***
На следующее утро Дикки проснулся, когда задрожала его подушка. Стряхивая с себя остатки сна, он достал из-под подушки телефон и выключил будильник. Потом он огляделся вокруг. Его братья все еще спали крепким сном, поэтому он осторожно встал с кровати и начал одеваться. Через пять минут Дикки был уже готов. Он тихонько выудил пару долларов из своего тайничка и на цыпочках вышел из комнаты. Продолжая медленно передвигаться на цыпочках, он спустился вниз и вышел из дома. Очутившись на улице, он бодро затопал к ближайшему кафе с пончиками, напевая себе под нос песню Blink-182 "What's My Age Again?" Эта песня описывала Дикки как нельзя лучше, ведь он почти всегда вел себя бесшабашно и инфантильно. Вот, посмотрите сами: That's about the time that she broke up with me No one should take themselves so seriously With many years ahead to fall in line Why would you wish that on me I never wanna act my age What's my age again? Спев песню до конца, Дикки как раз подошел к кафе, благо, что оно находилось совсем близко. — Один обычный пончик, пожалуйста, — попросил он, подходя к прилавку. — Один доллар, — ответила молоденькая заспанная кассирша, пробивая его заказ. Но потом хитро прищурилась и спросила Дикки, — А ты, мальчик, че здесь делаешь в такую рань? Ведь сегодня суббота, спать надо, а не торчать здесь, как я! — Понимаете, тут такое дело... (***
Придя домой, Дикки сразу же приступил к делу. Сперва он загуглил на своем телефоне простенький рецепт глазури для пончиков. Найдя на кухне сахарную пудру и миску, он занялся глазурью. Вроде бы должно было быть все просто — сахар да вода. Но только не для Дикки, и только не сейчас. Он решил добавить туда кое-что еще... Взяв еще одну миску, Дикки уселся на диван, приспустил штаны... и начал дрочить. Обычно в такие моменты его мозг автоматически переключался на Дон, и этот раз не был исключением. Но сегодня Дикки излился не на полотенце, как обычно, а в миску. Внимательно изучив мутно-белую, вязкую жидкость, он остался доволен ею. Он принес миску обратно на кухню, а потом вытер член и натянул обратно штаны. Теперь Дикки оставалось сделать самое главное. Он аккуратно вылил сперму в тазик с глазурью и хорошо все перемешал. После этого он взял пончик и полил его сверху "особой" глазурью. Глазурь лежала отлично; по внешнему виду "пончик мести" невозможно было отличить от обычного глазированного. Поэтому Дикки взял стирающийся маркер и написал на ободке тарелки с пончиком: "Для Рикки". Поставив тарелку в холодильник, он отправился в свою комнату ждать пробуждения Рикки.***
В восемь утра проснулся Никки. Он никогда не спал допоздна, даже по выходным и праздникам. Он был ранней пташкой, что хорошо сочеталось с его увлечением кулинарией. Но, как вы уже поняли, Дикки был нужен отнюдь не Никки. Наш мститель с некоторым напряжением ждал, когда все-таки проснется Рикки, и сейчас минуты казались ему часами. Наконец Рикки тоже начал просыпаться (в основном из-за Никки, который спросонья ходил по комнате и натыкался на все подряд. Окончательно продрав глаза, Рикки и Никки отправились в ванную, но их уже опередила Дон. Поэтому им пришлось ждать своей очереди довольно долго. Но вот все четверняшки уже в сборе и сидят на кухне. Ну, за исключением Никки, который готовит им всем свои охуенные блины. А тем временем Дикки уже распирает от предвкушения. Он не в силах больше ждать. Он открывает холодильник, достает из него заветный пончик и ставит его перед Рикки. — На, держи, братан, это тебе, — немного смущаясь, говорит Дикки. А сам украдкой достает свой телефон и заходит в приложение-камеру. — Мне? — удивляется Рикки. — Но ты же вроде как на меня злишься, разве нет? Помнится, вчера ты пристукнуть меня готов был... — Да ладно, эт все уже в прошлом! — отмахивается тот. — Я на тебя обиды не держу, и, к тому же, действительно смешно ж ведь было! Так что на, ешь! — Ну ладно... — мямлит Рикки и откусывает кусок пончика. К этому времени блины уже были готовы, и Никки присоединился к четверняшкам, сидящих за столом. Но тут Дон заметила, что происходит что-то странное. С каждым куском пончика, который ел Рикки, ухмылка на лице Дикки становилась все шире и шире, а его глаза возбужденно блестели. Когда Рикки умял половину пончика, Дон не выдержала: — Ладно, Дикки, хватит тут корчить из себя ангелочка. Давай говори, че ты там подсунул Рикки. Услышав это, Рикки на всякий случай перестал жевать, хоть и не заметил ничего плохого. Например, пончик не был напичкан острым перцем. — Я? — пытаясь изобразить удивление, ответил Дикки. — Ты че, Дон? Это просто пончик, я его седня утром для Рикки купил, просто так, по доброте души, а ты тут на меня наезжаешь... — И правда, — добавил Никки. — Что-то здесь не так. Чтобы Дикки, утром, по своей воле, куда-то пошел и сделал что-то хорошее кому-то другому? Да нет, скорее уж рак на горе свистнет. — О'кей, о'кей, — сдался Дикки, понимая, что уже не сможет изъебнуться и выйти сухим из воды. — Дело в том, что Рикки сейчас ест не только сладкий пончик, но еще и... мою кончу. Когда Дикки произнес эти слова, у Никки и Дон отвисли челюсти, а Рикки поспешно выплюнул кусок пончика, крича, — Ах ты уебок! Совсем охуел, что ли? И в этот момент Дикки поднял свой телефон и сфоткал ошалелые физиономии своих братьев и сестры. Взглянув на фотку, он громко заржал, хватаясь за живот и показывая ее остальным четверняшкам. Вскоре все четверо хохотали так, что едва не валились со стульев. — Ну что ж, этот день рождения я точно не забуду, — подытожил Рикки. — Хотя Дикки меня довольно сильно наебал, но я, похоже, это заслужил. Никки ответил, — Хм, вот это точно! А теперь передайте-ка мне этот пончик! Надо его все-таки попробовать, вдруг Дикки только что совершил переворот в кулинарии!