Квартира.

Сеул, свежее дождливое утро, новая квартирка недалеко от центра. Типичное утро в доме Хисына, Джея и Чонвона. Чонвон приземляется булками на пол, раскладывается звездочкой и пялит в потолок, а затем воет разочаровано: — Хлопья закончились! Джей, занятый ранее разбором вещей после переезда, опирается на дверной проем, скрестив руки на груди. Его взгляд падает на лежащего Чонвона в большой серой кофте до колен и без штанов, а затем на пустую коробку его любимых хлопьев. — Задницу отморозишь, — говорит Джей, переступая через Чонвона, а затем тихо, с улыбкой, добавляет про себя, — Как дитя малое, — и закрывает открытое настежь окно. Чонвон, глубоко оскорбленный игнорированием его огромной! проблемы, дует губы и сворачивается калачиком. Затем из дверного проема выглядывает черная макушка Хисына с очками на лбу. — Я бы больше не за жопу, а за поясницу переживал. Старость всё таки. — Вот это уже аргумент, — звонко смеётся Ян Чонвон, крутясь на холодном полу. — То есть за задницу свою ты не переживаешь? — спрашивает Джей с усмешкой, — Я бы переживал. Хисын смеётся в кулак, а в голове делает заметку, что тоже переживал бы. Он протягивает руку, чтобы Чонвон поднялся, чем он и пользуется. Пустая коробка, летит в урну, а мягкий попец Чонвона приземляется уже на столешницу кухни. Джей улыбается очень по семейному тепло и уютно, мягко шлепает Чонвона по ляжечке, тот ойкает, ловит руку своего парня. Пальцы нежно разминают чужую ладонь, чертят линии. Руки сплетаются. Хисын наблюдает со стороны и незаметно улыбается, позволяя своим парням насладится друг другом. Утро идёт дальше, завтрак начинает медленно готовится, кофе завариваться, настроение повышаться. В их квартире чувствуются шевеления и слышатся разговоры. По всему дому разносится запах жареного бекона, яичницы, терпкого кофе и свежих сладких булок. Хисын облизывает губы, берет вилку с ножом и принимается за еду, младшие же ждут, пока хён съест первый кусок. Джей вот всегда кушает серьёзно и сложно, желая прочувствовать вкус каждой специи, Чонвон — озорно и порой неуклюже, но главное — наслаждаясь вкусом, а Хисын ест как Хисын. — Связать и спрятать бы вас обоих в шкафу и не с кем не делить, — говорит Чонвон, остановившись на секунду.

***

— Хорошая у нас квартира теперь, — начинает Чонвон, — Мне во всём доме больше всего нравится кровать. Она такая большая, и мы на ней все помещаемся. — Согласен, а то как кильки в банке лежали, — вторит Джей, лежавший на той самой кровати вместе со своими парнями. В комнате слышится смех, Хисын прячет голову в шее Джея. Атмосфера в комнате мягкая, комфортная и... интимная. За смехом слышатся поцелуи, за поцелуями — шорох одежды. В суматохе с переездом, они будто сто лет не лежали вот так в кровати, даря друг другу тепло и делая приятно. Пальцы будто непослушные, не перестают гладит, трогать, касаться — всё кажется мало. «Целуются они совсем по-разному» — думает Джей, плавясь под касаниями. Чонвон и Хисын губами встречаются где-то у ключиц, и Джея ведёт. Их поцелуй выходит очень сладким и сексуальным. Чонвон случайно ловит заколдованный взгляд Джей-хёна и улыбается в свой поцелуй, не отводя глаз. — Дьявол... — озвучивает Чонсон. Хисын вдруг поднимается и просит подождать секунду. Он возвращается с чёрным аккуратным пакетом. Чонвон стал улыбаться. Хисын преподносит Джею черную широкую атласную ленту и новую вишневую смазку. — Это нам подарок на переезд, — щебечет оживленный Чонвон. — Решили опробовать кровать по максимуму? — ржёт Джей.

***

— Дайте знать, если что-то пойдёт не так, хорошо? — говорит Хисын, он смотрел убедительно. Чонвон садится к изголовью кровати и лицом к себе сажает Джей-хёна на свои колени. Две пары глаз, с прищуром от предвкушения, смотрят друг на друга. Хисын подползает к Чонсону сзади. На его веки медленно ложиться прохладный атлас. Джей прислушивается к своим ощущениям. Пространство вокруг плохо чувствуется, особенно в новой квартире. Мышцы напрягаются. В комнате пахнет прохладой, немного пылью, легкостью и свободой. Хисыновы пальцы еле касаются его талии. Необычно. Те же пальцы стягивают с него футболку. Затем Джей чувствует на своей шее одни губы, потом вторые. Мурашки. Чонвон и Хисын по-лисьи переглядываются. Им и не нужны слова, чтобы объясниться. Чонвон тянет Хисына к себе и глубоко целует его, прямо под ухом Джей-хёна. — С ума сведёте, — выдыхает Джей. Пошлые звуки поцелуя будоражат его особо неустойчивое сейчас сознание. Джей на пробу ищет руками тело Чонвона перед собой, гладит плечи, шею, съезжает ладонями вниз, цепляется за край толстовки. Пальцы ползут под ткань, щупают кожу. Чонвон плавится и самостоятельно снимает толстовку, свой единственный предмет одежды. — Больше дела, Хисын-хён, — звучит сладкий голос Ян Чонвона. От рассматривания своих парней Хисыну приходиться отвлечься.

***

Ненужной сейчас одежды больше никакой нет. Хисын, поддерживая Чонсона руками, медленно, но постепенно ускоряясь толкается в него. Глаза Чонвони светятся в темноте, с особым энтузиастом следя за каждой эмоцией Джея. «Невероятно красивый с этой чёрной лентой» — пролетает в голове. Чонвон ловит губами каждый стон, каждый выдох и вдох. Затем он обхватывает своей маленькой рукой собственный член и член Джея, помогая себе второй ладонью. Его движения сначала были небыстрые и плавные, он заботился о комфорте своего хёна. Услышав, одобрительные вздохи, Чонвон игриво продолжил, то ускоряясь, то замедляясь. В глазах Джея мерцали звёзды от контраста действий, звуков, чувств. Ему невероятно хорошо. Хочется больше и ближе, горячее и сильнее. Толчки Хисына становятся быстрее и грубее. Чонвон тоже стал надрачивать в такт действиям Хисын-хёна. Джей кончает первым. Он бы обессиленно развалился на кровати, если бы не сильные руки его парней. Чонвон и Хисын доходят почти одновременно. — Джей? — говорит Чонвон и нежно снимает атласную ленту с глаз Джей-хёна. — Да? — Как ты себя чувствуешь? — Я взорвался бы от удовольствия.

***

Они так и не вылазят из кровати до самого вечера, запутавшись в одеялах и потерявшись в подушках. Слышны были лишь еле различимые разговоры и тихие поцелуи. Ни одна жопка не простыла.