бесполезно — валентин стрыкало
или
утро которым мы умрем — mujuice
— Олег, — позвал Сережа. — Иди ко мне. Олег стоял у окна и всматривался в то, что творилось внизу. И не верил, не мог этому верить. Он повернулся к Сереже, лежавшему в полумраке на диване. — У нас осталось часов пять, — сказал Олег. Сказал быстро, на одном выдохе, и тут же замолк, подавляя судорожный вздох. Стало тихо, так тихо, как никогда раньше не бывало. Сережа подошел близко, прижался грудью к его спине — шрамом к шраму, крестом к кресту. И замер, дав Олегу ощутить его сердцебиение всей кожей. — Но мое сердце еще бьется, Олег, — прошептал Сережа. — Мы пока еще живы. Перестань считать. Было темно, и солнцу уже не суждено было встать. Земля была обречена — через несколько часов в нее должен был врезаться метеорит размером с Польшу. Все вот так просто. Шансов спастись не было ни у кого. Они стояли и смотрели вниз — Сережа обнимал Олега со спины, положив голову ему на плечо. А на улицах люди выбрасывались из окон, не в силах дождаться конца. Не все, конечно. Некоторые бродили бесцельно, абсолютно разбитые. Горели подожженные дома, машины. Все знали, что не спасутся. Все было бессмысленно. — Слабаки, — бросил Сережа презрительно. — Им выпала такая честь — погибнуть вместе со всем миром. А они… они не смогли. Олег промолчал, только положил свою ладонь поверх Сережиной и крепче сжал. Сережа за плечи развернул его к себе лицом. В отблесках пожаров его рыжие волосы горели огнем. Рука Олега сама потянулась к ним — еще раз потрогать, ощутить. Сереже нравилось, когда он так делал — он, как ласковый кот, всегда сам льнул к руке. И в тот момент тоже — жмуря глаза от удовольствия. Как будто их не ждала смерть через несколько часов. Олег резко прижал Сережу к себе, уткнулся в макушку, пытаясь сдержать зародившийся всхлип. В нем поднялось и вскипело слезами на глазах чувство такой невыразимой горечи, что он чуть не задохнулся. В груди резануло. — Олеж, — Сережа отстранился, обхватил ладонями его лицо. — Ну что ты, что ты, — шептал он, гладя его щеки, скулы с болезненной нежностью. — Плачь, Олежа, плачь. Олег зажмурился. Он не мог этого себе позволить. Никогда не позволял себе быть слабым, а тут, перед самым концом — вот так расклеиться? Сережа его уважать перестанет. — Ну дурак ты, что ли, — прошептал Сережа, словно прочитал его мысли, — это глупость, отпусти себя. Здесь только я, вот я, вот, — он нашарил Олегову руку, сжал, положил себе на грудь, как будто доказывал ему, что действительно еще жив. Притянул за голову, лбом ко лбу, коротко поцеловал. — Нечего стыдиться. У Олега задрожали губы, и он всхлипнул как-то странно — очень давно не плакал. Его плечи затряслись. Он поспешил опять вжаться в Сережу, который пальцами вытирал струившиеся по лицу слезы. И смотрел так, что Олег не мог удержаться от плача. Его выламывала невыносимая боль от мысли, что скоро они потеряют друг друга. — Я не могу поверить, — пробормотал он. — Я не верю. Так и было. Олег не мог смириться не со своей смертью — он всегда был морально к ней готов, сколько уже под пулями ходил — и не со смертью человечества (вот уж на людей было плевать всегда), но Сережа… Сережа не мог умереть. В первые часы, как стало известно и подтвердилось, первой мыслью Олега было, конечно, что Сережа спасется. — Серый, я тебе точно говорю, что эти спасутся, — указал он на Безоса и Маска, дававших комментарии со скорбными лицами с экрана. — Простому народу не говорят, но у них точно есть какая-нибудь ракета припасенная на такой случай. Еще и семьи свои захватят. Ты же можешь договориться, тебя они возьмут! Олег говорил горячо и убежденно, все больше веря в свою идею. Но Сережа покачал головой. — Не успеют. От взрыва такого масштаба они не улетят, накроет их волной. Бесполезно. — Но… — Олег нахмурился, понял, что Сережа прав, и его будто придавило осознанием неизбежности. Сережа вздохнул, проскользнул между его сцепленных рук, уселся на его колени, обвил руками шею. — И потом, ты думаешь, я бы предпочел жизнь в крошечной ракете с этими заносчивыми мудаками смерти здесь, с тобой? — немного истерично усмехнулся он. — Не говори так, — попросил Олег. — Ты же знаешь, я бы все отдал, все, если бы… — Знаю, — сказал Сережа, и его губы скривились, как от сильной боли. — Но когда небо упадет, даже ты не сможешь удержать его, Волче. По его щекам бежали горячие слезы, но он улыбался. Потому что знал, что если бы Олег мог ценой своей жизни спасти его — сделал бы, не задумавшись. И Сережа бы так сделал, но Олег такого не допустил бы. Теперь не верить было невозможно. Вот он — конец. — Снимешь с меня одежду? — просто и доверительно предложил Сережа. — Хочу, знаешь, напоследок чувствовать только тебя, по максимуму. — Сереж, я… Дай мне немного времени, — ответил Олег, пытаясь дышать глубже. — Я не про секс, Олеж, — пояснил Сережа. — Я хочу просто… видеть тебя все оставшееся время. Снимай все. Олег разделся — специально медлил, чтобы Сережа смог наслаждаться подольше. Он очень любил смотреть за этим. И тогда тоже он смотрел неотрывно, но в его глазах не было похоти. Сережа смотрел с такой искренней любовью, что Олегу захотелось закричать. Вместо этого он молча приник к губам Сережи и попытался выразить все, что чувствовал. И они поняли друг друга. Олег потянулся раздеть Сережу — тот с удовольствием подался навстречу. Он раздевал его по памяти, на ощупь, не торопясь, пытаясь почувствовать все, что, может быть, упускал раньше. Сережа под ним дрожал. Успокаивающе поцеловав его куда-то в плечо, Олег уложил его прямо на пол, а сам лег рядом и взял его за руку. Погладил его ладонь большим пальцем, как будто они студенты на прогулке. — Ты знаешь, я и не мечтал так умереть, — сказал Сережа, повернув к Олегу голову. — Это даже… красиво. — Очень на тебя похоже, — усмехнулся Олег, глядя на него с обожанием. — Ты всегда думаешь о красоте. И… ты сам прекрасен. Олег обычно не выражал свои чувства словами, и у Сережи заныло сердце от того, что он сказал это. Больше такой возможности у них не будет. Грудь как будто камнем придавило. — Волчонок… — прошептал Сережа. — Прости меня. — Ты чего, Сереж? — Олег положил ладонь ему на щеку. Погладил, успокаивая. Сережа смотрел, не мигая, в темные Олеговы глаза. — Ты столько… боли пережил из-за меня. Я… На его губы легла ладонь Олега. — Перестань, — приказал он. — Мы уже тысячу раз это обговаривали. — Да, — горько улыбнулся Сережа. — Сейчас вот в последний раз. Больше не скажу этого. Прости меня. Олег молча притянул его к себе. Соединил их руки, ладонь к ладони. Как в детстве — они время от времени мерились ладошками: у кого больше. Олег всегда отращивал лапу быстрее. По окончании сравнения он чмокал расстроенного Сережу в ладонь и обещал, что теперь пальцы будут расти быстро. От таких воспоминаний хотелось завыть по-волчьи. Вместо этого он лишь крепче прижал к себе подозрительно притихшего Сережу. Оказалось, тот задремал, пригревшись на Олеге. — Сережа, — прошептал он, касаясь уха губами. — Просыпайся. — Олег, — сонно пробормотал Сережа, щурясь. — Мы еще живы? — Пока да. Не хочешь провести со мной последние часы жизни? — спросил Олег с усмешкой. — Я и во сне тебя вижу, — просто ответил Сережа. Олег поцеловал его висок и прядь рыжих волос. Все так просто, если любишь. Все тебе подвластно оказывается, даже сны. Кроме смерти разве. — Так умирать не хочется, — сказал Сережа, видимо, уже проснувшись. — Нам бы с тобой жить и жить, а, Волче? Кому, если не нам? — Теперь никому. За окном вспыхнул очередной пожар. Они лежали и смотрели на высокий потолок со всполохами пламени. — А мы повторим финальную сцену из «Бойцовского клуба»? — вдруг хихикнул Сережа и потянул Олега встать на ноги. — Ну-ка, давай, ты слева. Олег ухмыльнулся, но позволил Сереже творить все, что захочется. Он только наблюдал, а его сердце рвалось на части. — Марго, вруби «Where is my mind?» — велел Сережа и схватил его за ладонь. Все как с детства. Они всю жизнь так прошли — рука об руку — и умереть должны так же. Они стояли у огромного окна, держались за руки, пока за стеклом рушился мир. Они посмотрели друг на друга одновременно. В тысячу раз лучше, чем в кино. И бросились друг к другу тоже в одном порыве одной на двоих любви. — Волчонок, Волчонок, — Сережа был как помешанный, лез целоваться, руками обнимал голову Олега, притягивал к себе. Только осознал, что с ними будет. — Как же мы… Как же мы будем? — спрашивал он, заглядывая в глаза Олегу, будто правда ждал ответа. — Серый, — вздохнул Олег, — не думай об этом. Ложись ко мне на колени. Он и лег, и с удовольствием подставился под руку, ласкавшую его волосы. — Я вот думал, — сказал Олег хриплым голосом, — осталось ли у меня какое-то желание невыполненное, и понял, что ничего такого нет. Я не хотел бы жить иначе. Я прожил жизнь, и самое ценное, что у меня было, я сохранил — тебя сохранил. Сережа крепко-крепко целовал его ладонь, предплечье, все, что попалось под руку. Он боялся, что расплачется, если попробует что-то сказать. А терять на это драгоценное время совсем не хотелось. Они почувствовали это одновременно. Еще не грохот, но какое-то предвестие конца в физическом воплощении. Потом началась тряска, как при землетрясении. Сережа почувствовал, как ему от паники сдавило грудь. Еще же слишком рано, они не успели… ничего не успели. — Это все? — потерянно прошептал Сережа, цепляясь за плечи Олега. Тот не стал отвечать, только крепче прижал к себе, закрыл его спину своими руками. Они столкнулись лбами. Сережа задыхался, но целовал его с невероятной нежностью. В последний раз и навсегда. Раздался оглушительный грохот — начали рушиться здания. Тряска усилилась, по полу пошли трещины, рвалась электрическая проводка, сыпалась штукатурка. Они не видели, не чувствовали. Они смотрели только друг на друга. — Я люблю, люблю тебя, Волче, — Сережа крепко обнимал его за шею и шептал быстро-быстро, боясь не успеть. — Всегда любил. Казалось, нельзя было прижаться ближе, но Олег буквально вплавился в тело Сережи, утыкаясь губами в шею. Какой-то осколок стекла врезался в плечо, брызнула кровь. Сережа этого даже не заметил. — И я тебя. Всегда. Горячая ладонь Олега нашла Сережину и сжала. Чтобы было не так страшно. Сережа зажмурился, поцеловал его отчаянно, чтобы он точно понял. Когда Олег понял, что потолок рушится почему-то быстрее, чем пол, его первой реакцией было накрыть собой Сережу. Даже в такой момент защитить любой ценой. И Сережа осознал это, обнял его, чтобы уже никогда не расставаться, и улыбнулся. Они вместе.