Страхи

С наступлением темноты всегда приходило ощущение тревоги. Лунный свет пробирается в тесную комнату неторопливо, жжет глаза, лишая возможности уснуть. А за окном бушует ветер и дождь стучит в окна. Сверкает где-то в дали меж тяжелых облаков молния и эхом доносятся раскаты грома. Ночной «оркестр» разыгрался на славу. Шум дождя стоит гулом в ушах, отчего-то дыхание сбивается, а каждый звук воспринимается нестерпимо остро. Маленькое детское сердечко колотится в испуге. Пальцы дрожат, стальной хваткой сжимая края одеяла. И до смерти перепуганный взгляд рубиновых глаз метается из угла в угол. Страшно-страшно. А в комнате темно и чуть сыро. Най боится темноты едва сильнее, чем боится оставаться один. Детские, кажется, уже давно забытые страхи напоминают о себе и в старшем возрасте, порой вынуждая реветь взахлеб, и что есть сил сжимать подушку. А потом снова прятаться под одеяло, потому, что так спокойнее и, как казалось мальчику, безопаснее. Да и в комнате, кроме него самого, никого и нет. Некому его защитить, некому успокоить. А Кароку никогда не оставлял его одного, он всегда был рядом и поглаживал пугливого зверька по голове, успокаивал и лишь когда тот засыпал, уходил. Кароку всегда был рядом. Всегда-всегда. С ним было тепло и приятно, а главное — спокойно. Только с ним Най чувствовал себя в безопасности, позволял себе расслабиться и уснуть на теплых коленях. Кароку всегда был теплым. «Был», — отчаянно с толикой грусти. Потому, что он ушел и не вернулся. Потому, что бросил беззащитного Ная и не сдержал обещания, пусть и наспех, но данного с такой предательской заботой в глазах. Обещания никогда не покидать крошечного нидзи, всегда о нем заботиться и оберегать. А мальчик скучает, как и положено скучать маленькому зверьку по его хозяину. Скучает, да вот только почему-то чувство потери потихоньку затухает в его сердце. Наверное, уж свыкся он с тем, что Кароку нет рядом. Свыкся, что окружают его другие люди. Свыкся, что и мир вокруг намного больше, нежели казалось в детстве. И как Наю хотелось бы сказать, что Кароку больше не нужен. Хотелось бы, да не может. Кароку для него всё еще важен. Все еще дорог, как и Гареки, пожалуй. «Гареки», — с тоской и нескрываемой дрожью в голосе. Брюнет ушел куда-то под вечер и все еще не вернулся, несмотря на поздний час. И от чего-то Ная не покидает ощущение дежавю вперемешку с беспокойством. Мальчику кажется, что и Гареки покинет его, оставит совсем одного, как это однажды сделал Кароку. И от этой мысли как-то непривычно колет в груди. Почему-то ему становится очень-очень грустно и немного странно режет глаза. Най еще плохо разбирается в чувствах не только чужих, но и своих собственных. Просто он боится снова остаться один — единственное, что понимает отчетливо и без всяких сомнений. Один в этой темноте. Страшно и холодно. И почему-то звенящая тишина. Скрип двери слишком резкий и неприятный, разрывает подступившую со всех сторон тишину. Мальчик подскакивает на месте и ежится, а сердце пропускает пару ударов, обрывается и ухает куда-то вниз. А воздух вокруг него напряженный и тяжелый — трудно дышать. — Ты чего не спишь? — укоризненно, с едва различимыми нотками волнения в голосе. Гареки ступает практически бесшумно, закрывает за собой дверь и подходит ближе к двухъярусной кровати. Вглядываясь в искривленное в испуге лицо, замечает пеленой застилающие глаза слезы и расширенные от страха зрачки. – Най, что случилось? .. — не скрывая беспокойства. А мальчик лишь отводит взгляд, впервые, наверное, за всё то время, что они вместе. И всеми силами пытается унять бессознательные всхлипы и так некстати подкатившую дрожь в руках. Гареки его не бросил. «Не бросил», — так радостно и обнадеживающе. — Гареки… — облегченно выдыхает блондин, дергая друга за рукав. — Страшно. Тот лишь замирает на секунду, стараясь перебороть желание одернуть руку — слишком уж смущающе это выглядит. — Спи, — чуть сухо, приглушенно и куда-то в сторону. — Посиди со мной, пока я не усну. Отказать Гареки не может, да и не хочется. Слишком жалобно выглядит сейчас Най, слишком мягким стал в последнее время Гареки. Парень укрывает малыша одеялом и ложится рядом. Обнимает да поглаживает шелковистые волосы. «Как в детстве», — думает Най, утыкаясь лицом в ключицу парня. А тот, ощущая чужое дыхание, моментально заливается краской. *** Дождь закончился, и ветер стих. Най уснул в объятиях брюнета, цепкими пальчиками сжимая чужую кофту. А Гареки снова мучает бессонница. Парень всё думает, что будет дальше, как защитить этого маленького зверька и как самому стать сильнее. К однозначному выводу так и не приходит — мысли предательски путаются в голове. Зато глядя на настолько беззащитное существо, так сильно прижимающееся к его груди, понимает для себя кое-что очень и очень важное. «Кем бы ни был этот Кароку, Ная ему я не отдам», — решительно и как никогда уверенно.