Да начнется представление!

      Их взгляды перебрасывались то друг на друга, то на амуницию. И то, и другое большая часть из находящихся в этом зале видит впервые. Сию бесконечную тишину, уже несколько часов царящую в зале, способны прервать лишь неприятно брякающие защитные пластины, а иногда и тяжелые, боязненные вздохи, доносившиеся невесть откуда.       В это место попадали не только те, кто лишился надежды и хотел немного подзаработать, но и отпетые преступники, перед которыми был поставлен весьма риторический выбор: "либо сюда, либо в петлю". "И лишь сумасшедший соглашался на второе", - думали все те, кто оказывался здесь впервые. Ведь единожды покидавшие пределы этих четырех стен считали совсем иначе.       Время шло медленно, напряженно и волнительно. Один из углов этой небольшой комнаты все же случайно обронил поток мыслей в словесной форме, который спустя несколько секунд обратился в тихую дискуссию. И каждые несколько минут кто-то не выдерживал и присоединялся к ней, чтобы дополнить мысль; однако чаще всего - чтобы заявить о некомпетентности спикера.       И о чем бы не велась речь: о жизни; о смерти; о войне; о любви; о ненависти; о том, кто что ел сегодня утром, и когда в последний раз испражнялся, в конце концов, - это было не столь важно. Рано или поздно сдавался самый крепкий разум, и прибегал к толпившейся горстке людей, обсуждающих пугающе отстраненные от их действительных проблем вещи. Будто бы все хорошо. Будто бы ничего, кроме приготовления моркови с мясом, их сегодня уже не ждет.       В таких разговорах зарождалось множество знакомств. Кто-то успевал и вовсе сдружиться, заранее обмолвившись о том, какой виски согреет их глотки в баре после состязания. Общая беда позволяла закрыть глаза на любые недостатки собеседника, на любые его выходки - в этом месте выбор невелик, а возможность и вовсе может быть последняя.       Непоколебимыми, не сотрясаемыми оставались лишь те, кто уже покидал пределы этих стен; кто уже видел то, что не пожелал бы увидеть даже своим худшим врагам - тем, кто, собственно, оказывался на противоположной стороне арены. Этим людям не надо было объяснять, что совсем неподалеку находится точная копия данной комнаты. Вероятно, их не смутил бы и тот факт, что там сформировалась та же толпа людей, которая забилась в тот же самый угол и обсуждала те же самые "вопросы Вселенского масштаба".       Нет, не подумайте, они искренне жалели новоприбывших, но уже никогда не позволили бы подключиться к их разговору. Никаких знакомств. Никаких новых друзей. Подобной ошибки допустить нельзя. Их психика вряд ли еще раз переживёт то, что в дальнейшем предстоит испытать этим новобранцам.       Тяжелая дверь в дальнем углу комнаты с грохотом распахнулась. В комнату вошел комендант. Его так называли за глаза, на самом же деле этого человека звали никак и был он никто для всех находящихся в комнате - такие указания давали по пути сюда. С ним нельзя было заводить разговор, а его назначение было одно - объявить состав команд. Однако Бога и Дьявола в одном обличии не обсуждать было невозможно. Ведь это он решал, кому достанется умелый напарник и безалаберный противник. От него зависел шанс того, что вы вернетесь в эту комнату "с щитом, а не на щите". И, что можно посчитать невероятным, каждая новоприбывшая группа награждала этого человека именно данной должностью. Неужели люди, находясь в этом месте, начинают мыслить одинаково?       В одно мгновенье и на несколько минут все глаза были направлены лишь в сторону коменданта. Однако каждый, кто услышал свою фамилию, резко обделял вниманием этого человека и приступал к поиску своих сокомандников. Суматоха быстро нарастала. Группы из 4-х человек - формирования, - активно разбредались по местам и что-то яростно обсуждали. Выступать предстояло в порядке "команда за командой", и на подготовку для первой из них выделялся час. Предполагалось, что этого времени будет достаточно для того, чтобы переодеться и обсудить тактику. Но... Как могут обсудить тактику те, кто почти ни разу не вступал в прямую конфронтацию? Любой, кто шел сюда ради денег, никогда ничего острее ножа не держал, а наугад выбранный преступник-смертник всегда нападал на жертву исподтишка, иначе вряд ли бы дожил до этого дня. Большинство не умело думать и понимать принципы ведения боя. На помощь могли прийти лишь те, кто уже когда-то оказывался на арене, но подходить к "ветеранам" боялись даже самые смелые и отчаянные, потому что эти люди уже не люди - это звери. Это те, кто испытал настоящий ужас, кто встретился лицом с бездной. Потому шум стоял лишь ближайшие 15 минут после ухода коменданта, а затем наступала абсолютная тишина - такая же, что была в первые часы после прибытия.       Каждый предварительно облачился в форму и нацепил столько пластин, сколько мог волочить. Те же, кто хоть раз выходил на арену, даже не прикасались к ним. Эти люди знают цену подвижности. Совсем скоро многие другие последуют их примеру.       Главной особенностью формы было то, что торс, а именно живот, оставался открытым, и она сама по себе предполагала предельную легкость и незащищенность. Зачем нужны пластины? Чтобы прикрывать локти и колени. Но выдавали их настолько много - чаще всего в несколько раз больше, чем было самих участников, - что новобранцы считали эти безделушки крайней необходимостью, иногда доводя дележку кусков металла до драк.       У ближайших к выходу на арену шкафов - там находилась первая команда, - поднялся шепот, столь сильно выражавшийся в гробовой тишине. Два темноволосых парня среднего роста, похожие настолько, будто смотрелись в зеркало, пытались убедить друг друга в том, кто будет с арбалетом - им предстояло взять лишь по одному типу оружия. И арбалет хотел каждый. Ведь даже если твой мозг обделен пониманием принципов ведения боя, то несложно догадаться, что чем дальше ты от противника, тем больше у тебя шансов выжить. Однако чаще всего получалось так, что арбалетчиков вырезали первыми, потому что они являлись самыми грозными и доставучими противниками на арене. Таким образом два брата - как вы уже могли догадаться, - проявляли благородство, пытаясь спасти друг друга от верной смерти в "первых рядах", пускай и сами об этом не догадывались.       Неожиданно бесполезный конфликт (оружие все равно выдавали случайным образом) оборвался, когда к ним подошел еще один участник. Он грозно посмотрел в их глаза и представился: - Рэй. И вновь тишина. Спустя лишь некоторое время братья дали ответ: - Ромул. - Рем, - ответы были настолько последовательны, будто оба отлично знали, кто за кем должен говорить. В действительности этот парень не выглядел столь грозно: он был лишь немного выше них, имел светлые волосы да и обладал вполне себе стандартным телосложением. Но его взгляд и тон голоса сразу дали понять, кто будет капитаном команды, пускай и капитана как такового в правилах нет. Однако стадом все же должен кто-то управлять.       Все 6 глаз медленно опустились на последнего участника команды - девушку, сидевшую на скамейке. Ее руки слегка тряслись, а глотательные движения из-за волнения были столь частыми, отчего возникало ощущение, что она оказалась здесь далеко не по собственной воле. Неужели... Ее продали как раба? Теперь Рэй окончательно убедился в том, что в первом формировании - в их формировании, - сплошь новобранцы. Отныне и его голос вряд ли окажется столь же статным и уверенным.

Вновь наступила тишина. Уже не только в комнате, но и в головах. Страх подступал. Эти четверо находились за мгновение до, как представление начнется.