если сложить все факторы так не должно было на все воля случая, и он иногда счастливый вселенной нет дела до нас, мы системный сбой и поэтому здорово, что я с тобой
Погруженный в свою невероятно интересную работу, Арсений давно перестал готовить дома. Не сказать, что, имея время раньше, он был фанатом готовки и гением кулинарии, но на банальные макароны с курицей он был способен, а больше ему и не требовалось. Кого радовать и удивлять изысками? Но затем последовали повышения на работе, куча дополнительных проектов и командировок, и кухня была навсегда забыта. Хвала богам и продвинутому 21 веку, что это можно было заменить кучей разнообразных доставок и экономить время. Но бездушные масс-маркеты слишком сильно ранили тонкую душу питерского эстета. Именно поэтому уже в студенческие годы приглядел кофейню около своего дома, которой владела очень милая пара. За столько лет, Попов стал постоянным клиентом и посетителем и имел честь познакомиться с хозяевами, воздушной и легкой Оксаной и ее прекрасным мужем Алексеем. Назвать их друзьями у Арсения не поворачивался язык, но он трепетно и с любопытством наблюдал их историю любви уже многие годы. Конечно, Арсений, сейчас самое время скатиться в рефлексию вместо того, чтобы заказать себе уже чертов ужин. Дело в том, что из-за постоянной загруженности на любимой работе, домой Попов приходил исключительно для того чтобы поспать, падая на кровать мешком костей каждый вечер. Из-за этого о каких-либо отношениях не могло идти и речи. Он прекрасно понимал, что никакой партнер, будь то парень или девушка, не будет терпеть такое, когда из 24 часов парень бывает дома лишь 11 и то 8 из них спит. В однодневных партнерах Арсений разочаровался еще в универе и прибегал к ним лишь в крайних случаях, когда трубы горели так, что хотелось выть на луну, конечно же, а не от своей беспросветной холостяцкой жизни. Слишком много разочарований за не слишком длинную жизнь, Ар-р-рсений. Так, ужин, точно. Отточенным движением открытое приложение пестрело различным выбором ресторанов. Странные мысли преследовали сегодня Попова, но он, увы, не был быстрее. Привычные рестораны вдруг перестали нравиться, стабильность мерзким привкусом осела на языке, а от послевкусия обреченности вообще хотелось побежать в ванную и обняться с унитазом. Закономерный вопрос, почему именно так и никак иначе, заставил Арсения оторваться от экрана телефона и упереться пустым взглядом в стену. Его повседневность не была плохой, он был вполне счастлив на своей любимой работе, мог обеспечивать себя и позволить себе все хотелки. Но того эфемерного счастья и легкости как во всех фильмах и книгах он не испытывал никогда. Почему? Арсений обреченно вздыхает и откидывается на спинку дивана, когда в голове всплывающей строкой проносится слово «одиночество». Конечно, давай будем винить во всем того несуществующего человека и обвинять его в своем горе, хотя ты его даже не встречал ни разу, но никогда и ни за что не будем понимать, что проблема не в том абстрактном человеке, а во вполне конкретном, который сидит сейчас на большом кожаном диване в пустой квартире. Повинуясь какому-то странному порыву, Попов решительно пролистывает все места, где обычно заказывал себе еду, и скатывается вниз списка. На глаза попадается малоизвестная бургерная, зацепившая Арсения новизной. Немного подумав над меню, Попов все-таки заказывает себе ужин. Остается дождаться доставки, спокойно поесть, возможно, посмотреть что-нибудь, лечь на непонятно для кого приготовленные бархатные простыни и спустя 8 часов беспокойного сна повторить сегодняшнее утро как и все предыдущие, только сменится дурацкая цифра на дисплее телефона. Остальное останется таким же. Чертов день сурка. Смотря в детстве на своих родителей, живущих по схеме дом-работа-дом-выходные-работа, Попов больше всего на свете боялся когда-нибудь стать таким же. Его пугала такая перспектива еще в школе, вырвавшись из родного Омска в дождливый Петербург, Попов расслабился, воодушевившись мыслью, что уж его-то жизнь не стоит на месте и он никогда не превратится в своего отца, единственным развлечением которого был телевизор. Но юношеский максимализм прошел, уступив место суровой реальности, в которой переезд в другой город отнюдь не означал начало новой и лучшей жизни. Бесконечные тусовки и свобода от родительских наставлений вскоре перестали привлекать, став точно такой же обыденностью, как и вечные споры с родителями и попытки сбежать и показать себя. Себя-то он показал, вот только оказывается не такой уж он и необыкновенный, раз скатился к тридцати в ту самую жизнь, которая снилась ему в кошмарах. So here I am, как говорится. Вечер какой-то рефлексии получается, да что ж такое. Чтобы прекратить этот бессвязный поток раздражающих мыслей, Арсений заходит на рабочую почту, надеясь снова отвлечься от своей нелегкой судьбинушки работой. Когда-то во времена тяжелой депрессии и кризиса ориентации такой трюк сработал на ура, вот только переосмыслить свою жизнь все же пришлось. Но это, удивительно, дается намного легче, когда мозг не сконцентрирован на чем-то одном, а мечется между задачами, решения приходят быстрее. Тогда осознание влечения к мужчинам и принятие этого факта благодаря работе произошло словно по щелчку. И уже вроде бы не нужно так загоняться, получается? Из экрана телефона Арсения вытаскивает звонок в домофон. Он бежит к двери почти вприпрыжку, давно голодный и желающий уже провалиться в сон, где мысли не преследуют, а мозг вроде бы отдыхает. — Доставка! — бодро звучит из трубки. Арсений ничего не отвечает, лишь нажимает кнопку, чтобы запустить курьера в дом. Спустя еще пару минут он наконец открывает дверь, принимая пакет из рук доставщика. Из тонких и длинных пальцев, увешанных кольцами. Арсений вроде не страдал хэндфетишем, но тут почему-то залип. А посмотреть действительно было на что. Изящные узловатые пальцы, не слишком тонкие и костлявые, как у законченного дистрофика, но и не толстые сардельки, выступающие вены на запястьях, которые подчеркивали безделушки на любой вкус и цвет. Почти через 10 секунд он додумывается поднять взгляд и встречается с добродушными зелеными глазами, окруженными смешными морщинками. Ну всё, конечная. В те самые времена тяжелой депрессии тот самый кризис ориентации у Арсения случился из-за вот такого парня. Этот курьер слишком похож на Никиту. Он был тем самым клишированным золотым мальчиком всего университета, который и во всех видах спорта участвует (тут тебе и сборная по баскетболу, по волейболу и легкая атлетика), и учится почти на отлично, еще и студсовету помогает. Тогда Арсений ненавидел себя за этот ебейший поворот судьбы, словно его жизнь повторяет сюжет второсортного кино. Никита никогда его не задирал, даже пытался с ним общаться, как и со всем остальным университетом, надеясь найти полезные знакомства, был добрым парнем и совсем не походил на злосчастного ублюдка с золотой ложкой в жопе. Но потом, конечно же, встретил ту самую, женился на ней, и больше Попов о нем не слышал. Он даже не пытался к Никите подкатить, тихо ненавидя себя в уголке своей комнаты в общаге, съедая себя постепенно, но основательно. Позднее он был благодарен, что встретил парня, прекрасно понимая, что, если не Никита, был бы другой парень, который свернул бы его с протоптанной гетеросексуальной дорожки в темные гейские дебри. Курьер все еще улыбается, терпеливо ожидая пока Попов отвиснет, легким движением головы поправляя челку. Арсения опять переебывает. Такие же светлые кудряшки, ласковый (скорее вежливый, Арсений, чего ты уже себе тут напридумывал?) взгляд и приклеенная к лицу улыбка. Видимо, тип Арса – это софт-мальчики. — Спасибо, что выбрали нашу бургерную. У вас оплата картой или наличными? — тем временем произносит молодой парень. — Э-э-э, — Попову требуется минута, чтобы понять о чем речь. — Я разве не оплатил сразу? — Нет, Вы поставили оплату курьеру. — Видимо, ошибся, сейчас, подождите секунду, — поставив пакет прямо на пол около двери, Арсений бежит в комнату и спустя минуту возвращается с картой в руках. — Ага, — удовлетворительно кивает курьер, доставая терминал. — Так, еще бы вспомнить, как он работает, — на грани слышимости шепчет парень, но в полной тишине Арсений его слышит и по-доброму усмехается. Курьер поднимает на него испуганные глаза. — Все в порядке, я никуда не спешу, разбирайтесь с этой шайтан-машиной, — улыбается Попов, ведь, действительно, куда ему торопиться. — Извините, я просто новенький, пока не во всем разобрался, — виновато произносит парень. — А как же ваш ужин? Вас наверняка кто-то ждёт, да и бургеры остынут, они намного вкуснее пока горячие. В другой ситуации Арсений возмутился бы такому вторжению в личное пространство, но этот мальчишка слишком подкупал своей пушистой светлой челкой, милыми ямочками на щеках и заботой о совершенно незнакомом человеке. — Никто не ждет, поверьте. Арсений прислоняется к дверному косяку, рассматривая парня. Он правда симпатичный, особенно в своей задумчивости. На его лбу пролегла слегка заметная складка от усилий сделать все как можно быстрее, вообще все его эмоции будто чернилами отпечатываются на лице и читать такую книгу одно удовольствие. Поймите Арсения, он не какой-нибудь маньяк, а всего лишь ценитель прекрасного. — Вот, прикладывайте, — все еще смущенно произносит курьер. Оплатив таки свой заказ, Попов отступает назад в квартиру. — Приятного аппетита, до свидания, — он слишком, сука, вежливый, это невозможно. А если? Попов крутит свои шестеренки на пределе их возможностей, пытаясь понять насколько его жест будет выглядеть странным. Но сегодня же ебейший вечер неожиданностей и абсолютной нетипичности, так почему бы и нет, если да? — Подожди! — парень оборачивается, сделав лишь пару шагов. — Как тебя зовут? — Антон, — снова эти ямочки божесохрани, — Антон Шастун. Опять впав в свои мысли, Арсений неосознанно закрывает дверь, лишь потом понимая, что буквально захлопнул ее перед лицом парня, с которым вроде как пытался познакомиться. Арсению хочется пробить себе голову. Во-первых, даже для экстремального и одинокого гея в северной столице это слишком странно, кидаться буквально на первого симпатичного парня. Обычная доставка заказа вряд ли походит на знакомство. Во-вторых, ебучая дверь, которую он закрыл, не успев даже нормально попрощаться с парнем. Но исправлять эту хуйню уже поздно, поэтому он поднимает забытый пакет с бургерами и идет наконец ужинать, насильно направляя свои мысли на еду, а не на этого светлого паренька.***
Арсений уже несколько дней чувствует себя недосталкером. В начале он нашел адрес той бургерной и поехал туда в надежде увидеть Антона, когда тот будет забирать заказы. Но два дня терпел неудачи. На третий день ехать в другой конец Питера было слишком сложно, и Попов решил просто заказать доставку, все в той же бургерной, благо там действительно было вкусно и от неудачной влюбленности не страдал слабый желудок. Но его заказ привозит совсем не Антон и на следующий день тоже, Арсений упорно убеждает себя, что вовсе он и не разочарован, когда за дверью видит не челочный прикол Шастуна, а жесткий ежик какого-то парня. Слишком дико влюбиться в парня, которого не знаешь абсолютно, но Арсений почему-то с легкостью принимает этот факт. Возможно, сердце, слишком надолго заколоченное железными ставнями, оживает за пару секунд. Однако даже своей поехавшей головой Попов понимает, что это маловероятно. Он внушает себе, что придумал себе эти чувства, чтобы разбавить жизнь, но фотки Антона из откопанного в тот же вечер инстаграмма говорят обратное. Шастун ведет слишком открытый профиль, показывая себя изнутри, и Арсений молчаливо восхищается им, все же не подписываясь. Совсем не хочется стать криповым сталкером для Антона. Влюбленности — нет, банальному интересу — да! С такой мыслью просыпается Арсений спустя неделю знакомства. Едва успев открыть глаза, Попов открывает инсту, не совсем соображая спросонья, и все-таки подписывается на парня, обосновывая это тем, что ему всего лишь нравится профиль, а вовсе не парень, изображенный на каждой фотографии. Он же не псих какой-нибудь, правильно? Через пару секунд мигает уведомление, что на него подписались в ответ. anton.shastoon Неожиданно. Не каждый день на меня подписываются клиенты) Арсений чуть не роняет телефон, видя сообщение в директе. Он совсем не думал, что Антон его запомнит и узнает, ведь он даже имя свое не назвал. За тот проеб снова хочется приложиться обо что-нибудь головой, но рядом только подушка, а это мало походит на истязания.arseniyspopov Извини, не хотел показаться странным, просто сразу понравился твой профиль. И ты)
Второе сообщение пальцы печатают быстрее, чем мозг успевает подумать. Для Арсения такие проебы абсолютно не свойственны. Ну да, конечно не свойственны, придурок. Вся твоя жизнь – сплошной проеб. anton.shastoon Ого, снова удивляешь меня А если сразу понравился, то почему не подписывался аж неделю?) Арсений снова хочет пробить себе лоб. Ну надо же так налажать.arseniyspopov Подловил) Решился только сегодня
Ответа нет несколько минут. Попов в надежде успокоиться и отвлечься плетется в ванную, но как только слышит привычный звук уведомления, бежит в комнату с зубной щеткой во рту. По всем законам логики и здравого смысла Антон должен его отшить и вообще не продолжать знакомство. На его месте Арсений бы так и сделал. Однако с головой проблемы не только у Попова, потому что уведомление гласит игривое: anton.shastoon А на встречу решишься сразу?) Зубная щетка благополучно летит на пол.arseniyspopov Решусь
anton.shastoon Тогда может быть сходим сегодня выпить куда-нибудь?arseniyspopov Я даже знаю крутое место)
anton.shastoon Тогда зайду за тобой в 8 И спонсором сегодняшней не сосредоточенности и невнимательности на работе становится неподражаемый, великолепный А-а-а-нтон Ша-а-а-стун, поздравляем!***
Шастун заезжает за ним на такси домой. Арсений слегка удивляется, что тот запомнил адрес, и робкая надежда, что он не один провел неделю с мыслями о новом знакомом, тешит его хрупкое сердечко. — Запрыгивай, — Антон слегка похлопывает по сиденью рядом с собой. Арсений покорно забирается в машину, назвав водителю адрес. Едут они в тишине, для обоих слишком неловко начинать разговор при постороннем человеке, и в целом ситуация оставляет желать лучшего. Два абсолютно незнакомых парня, перекинувшись лишь парой слов, вместе отправляются куда-то там пить. Ну абсурд же? Пока Арсений тихонько пожирает себя мыслями (в роде, а нужно ли ему это вообще? да, нужно, Антон слишком красивый. почему он вообще согласился ехать? почему Шастун вообще пригласил его? захотел и пригласил, они не в пятнадцатом веке, где либо свадьба, либо ничего. к тому же эта встреча никого из них ни к чему не обязывает, пока что они просто друзья-знакомые, может быть, Шастуну просто не с кем было выпить и пожаловаться на жизнь, а тут так удобно подвернулся Арсений, которому можно излить всю свою судьбинушку начиная с пеленок и так далее), Антон ненавязчиво на слишком резких поворотах скатывается все ближе к Попову, дотрагиваясь до его ноги. Арсения прошибает током, но он изо всех сил старается держать маску равнодушия, все же пододвигаясь ближе. — Приехали, — первый раз за всю дорогу открывает рот водитель. — Ты иди, я расплачусь и догоню, — снова улыбается Антон, но голос тверд и совсем не терпит возражений. Арсений почти оскорбляется. Он в конце концов не кисейная барышня и мог бы заплатить сам, но раз Антон так хочет потратить свои явно немногочисленные деньги с зарплаты курьера, его выбор. Шаст догоняет его уже у входа, вцепившись в запястье, чтобы не потерять в толпе, сгустившейся у бара. Музыка с непривычки бьет по ушам, мерцающий свет раздражает глаза, а потные тела противно трутся рядом. Но Антон мягко поглаживает его запястье большим пальцем, будто все понимая на невербальном уровне и пытаясь успокоить. Арсению иррационально становится проще дышать. Он встает на носочки, потянувшись к уху Шастуна, надеясь, что тот сквозь музыку все услышит: — Что ты будешь? Давай я возьму, а ты столик найдешь? — Секс, — горячим воздухом выдыхает он ему в ответ, у Арсения перехватывает дыхание, — на пляже. — Окей, — максимальные усилия, чтобы скрыть замешательство на лице приложены, вот только стадо мурашек на шее такому, увы, не поддается. Взяв напитки у симпатичного бармена, покрытого татуировками, Попов выдвигается на поиск Антона. По пути он пытается унять рвущиеся на поверхность сознания мысли о двойственности действий Шаста. И вроде бы смотрит ласково, и касается как-то по-особенному, и вообще позвал на встречу. Вот только Арсений давно разучился верить в сказку и возможность всех этих счастливых случайностей. Если бы было соревнование по накручиванию самого себя и отрицанию очевидных вещей, Попов бы стал бессменным чемпионом мира и потешил бы свою давнюю мечту о какой-нибудь медальке. Тем временем стол и Шастун найдены, а гнусные мыслишки заткнуты в самый дальний угол. Арсений бережно откроет этот ящик пандоры сегодня ночью, когда будет дома лежать в одиночестве на кровати, и перемыслит все мысли, съев последние нервные клетки своего мозга, и счастливым заснет, радуясь, какой он все-таки молодец, провел сеанс психоанализа и остался цел. Антон принимает у него из рук стакан, зацепив пальцы, и Арсений снова залипает на его руки. — Итак, Арсений, поведай мне историю, чем же тебя так зацепил мой профиль в инсте? — тут же нападает Шастун, вывев Попова из одного транса и введя в другой. — Изначально зацепила твоя непосредственность во время доставки, — отчего-то легко признается Арс. — Знаешь, многие курьеры молча отдают заказ, ни взгляд не перехватить, ни слова доброго сказать не получается. А ты другой, вот и зацепил. Шаст задумчиво хмыкает и делает первый глоток. — Интересно, получается, тебя цепляет необычность? — В жизни, полной самых обычных вещей, особенное всегда задевает сильнее, — снова излишне честно произнес Арс. — Так уж обычна и скучна твоя жизнь? — О нет, я не заказывал психолога сегодня, — отшучивается Арсений. — А кого заказывал? — прищуривается Антон. — Партнера по выпивке, — хмыкает Попов, пригубив свой виски. Даже напиток донельзя банальный. Не сказанное «А по сексу?» крутится у Антона на языке, но он держится. Мужчина, сидящий рядом, неимоверно цепляет, а у Шаста даже весомых аргументов нет. Просто встречный человек, просто очередной офисный клерк, жалующийся на свою жизнь при любом удобном случае, просто обычный смазливый красавчик, внутри которого зияющая пустота. Только все это не про Арсения. Он совсем не простой, интересный и поразительный в своих эмоциях и жестах, вечно копающийся где-то в своих мыслях, но умудряющийся поддерживать диалог. И он совершенно точно не пустышка, Антон чувствует это на интуитивном уровне, а своему шестому чувству он привык доверять, пока что не подводило. Именно это чувство заставило в тот день взять арсов заказ, ответить на подписку в инсте и наконец написать в директ. Где-то на подкорке синим пламенем светомузыки отпечатывается мысль, что у Арсения красивый нос-кнопкой и, если на него нажать, то можно открыть двери в его подсознание и раствориться в нем. — Так ты, получается, студент? — спрашивает Арс, вырывая Антона из размышлений. — Не совсем, — хитро улыбается Антон. — Давай моя работа и занятость пока останутся тайной. — Какой ты загадошный, — усмехается Попов. — Какой есть. А ты, я так понимаю, большой босс в какой-нибудь крутой компании? Арсений на мгновение впадает в ступор. Неужели все так очевидно? Антон улавливает секундное замешательство и грусть в синеве глаз и ругает себя за бестактный вопрос, понял ведь уже, что для Арса это вроде как больная тема. — Почти, — он так же хитро улыбается, как Шастун минуту назад. — Оставь это моей тайной. Спустя еще пару глотков, Арсений уже готов задать тот вопрос, который гложет его. — Ну, с моей холостяцкой жизнью все понятно, а у тебя как? Девушка, жена? Он всю неделю мучился этими догадками. Влюбиться в натурала это еще полбеды, а вот занятый натурал — это уже джекпот. — Ни девушка, ни жена, ни вообще одна женщина со всего земного шара, — Шастун слегка подмигивает ему, делая глоток наверняка приторного коктейля. Даже в такой мелочи, как выбор напитка, они слишком разные. Шастун любит сладкое, а он виски. Может быть, это все глупая затея, и все свои зарождающиеся чувства лучше придушить на корню, чтобы было не так больно? Лишь спустя секунду, Арс цепляется за смысл сказанного и подвисает. Это же можно считать за каминг-аут? Арсений будет считать, что это был каминг-аут, ему так проще, не обессудьте. Минус одна проблема. — Не будешь против, если я возьму кальян? — вдруг спрашивает Шаст, оглядываясь в поиске официантов. — Бери, конечно, — … а можешь и меня взять? Арсений мысленно ругает себя за озабоченность. Но в его перегруженной голове что-то щелкает. Все переживания отодвигаются куда-то в угол, позволяя полностью расслабиться и не париться ни о чем ближайшие несколько часов. Зачем тешить себя пустыми надеждами на долго и счастливо, если можно сделать себе приятно и хорошо прямо сейчас? Он слишком давно не верит в сказки и хэппиэнды, уже не представляет себя какой-то принцессой, которая обязательно встретит своего принца, слишком давно не ищет любовь навсегда, разочаровавшись в ней. Если есть возможность получить приятный бонус в виде секса и больше никогда не заходить в ту бургерную, то почему собственно нет, если да? Его иногда клинит так — былой максимализм просыпается взрывами, заставляя творить полную чушь, на которую он никогда не решился бы просто так, пополняя скудный запас интересных историй из жизни, которые он потом рассказывает своим коллегам или немногочисленным друзьям. Но нельзя же просто так залезть к Шасту в трусы? Придется включать давно забытый режим обольстителя, его мозг так долго перестраивается с заебанного на игривый, что Арс буквально слышит, как скрипят шестеренки. В это время Шастун как раз цепляет молодого официанта за длинный рукав рубашки и заказывает кальян, даже на секунду не мешкая с выбором вкуса. Арсения опять пробивает дрожь от такой зияющей непохожести — он бы три часа выбирал, советуясь со всеми в радиусе трех метров, и все равно не был уверен в окончательном решении, продолжал сомневаться, даже когда ничего изменить уже было нельзя. Официант принес внушительную конструкцию спустя два глотка, Арс считал. Когда кальян раскурен, Шаст предлагает первую почетную затяжку Попову. — Нет, я не курю, — легко отмахивается тот. Шастун лишь пожимает плечами, пропуская дым в легкие, выдыхая его затем прямо на Арсения, на что тот притворно сморщивает нос. — Пассивным курильщиком не заделывался, — продолжает выделываться Арс. — Ладно, ты мне доверяешь? — ни с того ни с сего спрашивает Шаст. Арсений в который раз за вечер подвисает. А доверяет ли? Мозг размахивает красным флагом, предупреждая о возможной опасности, а сердце уже довольно ускакало в зачащенный пляс, понимая, что этот солнечный одуванчик ни за что Попову не навредит, заставляя Арса кивнуть. — Закрой глаза, открой рот и дыши, — к стандартной фразе прибавилась загадочная часть, однако Арсений спешит выполнить сказанное, снедаемый любопытством. Лишившись зрения, Попов пытается положиться на остальные органы чувств. За грохочущей музыкой из-за слишком близкого положения Шастуна он слышит глубокий выдох, тягучий вдох и медленную затяжку, коленкой чувствует прикосновение теплой ладони. А затем в голове взрываются фейерверки и все упакованные до этого мысли, потому что Антон прикасается к его губам и выдыхает задержанный дым. И после не отрывается, целуя уже по настоящему, но на грани робости. Арсений усилием воли, помня наказ, делает судорожный вдох, проталкивая кислород с никотином в легкие, и, чувствуя разгорающийся внутри пожар, отвечает на прикосновение, вцепившись в щеки Антона руками, чувствуя легкую щетину и плавясь как сыр на сковородке. Шастун невыносимый, целует его легко, почти незаметно, прикасаясь то к верхней, то к нижней губе. Арсений спускает одну из рук Антону на колено, чуть сжимает, царапая джинсу короткими ногтями, поднимаясь выше, одновременно пытаясь углубить поцелуй, но… — Нет, Арс, — судорожно выдыхает Шаст, с трудом отстраняясь от него. Арсений испуганно выдыхает, замечая вылетевший из легких дым, разделяющий их теперь как полупрозрачная стена. — Не в том смысле, — продолжает Антон, теперь уже он успокаивающе — ну это как посмотреть — поглаживает голую коленку Арса, — ты мне тоже нравишься и все такое, но пока рано. Пока? Ебучая цыганочка. Чувствовать себя оскорбленной невинностью ему не дают лишь алкоголь и собственное развязанное поведение. Может быть, слишком самонадеянно и глупо было ожидать, что Шастун поведется? Он совсем не выглядит как заядлый трахарь всего и вся, который кидается на все что движется на первом же свидании. А это уже первое свидание? После косвенного поцелуя можно считать этот вечер свиданием? Арсений не понимает абсолютно ничего, смущается еще больше и отодвигается от Антона подальше. — Я же говорил, что не курю, — проигнорировав слова Шаста, выдавливает он. Шастун лишь смеется в ответ и сука подмигивает.***
Проснувшись в кровати с жутким похмельем, Арсений первое время пялится в потолок, намеренно не выпивая таблетки, наказывая себя за вчерашнее поведение. В голове только цыганочка, расплывчатое лицо Антона и смазанные кадры с конца вечера, когда он отжигал на танцполе, вертясь между людьми как уж на сковородке. Но Шастун же довез его до дома, проследил чтобы все с ним было в порядке и весь вечер смотрел самым ласковым взглядом, который Арсений только видел в своей жизни и то направленным не на него — так Леша смотрел на Оксану, из той самой кофейни под домом, когда у них выдавалась минутка свободного времени и они проводили ее за чашечкой чая с Арсом. Но извиниться все же нужно. Даже если это не требуется, и Антон ни капельки на него не обижен и даже не осуждает, арсова совесть очень осуждает владельца и кричит сиреной в голове на пару с похмельем.arseniyspopov Прости за вчерашнее Кажется я перешел черту
anton.shastoon Все в порядке, не переживай) Скобочка, сука Ему бы в пору опять загнаться, что он вел себя как заправская шлюха (о, да, драматизм твой лучший друг, Арсений!), возможно, оттолкнув Антона, но сил остается только на одну ускользающую мысль. Шаст сказал, что пока рано. Значит ли, что когда-то будет в самый раз? Закончив сеанс самоистязания и прошлепав босыми ногами на кухню, чтобы выпить какие-нибудь таблетки, Арсений в надежде открывает холодильник. И обнаруживает там звенящее ничего. Снова привычное приложение, уже привычная бургерная и заказ готов. Через сорок минут бесполезного втыкания в стенку, Арсений слышит трель звонка. Первое, что попадается ему на глаза, когда он открывает дверь – это букет цветов. — Что? — недоуменно выдыхает он и лишь потом видит довольную улыбку Шаста. — Решил сам доставить тебе заказ, ну и заехал за презентом. Арсений все еще пребывает в шоке, но все-таки берет цветы. Не какие-нибудь банальные розы, а очень красивый букет с гипсофилами. Откуда только он знает их название? — Спасибо, — пораженно выдыхает он, когда Шастун по-хозяйски заходит в квартиру и закрывает дверь. — Твои бургеры, держи, — он вручает ему во вторую руку пакет и спокойненько разувается. — А тебе … — Не нужно больше ничего развозить, плюс работы на самого себя, — хитро улыбается Антон, проходя на кухню. — Неплохие хоромы. — Стой, что? — Помнишь, я тебе вчера говорил, что оставлю свою работу тайной? Так вот, открываю все карты, — заговорчески шепчет Шастун ему на ухо, Арсений все еще ничегошеньки не понимает. — Та бургерная моя, я ее владелец. — А. — А заказы развозил, чтобы окунуться в работу своих подчиненных и понять, что можно сделать для улучшения их деятельности. — То есть. — Нас свела абсолютная случайность? Да, — Шастун вольготно располагается на стуле и чувствует себя максимально комфортно, почти наслаждаясь потерянностью Арса. — Вот ты хитрый лис, — все еще удивленно улыбается Попов. — Напоишь гостя чаем или так и будешь стоять? Арсений не отвечает, кладет на столешницу бургеры и цветы, включает чайник, заваривает чай и ставит перед Антоном кружку. — Чай на столе, жаль, что не ты, — напевает Антон, преспокойненько делая первый глоток. У Попова перебивает дыхание, он же правильно понял?.. Нужно бояться такой настойчивости, нужно свести все в шутку, но не хочется. — Могу быть и я, — уверенно отвечает Арсений, подходя ближе. Антон встает со стула и смотрит ему в глаза. смотрит смотрит смотрит Антон невесомо касается его шеи, замечает мурашки, табуном пробежавшие по светлой коже Арсения, слегка царапает кожу, ловя поплывший взгляд голубых глаз напротив. Шаст невероятно красивый. Нежный взгляд зеленых глаз, все те же ямочки на щечках, спадающая на лоб челка и милая родинка на кончике носа. Но он гораздо красивее внутри. Здесь могла бы быть пошлая шутка, но ее не будет. Арсений понял еще вчера в баре, что Антон интересный. И не в том смысле, что он просто интересный собеседник, хотя это тоже, он гораздо шире и глубже, чем кажется на первый взгляд. Он скрывает в себе кучу всего, и его хочется узнать ближе. хочется хочется хочется Обычно про Арсения говорят, что у него в голове целый мир, но настоящие вселенные разворачиваются внутри этого светлого и доброго человека, что сейчас уверенно обхватывает щеки Арса руками. и целует целует целует И в этот момент мир должен схлопнуться, потому что так не бывает. Не бывает, и все тут. Не может парень, который понравился ему спустя долгое время одиночества, стать панацеей. Не может он влюбиться в него в ответ. Кто вообще может влюбиться в Арсения? Он же неправильный, сломанный, совсем не подходит этому солнечному ребенку. Но Шаст сам все выбрал, сам написал им неотвратимый сценарий, который они должны отыграть. Только бы знать, заканчивается эта пьеса сегодня, или в ней есть еще завтра? Шастун даже на вкус сахарный, отдает чем-то сладким, вроде карамели или сиропа. А еще он с горчинкой, наверное курил недавно. Он мягко обхватывает губы Арсения, посасывая то верхнюю, то нижнюю, придерживает его за талию, и Попов благодарно впивается в эти невозможные кудряшки пальцами, спутывая их, углубляя поцелуй, потому что кажется, что на этот раз можно. Новой опорой, помимо широких плеч Антона, за которые Арсений отчаянно цепляется, будто боится упасть — хотя он уже упал в этого невозможного человека напротив — становится стол, к которому его ненавязчиво подталкивают. — А то есть прям так буквально? — на секунду оторвавшись от губ, выдыхает Попов. Его бессовестно и невежливо затыкают поцелуем, снова хозяйничая во рту, не то чтобы он сильно против. Мягкие ладони неуверенно скользят под кофту, словно выпрашивая разрешение, и Арсений зеркалит это движение, потянув низ вещи немного вверх, чтобы снять. Когда белая футболка отлетает в сторону, Арсений притягивает Шаста снова, без возможности им насытиться. Он шарит рукой по голой коже, слегка царапая ноготками, задевает соски. Шастун тем временем собирает родинки по его коже. Попов теряется. Снова. В голове наконец-то ноль мыслей, а каждое, даже самое крошечное, нервное окончание бьется в истерике от такой нужной ласки. Слишком много ощущений для воттакусенького Арсения. слишком мало Антона Арсений скрещивает ноги у него на пояснице, притягивая еще ближе, желая почувствовать чужое возбуждение, и, когда это получается, несдержанно стонет куда-то на ухо. Антону, видимо, тоже срывает башню, он закидывает руки Попова себе на шею, прошептав тихое «Цепляйся», и поднимает его, не забывая в процессе помять ягодицы. Шастун безошибочно находит спальню, словно был в этой квартире тысячу раз, и мягко опрокидывает Арса на кровать, тут же нависая над ним. — Ты невозможный, — шепчет он, стягивая с него футболку и тут же атакуя ключицы. Сбор родинок проходит так успешно, что Попов выгибается дугой от такой нехитрой ласки. Член уже болезненно упирается в домашние шорты, но Шастун не спешит ему помогать. Он переключается на ноги Арсения, целуя выпирающую коленку, проходится легкими мазками к лодыжке и аккуратно прикусывает ее. Проделывает то же самое со второй ногой, теперь двигаясь вверх, и дразнит нежную кожу на внутренней стороне бедра. Антон вскидывает голову, оценивая состояние Арсения, и удовлетворительно хмыкает, видя закатанные в удовольствии глаза. Шастун будто бы знает все чувствительные точки заранее, словно он купил себе путеводитель по Арсению Попову и вызубрил до прихода от корки до корки. Он подтягивается вверх, снова нападая на искусанные губы Арса, и тихонько мычит в поцелуй от неожиданного прикосновения к члену. — Черт, Арс, — выдыхает он, зажмурившись. Арсений нагло пользуется этим, меняя позиции, переворачиваясь и седлая бедра Антона. Попова уже ведет до звездочек перед глазами, поэтому церемонится он чуточку меньше, тут же стягивая чужие брюки вместе с боксерами в цветочек. — Полный цветочный набор, — шутит Арсений, не в силах сдержаться. — Заткнись, — вымученно цедит Антон, снова чувствуя прикосновения к уже оголенному члену. — Слушаюсь и повинуюсь, — отвечает Арс, вбирая в рот головку. Антон сверху придушенно стонет, цепляясь за чужую макушку. Арс дразняще обводит головку одним языком, коротко лижет уздечку и вбирает наполовину, сосет с чувством и удовольствием. Попов мнет его бедра одной рукой, другой помогая себе, неспешно надрачивает, иногда перебирает поджавшиеся яйца. Шастун лишь сильнее впивается в его волосы на каждом движении. Арс берет глубже, очерчивая выступающие венки языком, и поднимает глаза. На него смотрят с таким обожанием и благодарностью, что его член дергается только от этого. Он проходится языком по длине ствола, снова играется с головкой. Когда он трет уздечку и слегка дует на нее, Шастун срывается от ощущений. Он настойчиво тянет Арсения на себя, мокро целует и опрокидывает на кровать. Дыхание перебивает, кажется, тысячный раз за сегодня. Сбросив с себя всю оставшуюся одежду, Арс выдыхает с облегчением, потому что член больше ничего не сковывает и дышит значительно легче. Ровно до того момента, как Шастун сгибает его колени, взглядом прося придержать их и склоняется ниже, полностью игнорируя стоящий перед ним колом член. Он аккуратно прикасается к сжавшемуся колечку мышц, целует на пробу кожу вокруг и смотрит с таким обожанием, затесавшимся рядом с немой просьбой, но Арсений снова выгибается дугой, понимая, что, если Антон ему отлижет прямо здесь и сейчас, он просто закончится как человек. — Смазка? — хрипло спрашивает Шаст, увидев легкое покачивание головой сверху. — В тумбочке, — подсказывает Арсений, все так же лежа абсолютно раскрытым перед ним. Наверное ему должно быть страшно. Так открываться и доверять почти незнакомому человеку. Но Арсению глубоко насрать на правила приличия и недолгий срок их знакомства. Где-то на подкорке выбита уверенность во всем. В Антоне, в правильности происходящего, в их счастливом будущем с поправкой на его возможность. Глупо так думать, совершенно не зная парня, но Арс запихивает эти мысли подальше, тем более, что Антон уже запихивает в него смазанные в лубриканте пальцы, и из головы все моментально вылетает. Арсений, рассчитывавший на секс вчера, готов к труду и обороне. Антон снова подтягивается выше, крадя поцелуй и неспешно разрабатывая Арса. К одному пальцу вскоре добавляется второй, а на третьем Арсений очень ненатурально скулит, сжимаясь внутри, невербально прося большего. Но Шастун медлит и дразнит, снова спускается поцелуями по груди, оставляя то там, то здесь укусы и легкие засосы. А когда он обхватывает головку своим блядским ртом и одновременно снова давит на простату, Арсению плохохорошо, его подкидывает на кровати. — Шастун, или ты сейчас, — он не успевает договорить, связывая слова исключительно мольбой небесам, потому что легкие отказались работать еще на кухне, а мозг отправил его в пешее эротическое и того раньше, как из него снова выбивает воздух от ощущений. — Сейчас что? — дразнится он, смахивая прилипшую челку движением головы. — Сука, — он снова давит на простату, и Арсений хнычет от безысходности, пытаясь толкнуться назад, насаживаясь на пальцы. Все резко пропадает, и Арс обмякает на постели, чтобы в следующую секунду вскрикнуть от резкой наполненности. В голове взрываются бабочки, которым место в животе, где сейчас царит тягучее, словно деготь, ощущение, но сладкое, как мед. Шаст притормаживает, зацеловывая щеки, боясь навредить и доставить что-либо, кроме удовольствия. Арсений постепенно привыкает к распирающему чувству внутри, он слегка поддается бедрами навстречу. Антон чуткий до невозможности, тут же двигается дальше, выбивая из Попова рваные выдохи и всхлипы. Он наклоняется, играет с сосками, поочередно облизывая их и слегка прикусывая, Попов витает где-то на грани миров. Ему хорошо и даже слишком буквально ото всего. От хлюпающих звуков, разносящихся по спальне, от ощущения крепких мышц под руками, от сносящего голову запаха Антона, что наполняет все легкие и квартиру. Возбужденный донельзя, изведенный Антоном, Арсений не в состоянии продержаться долго. Он накрывает собственный член рукой, пытаясь попасть в ритм с Шастуном, но его ладонь отталкивают и безошибочно синхронизируются с резкими толчками, проходящимися по простате. Арсений стонет на выходе, зажмуривается, кончая в чужой кулак. Антон с рыком делает еще несколько движений в сжимающемся Попове и кончает ярко до звездочек перед глазами. Попов разнежен слишком сильно, чтобы заметить пропавшее тело рядом. Но оно тут же возвращается, укладываясь рядом и обнимая поперек груди, предварительно очищенной влажными салфетками, найденными на тумбочке. Антон целует его куда-то в шею, Арс лишь прижимается сильнее. — Я правда хотел сводить тебя на несколько свиданий прежде чем, — спустя какое-то время, когда дыхание обоих пришло в норму, тихо произносит Шаст в вихрастую макушку, обводя воздух руками. — Я абсолютно не против и такого расклада, — выдыхает Арс. — А ты на всех симпатичных курьеров так набрасываешься, или я особый случай? — Самый особенный, — Арсений приподнимается на локтях, заглядывая в глаза. — Нет, серьёзно, ты мне сразу понравился, и я решил рискнуть. А так последние отношения у меня были так давно, что и не вспомнить. Шастун, удовлетворенный ответом и не только, устало целует его в кудрявую макушку.***
спустя какое-то время
— Ну хватит меня уже откармливать, — возмущенно произносит Попов, когда Антон ставит перед ним тарелку с десертом. — Ты обязан это попробовать, — улыбается Шаст, присаживаясь напротив. — Ну сколько можно, — устало вздыхает Попов. — С парнем, ака владельцем вкуснющей бургерной по-другому, видимо, не получится. — Именно, — счастливо лыбится Антон, даже не парясь о возможных непрошенных слушателях за соседними столиками. — Ты все равно не поправляешься, этим нужно пользоваться. — Конечно, секс вообще-то сжигает калории, если ты не знал, — Попову дай только возможность поумничать. Но Шаст его за это и любит.