Bad boy.

Запыхавшись, я резко остановился, руками опираясь о чуть дрожащие колени. Сердце билось, как сумасшедшее, гулким звоном отдаваясь в ушах, а перед глазами стояла все та же картина. Миниатюрный брюнет прижат к стеллажу шикарным блондином, стонущие в унисон друг другу. Они были разные и по внешним данным, и по статусу в обществе, но вместе дополняли друг друга, создавая вокруг себя мощную ауру неудержимой страсти с капелькой искренней любви. Именно в ту секунду была отчетливо видна гармония между этими двумя. Пугал больше не тот факт, что глава студсовета в общем кабинете придавался плотским утехам с главным хулиганом университета, нет, совсем не это. Пугало то, что это до жути понравилось и сильно возбуждало… *** Я сидел на собственной кровати, всматриваясь в косой потолок чердачной комнаты. Наука в голову не лезла, конец карандаша был безжалостно искусан, а из груди изредка вырывались грустные вздохи. Завалившись прямо на раскрытые учебники, я призадумался, как нередко бывает, о своей, казалось бы, неплохой жизни. Наверное, один из лучших студентов университета после До КенСу. Гордость семьи. А что я сам могу сказать о своей жизни? Я жизни как таковой и не видел. Все, что вспоминается из глубокого детства, это уроки игры на фортепиано, частные посиделки с репетиторами, а дальше хуже: даже повзрослев, я так и не смог «расслабиться». Жизнь протекала в небольшой чердачной комнатке с огромными стеллажами книг, просторной кроватью у стены и письменным столом, заваленным конспектами, рефератами и научными работами. Вся жизнь проходила в этой комнате вместе с книгами. Никаких друзей, никаких вечеринок, никаких свиданий…. Хотя, про какие свидания может идти речь? Еще с младшей школы и до сегодняшнего дня мой взгляд никогда, ни на секунду не задерживался на девушках. В заговорщическое шептание в раздевалке мальчишки меня не брали, поэтому для меня до сих пор оставалось загадкой, что же такое эти «мокрые сны» и что это такое «дрочить». Легче давались формулы по высшей математике, нежели все секреты взрослой жизни. Согруппник по лабораторным работам Ким Чондэ любил подшучивать, говоря, что я никогда не заглядывал к себе в трусы. Почему? Заглядывал и это «нечто», находящиеся там, пугало и сильно смущало. Произошедшее сегодня, точнее увиденное, чертовски сильно пошатнуло мое душевное состояние и заставило, наверное, впервые в жизни испытать возбуждение… *** Подходя к главному входу университета, я испуганно дергаюсь и чуть не роняю книги так бережно прижатые к груди, а все от громкого визга колес об асфальт и остановленного всего лишь в метре от меня черного огромных размеров байка. Первое, что бросается в мои испуганные глаза, так это непозволительно длинные ноги, ну, а дальше замечается черная кожаная куртка и большой сияющий шлем. Пока я в непонимании хлопал глазками, незнакомец стянул с головы шлем, под которым обнаружились каштановые волосы с небольшой челочкой, лопоухие уши и широченная улыбка. -Привет, я Пак Чанёль, давай дружить, - глубокий бас вызывает табун мурашек вдоль по всему позвоночнику, а протянутая рука для рукопожатия остается незамеченной. Я сконфуженно дергаюсь, поправляя сползшие очки и спешу побыстрее скрыться от этого странного человека с безумной улыбкой и сияющими глазами. Впервые в жизни сердце стучит так быстро от одного только голоса, а щечки покрывает чуть заметный румянец. И уже идя по коридору университета, я задумываюсь над тем, что стоит посетить врача и провериться на наличие инфекций в организме, потому что это ненормально… *** И так продолжалось. Три. Гребанные. Недели. Я думал, что сойду с ума от этого придурка по имени Пак Чанёль. Он преследовал меня на каждом шагу, за каждым поворотом! За первую неделю нашего «знакомства» я обзавелся фобией преследования, а тело вздрагивало от каждого небольшого шума. Спустя еще одну неделю, я, не стесняясь, бил эту высоченную башню всем, что было под рукой: книгой, сумкой, небольшими кулачками. А этому идиоту хоть бы что, он так же улыбался и называл меня если не «милым», то «принцессой», что выводило меня из себя еще сильнее. Ничего не поменялось, даже к концу третьей недели: я продолжал играть в молчанку, боясь заговорить с этим красавцем. … Я устало плелся по коридору, уставший и измученный сложным днем. Остановившись посреди пустынного коридора, я закрыл глаза и откинул голову назад, вспоминая, что хотел сделать. Что-то теплое коснулось сзади моей шеи, а после я почувствовал влажное касание к обнаженной коже. Испуганно распахнув глаза, я услышал возле уха тихий грубый голос, произнёсший: «Бекхен». Какой-то импульс пробежался по телу, собираясь внизу живота тугим узлом, щеки вспыхнули огнем, и, даже не оборачиваясь, я со всех ног испуганно побежал по коридору вперед. … Задыхаясь, я забежал в туалет, в растерянности озираясь по сторонам. Никого не было. Я облегченно вздохнул и не спеша подошел к умывальникам. Для верности оглянувшись еще раз, я неуверенно посмотрел вниз, чуть приподнимая края рубашки. В области ширинки виднелась внушительных размеров выпуклость. Рука неуверенно дернулась к ширинке, чтобы потрогать образовавшийся бугорок. Звук хлопнувшей двери заставляет вздрогнуть, а руки сильнее тянут рубашку вниз, чтобы спрятать это … В туалет входит немного разъяренный Пак. Хватая за ворот рубашки, он припечатывает меня к стене, угрожающе нависая сверху, оперевшись руками по обе стороны от моей несчастной головы. - Слушай сюда внимательно, - Чанёль говорит тихо, но чётко и внушительно, - хочешь ты этого или нет, но ты будешь моим в любом случае. Понял? С языка почти слетает грубое «какого хрена», но, увидев, как губы Пака становятся все ближе, уверенно закивал головой, упираясь в сильную грудь ладонями и смущенно отворачиваясь. - Умница, - Чанель проводит кончиками пальцев по моей щеке, - а теперь решим твою маленькую проблемку. Руки этого засранца за секунду расстегивают штаны, приспуская их с бедер вместе с бельем. Моему возмущению нет предела, рот открывается для гневной тирады, но все слова вмиг пропадают, а с губ слетает протяжный стон, стоит сильной, грубоватой руке обхватить мое возбуждение. Пак грубо и резко водит рукой по всей длине, мои руки хватаются за напряженные предплечья и бицепсы, потому что ноги совсем не держат. Где-то внутри собирается ком, готовый вот-вот взорваться, только нужно чуток быстрее… Пак, как назло, останавливается, несильно сжимая у основания, заглядывает в мои глаза. Я в нетерпении закусываю губу, неуверенно двигаю бедрами, вызывая на лице парня легкую улыбку. И не разрывая зрительного контакта, он продолжает свое грязное дело… Пары быстрых движений горячей ладони хватает, чтобы почувствовать настоящее наслаждение, а телу выгнуться, изливаясь в руку этому негоднику. С губ в тот же час срывается протяжное и блаженное «Чанёль». *** К такому жизнь меня не готовила. Кто же, мать вашу, знал, что наши отношения начнутся с мастурбации, а не с первого взрослого поцелуя…