***
за музыкальным оборудованием отправляются эдмунд и дрю. джо мягко ускользает от их просьбы помочь, желая остаться с дэйвом, который неприкаянным ходит от одной стены к другой. эми, их менеджер, вместе с томом отходят поговорить с радиоведущими станции, для которых собиралась выступать группа. ведущие, два высоких, загорелых парня, поздоровались со всеми в дружелюбной манере, и дэйву показалось, что их языки были хорошо подвешены. по крайней мере, для своей работы. интревью с ними не должно быть странным и смущающим. такое случается не часто. настолько не часто, что дэйв с остальными парнями из группы когда-то договорился пить за такой подарок. надо было выпить, вдруг всплывает в голове, и дэйв искренне жалеет, что не подумал об этом раньше. совсем немного, может, одну рюмку, чтобы чувствовать себя немного увереннее. хотя бы чтобы избавиться от позорной дрожи в коленках, которая появляется каждый раз, когда дэйв смотрит на площадку, где им предстоит выступать. пол последнего этажа — лишь на половину темный паркет, остальная половина застекленная. и дэйв чуть не потерял сознание, когда увидел это. стены, потолок, пол — голубое небо можно видеть повсюду. когда они с джо поднялись сюда, дрю сказал, что то белое облако похоже на пони. и взглянуть на него было большой ошибкой для дэйва, потому что с этого момента его начало подташнивать. дэйв упорно пытается отвести взгляд, спрятать глаза хоть где-нибудь, но стекло буквально повсюду, а через него виден город: живые, людные улицы, деревья в парке, будто кустики, и едва различимые пешеходы и разноцветные машины. они там, на сто с чем-то метров ближе к земле, когда дэйв здесь стоит на жалком паркете, не в силах ступить на стеклянный пол. на нем джо уже почти установил барабаны. они встречаются глазами, и у него сжимается сердце от того, насколько запугано и несчастно выглядит дэйв. в его взгляде читается крик о помощи, и джо чувствует себя полным мудаком, потому что не может помочь. он оставляет свои барабаны (все равно эд должен принести еще малые) и направляется к дэйву. — эй, ты хоть дышишь? — голос джо отталкивается от стен пустого помещения. на семидесятом этаже, помимо стеклянной площадки, находится еще пара кабинетов, в одном из которых эми с томом сейчас обсуждают детали с радиоведущими. так что дэйв и джо стоят одни, окруженные голубым небом. — меня сейчас вырвет, — глухо выдавливает из себя дэйв, инстинктивно зажимая рот рукой. мир немного вращается перед глазами, и он думает, что аттракционы ощущаются примерно так, только вокруг тебя еще кричат напуганные, как и ты, люди. — вода нужна? джо отходит к сумкам, а возвращается уже с маленькой бутылкой воды. дэйв пьет жадно. его руки дрожат, и джо хочет до боли прижаться к его ребрам, загородить его от любой высоты и принять удар на себя. — стекло… — крепкое, ага. верю. пошел нахрен, джо. пошел нахрен, ох господи, — несвязно выдает дэйв, ища глазами пути к отходу. джо видит огонь в темных зрачках и ловит его за плечи. — дэйв, сделай вдох со мной. он не может отвести взгляда от внимательных серых глаз джо. он смотрит ему в самую душу, пытаясь поймать панику за хвост, потому что дэйв сам не справляется со своими эмоциями. джо делает глубокий вдох, и дэйв повторяет за ним, будто заново учась дышать. грудь наполняется воздухом, и это немного остужает воспаленный страхом разум. дэйв чувствует, как твердо стоит на ногах и как тяжело лежат руки джо на его плечах. именно это помогает дэйву — прозвучит иронично — спуститься на землю. они оба задерживают дыхание, джо отсчитывает секунд десять (сам дэйв сбивается со счета на секунде шестой), а потом шумно выдахает. дэйв старается не смотреть вниз. — вот так, ты умница. джо одаряет его своей очередной теплой улыбкой и, не разрывая зрительного контакта, делает шаг назад, на стеклянный пол. дэйву становится внезапно холодно, и он дергается в сторону парня, но замирает, боясь сойти с паркета. — дашь мне руку? — джо протягивает ему свои ладони. — я не могу, — задушенно отвечает дэйв, чувствуя ком страха в глотке, мешающий дышать. — я буду держать тебя, — заверяет его джо. — только смотри на меня. дэйв смотрит ему в глаза и не может не верить. джо его действительно будет держать, даже если пол под ними треснет и они упадут. у дэйва что-то вспыхивает в голове, но едва ли оно остается замеченным, когда там сейчас царит только дикий страх. однако мысль застревает надолго, и дэйв еще вспомнит о том, что джо держал бы его не только потому, что он дал слово. он неуверенно вкладывает свои ладони в ладони джо и ждет, что его сейчас силком затащат на стеклянный пол, но джо не делает ничего. он дает дэйву время, которое ему нужно, чтобы быть готовым самому сделать шаг. — на меня, дэйв, — напоминает ему джо, когда тот хочет опустить взгляд вниз на снующих пешеходов. дэйв крепко сжимает его ладони в своих, и джо терпит боль от слишком сильной хватки. — что это они там делают? — спрашивает радиоведущий, подглядывая из кабинета за джо и дэйвом, держащимися за руки. его коллега роняет смешок. — он боится высоты, — сообщает эми и хлопает по спине тома, недавно присоединившегося к их команде и еще не узнавшего парней полностью. — ему нужно время. — надеюсь, он уложится в двадцать минут, а то не хотелось бы съезжать с этого офиса, — отшучивается второй радиоведущий, глядя на пустое запястье левой руки, где должны быть часы. — джо знает что делает, — заверяет их эми, улыбаясь уголками губ, допивает свой кофе и выкидывает стаканчик в мусорное ведро. — насчет интервью… дэйв осторожно ступает на стекло, но не переносит веса. носком своих белых кед он будто прощупывает почву, чтобы убедиться, что земля не уйдет у него из-под ног. джо терпеливо ждет. дэйв избегает смотреть ему в глаза или вниз, поэтому утыкается взглядом в его грудь. кровь гулко стучит в голове. за первой ногой он опускает на стекло и вторую, крепко впиваясь своими тонкими пальцами в руки джо. его бьет мелкой дрожью, челка взмокает от пота, проступившего на лбу. мир не кружится только по одной причине — миром сейчас является фиолетовая футболка джо, белый бомбер и ладони, сжимающие его в ответ. дэйв чувствует, как подкашиваются ноги. — держу тебя, дэйв, — вразумительно произносит джо, и его слова звучат не громче шепота. скоро вернутся парни с последним оборудованием. им надо бы поторопиться. — стекло крепкое, чувствуешь? — д-да, нет, да, мне страшно, — на одном дыхании выпаливает дэйв и борется с желанием посмотреть под ноги. — сразу бесстрашными не становятся. еще пару шагов на меня, хорошо? я держу. стеклянная площадка немного выбивается из общего здания, сделанная в виде балкончика для завораживающего зрелища. джо делает несколько шагов назад. дэйв, чувствуя, как ладони парня выскальзывают из его собственных, пугается не на шутку. ему вдруг кажется, что если он отпустит руки джо, то случится что-то ужасное и непоправимое. — джо, джо, джо, — безумно шепчет дэйв и буквально в один большущий шаг преодолевает расстояние до парня, врезаясь в его грудь. джо немедленно обнимает в ответ, обхватывая руками так, чтобы тот чувствовал, что его держат и он в безопасности даже в сотни метрах над землей. — молодец! — тихо смеется джо в самое ухо дэйву и чувствует, как того мелко потряхивает. — боже, меня сейчас стошнит, джо, мне плохо. — хорошо, что ты позавтракал своими цветными хлопьями. на любой другой завтрак вне твоего желудка я смотреть не хочу. дэйв нервно смеется ему в шею и чувствует, как начинают гореть собственные щеки, будто включили отопление. он соглашается, что без джо могло бы быть гораздо хуже. без джо он бы никогда не встал на это стекло, пусть хоть слона на него поставили бы, чтобы доказать, что оно прочное. держа джо за руку, действительно верится, что все будет в порядке. он, наверное, мог провести дэйва даже сквозь ад, и тот бы верил, что бояться нечего. — нам скоро выступать, и я не смогу держать тебя во время песни, дэйв, — мягко произносит джо, когда дэйв немного успокаивается в его руках. однако, услышав это, он вновь напрягается. — я отпущу тебя сейчас, хорошо? — нет, — упирается дэйв. все тело вдруг становится тяжелым, наполняясь тревогой и страхом. — тебе тут с микрофоном скакать, вообще-то, — джо отодвигается, чтобы взглянуть в напуганные глаза напротив. дэйв смотрит на него так, будто единственная причина, по которой он все еще не летит навстречу твердому асфальту, — это он. — послушай, я почти поставил барабанную установку. справа стоит синтезатор эда и педалборды дрю. мы с тобой сейчас стоим здесь, а до этого дрю прыгал тут, как сумасшедший, охотясь за облаками. и все живы. сначала мы отыграем песню или две, дадим интервью, а потом я угощу тебя лапшой или тем, чего ты только захочешь, договорились? дэйв тяжело кивает (голова будто налилась свинцом), чувствуя ответственность за всю группу, и медленно расслабляет пальцы, отпуская руки джо. тот улыбается ему одними глазами, и милые морщинки появляются у него на лице. дэйв сосредотачивается на них и не смотрит вниз, а в голове строчкой бежит неразборчивое: «все хорошо, ты мне нравишься, все будет в порядке, я люблю тебя, оно не треснет-». пальцы джо выскальзывают из его собственных, и дэйва окутывает холодным страхом. он замирает на месте, боясь пошевельнуться. — как себя чувствуешь? — спрашивает джо. — как на седьмом небе, — нервно отшучивается он, и джо смешно фыркает. — отлично, лови. — джо снимает микрофон со стойки и бросает дэйву, который ловит его дрожащими руками, едва не выронив. — как ты там поешь? дэйву вдруг впервые становится неловко петь спустя почти десять лет их существования как группы. он помнит, как шептал слова своей первой коряво написанной песни и прятался за покрывалом, чтобы джо, эд и дрю — не дай бог — не увидели его горящие щеки и дрожащие губы. сейчас же волнение вновь знакомо поднимается по глотке и не дает открыть рта, когда джо смотрит на него таким взглядом. — иногда все, о чем я думаю, — это ты, — ломано пропевает джо, и дэйв не может сдержать глупой, влюбленной улыбки. — давай, иначе мне придется петь, а тебе играть на барабанах. а я слышал, как ты играешь на барабанах. мне еще два дня кошмары снились. дэйв заливается громким смехом, запрокидывая голову, и слышит, как пищит приехавший лифт. из него выскакивает эдмунд, лицо которого выражает смущение и раздражение одновременно, а за ним в развалочку выходит довольный дрю, зажимая подмышками его педалборд. — решайте, кто из вас поедет со мной на переднем сидении, потому что это чудовище остается сзади, — вскрикивает эд и смешно кривится, когда дрю показушно подмигивает ему. — у него рот вообще не затыкается. — затыкается, — гордо отвечает дрю, с легкостью ступая на стеклянный пол. дэйв теряет все веселье и тревожно наблюдает за действиями гитариста. — ты просто не знаешь способов. — избавьте! — высоко стонет эд и в пару шагов преодолевает расстояние до барабанной установки, чтобы поставить малые барабаны. джо ловит взволнованный взгляд дэйва. тот вжал голову в плечи и вцепился в свой микрофон, словно в спасательный круг. джо хочет подойти и взять за руку, обнять, поцеловать — что-нибудь сделать, чтобы успокоить, потому что от такого вида у него больно сжимается сердце. дэйв выглядит загнанным в клетку зверем, который боится, что его пустят на убой. — теперь мы все здесь и даже не падаем, представляешь? — в голосе джо ни намека на насмешку, и он представить не может, как дэйв ему благодарен за это. по крайней мере его не высмеивают, и стыд не мешает взять себя в руки. дэйв продвигается чуть вперед, не отрывая ноги от пола и осторожно скользя. но стекло не то что не трескается, на нем не остается ни царапинки от грубой подошвы. дэйв делает еще несколько несмелых, маленьких шагов. — эй, ты затащил его на площадку! — радостно воскликивает эдмунд, и джо довольно улыбается, отвешивая шуточные поклоны. — дэйв! круто держишься! — хорошая работа, — соглашается дрю и показывает красному от напряжения дэйву большой палец. — будет, если сейчас выступите без промахов, — вежливо встревает в разговор эми. она машет рукой в сторону двух ведущих, которые заняли свои места и водрузили на голову наушники. — сначала песня, потом интервью и еще одна песня как завершение. а после немедленно в кафе, иначе мне придется съесть их. парни смеются и занимают свои позиции. дэйв чувствует, как паника вновь начинает расти. он в последний момент хватает ее за хвост и засовывает поглубже в желудок. он не может сорвать выступление из-за каких-то своих детских страхов. он стоит сейчас на чертовом стекле (очень крепком, между словом), а под ним растилается город со снующими туда-сюда людьми. и этот город еще не знает, что он принадлежит дэйву. он считает до десяти, чтобы окончательно прийти в чувства, в последний раз переглядывается с джо и слышит, как эд выдавливает первую ноту. он старается изо всех сил. оператор с огромной камерой на плече привлекает к себе все внимание дэйва и не дает ему смотреть вниз. за песню не волнуется, потому что слова знает так, что спел бы даже ночью, если бы разбудили. мысли заняты лишь тем, чтобы не налажать перед камерой: чтобы не подкосились от страха ноги, чтобы голос не был выше, чем нужно. дэйва один раз охватывает тревога, и он чуть не кричит испугано, когда оператор ступает на стекло вслед за ним. на нем и так четыре человека и музыкальные инструменты, дэйву кажется, что больше оно не выдержит. ему стоит больших усилий, чтобы не опустить взгляда и не сбиться с ритма. по площадке он старается не скакать (смелости не хватило), и передвигается прыгучей походкой, едва касаясь пола своими белыми кедами. рядом играют ребята, подпевают дрю и эд, создавая приятное многоголосье на заднем фоне. дэйв надеется поймать взгляд джо во время выступления, но тот ни разу не поднимает головы и не смотрит в его сторону. сердце синхронизируется с ударами по барабанам и больно стучит в груди. у дэйва кружится голова от выброшенного адреналина, и, когда музыка стихает, он едва не оседает на пол — так дрожат коленки. сразу после песни к дэйву подходит джо и спрашивает в норме ли тот. дэйв сначала бегом покидает стеклянную площадку и, встав наконец на обычный паркет, отчаянно стонет: — еще одна песня. эми показывает им два больших пальца и жестами просит их поторопиться в студию, где сидят ведущие и занимают слушателей своей болтовней. — ты молодец, — мягко ведет по плечу джо и подхватывает тяжело дышащего дэйва под локоть. — у них есть вода. пойдем, выпьешь. и они скрываются за дверями, где их приветсвуют похвалой и поздравлениями. дэйву кажется, что во второй раз он не сможет выйти на стеклянный пол, потому что годовой запас смелости уже был потрачен. однако после пятнадцати минут интервью они снова возвращаются на площадку с your love, и дэйв повторяет себе, что эта песня короче heat waves, а значит они и справятся быстрее. это дает ему уверенности и сил, чтобы ступить на стекло снова. он осторожно кружится вокруг своей оси под мелодию и его низкий от напряжения голос идеально ложится на музыку. дэйв привычно заигрывает с гитарой дрю, хотя и не так активно как на концертах, едва переставляя ноги, и старается держаться ближе к джо. рядом с ним почему-то не так сильно дрожат внутренности и падение кажется не таким ужасным. он одним своим взглядом держит панику, бурляющую внутри дэйва, и не дает ей вылиться за пределы. смотря на джо, дэйв чувствует, что тоже может сворачивать горы. последний припев он допевает с волнующим трепетом. эми аплодирует им и единственная выкрикивает смущающие комплименты, как гордая мамочка. дэйв рассеянно улыбается и опускает взгляд под ноги. окрыляющая влюбленность тут же сменяется липким страхом. в глазах на мгновение темнеет. джо в это время смеется с очередного нелепого комментария дрю и хлопает по плечу эда в успокаивающем жесте. тот выглядит на пределе своего терпения и в следующую секунду будто готов либо кинуться на дрю, либо кинуться из окна. что между ними произошло, джо не знает, но тактично не спрашивает, боясь попасть под горячую руку. вместо этого он окидывает площадку взглядом, но не находит светлой макушки дэйва, который буквально пару мгновений назад был здесь. под ложечкой начинает неприятно посасывать. куда он делся? — эй, дэйва не видел? — спрашивает джо у тома, проходящего мимо. — ага, спрашивал, где туалет. это он такой из-за высоты, да? какой «такой» он не уточняет и сразу направляется в сторону уборной, куда ему указал том. бесшумно проскользнув внутрь, джо замечает у огромного зеркала дэйва, на котором лица нет. хотя он уже не выглядит таким мертвенно-бледным, как во время выступления, под его глазами залегла вселенская усталость от пережитого стресса. дэйв набирает в ладошки воды из-под крана и полоскает рот. — в порядке? — спрашивает джо, и его голос рикошетит от стен, заставляя дэйва вздрогнуть, испугавшись. — стошнило, — скомкано объясняет тот, брызгая холодной водой в лицо, чтобы прийти в чувства, а потом глухо смеется: — я чуть в обморок не упал, когда оператор встал на стекло. — я горжусь тобой. дэйв вспыхивает алым, чувствуя, как стремительно поднимается температура в помещении. страх наконец улегся на самом дне желудка тяжелым камнем, и теперь настало время самого настоящего стыда. джо действительно держал его за руки, как маленького мальчика! он едва ли не убаюкивал его, хотя справедливо заметить, что все, что говорил джо, успокаивало дэйва и внушало уверенности в себе. самое неловкое — это то, что ему понравилось держаться за руки и быть тем, о ком джо заботится и за кого волнуется. он ведь правда всегда рядом, чтобы поддержать, подбодрить или успокоить. джо переживает за дэйва, беспокоится о его настроении, самочувствии и просто желаниях («если ты хочешь мороженого, то мы съездим на другой конец города ради него, собирайся, дэйви-вэйви»). у дэйва болело сердце, и он не знал, возможно ли было любить джо еще сильнее. — сегодня я слышал от тебя это чаще, чем от кого-либо за всю свою жизнь, — пытается отшутиться дэйв, а у самого что-то внутри завядает и расцветает одновременно. джо мягко улыбается ему и наблюдает, как дэйв наспех вытирает бумажными полотенцами мокрые лицо и руки. его движения нервные и будто невпопад и вызывают у джо только влюбленный смех. дэйв будит в нем столько новых чувств, с которыми по отдельности еще можно справиться, но никак не со всеми сразу. джо едва сдерживается от того, чтобы сгрести парня в охапку. он подходит ближе и осторожно, стараясь не спугнуть, касается ладони дэйва. джо обхватывает ее, нежно обводя костяшки своим большим пальцем, и хочет расцеловать их. дэйв от предвкушения лишается дара речи и едва ли может дышать, когда ему так смотрят в душу. — может, тебе кажется это пустяком, но я думаю, что ты молодец, — шепотом произносит джо, будто их подслушивают. дэйв внимает каждому слову с трепещущим сердцем, пока джо подносит его ладонь к своим губам и оставляет на ней невесомый поцелуй. — я люблю тебя. не потому что ты пытался быть смелым. я люблю тебя, и когда ты боишься. дэйв открывает рот и тут же закрывает его, потом пробует еще раз, но ответные слова застревают комом в горле, и он чувствует, что быстрее расплачется, чем признается джо в чувствах. дэйв перехватывает чужую ладонь так, чтобы они могли переплести пальцы, а потом обнимает крепко, прижимаясь своей грудью к его. джо целует его в лоб, в макушку, оставляет множество поцелуев на волосах и любовно оглаживает лопатки. — ты голодный? — меня только что вырвало, — смущенно отвечает дэйв. — я не захочу есть как минимум два часа. — пойдем тогда в отель, где остановились. почистишь зубы. я жуть как хочу поцеловать тебя. дэйв несдержанно ойкает, зажимая рот рукой, и лицо неравномерно покрывается красными пятнами. они сбегают от собственной группы, как подростки сбегают с уроков, чтобы целоваться.Часть 1
31 июля 2021 г. в 16:28
дэйв роняет тихий, полный отчаяния стон, и он тут же растворяется в звуках мегаполиса. небоскреб, в который им предстоит сейчас зайти, чтобы выступить с парой песен, находится на одной из самых людных авеню нью-йорка, соседствуя с милыми кафешками, зелеными парками и бизнес-центрами. близится час пик, и на улицу скоро хлынет голодный, еще не успевший устать народ. дэйв даже рад: по крайней мере, если он будет падать с высоты птичьего полета, то смерть будет эффектной и ненапрасной. может, после этого их песни станут известнее.
небоскреб упирается в самое небо, разрезая кучевые белые облака. сам он стеклянный и отражает красивый голубой цвет, который хорошо сочетается со свитером дэйва и навевает приятные воспоминания о хороших золотых деньках. и хотя задирать голову так высоко страшно, возможная трагедия вызывает только слабую улыбку на губах. красота деловой жизни сговаривается с его фобией, и они вместе убеждают дэйва, что даже ужасное может быть чарующим.
— готов? — весело спрашивает дрю, но прежде неожиданно хватает дэйва за талию, чтобы напугать. он действительно пугается, но крик застревает в горле. дэйв все еще не может оторвать взгляда от здания. — пахнет америкой.
— что… — растерянно произносит он, не улавливая нити их разговора. мысли присоединяются к плавно огибающим небоскреб облакам. — что вообще значит «пахнет америкой»?
— ничего такого, что тебе было бы необходимо знать.
из-за левого плеча вдруг появляется эдмунд, тоже устремляя свой взгляд вверх. дэйв ему завидует: эду с его высоты, наверное, не так страшно задирать голову. он и с дерева спрыгнет, не ушибив ничего, и в окно второго этажа залезет, не побоявшись взглянуть вниз. дэйва же тошнило. у него звенело в ушах, когда он перевешивался через перила и не мог заставить себя отправиться в поход в гору вместе с парнями (в австрии пришлось отказаться от этой идеи и потом съедать себя за то, что испортил друзьям крутое времяпрепровождения — все они любили походы). боязнь высоты не давала жить и веселиться. в детстве он не мог спрыгнуть в стог сена со второго этажа амбара своего друга, не мог кататься на тарзанке у озера и в прятках на старой пятиэтажной заброшке его находили первым, потому что он всегда прятался на цокальном этаже (там гнилой пол не мог провалиться, потому что падать было некуда). сейчас дэйв не может найти в себе силы подняться на самый верх небоскреба, чтобы исполнить песню.
вид там, должно быть, красивый, думает он, пытаясь заманить конфеткой маленького мальчика внутри себя. получается не очень.
— давайте, парни! время поджимает! — кричит им том и заносит педалборды в здание, держась сразу за эми, мило улыбающейся персоналу. дрю исчезает за ними, таща свою излюбленную побитую гитару и усилитель.
— ты справишься, — поддерживает эд, мягко сжимая плечо дэйва, но в его голосе слышатся жалость и нотки усталости. да, дэйв знает, что действует на нервы.
эдмунд забирает из машины синтезатор и просит помочь ему с оставшимся оборудованием. дэйв с трудом отрывается от небоскреба, хотя голова уже начала слегка кружиться, и сталкивается у машины с джо. они неловко переглядываются, и возвращаются к своим инструментам. дэйву странно наблюдать за сборами джо. он всегда оказывается готовым самым последним, потому что барабанная установка больше одной несчастной гитары и нужно время, чтобы разобрать ее и поставить снова. и джо всегда берет свое время, отказываясь от помощи в установке. «это мои барабаны. ты поставишь их мне, когда я настрою твою гитару». и обычно никто не спорит.
они вдвоем заскакивают в просторный лифт, и с каждой загорающейся цифрой этажа паника внутри дэйва поднимается все выше и выше — вслед за ними, к самому небу. джо стоит напротив и смотрит пытливо на вокалиста, который выглядит так бледно, будто недавно вылез из могилы.
— ты в порядке? — наконец спрашивает он.
дэйв припадает спиной к стене с глухим стуком. успокаивающая музыка в лифте будто стихает и уходит на задний план.
— а похоже?
— нет.
— ну я и не старался, — смешно фыркает дэйв, но джо его улыбку не зеркалит. он выглядит обеспокоенным, и дэйв, встречаясь с ним глазами, вдруг чувствует себя еще более отвратительно. ему не нравится это выражение лица, потому что оно значит, что дэйв опять подставляет и себя, и других.
— я не знаю, как подбодрить тебя. говорить, что мы просто в здании, закрытом и безопасном, бесполезно и глупо, да?
дэйв отводит взгляд и хмурится.
— да. мне не пять лет, и сам знаю. это не так работает, — злостно чеканит он куда-то в сторону, а потом, испугавшись, что прозвучал грубо, добавляет виновато-тихое: — извини.
— да брось. ты молодец. — тон джо приобретает веселые нотки, а по лицу расползается теплая, заразительная улыбка — та самая, которую дэйв никогда не мог игнорировать. что-то ревнивое в самом сердце радуется тому, что эта улыбка была только для него и ни для кого больше.
дэйв, смущенный своими чувствами, меняет позу и покрепче перехватывает стойку для микрофона. на периферии замечает, что на табло лифта загорается цифра тридцать два, но сердце стучит немного в другом ритме, отличном от страха.
— в каком смысле? — осторожно спрашивает дэйв.
— прямо сейчас мы поднимаемся на самый верх. ты поднимаешься, — джо делает акцент на слове «ты» и вскидывает брови. улыбка все еще играет на его бледных губах, и дэйв очень сильно старается не смотреть на них.
кондиционер в лифте не справляется со своей работой.
— но мы еще не наверху.
— да, и ты молодец.
— я еще не начал петь.
— но ты умница.
— там все стеклянное!
— да. я горжусь тобой.
— я завалю выступление. я и рта открыть не смогу!
— и я все еще буду гордиться тобой.
слова застревают в горле, и дэйв замолкает, смело заглядывая в глаза джо. в его собственных читается какая-то просьба, суть которой даже он сам не знает. у него все тело горит от обиды — такой глупой и совершенно детской. дэйв искренне обижается на то, что по джо нельзя сказать, что он разозлился. а должен был. джо должен выглядеть раздраженым или как минимум уставшим, потому что сам дэйв от себя устал. потому что дэйв зол на самого себя за то, что все еще живет со своим страхом высоты, проследовавшим за ним из самого детства. это же должно быть так просто — взять и избавиться от него. дэйв безнадежен.
тихая музыка в лифте будто специально становится громче, заполняя тишину, воцарившуюся между парнями. дэйв думает, что она совсем не успокаивает, а наоборот держит горящую спичку у легко воспламеняющегося дерева его нервов. звучит щелчок, и на табло загорается цифра семьдесят.
— нужно будет спуститься вниз еще раз, чтобы донести оставшуюся аппаратуру, — говорит джо и ждет, когда двери лифта полностью откроются. — ты пойдешь за ней или останешься тут?
дэйв тяжело сглатывает слюну.
— боюсь, если я спущуюсь, то не поднимусь сюда во второй раз.
и они оба ступают на последний этаж.