C'est la vie

«Если б молодость знала, если б старость могла», — бормочет себе под нос младшая де Веспе, сосредоточенно укладывая свои самые ценные вещи в сундук и готовясь отплыть с приливом.       Отец будет ею гордиться. «В гостях хорошо, а дома лучше…» — растерянно крутит она в пальцах вульгарную и дешевую по меркам знати брошь, когда-то спонтанно купленную для неё мужем на рынке одного захудалого альянсовского городка. Надевать такое напоказ было категорически нельзя — новость о леди замка Максон, выглядящей неподобающим образом, вмиг разлетелась бы по всему Перену! Поэтому она носила её украдкой: на внутреннем отвороте кафтана, на манжете под рукавом, на изнанке пелерины… Или еле заметно вплетенной в праздничную прическу — именно так было в тот день, когда её родной брат застрелил мужчину, которого она любила, прямо у неё на глазах…       Орелия не нашла в себе сил его за это винить. На его месте она поступила бы точно так же. Таковы традиции семьи де Веспе.       «Безутешная вдова» прикалывает брошь к шляпе. Единственная сентиментальность, которую она может себе позволить. «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — издали ухмыляется княжна, наблюдая за тем, как её охрана прогоняет с трудом лопочущих что-то на международном языке аборигенов. «Гнев земли»… «месть Тысячеликого»… Подумать только! Какие красивые эпитеты для простого извержения вулкана.       Как бы там ни было, любоваться буйством стихии Орелия всё же предпочла бы из Новой Серены, где в порту стоят десятки крепких кораблей, готовых в любой момент эвакуировать всех важных людей с этого дикого острова. «В тихом омуте, да черти водятся», — одобрительно присвистывает она, услыхав, что взбалмошный сын князя д`Орсе вознамерился покорить своей воле целый остров.       Оказывается, общего у них намного больше, чем она привыкла считать. Возможно, им стоило познакомиться гораздо, гораздо раньше. «Всяк сверчок — знай свой шесток», — издевательски смотрит она на де Сарде, наблюдая как та лишь кривится в бессильной злобе в ответ на выпад о её совсем не сестринской любви к Константину.       «Кузина», — вслух добавляет Орелия напоследок, шлифуя произведенный эффект. «В любви и на войне все средства хороши!» — довольно рассматривает она своё отражение в зеркале, оглаживая накрахмаленный кружевной воротничок и пощипывая щёки, чтобы казаться еще румяней.       Первый муж свою красавицу и умницу жену обожал безмерно и исполнял любые её прихоти. И этот будет.       Орелия д`Орсе… хммм, не слишком-то благозвучно. Но на какие только жертвы ни пойдешь ради великой цели! «Я училась плавать в океане с акулами…» — нахально улыбается она, пробегаясь взглядом по ошарашенным лицам эмиссара и её спутников. Будь отец рядом, он обязательно отчитал бы её за пустое бахвальство.       К счастью, сейчас их разделяет целый океан. И Орелия твёрдо знает, что «Переговоры — самый сложный способ демонстрации силы». А уж трудностей она не боится. «Разделяй и властвуй», — любовно запаковывает она в пухлые кожаные конверты компромат на своих врагов и, быть может, потенциальных союзников. Жаль, что госпожа де Моранж и леди де Сарде не в списке вторых. Одна слишком влиятельна, а вторая слишком преданна своему кузену-наместнику и, вероятно, любовнику. «Удача любит подготовлены умы», — горят азартом её глаза при виде неожиданной эффективности яда, сделанного наспех из случайно найденного рядом с лагерем местного растения.       Теперь нужно запоминающееся говорящее название. Может, Орелисион? Слишком просто. Или «Золотое Увядание»? Уже лучше, но симптомы не настолько красноречивы. Ничего, у неё еще будет время над этим подумать. «Историю пишут победители», — тихо усмехается она, лихо сплетая правду об отнюдь не благородном происхождении де Сарде с дерзким вымыслом о нагулянном княгиней д`Орсе сыне. Эту гремучую смесь Орелия старательно записывает в антиправительственную листовку. Первую из многих. Уже совсем скоро сотни таких будут развешаны по всем уголкам Новой Серены. «Знает кошка, чье мясо съела», — презрительно улыбается она, в упор глядя на запоздало занервничавшую Моранж, наконец-то разгадавшую, что могут означать незнакомые травяные нотки в её чае. Неужели столь искушенная в интригах леди и вправду надеялась, что пусть даже младшая из де Веспе не раскусит её маленький спектакль?       Тем не менее, из-за этой старухи теперь всё пошло наперекосяк! Но Орелия выпутывалась и не из таких камуфлетов! Де Веспе она или нет?! «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!» — раз за разом напряженно повторяет она привычную напускную браваду, пытаясь поднять боевой дух, и бодро вышагивает по площади Орсея к главному зданию города. Но в этот раз в глазах её верных близнецов-телохранительниц читается лишь молчаливый упрёк.       После недолгих колебаний Орелия всё же отваживается переступить порог дворца.       Всё свершится сегодня.       И лучше б расположившемуся неподалёку крикливому зазывале в лавчонку «лучших вин и ликёров на Тир-Фради» действительно ими располагать. Для его же блага. «Нашла коса на камень», — уважительно подмечает она про себя, выслушивая от де Сарде все собранные ею обвинения в свой адрес. Кто бы мог подумать, что столь зелёная дипломатка в итоге окажется самой серьезной угрозой её планам?       Возможно, с выбором потенциального союзника она всё же слегка просчиталась. «Положение обязывает», — подбадривает она себя в сотый раз, уже незапамятную кучу времени находясь под арестом в ожидании решения Совета Содружества. Она щепетильно оглаживает края холщевой тюремной рубахи и гордо распрямляет спину. Молодую княжну так просто не сломить! «C’est la vie…» — устало шепчет Орелия, даже не дослушав свой приговор до конца.       Лишенная титула. Лишенная фамилии. Лишённая поддержки отца. Она понимает его решение, как никто другой. На его месте она поступила бы точно так же. Таковы традиции семьи де Веспе.