Дорога в Ад

Прошёл уже месяц после нашей ссоры с Марлой, а мысли о ней меня всё не отпускали. Я хотел вернуть Марлу, добиться своего. К тому же меня раздражал её интерес к Лорду. К сожалению, интерес был взаимным. В итоге всё стало только хуже. Может, это меня и подтолкнуло к безумным мыслям. В тот период жизни всё как-то слишком мрачно закрутилось. Однако, обо всём по порядку. В тот момент я был истощён морально и физически. Меня постоянно мучали навязчивые мысли и идеи насчёт Марлы. Она мне даже снилась. Я мало ел, отчего сильно похудел, окончательно забросил учёбу, гипнотизировал телефон в ожидании того, что она позвонит. Не представлял жизнь без Марлы. Чтобы облегчить душевную боль, причинял себе боль физическую. Бил себя по рукам, от этого оставались синяки, наносил порезы. Мне нравилось, как это выглядело. Так я чувствовал хоть какое-то облегчение. Решил прийти к Марле домой. Она сразу же закрыла перед мной дверь. Я продолжил стучаться, умолять, чтобы она открыла мне. Затем вслед за мольбами пошли угрозы, потому что я пробовал все способы. Ну и ещё я разозлился из-за упёртости Марлы. Кроме того надо понимать, что состояние у меня тогда было очень плохое, поэтому, разумеется, я себя не контролировал. — Марла, я тебя прошу, пожалуйста, открой мне дверь. Слушай, если ты не откроешь чёртову дверь, то я её сломаю вообще. Я тебе сломаю эту ёбаную дверь, слышишь? Пожалуйста, я тебя прошу в последний раз. Я понимаю, что я поступил очень плохо, даже не один, а много раз. Я всё понимаю. И ты тоже должна меня понять. Ты меня очень сильно расстроила, я не знал, что делать, потому что твоя любовь… она сводит меня с ума. Нет, она меня убивает. Никакой реакции. Тогда у меня случился настоящий нервный срыв. — Если ты не откроешь, то я сейчас с собой что-нибудь сделаю! Я не врал, честно. У меня было такое отчаяние, что я действительно мог с собой что-то сделать. Ну и кроме того я был весь на эмоциях. Меня ещё никогда так сильно не трясло. Поэтому какой-нибудь импульсивный порыв казался весьма очевидным вариантом. Хотя в глубине души было также желание вызвать жалость. — Насчёт три я иду к окну. А у тебя как раз десятый этаж, чтобы наверняка. Раз. Два. Два с половиной. Два с четвертью. Два с хвостиком. Два на ниточке. Два… И вот, когда я уже забыл, что там ещё можно придумать с цифрой «два», я услышал, как медленно открывается дверь. На лице Марлы читались испуг и усталость. А я выглядел ещё более жалким. Волосы спутались, одежда мятая, лицо бледное. Сначала Марла посмотрела: нет ли поблизости любопытных соседей. — Ты идиот? Как ты меня задрал уже. Не смей ничего с собой делать. — Тебе меня жалко? — спросил я, пытаясь изобразить хоть какое-то подобие ухмылки, но получилось, скорее всего, не очень. — Нет, просто признайся, что тебе меня жалко. Марла тогда выглядела уставшей, поэтому ответила: — Мне жалко было бы, если бы об этом узнали соседи, и я бы потом оказалась виноватой. Короче, я не несу ответственность за твои ебанутые выходки. Сначала я вообще подумала, что ты напился и припёрся сюда, но теперь вижу, что ты и без бухла долбанутый на всю голову. Просто отвали от меня, ладно? И если хочешь что-то с собой делать, то только не в моём доме. Я пытался поцеловать Марлу и при этом затолкнуть ее в квартиру, но она грубо оттолкнула меня, и закрыла дверь прямо перед моим носом. *** После этого я не успокоился. Продолжил писать смс-ки, только теперь с угрозами из-за того, что она даже не захотела меня слушать. Написал мелом на этаже Марлы: «Здесь живёт тупая пизда», и стрелочку, указывающую на её квартиру. Думаю, я это сделал, потому что был сломлен, подавлен. О моих чувствах никто не думал. Правда потом эта надпись исчезла. Уж явно Марла очень сильно постаралась, чтобы её стереть. А жаль. Я не знал в то время, какое чувство у меня было к Марле сильнее: любовь или ненависть. А ещё мне важно было её увидеть хотя бы одним глазком. В глубине души я догадывался, что рано или поздно ситуация достигнет максимума. А дальше события будет предсказать уже невозможно. Это было утро. Я знал, что Марла выйдет в десять утра. Почему? А) Я следил за ней, просто раньше это делал незаметно. Кроме того выучил учебное расписание Марлы. Б) Я все ещё читал электронный дневник Марлы. А там она писала о своих планах. Правда, в то время стала писать реже. Я поджидал Марлу, сидя на лавке у подъезда. И вот наконец-то она вышла и сильно испугалась при виде меня. Честно говоря, Марлу будто переклинило, чаша с её терпением разбилась вдребезги. — Ты совсем что ли придурок? Ты так и не понял ничего? Монолог Марлы в то утро я запомню на всю жизнь. Я её достал, вывел из себя. У неё случилась настоящая истерика. — Да меня тошнит от тебя. Ты меня достал уже. Какой же ты мерзкий, блин. Короче, я тебя по-хорошему прошу — отстань от меня. Забудь мой номер, адрес, аську, как меня зовут и как я выгляжу. Знаешь что? Ты мне сначала показался действительно прикольным парнем, но потом я узнала твою странную сторону. Точнее она даже не странная, она ёбнутая. Нет, даже не так. Ты сам ёбнутый, целиком. От тебя вообще нельзя избавиться, потому что ты совсем не понимаешь слова «нет». Ты следишь за мной, я даже в собственной квартире не чувствую себя в безопасности, потому что мне кажется, что однажды я выйду на балкон, а там ты. Я теперь понимаю, почему ты никогда девчонкам не нравился. Ты слишком странный, не умеешь нормально ухаживать за девушкой, а ещё ужасен в постели. Ты и вправду Никто. Ты Ничтожество. Короче, если ты не оставишь меня в покое, то тогда я тебе уже что-нибудь сделаю. Ну, что скажешь? А, ну да, конечно, ты же можешь ударить девушку. Давай, ударь. Мразь. Как назло рядом ещё появились любопытные бабки, которые не могли пройти мимо новых сплетен. — Чего тебе? — спросил я самую любопытную из них, по виду которой было видно, что она хотела вставить свои пять копеек. — Иди куда шла. Бабка мне стала говорить про хорошие манеры, что вообще-то со старшими надо общаться вежливо. Я хотел ей ещё что-то сказать, чтобы наконец-то заткнулась, но бабка уже махнула на меня рукой и пошла к подъезду, бубня про нравы современной молодёжи. — Ты невыносим, — с презрением сказала Марла. — Ой, кто бы говорил. А сама общаешься с Лордом. — В общем, я тебе всё сказала. А теперь уходи, пожалуйста. Удивительно, но в тот момент я не хотел Марлу ударить, высказать ей что-нибудь обидное в ответ. Внутри меня будто что-то оборвалось. — Хорошо. Я всё понял и обещаю, что оставлю тебя в покое и больше не потревожу. Я ответил спокойно, без злости, даже не посмотрев на Марлу. Марла была в шоке от такого поворота событий. Даже не знала, что сказать. Наверняка ожидала, что я снова устрою истерику или ударю её. Нет, мы просто попрощались, и… я пошёл домой, помахав Марле. На самом деле внутри меня не зря была пустота. На месте этой дыры появлялись очертания плана. Сначала я относился к нему как к чему-то несерьёзному. Думал, что это возникло как сиюминутная мысль из-за обиды на Марлу. Думал, что ничего не получится. Однако, чем больше проходило времени, тем больше я убеждался в своей правоте, словно сама судьба давала мне знаки. Да и к тому же, тогда постепенно всё в моей жизни становилось хуже. Я помню наш разговор с Марком в то время. Я ему все рассказал. Точнее пришлось, потому что он заметил изменения в поведении Марлы. — Слушай, может Марлу слить из нашей компании? В том плане, что мне друг намного важнее какой-то тупой девки. Просто мне уже реально смотреть больно, как ты по ней страдаешь. Ты буквально одержим. И это пугает, если честно. Забудь её уже. Я задумался и очень внимательно посмотрел на Марка. Выждал небольшую паузу. — Не-а, не надо выгонять Марлу. Всё нормально, правда. Я больше не собираюсь её трогать. Я её наконец-то забыл. Разумеется, мне пришлось успокоить Марка, и я знал, что это будет легко. Он расплылся в улыбке и сказал, похлопав по плечу: — Я безумно рад, что это все позади. Ни одна девчонка не стоит того, чтобы из-за неё так страдать. А мне пришлось улыбнуться в ответ. Сыграть непринуждённость. На самом деле, тогда всё только начиналось. План только принимал нужные очертания. И для этого плана мне были необходимы Марк и Лора. А самое главное, нужно было оставить Марлу в покое, что я и сделал.

***

Так вот, всё становилось хуже. Меня тогда выгнали из колледжа за неуспеваемость. А я так скажу, чтобы тебя выгнали из какой-то шараги нужно ещё очень хорошо постараться. Ну я и постарался — совсем забил болт на учёбу. Я мог не ходить неделями, а потом появляться буквально на одной-двух парах. Одержимость Марлой и наше маленькое сообщество заставили меня обо всём забыть. Моя жизнь крутилась только вокруг этих двух вещей. А будущее казалось очень далёким. Я не думал о том, что будет лет через пять. Я не особо старался уговорить преподов, чтобы они меня пожалели и оставили. Мне было всё равно. Я не воспринимал это всерьёз, типа… Окей, меня выгнали, ну и что? Главное, чтобы об этом не узнала бабушка. А маме с бабушкой так-то и не собирался никто звонить, потому что мне тогда уже восемнадцать было, то есть я сам мог за себя отвечать. Естественно, я решил скрыть от бабушки тот факт, что меня выперли из колледжа. Она бы стала орать, затем бесконечно нудеть о том, что я неуч, и вообще у нас в роду все неучи. Я старался убить время. В основном слонялся по улице, заброшкам, всяким безлюдным местам. Очень любил гулять в лесу, там было тихо и спокойно. Ещё проводил время с компанией, но в первой половине дня это было затруднительно, потому что все ходили учиться, а Лорд пытался устроиться на работу. Я тоже пытался найти себе какую-то работу, но мне мало что нравилось. Всё как-то было не очень интересно, не по мне. Да и совсем без образования на какую нормальную работу можно устроиться? А у меня из образования было девять классов и первый курс колледжа, и то неоконченный. Бабушка мне уже тогда начала капать на мозги, что пора бы от неё съехать. В конце концов, мне уже восемнадцать. Пришлось врать, что у меня очень много учёбы, и я не успею ещё и подрабатывать. Старался не грубить бабушке, общаться с ней вежливо, потому что жить мне было негде. Правда, на всякий случай договорился с Марком, что, если дела совсем пойдут плохо, то он пустит меня пожить к себе. К бабушке иногда приходила мама. С мамой мы общались на общие темы. На этом всё. Она на меня забила, мысленно провела черту между нами, и начала устраивать свою жизнь. Так вот, в тот самый ужасный день, когда Марла меня окончательно отшила, я ещё и поссорился с мамой. Я пришёл домой под вечер. В скверном настроении, ещё и слегка пьяный. У меня было горе, мог себе позволить. С кухни доносились голоса мамы и бабушки. Я быстро смекнул, что они ссорились. Мама просила денег. У неё снова не складывались карьера и личная жизнь. Снова ходила на собеседования и снова меняла работу. Ну, можно и позлорадствовать. Отношения у мамы с бабушкой всегда были так себе. Бабушку вечно что-то не устраивало в маме. По её мнению, мама всегда делала недостаточно, можно ещё лучше. Бабушка возлагала большие надежды на двух дочерей. В итоге, одна в психушке (наверное, до сих пор там развлекается), а другая — неудачница по жизни. Вот и тогда бабушка говорила маме, что та вечно всё делала не так, не слушала её советов. И, вообще, без бабушки она никто. Все благодаря бабушке. Например, на экономический факультет поступила благодаря бабушке, потому что у той имелись связи. Но нет, тупая дочь не смогла нормально отучиться, закончила с тройками, и пошла работать парикмахером. Короче, классическая ссора между мамой и бабушкой. Правда, мама за годы растеряла весь свой пыл. Раньше так громко орала, что уши выпадали, доказывала свою правоту, а тогда просто спокойно, негромко отвечала. Видимо, жизнь её сильно помотала. И я мог бы пройти мимо этих двух стерв и закрыться в своей комнате, но, к сожалению, мама меня заметила и пригласила на кухню. Я уже говорил, что настроение у меня было скверное, поэтому дальнейшие слова и действия объясняются этим. Ах да, и ещё капелькой ненависти к этим двум женщинам, ну ты понимаешь. — Ты съезжать не собираешься? Тебе уже восемнадцать. Надо найти работу и съехать. А то сидишь всё на шее взрослых. Сначала на моей шее сидел, теперь на бабушкиной. — Я ему, кстати, то же самое говорю, — кивнула бабушка. — Надо найти работу, уже жить самостоятельно. А он знаешь, что говорит? Что у него учёбы много. А я же вижу, что он бездельничает целыми днями. Что ж, фокус внимания сместился на меня. Ещё пять минут назад они готовы были сожрать друг друга за прошлые обиды, а как только появилась возможность унизить другого человека — сразу лучшие подружки. Я чувствовал, как во мне медленно закипала злость. — Ну вообще-то у меня действительно много учёбы. Думаю, мне самому лучше знать, что делать со своей жизнью. В конце концов, да, мне уже восемнадцать. Откуда ты можешь знать, что я бездельничаю, если целый день смотришь телек, а потом трындишь на лавке с тупыми бабками, у которых наверняка уже начался маразм? Ах да, дорогая мать, спасибо тебе большое за заботу, учитывая тот факт, что мы общаемся всего-то несколько раз в месяц. Не твоё дело, когда я буду съезжать. Сначала обустрой свою жизнь, хотя… Да, я совсем забыл, ты же у нас неудачница. Поэтому мне насрать на мнение старой тётки, у которой не удалась жизнь. Кстати, даже внешне выглядишь хреново. Я посмотрел вниз. Руки начались трястись, пустая чашка, в которую я планировал налить чай чуть не разбилась. — Всё сказал? — только и спросила мама. Я думал, что она будет орать, но этого не последовало. — А вот с ним так всегда, он просто невыносим, — развела руками бабушка. — Что в подростковом возрасте, что сейчас — ничего не изменилось. Мы ему ничего не сделали, но всё равно надо нас обвинить. — Мам, скажи, а зачем я вообще родился у тебя? — Ну началось, — всплеснула руками бабушка. — Тебе вот это приспичило прям узнать? Захотела и родила. Что ты какой неугомонный? Нельзя таким по жизни быть. — Раз уж у нас семейный вечер, то почему бы не поговорить. Я вон даже чай себе сделал. И да, можешь оставить нас одних. Чёрт меня дёрнул начать этот разговор. Видимо, давняя обида и нерешённые вопросы сделали своё дело. Даже мама попросила нас оставить, чему я был удивлён. — Ты мне никогда не рассказывала, как вы познакомились с папой. Как вы, два разных человека, создали семью. Наверное, потому что ты боялась остаться «старой девой», тебе уже было двадцать семь. — Я сейчас не собираюсь перед тобой оправдываться или что-то там доказывать. Я просто расскажу всё, как есть. Да, мне было двадцать семь. И моя жизнь уже тогда пошла под откос. Я закончила институт кое-как, работы нормальной не было, пошла сначала в магазин, потом парикмахером. Короче, где попало работала. Ну, я свою личную жизнь тоже пыталась устроить, но мне как-то не везло. А тут подвернулся твой папа. Я так посмотрела и подумала, что надо брать. Не пьёт, не курит, стабильная работа есть, тихий, скромный. А где я ещё такого нашла бы. Тем более, все уже разобрали нормальных, у моих подруг уже дети были. Ну, он ухаживал за мной. Цветы дарил, маме моей пытался понравиться. И он сначала ведь ей понравился, потом она уже сказала, что тюфяк. Вот, кстати, ты весь в него, даже взгляд у вас одинаковый. Только в тебе есть ещё это дебильное упрямство. Ну и спустя несколько месяцев предложил пожениться. А я согласилась, подумала, что мне терять. Кого я ещё найду. Поженились, через год ты появился. А потом через несколько лет всё снова стало без просвета. Но там уже поздно было что-то делать, ты уже был. Вот что ты ещё хочешь услышать? — Почему ты ко мне так относилась? Ты так и не ответила на вопрос, зачем я появился. — Ой, конечно, мы хотели ребёнка, ну а как ещё? Просто… когда ты появился, все ухудшилось. Девяносто первый год, ты родился, время тогда было очень тяжёлое, а у меня маленький ребёнок на руках. Когда ты родился, я вообще пахала на двух работах. Прибавь в этому ещё проблемы с твоим отцом, а он такой же, как ты, из него ничего не вытащишь. Замкнётся в себе, и всё. А ещё мне бабушка твоя на мозги постоянно капала, мол, стыдно смотреть на то, как я в жизни устроилась. А мы ещё и жили с ней тогда, денег на свою квартиру не было. Конечно, я на тебя срывалась. Ну и ты тоже был невыносим. Ты сильно замыкался в себе, у тебя были проблемы со сверстниками. Я старалась в тебе вырастить сильного человека, ну в итоге, ты вырос размазнёй. Что ты хочешь от меня услышать? Что я сейчас скажу, как мне жаль, что я тебя неправильно воспитывала? Я тебя воспитывала абсолютно нормально. Как могла, так и воспитывала. У некоторых детей родители вообще алкаши, и ничего, как-то выросли. Да, иногда я на тебя кричала, изредка даже била, но это потому что у меня уже нервы не выдерживали. И это тоже нормально. Это жизнь, и ты должен принять этот факт. Знаешь, в чём твоя основная проблема? В твоей зацикленности. Ты не можешь отпустить ситуацию. Даже спустя пять-десять лет ты будешь в подробностях помнить, как тебя обидели, и пытаться отомстить. И знаешь, это не только твоя проблема. Твой отец таким же был, поэтому и скурвился от депрессии. Загонялся всё время по ерунде. Считал, что в свои сорок лет ничего в жизни не добился, прожил годы в пустую. Так что ты бы ему всё равно ничем не помог. Жалко, конечно, но я считаю, что он просто был слабым человеком, который не умел справляться со трудностями. — А ты сильный человек, да? — Я хотя бы пытаюсь. У меня нет сил с тобой спорить сейчас. Ты даже представить не можешь, что со мной творилось все эти годы. Даже ни разу не спросил, как у меня дела. В общем, нет смысла сейчас разбирать, кто прав, а кто виноват. Это жизнь. Надо просто принять этот факт и жить дальше. Я тебе советую перестать зацикливаться на прошлых обидах. — Как у тебя всё просто объясняется. Это жизнь, прими как данность. У тебя какая-то рабская психология. Мне кажется, каждый должен получать то, что он заслуживает. И я очень рад, что у тебя так плохо сложилась жизнь. После этого разговора я ещё больше понял, какие вы тупые. — Ой, мне всё равно, думай, что хочешь. Мама махнула на меня рукой. А мне стало так тоскливо. Это было второе предательство за день. Я, конечно, знал, что моя семья — тот ещё отстой, но всё-таки надеялся, что спустя годы мама хоть что-то поняла. А она максимально спокойно рассуждала о том, что это жизнь. Просто случайность, и надо это принять. В кружке у меня всё ещё был горячий чай. Я решил, что если пролью его на мать, то это тоже можно будет назвать случайностью. Я сел рядом с мамой, крутил кружку, обдумывая своё решение. А затем резко поднял кружку, наклонил её и начал лить горячий чай прямо на руки мамы. Эффект не заставил себя долго ждать — мама закричала, быстро встала, руки вмиг стали красными, на крики прибежала бабушка. Мама орала от боли, а бабушка на меня. — Ты что натворил, паршивец? Побойся Бога хоть, на мать кипяток пролить. А если у неё ожог на всю жизнь останется? Иди отсюда, чтобы больше я тебя не видела. Бабушка обрабатывала маме руку, вместе они там копошились, что-то делали. Мне было всё равно. Я показал средний палец, взял рюкзак и ушёл из дома. Наверное, моя проблема в том, что я не могу сдерживать гнев. Но ты ведь понимаешь, что мать тоже поступила неправильно.