Так сказала Джинни

Драко Кто бы сомневался, что Сандерс сразу же побежит жаловаться нашим родителям. Мозг мне прочистили с самого утра, что может быть лучше? Испортили настроение, не забыв упомянуть, что магле не место рядом со мной. Спасибо, папа. Ты как никто лучше знаешь все о моей жизни и обо мне. Когда в последний раз ты интересовался хоть чем - то кроме своего бизнеса? Когда я был для тебя просто сыном, который совершает ошибки, пробует, набивает шишки. Я бы гордился самостоятельностью своего ребёнка, он получает опыт, бесценный, не навязанный никем со стороны. Потому что, вряд ли чувство жестокости, может поселить в душе ребенка доверие. Вряд ли, чрезмерная строгость, способствует любви. Я барахтаюсь в этих мыслях и убеждениях, вместо того, чтобы сварить кофе сонной Гермионе и почувствовать росток гребаного счастья. Мой замечательный день, так давно не начинался с кофе и с ее теплых объятий. С трепета пушистых ресниц на очаровательных глазах. Примерно 168 часов назад. Столько прошло с нашего расставания. И сейчас я совершенно пуст. Раньше, у нас была славная традиция, тот, кто встаёт первым, варит кофе на двоих. Медовый запах волос Гермионы после душа, расстеленные зеленые простыни собравшиеся комком у её ног. Она прекрасно выглядела в моих цветах. Была свежа и чиста, как мое любимое время года. И ко всему ещё и запах кофе, который Грейнджер совершенно не умела готовить, но это неважно, ведь она старалась для меня. Каждое наше утро, на ней лишь моя футболка, румянец на щеках, капля стыда за содеянное ночью. И каждый раз мне словно стирали память, потому что я хотел заново ощутить ее. И часто после пробуждения, вновь прижимался к ней сзади и зарывался в волосы. Она смеялась и я смеялся, пока полностью не вышедшее солнце, не напоминало нам о наших «настоящих» жизнях. В лучшие минуты своей никчемной жизни, я действительно допускал, что она принадлежит мне. Но судя по последним происходящим событиям, сердце Грейнджер принадлежало кому угодно, кроме меня. Письмо от отца все ещё лежало развёрнутым на столе. Оно одно выражало столько негатива и яда, оно наполняло меня такой яростью, что заболела голова, а костяшки пальцев побелели. «Здравствуй, сын. Мы кажется договаривались, что ты выбрасываешь из головы все нелепые и бредовые мысли о своей грязнокровой мечте. Есть только мое слово в твоей жизни. Я знаю, как будет лучше. Ты ещё юнец и не самый скажу тебе смышлёный. Надо бы проверить, может эта Грейнджер, опоила тебя амортенцией? Потому что другого варианта у меня нет! Ты мой сын, а мой сын не может быть таким непроходимым тупицей. Тебе нужна не она, а хорошая трепка, Драко. И так как ты ничего ещё не добился в жизни без моей помощи, я прилагаю к письму приличную сумму денег. Пойдёшь на выходных по магазинам и купишь подарок своей невесте, надеюсь, она оттает и ее отец тоже. Мне не нужны проблемы в бизнесе из-за твоего скверного характера. На этом все. Надеюсь, ты меня услышал.» Если раньше я понимал, за что борюсь и ради чего терплю гнев родителя. То сейчас наступил полнейший ступор и непонимание. Как в этом разобраться? За последние несколько дней стало ясно, что без Грейнджер мне тяжко. Я чувствовал, что – то, неподдающееся объяснениям. И это что-то было только с ней. Мое сердце горело прямо в тот момент, когда я видел, как блестят ее глаза. Как ее красивая медовая кожа покрывается мурашками, стоит мне лишь дотронуться. Это было предчувствием чего-то очень глубокого и светлого. Того, что можно почувствовать лишь один раз в жизни. Ибо это чувство самое чистое и непорочное. Но как она могла что – то во мне разглядеть? Неуверенный в себе трус, глупый эгоистичный подлец, всю жизнь обзывавший ее. Подстраивавший пакости, давящий на выдуманные собою же недостатки. Она забыла об этом. Или же просто, как и я, отодвинула, за неимением значимости. С ней, я ощущал лишь правильность происходящего. Хотя с детства слушал речи отца о том, что я должен стать его наследником, иметь жену похожую на Сандерс и чистокровного сына. Вращаться в кругах знати и быть первым человеком, для которого открываются все двери высшего магического общества. Комичность всей ситуации в том, что мне ничего из этого на самом деле не было нужно. И каждый раз, когда стоял выбор, я выбирал лишь ее, не думая о дальнейших обстоятельствах. А что получил взамен? Мерлин, я бы отрёкся от своей семьи. А что блять получил взамен? Всю ее. Получил ее всю. Пусть на жалкие несколько месяцев, которые были ужасающе короткими. Но самыми счастливыми и настоящими в моей жизни. Это как почувствовать первое тепло, с полной уверенностью, что уже наступила долгожданная весна. Солнце ласково гладит, рассыпая веснушки на лица людей. А трели моих любимых птиц, не умолкают до самой глубокой ночи. Но ты в раз лишаешься этого, потому что зима вовсе не рада отдать свое место. Гермиона. Гермиона. Мерлин. Я куда не смотрю, вижу ее. Это как-то называется в медицине? Глупое сердце. Эти бурные юношеские чувства сравнимые по силе, лишь с необузданным океаном или ветром на самом пике высоких гор. Для отца просто марионетка, чтобы достичь цель. Для Грейнджер ещё один придурок, который преследует ее. Я выдохнул. Собрал сумку с учебниками и смял письмо. О занятиях думать не было даже сил. Но оставаться в четырёх стенах перспектива радовала ещё меньше. До первого занятия оставалось минут десять, сегодня видимо без завтрака. Мои слишком глубокие мысли этим утром изрядно накормили меня отчаяньем. Пожалуй, этого хватит. Я хлопнул дверью и спустился в нашу гостиную. День эмоциональных сюрпризов продолжался, ибо Гриффиндорка, до этого прятавшаяся от меня по углам, сидела на диване, явно в ожидании. Услышав шаги, она обернулась и секунду помедлив промолвила: — Драко .. ээ, ты не был на завтраке, — прошептала она, смотря в пол. — Отличное наблюдение, Грейнджер. Она вздрогнула от моего голоса. Я старался не подать и виду, что меня цепляют ее глубокие красивые глаза. Ресницы трепетали и подпрыгивали, зрачки суетно метались из стороны в сторону, она была чем-то явно озадачена и опечалена. Не может быть, Грейнджер. Разве это не то, что ты ожидала? Думала я буду ползать у твоих ног, прося дозы прикосновений и поцелуев, зная, что так же ты делаешь с Уизелом? Она подошла к столу и что-то суетно переложила на него. Затем развернулась даже не посмотрев на меня и выбежала из башни. Твою мать. Это же... это был контейнер с шарлоткой, которую она приготовила для меня. Грейнджер посыпала ее корицей из - за чего она источала невероятный аромат. В груди резко защемило, все воспоминания накинулись разом; ее губы, дыхание, жар. И я как последний придурок побежал по коридорам ища ее макушку. Она не могла далеко убежать. Несколько пролетов, стен, коридоров и я нашел ее. Она пряталась за дверью открытого класса профессора Трелони. Увидев ее, сердце снова сделало кульбит. За что ты такая красивая? Я подбежал к ней, схватил за руку и вытащил на свет. Теплая рука изначально напряженная, расслабилась, и вся Гермиона словно вверяла себя в мои руки, покорно и правильно. — Зачем тебе это, Грейнджер? Ты так веселишься? Кормишь пожирателя с ложечки и невероятно гордишься собой, да? Она молчала, закрыла глаза. Ее веки едва подрагивали, когда я увидел скатывающиеся по щекам слёзы. Зачем ты плачешь? Я снова поступил как последний кретин. Я сделал шаг назад, чтобы не пугать ее. Но она подошла обратно вплотную ко мне. Положила мягкую ладошку мне на грудь и сжала кусок мантии. — Я..я просто так не хотела, чтобы ты был до обеда голодным, ты не пошёл на завтрак и я... подумала. Она снова оторвала чеку у моей внутренней гранаты. Мне не хватало слов, мне срывало голову. Вместо этого я улыбнулся, смотря прямо ей в глаза. Я даже не знаю с какой стороны взяться за свою жизнь, а ты переживаешь, позавтракал ли я? Ты такая одна, Грейнджер. Я не мог издать даже звука. Не знаю, как можно быть такой. Я теряю голову, Гермиона. Твоей хватит на нас двоих? Потому что я не хочу тебя отпускать. Я хочу только целовать тебя. Прижать к себе, как самое ценное, что у меня осталось. Я хочу наполнить тебя вновь собой, чтобы мы вдвоем вспомнили то самое чувство. Я сделал шаг к ней. Она задрала голову, и посмотрела мне в глаза. И не сдержавшись я наклонился, чтобы оставить на ее искусанных красных губах трепетный поцелуй. Он был лёгким, нежным, ни к чему не обязывал, но и в то же время кричал, о скопившейся внутри горечи. Она как будто только и ждала, потянулась ко мне всем телом, впечатываясь крепко в него. И с тихим стоном притянула мою голову ближе к себе. Она потянулась руками к моим волосам, задевая пальчиками шею, проходя горячими ладошками – распаляла во мне все больший трепет. Негодная Грейнджер, так отвратительно себя ведет. Моя нужная, отзывчивая, невероятная. Еще немного и слова, готовые вот - вот сорваться в любую минуту, подступили к губам. Но она усилила поцелуй, обняв меня за плечи, впиваясь ногтями в них, чтобы удержать момент. Возможно, он должен был выглядеть как прощание, но нет, я не ставлю точку. — Иди ко мне. Прошептал я прямо в губы, прикусывая нижнюю и оттягивая ее. Обнимая хрупкую талию и сжимая все доступные моим рукам участки. Но куда ко мне, если она и так была полностью во всех моих личных границах? Во всех моих кровяных клетках и в каждом моем вздохе. Видимо, я имел в виду ко мне, навсегда. Иди ко мне навсегда, Гермиона. Она выдохнула улыбку и с каким-то невероятным счастьем, в мокрых от слез глазах, посмотрела на меня. Весь смысл моей жизни был здесь и сейчас. Она закрыла глаза и обняла меня, утыкаясь головой в грудь. — Тебе до сих пор есть до меня дело? Я вновь поцеловал ее в губы, шепча: — Можно подумать, это кто-то в силах изменить. Я улыбался как придурок, она сама обнимает меня, хотя мы стоим в коридоре, где в любой момент может пройти кто угодно. А мне нет до этого абсолютно никакого дела. Она бесстыдно шарит руками по моему телу, а я вдыхаю запах ее волос, побольше, чтобы надолго хватило. Глажу ее волосы, от чего она закрывает глаза. — Но я не буду запасным вариантом, Грейнджер. Как там говорят, глаза - зеркало души? У неё они были такими дождливыми сегодня. Карий цвет сковал морок, ресницы - словно листья на ветру, дрожали. А невероятный вкус ее кожи, стал вновь моей неотъемлемой частицей. Все стало ещё сложнее. Она грустно взглянула на меня и взяла за руку. — Драко. Но я не могу так. Я хочу быть единственным. Я хочу отношений. Мерлин, я хочу отношений. Да. Я хочу быть полностью ее и без остатка, не думая какие последствия меня ждут. — Я подожду. Я поцеловал ее в висок и осторожно вынул свою руку. С бешеным стуком в сердце, развернулся и рванул прочь. Пусть она все решит. Она должна это сделать. Усмехнувшись своим мыслям, подумал, что пару лет назад, скорее заавадил бы себя, чем подумал, что захочу отношений, настоящих. Таких же, как в этих долбанных магловских сказках, честных и чистых.