хён

после пятичасовой репетиции с короткими перерывами на попить и в туалет сходить чонвон сравнивает себя с выжатым лимоном, по которому сверху кто-то прошёлся. не ощущает ни ног, ни рук, потирая лицо ладонями. даже не вмешивается в очередной бессмысленный — однако, шутливый — спор между сону и сонхуном, что упрямо не могут поделить душ, отдавая лидерство мгновенно всё разрулившему чонсону. который впустил в душ сначала джеюна, а после рики, выделив в очереди несносному дуэту самый конец. «это послужит вам хорошим уроком. а теперь заткнулись все, чонвон, кажется, спит», — поучительным тоном велит он, заглядывает в гостиную, убеждаясь в правоте собственных слов, и цокает на закатившего глаза сонхуна. но чонвон не спит, просто лежит на прохладном диване, свернувшись комочком и укрывшись полотенцем, — надоедливый шум из коридора отвлекает. да и усталость давит настолько сильно, что тело совсем деревянное. можно попросить о массаже чонсона, чтобы хоть немного расслабиться, но это нечестно. он на репетициях сразу после занятий в школе: обязательные уроки вокала, повторение японского текста, небольшой перекус и отрабатывание до какого-то безумного совершенства хореографии для дебютного альбома в другой стране. радует новость о появившейся для рики возможности повидаться с семьёй. они новички, которые прошли через многое, чтобы сдаваться сейчас, практически в самом начале. но каждый имеет свой предел, так ведь? вот и чонвон понимает, что скоро. скоро наступит и его предел. карьера знаменитости, младший возраст и позиция лидера — всё это не даёт сделать и лишний вдох. а к другим мемберам за советом и поддержкой идти даже в мыслях звучит эгоистично. остальные участники тоже люди, и нагружать их собственными проблемами не хочется. пусть хисын и повторяет часто, что они все рядом в любую минуту для него, что не нужно прятаться и скрывать переживания. он согласен, и мемберам тоже всегда готов подставить плечо, сказать типичное: «всё будет хорошо» и обнять. но… держит в ежовых руковицах чувство ответственности и не отпускает. — эй, чонвон-и? — тёплая и влажная ладонь нежно сжимает плечо, поглаживая, и он медленно открывает глаза, пытаясь в темноте разглядеть размытый силуэт чонсона, склонившегося над ним. чонвон сонно щурится, и вопросительно угукает, вяло садясь на диване. мысли похожи на рой жужжащих ос, а тело на желе, которое сону одно время покупал постоянно. пока рики не выдержал и не выкинул запасы в мусорку, аргументируя свой поступок несварением желудка и выдвинутым ультиматумом: «либо живой я, либо эти твои штуки и мёртвый я». — там душ освободился. сходи, сполоснись, — чонсон заботливо помогает подняться и не упасть на пол, когда ноги начинают опасно дрожать, придерживая рукой за талию и прижимая ближе к себе. чонвон хочет возразить, оттолкнуть, потому что грязный и немытый до сих пор, но послушно затыкается после мягкой просьбы не ворчать и спокойно дойти до ванной комнаты. там чонсон оставляет его одного, предлагает помочь и с одеждой, но, заметив ярко-красные щёки и уши, возвращается в гостиную, приглушая по пути в коридоре свет. старается не думать о пунцовом чонвоне, выдыхая, и, словно вода, растекается по дивану. «надо бы включить кондиционер на ночь». спустя почти двадцать минут чонвон выходит свежий и чистый, от него приятно пахнет фруктовым гелем для душа, но он всё такой же уставший и потрёпанный жизнью. включает небольшой свет в гостиной, посылая либо сону, либо сонхуна в душ, и топает к дивану. чонсон усмехается по-доброму, ловя безразличный взгляд, и пожимает плечами. оба молчат, наблюдая за убегающим от сонхуна и визжащим о несправедливости вселенной к нему сону, и поворачивают в сторону друг друга головы синхронно. в глазах читают одно слово, отлично характеризующее ситуацию в целом, — «дурдом». — просто сделай вид, что их не существует. мне иногда помогает, — весело шепчет чонсон, и чонвон, укладывая голову ему на плечо, поражается умению шутить даже тогда, когда сил не хватает элементарно на моргать. но прислушивается к совету, проваливаясь в лёгкую дрёму и обхватывая руку чонсона, как порой подушку. сейчас бы ещё мышцы нормально размять, выпить чего-нибудь тёплого и окончательно завалиться в кровать… и всегда же найдётся это «но». спать-то придётся в одиночестве, без горячего, как батарея, хёна, которого обнимать, оказывается, очень приятно. а просить как-то стыдно. и волнительно. это ведь чонсон-хён, а не любой другой человек. чонвон не рики, в конце концов, и лечь с мемберами без разрешения не может. пусть и является частью макнэ-лайна группы. но ничего криминального ведь не случится, если они поспят одну ночь вместе? конечно, мемберы утром удивятся, увидев их в одной кровати, наверняка пошутят на тему того, что чонвон «всё-таки самый любимый донсен», но против точно не будут. — хён? — предложение вполне нормальное, учитывая их близость в дружеском плане, но внутри всё бурлит от предвкушения. потому что чувства при этом вызывает вообще не дружеские. не могут же друзья смотреть на кого-то и осознавать, пока только в глубине души, что нравится человек. очень. и не как друг, мембер или хён. а как парень, как тот, с кем можно связать свою дальнейшую судьбу. чонсону не жалко и жизнь доверить. — м? — который отзывается тихо, прячет лицо в ароматных и пушистых волосах, обнимает некрепко и улыбается, посылая дальнейшими словами мурашки по всему телу. — что-то случилось, чонвон-и? внезапно становится страшно, но чонвон сильный, сможет справиться. поэтому он облизывает пересохшие губы и смущённо интересуется: — давай сегодня поспим вместе? чонсон пускает смешок, но, судя по сжавшим талию рукам, ему не до смеха. он, кажется, дышать забывает. а в голове красной строкой мигает «беги, пока можешь. и далеко». но он отмирает довольно быстро, моргает и выдыхает как-то странно, опаляя кожу головы горячим дыханием. по телу вновь проходят мурашки. — давай. а после согласия чонвона вовсе пробивает лёгкая дрожь, пальцы на ногах непроизвольно поджимаются. он улыбается и преувеличенно радостно подскакивает с дивана, утягивая за собой хёна в комнату. но в проёме застывает, бросая ему безмолвный вопрос в глазах через плечо. — можно на моей кровати, если хочешь. я пока отнесу полотенце сонхуну, — чонсон усмехается мягко, треплет волосы, хватая махровое полотенце с верхней кровати, и уходит на кухню, где скучающим взглядом сонхун сверлит пространство вокруг. они обмениваются пожеланиями доброй ночи, зная, что сону мстить любит и умеет, поэтому в ванной просидит долго, и чонсон со спокойной душой уходит обратно в спальну, не удивляясь рики в чужой кровати. такой ребёнок. чонвон в его кровати, зарывшийся в тёплое одеяло по самый нос, вытягивает руку из своего кокона и хватает за футболку. чонсон снова усмехается, тихо совсем, чтобы остальных не разбудить, и сдаётся под чужим напором, устало падая на уже согретую постель. по телу расходится тепло, и он практически мурчит от удовольствия, вовремя себя останавливая. неправильно ещё поймут, да и сверху прилетит что-нибудь тяжёлое за то, что спать мешают. чонвон делится одеялом, прижимается ближе, пряча лицо в плече, и чонсон считает секунды до своей смерти. их серьёзный и ответственный лидер тоже ещё ребёнок, и подобные проявления любви и привязанности не должны считаться огромным событием, но они именно таковыми и являются. — доброй ночи, хён, — хрипло шепчет чонвон, и у чонсона внутри взрываются фейерверки. иначе как ещё описать это ощущение в груди? наверное, любовью. но он боится — отношения могут привести к летальному исходу, распаду группы и концу карьеры айдолов. ведь многие фанаты и хейтеры негативно отнесутся к простому заголовку новостных изданий «они встречаются». а от отношений двух парней так вообще с ума сойдут. чонсон не дурак, социальными сетями пользоваться умеет, пусть фотографии выкладывает редко. и знает, кому и от чего крышу сносит основательно. фанатам нравятся его взаимодействия с чонвоном, его забота и любовь, их объятия и гляделки. но не все отнесутся положительно к тому, что они не просто друзья. ведь друзья так друг друга не любят. чонвон во сне мило ворочается, причмокивает губами, и чонсон не может сдержать улыбку умиления. ян-лидер — прекрасный человек, который заслуживает всего того, что у него есть и получит в ближайшем будущем, и губить его карьеру в самом начале непростительно. отвратительно. по этой причине чонсон выдыхает осторожно, переворачивается на другую сторону, напоследок обводя взглядом контур родного и любимого лица, и засыпает. пообещав себе и всей группе, что будет молчать и чувства не раскроет даже чонвону. а особенно ему.