Он/а/о

Ванная комната. Голос из соседней кухни сердито поторапливает. Перед глазами туманно, как всегда бывает, когда я, хотя бы отчасти, осознаю, что сплю. На этот раз, сон идёт от первого лица. Расплывчатость в глазах не даёт сфокусироваться, заставляя бегать взглядом, как будто в опьянении. Наконец, получается разглядеть, что под ногами - дно ванны. Затем, с усилием подняв голову, цепляюсь взглядом за крупные предметы, словно руками, опирающимися в это время на стену, не давая мне упасть, ухватываюсь и медленно ползу им выше. В конце концов, могу смотреть на уровне своего роста, а не рассматривать свои ноги. Вижу перед собой человека. Кажется, это мужчина, а если я и ошибаюсь, то у меня плохие новости для неё. Не знаю кто это, но чувствую нутром, что враг. Мгновение - и я уже стою на полу. Теперь Он немного дальше от меня, но преимущественно выше. Прямо передо мной - маленькая раковина. Справа спереди - пресловутая ванна, в которой я стояла секунду назад вместе с человеком. Слева - старая стиральная машинка, еще советская, без дверцы-иллюминатора, с открывающейся сверху крышкой, она больше напоминает пластиковый короб. Сзади - дверь. Всё остальное пространство занимаю я в центре. Места нет и для полушага куда либо. Только кружиться на месте. Затуманенным взглядом я смотрю на стоящего в ванне, однако, лица я не вижу - физически не получается смотреть выше шеи. Он хочет поднять руку. Я вижу, как сгибается локоть, как медленно отрывается прижатая было плотно к ноге ладонь, как пальцы устремляются ко мне. Но он не успевает. Не успевает и на половину своего действия. Его голова, которая все так же остаётся безликой, болтается в моей руке, ухваченная у корней мокрых волос. В тот же момент я понимаю, что вновь стою в ванне. Только теперь она наполовину заполнена водой, а на её поверхности причудливыми узорами расплывается кровь. Его тело всё ещё стоит передо мной, под струями воды, хлещущей из закреплённого наверху душа, но, как только я обращаю на это внимание, с плеском падает, скрываясь под водой. Иронично, что смотря вслед трупу, замечаю на дне постеленный белый резиновый коврик, с разноцветными бабочками и цветочками. Медленно, я опускаюсь в уже почти полную ванну. Пар клубами заполняет небольшое пространство. Зеркало над раковиной теперь напоминает лёд. Внезапный громкий голос из-за двери заставляет меня открыть глаза. Мама торопит, веля немедленно выходить, попутно интересуясь, что я там делаю. В панике выскочив из кровавой ванны на холодные плиты пола, начинаю крутиться на месте, суетливо вертя головой и оглядывая небольшую комнатку. В руке всё ещё чувствуются скользкие волосы незнакомца. Кровь из шеи всюду разбрызгивается, пачкая мою одежду и пол. Внезапно, понимаю, как именно эта голова, которая теперь всё больше напоминает мне женскую, оказалась в моих пальцах. Я вспоминаю, как пытался поднять руку, теперь уже мертвец, и как я подняла в ответ свои руки. Как разрывалась кожа, как раздирались мышцы, как рвались сухожилия, как я вгрызалась в шею своей жертвы ногтями. Почему-то это оказалось совсем уж просто и быстро - не прошло и секунды, как мои пальцы в крови каменной хваткой вцепились в волосы лишённого головы трупа. Момент расправы виделся чётко, почти без тумана в глазах, но со стороны. Я видела себя, как мелькнули мои руки, как хлынула кровь из горла на мою одежду, лицо и волосы, моментально окрасив их в бордовый, как падает тело несчастного, и как я, встав на его место, следом сажусь в воду, не выпуская из руки груза. Кажется, у меня спокойное, расслабленное лицо, даже немного улыбающееся, словно я принимаю не кровавую ванну с трупом на дне. Это, наверное, ненормально. Мамин голос, так не кстати, ворвавшийся в эту благодатную, было, атмосферу, подгоняет, заставляет нервно нахмуриться и распахнуть глаза. Сон снова продолжается моими глазами. Внезапное чувство беспокойства и паники накрывает с головой, от чего туманная пелена только усиливается, добавляя неясность не только взору, но и рассудку. Напряжённость в теле не даёт контролировать себя. Беспокойно бегаю взглядом по и так маленькой ванной, ставшей вдруг ещё более крохотной, словно я съела расти-булку. Но, даже в таком смятении и испуге, понимаю, что следует избавиться от лишней головы, которая, кажется, уже приросла к моей руке. Неожиданно, я смутно начинаю осознавать, что это сон, но не просыпаюсь, как бывало обычно в таких случаях, а продолжаю оглядывать помещение в поисках... чего-то. И тут, мой помутнённый разум выдаёт гениальную идею, что, раз уж это сон, то я вправе и управлять им. Хотя бы немного. Сразу после этой мысли я хватаю откуда-то из-за раковины полиэтиленовый пакет. Поднимаю руку с удерживаемой в ней головой на уровень своего лица. Теперь я ясно вижу - голова женская, хотя изначально это определенно и был мужчина. Сама собой всплывает глупая мысль о Горгоне. Я поднимаю крышку стиральной машинки и бросаю запачканный кровью пакет с головой в кучу одежды, лежащей там. Вода всё так же льется из душа. Я замечаю, что кровь не только на мне, но и на некогда белоснежной поверхности ванны. Частично - на полу. И на зеркале. И на стенах. Туман всё так же окутывает ванную комнату и мои глаза. Почему-то, наступает сильное чувство умиротворения и безмятежности. Улыбаясь самой себе, закрываю глаза. Горячая вода, от которой валит пар, переливается за края ванны, хлещет на пол. Удивительно, что багряные разводы на её поверхности неподвижны, словно засохшие пятна томатного сока на стекле. Во всём этом хаосе я с упоением стою так, как если бы меня окружали толпы пушистых котят. Казалось бы, здравый смысл совсем покинул меня, махнув на прощание платочком, но нет. Эта обстановка, несомненно, устраивает меня. Переполненная лишь позитивными эмоциями, я ,поворачиваясь к двери, просыпаюсь.