что может — так это выйти из Чонгука и лечь прямиком около него. Они вдвоём сейчас лежат около друг друга, тяжело дышат, прижавшись, и видят лишь бесчисленные звездочки, которые ничто по сравнению с тем, что испытывают друг к другу. — Знаешь, наверное, моя жизнь — слишком маленькая цена за тебя, — Тэхён ласково поворачивает голову к смотрящему непонятливо прямо на него Чонгуку и мгновенно берёт того за руку, переплетая их пальцы. — Дурак, — Чонгук, наконец, понимает, о чём речь, и улыбается, смотря на довольного Тэхёна, который концертирует своё внимание на их ладонях. А луна всё также пытается незаметно и, конечно же, провально подкрасться в их комнату; не понимает, что им сейчас далеко не до неё и Тэхён с Чонгуком, которые хотят полностью наслаждаться друг другом, посвятив данную ночь именно этому, вскоре вновь и вновь будут прокручивать лучший день и лучшую ночь в их совместной жизни на двоих. Возможно, в этом мире Чонгук всего лишь человек. Но для Тэхёна он — весь мир.