Различие теории и практики

Е Цзунь вел машину на пределе. Тихий, покорный, на все согласный Шэнь Вэй пугал до дрожи. Это состояние так не походило на нормальное поведение диди, что он только стискивал руки на оплетке руля, то и дело бросая взволнованные взгляды в зеркало заднего вида на безучастного ко всему брата. Телефон взорвался гневной трелью. Бортовой компьютер машины вывел звонок на экран, и из динамиков полился возмущенный голос отца, отчитывающего сына за то, что он посмел бросить столь важного гостя и сбежать. — Отец, прекрати на меня орать, — неожиданно жестко оборвал его Е Цзунь. — Ты! — от такой наглости отец потерял дар речи. — Не смей повышать на меня голос! — Смею и буду! Я веду машину, везу сяо Вэя. Его чем-то накачали. Он покорный и послушный, словно кукла! И мне не до твоих высоких гостей! — Что?! Кто?! Откуда?! — Шэнь Синчоу схватился за сердце. — Что с ним? — Не знаю, позвонил Чжао Синьцы, попросил его забрать с работы. — Веди осторожнее, жду тебя дома. Шэнь Синчоу мерил шагами кабинет. Он пытался дозвониться до Чжао Синьцы, но тот не брал трубку, сперва сбросил номер, потом выключил телефон. Отвлекать сына за рулём тоже плохая идея. Неужели его попытки защитить Шэнь Вэя привлекли к нему ненужное внимание? * * * Чжао Юньлань плохо понимал, что происходит. Ещё в скорой ему сделали укол, так что сознание уплыло, его куда-то везли, задавали вопросы, он даже вроде бы что-то отвечал. Медсестра ловко, словно большую куклу, переодела его в больничную пижаму, после чего его наконец оставили одного. Он потянулся к телефону, но напала такая апатия. Всё равно ничего уже не изменить. Чжао Юньлань опустил руку, устроился поудобнее и закрыл глаза. Чжао Синьцы ехал к сыну и думал о том, как сообщить любимой супруге, что сын попал в больницу с гастритом. Рвота с кровью — слишком знакомый симптом, хорошо, что этот мальчик, Шэнь Вэй, оказался рядом. Когда Чжао Синьцы открыл дверь в палату, первой, кого он увидел, была жена. Она держала безвольную руку сына в своих хрупких ухоженных ручках, а глаза метали молнии. — Не очень-то ты торопился, — шепотом сказала она и показала глазами на дверь. — Выйдем на минутку. — Я приехал, как только смог, — попытался оправдаться Чжао Синьцы. — Надо было уладить кое-какие дела. — Дела, — кивнула Чжао Минчжу. — Ради дел ты собственного ребёнка не пожалеешь — уже взрослый, пусть отрабатывает вложенные в него средства? — Что ты такое говоришь?! — Говорю как есть. Ты хоть раз похвалил его? Мальчик из сил выбивается, чтобы ты сказал ему "молодец", но любое его достижение ты воспринимаешь как должное, как свою заслугу — воспитал хорошего сына. А стоило случиться неудаче — что ты ему сказал? Может быть, поддержал, утешил? Или "я же говорил"? — Ему не стоило браться за этот проект. Надо было отказаться. — Ты хоть слышишь себя? Чжао Синьцы отвел взгляд. Возможно, в этот раз он перегнул палку, подсунув контракт, с которым сын заведомо не справится. — В нашей среде нельзя добиться успеха однажды и почивать на лаврах. Надо продолжать упорно работать, чтобы удерживать позиции. А сяо Лань слишком быстро взлетел наверх. — Лучше замолчи. Войди в палату и посмотри на сына. Вот до чего довела твоя упорная работа. Оно того стоило?! Чжао Синьцы никогда не мог спорить со своей женой. Маленькая и хрупкая внешне, она обладала потрясающей внутренней силой. Повинуясь ее гневному взгляду, он аккуратно приоткрыл дверь в палату и бесшумно вошел. Чжао Юньлань лежал на подушках, его кожа казалась пепельно-серой на фоне ослепительно белого белья. Синяки под глазами, заострившиеся скулы, растрепанные волосы. Сын всегда был стройным, но сейчас он выглядел болезненно худым. В тонкую руку была вставлена игла капельницы, казавшаяся огромной и нарочито грубой на фоне тонких вен. К телу были подключены приборы, следившие за давлением, пульсом и прочими важными для здоровья показателями. Сын глубоко и шумно дышал, видимо, находясь под действием препаратов. — Ты в курсе, — снова заговорила Чжао Минчжу, — что гастрит — это нервное заболевание? Должен быть в курсе, если слушал в прошлый раз доктора. И вместо того, чтобы поддержать своего ребёнка, ты давил, давил, давил и ждал, пока он сломается. А потом развёл руками — этого следовало ожидать, мир бизнеса жесток. Удивляюсь, что ты вообще приехал в больницу, оставив свои драгоценные дела. — Я не давил! Я закалял его характер. Мой преемник и наследник не может быть слабаком! — Жена бросила на него такой взгляд, что он подавился собственными словами. Сейчас, глядя на сына на больничной койке, Чжао Синьцы понял, что отчего-то все те аргументы, которые он находил для оправдания собственного поведения, казались пустыми не имеющими никакого смысла. Чжао Минчжу любила своего мужа и видела, как он переживает из-за случившегося с сыном, но злость, клокотавшая в душе, требовала выхода, и отповеди в коридоре было мало. — Оно того стоило? — тихо спросила она. — Я пообещал твоему отцу, когда просил разрешения на ухаживания, что обеспечу тебе достойный уровень жизни. И первые годы, когда я только создал компанию, он постоянно контролировал меня, так как часть начального капитала была из твоего приданого. А потом, наверное, я привык требовать максимум возможного от себя и других. — Чжао Синьцы смотрел на больного, явно перенапрягшегося сына, отмечая морщинки, суровую складку на переносице — откуда на взялась? Юньлань ведь так молод. — Мама? — Чжао Юньлань открыл глаза. — Что ты... Не стоило приезжать, это ерунда. — Проснулся! — только что при взгляде на сына на глаза наворачивались слёзы, но стоило глупому мальчишке открыть рот, как захотелось оттаскать его за ухо, как в детстве. — Что значит не стоило? Какая ерунда? — Чжао Синьцы едва совладал с голосом. — Мы — твои родители, и для нас важно все, что тебя касается. — Ты запоминаешь имена и телефоны партнёров, удерживаешь в голове тонну ненужной информации, неужели трудно запомнить, что нужно регулярно есть, а не перекусывать время от времени чем попало?! — Работы много, — от тона матери захотелось забраться под одеяло, как в детстве. — Это не повод! Чжао Юньлань, ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю. Если узнаю, что ты пренебрегаешь своим здоровьем, пытаешься манипулировать врачами или что-то подобное, я найму сиделку, чтобы наблюдала за тобой круглосуточно. И буду каждый день приходить к тебе в офис, чтобы покормить обедом и проследить за приемом лекарств! — Мама! — Чжао Юньлань почувствовал, что краснеет. — Зачем тебе так утруждать себя? Со мной все будет в порядке, выпишут лекарство и все. — Чтобы потом мне не звонили из больницы, потому что нужна подпись, а пациент находится без сознания! Сяо Лань, ты так меня напугал! — она села на кровать и обняла сына, спрятав выступившие слёзы. Чжао Синьцы не знал, куда себя деть. Узнав, что сын в больнице, он немедленно отправился к нему, но что делать дальше — понятия не имел. О чем, кроме работы, разговаривать с сыном? Но это сейчас совсем не подходящая тема. При словах жены почувствовал себя еще хуже. Почему в качестве экстренного контакта указана хрупкая женщина? Его жена, а не он, отец? — Я поговорю с врачом, — он нашел предлог выйти, почувствовав себя лишним. Это было очень неприятное чувство. — Мама, — Чжао Юньлань погладил её по плечу. — Всё в порядке, правда. Шэнь Вэй вызвал скорую, врачи сняли приступ, пару дней придётся поголодать, но меня этим не напугать. Я не потерял сознание, просто уснул. Неделя выдалась тяжёлая. — Какой хороший парень, не стал слушать твои обычные заверения и отговорки, — Чжао Минчжу достала шелковый платок с анаграммой и промокнула глаза. — Я рада, что в твоем огромном офисе нашелся хоть один человек, сумевший позаботиться о тебе. Работа — это не вся твоя жизнь, милый, надо находить время на себя, иначе ты просто сгоришь. — Да, он здорово помог. А потом здорово перетрусил. Кажется, он выглядел хуже меня. Сильно переживал, что увели контракт. Надо дать ему выходной, пусть отдохнет, — Чжао Юньлань потянулся за телефоном и весьма удивился, когда вместо Шэнь Вэя ответил раздражённый Е Цзунь. — Привет, я не вовремя? — настороженно спросил Чжао Юньлань. Судя по тону, Е Цзунь был в ярости. — Я второй раз забираю диди с работы в невменяемом состоянии! Он до сих пор спит. Что у вас там происходит?! — Е Цзунь закрыл дверь в комнату брата и дал волю эмоциям. — Что с Шэнь Вэем? Когда... Утром он был бледный и расстроенный, но вполне вменяемый, когда мы расстались... Наверное, сестра вколола ему успокоительное, он перенервничал. — Какое успокоительное? Без анализов? Сбора анамнеза? Просто взяла и вколола? А если у пациента аллергия? Что за сестра? И вообще, как ты оказался в больнице? Что случилось? — Если честно, в тот момент было не до разглядывания бейджа, не помню, как она представилась, но на проходной должно быть записано. Да так, ерунда, просто гастрит. Твой брат перестраховался и вызвал скорую, заявил, что он тут химик и что-то ещё. Мы расстались возле парковки: меня увезли, а он остался. Там должны быть камеры. — Гастрит — это серьезно! Если его не лечить, он приводит к язве, а то и к чему похуже. Поэтому сяо Вэй и вызвал тебе врачей. Я сомневаюсь, что твой гориллоподобный охранник выдаст мне доступ к камерам и записям. Но спасибо за наводку, буду искать. Выздоравливай. — Я попрошу отца показать тебе записи. В общем, я хотел сказать Шэнь Вэю, что он может отдохнуть пару дней, всё равно меня сейчас не отпустят из больницы, а в архив, я думаю, он не рвётся. — Какой архив? У него аллергия после первого же дня разыгралась. Чесался весь и антигистаминные пил. Ему противопоказана пыль. Понял тебя, пусть отдыхает. — Жаль, сестра Чоу очень хвалила помощника и жаждет видеть его снова. Удачи с поисками. * * * Чжао Синьцы второй раз за день отчитывал незнакомый человек. Доктор его сына распекал его, как последнего сопляка. А он не знал, что ответить. Так как привычное заявление — сын уже взрослый и сам отвечает за свое здоровье — вызвало у врача презрительный взгляд и вопрос: — То есть вам после его совершеннолетия стало глубоко плевать на собственного ребенка? Что же вы тогда делаете здесь? Ведь он, по вашему мнению, взрослый и сам со всем должен справиться. — Он мой сын, естественно я волнуюсь! Но я ему не нянька. Я не думал, что гастрит может довести до такого! Да у каждого второго гастрит, это же не рак! Живут с этим как-то. — Ах, не рак? — врач зашипел. — Гастрит, который не лечат, приводит к язве желудка, а это вечная диета, соблюдение кучи ограничений, регулярные походы ко врачу. И если и на язву не обращать внимания, то следующий этап — это рак желудка и смерть! — Тогда объясните это моему сыну! — Чжао Синьцы не на шутку испугался, но позволять так себя отчитывать не мог позволить. — Я что, должен с ложечки кормить почти тридцатилетнего ребёнка? — Пару раз накормили бы, и у него бы выработался рефлекс: обед — надо поесть самому, — язвительно посоветовал врач. Чжао Синьцы поджал губы и промолчал. Крыть было нечем. * * * — Хотел дать Шэнь Вэю выходной, а он уже дома отдыхает, — Чжао Юньлань улыбнулся маме. — Никакой дисциплины. Кто работать будет? Чжао Минчжу погрозила ему пальцем. — Надо будет поблагодарить мальчика. В прошлый раз познакомиться не вышло, но я не теряю надежды. У Ли Сян дочка как раз подходящего возраста, они будут чудесно смотреться вместе! — Мама! Ты можешь хоть пять минут не думать о сводничестве? Может, тебе открыть брачное агентство? Из тебя получится хорошая сваха. — Скажешь тоже. Собственного сына женить не могу, а ты говоришь "сваха". Когда познакомишь меня с избранницей? — Как только будет с кем знакомить, обещаю. — А с избранником? — Чжао Минчжу хитро прищурилась. — Что ты на меня так смотришь? Я тоже умею пользоваться вейбо, и ваше танго со старшим сыном Шэнь… — Мама! — Чжао Юньлань с трудом сдерживал желание натянуть одеяло на голову и сделать вид, что его тут нет. — Что "мама"? Сколько мне ещё ждать, когда ты признаешься? — И давно… ты догадалась? Мать погладила сына по растрепанным волосам. — Ты мой ребенок, я замечаю намного больше, чем ты думаешь. И для меня важнее всего на свете, чтобы ты был счастлив. Не богат, не в списке самых влиятельных людей, не знаменит, а именно счастлив. Эта работа отнимает у тебя возможность жить и наслаждаться жизнью и не приносит ничего, кроме усталости и ранних морщин. Сяо Лань, остановись, зачем хоронить себя заживо? Чжао Юньлань поймал руку матери и поцеловал. — Я правда люблю эту работу. Мне нравится помогать людям. Возможно, иногда я слишком увлекаюсь. Обещаю больше времени уделять личной жизни. Кстати, с Е Цзунем мы познакомились благодаря работе, так что она приносит в мою жизнь что-то хорошее, помимо денег. — Хорошо, я поверю тебе, на этот раз. А семья Шэнь — это отличная партия, — она сверкнула глазами, глядя на смущенного сына. Чжао Юньлань закрыл лицо руками. Почему-то при упоминании фамилии Шэнь, первым в голове появлялся образ сладко спящего младшего брата. В палату зашел доктор и какой то смущенно-пристыженный Чжао Синьцы. — Ланьлань, доктор хочет с тобой поговорить, если ты не устал. — Нет, все в порядке. Отец, Е Цзунь попросил об услуге, я пообещал. Подробности отправлю тебе в сообщении. * * * Родители вышли из палаты, не мешая беседе. — Попугай остается в доме, — непреклонным тоном заявила Чжао Минчжу. — Ты найдешь лучшую службу доставки, я возьму указания по диете для вас обоих, — она пронзила мужа грозным взглядом. — Или ты думаешь, я не знаю о состоянии твоего здоровья? Я буду отправлять обеды в офис, и ты, именно ты будешь приходить к сыну и звать его на обед! Вдруг найдешь точки соприкосновения с собственным ребенком двадцать лет спустя. Когда-то же надо начинать. — Но дорогая! Ты совершенно права, служба доставки — это идеально! Я переговорил с врачом, оплатил чеки, сейчас мне надо вернуться на работу. Сяо Лань попросил помочь Е Цзуню, ты же слышала! — У тебя, — она демонстративно взглянула на аккуратные Картье на запястье, — ровно три часа. Потом я жду тебя дома, и только попробуй опоздать! Переселю тебя в угловую спальню и поставлю там клетку с попугаем!