Идеальная любовь

Звон. В стену прилетает ещё одна тарелка, которая разбивается на множество острых осколков, что покрывают пол. Серёжа, будто совсем не замечает их, идёт босыми ногами в сторону Волкова, что стоит у стены, почти не дыша. Такое происходило уже не первый раз… Серёжа истерил чуть ли не через день, каждый раз становилось лишь хуже. Олег уже не понимал как с этим справляться, просто стоял и слушал, как Разумовский что-то бьет и кричит. Он устал, не было сил хоть на что-то, а тем более на истерики, ведь чтобы он не говорил, все слова шли мимо, будто Серёжа просто не слышал. В подобные моменты становилось искренне страшно, хоть птица и была побеждена,но видимо психика серого от этого увы не излечилась. — Ну, давай, признай, Волков! Ты съебешь отсюда к своему дружку, я же знаю!— крик разносился по всей комнате, тяжело давя на уши. Серёжа не успокаивался, казалось его наоборот это очень забавило, на его лице красовалась улыбка во все тридцать два зуба, такая безумная и очень пугающая даже Олега. Разумовский сходил с ума даже без помощи других личностей, хохотал как безумец и рушил все, что попадалось ему под руку. Эмоциональное состояние совсем вышло за черту “Стабильно”. Он уже не понимал, что происходит, совсем не чувствовал боль от порезов, что оставили осколки. Хотелось просто быть понятым, хотелось стать тем самым единственным в жизни Олега. Но чудовищная ревность начинала съедать где-то внутри, разрастается как сорняк, что заполнял все, убивая любые светлые чувства в сердце Серёжи. Разумовский рыдал, смеялся и кричал, пытаясь как-то донести до Олега, что ему ужасно страшно его потерять, голова совсем ехала, хотелось кричать ещё громче, чтобы выплеснуть все, что так долго было внутри. — Олеж, почему…? Я разве плохо тебя любил? Ха, хотя как можно любить такого как я. Ты прав! Я ужасен, беги от меня, Олеж, беги пока не поздно. Я думал, что мы переживем все, что было, но нет, как можно забыть то, что я сделал...— усмехнулся Серёжа, хватая себя за волосы, вскидывая голову вверх, выдирая клочки рыжих прядей. Казалось, что может физическая боль перебьет моральную, но видимо все нервные окончания исчезали и больно не было от слова совсем. Разумовский рассмеялся, падая на колени, в которые впились осколки, что начали сразу резать бледную и довольно тонкую кожу, пол итак был уже в достаточном количестве крови рыжеволосого, что никак не успокаивала. — Волче, не бросай меня… Я сделаю все, честно. Не уходи, умоляю, я люблю тебя! Олеж, люблю, ты слышишь?! — подползает и хватает Олега за штанину, начиная рыдать, как маленький ребенок, утыкаясь куда-то в бедро. В голове была полная каша, почему именно сейчас? Неужели он заслужил все это? Он же хотел просто любви, любви хоть от кого-то. Серёжа чувствовал себя опять тем маленьким ребенком, которому сообщили о смерти родителей, он также рыдал у их могилы, не понимая, что такого сделал этому миру. Он потерял всех, все ушли, оставив его совсем одного со своими проблемами, что просто не мог решить ребёнок. Но после появилась Птица, что приходила в детстве, обнимая своими большими крыльями, шепча на ухо, что никто не тронет маленького Серёжу. И он искренне верил, не догадываясь, что в будущем это станет главным его кошмаром… А после и появился сам Волков, забавный мальчишка, что постоянно ходил в пластырях, потому что дрался или упал с очередного дерева. И вот появился лучший друг, что был всегда рядом, защищал и искренне любил. Серёжа до сих пор помнил их первый поцелуй, им было по 15, тогда Волков вновь подрался из-за того, что кто-то из глупых мальчишек называли Разумовского “Бабой” из-за длинных рыжих волос. Олег разбил тогда губу, костяшки почти в мясо, а Серый как заботливый друг все это обрабатывал, ворча, что Волков не должен был все это делать. Помнится, что Серёжа поднес ватку с перекисью к губе парня, осторожно касаясь, любуясь губами, что на тот момент уже так безумно привлекали рыжеволосого, что тот отрицал внутри. Сам того не замечая, он облизнул свои губы, видимо для Волкова это был зеленый свет, он просто схватил лицо Разумовского в ладони и нежно поцеловал, хоть губа и неприятно болела, но казалось, что прикосновения Серёжи вылечат любую боль, что когда либо будет. Они и не догадались, что несколько лет все пойдет под откос, вся их нежность и любовь мешается с кровью и постоянной болью, ночные разговоры о будущем сменяться истериками, забота превратиться просто в созависимость. Любят ли они друг друга? Они и сами не знают, скорее просто два психопата сошлись вместе. Серёжа продолжал ползать на коленях, дёргая Волкова за одежду, что-то бубня себе под нос сквозь постоянные всхлипы, ничего нельзя было разобрать в его речи, что начинало раздражать. Все это время Олег стоя почти не шевелясь, пытаясь собрать мысли, выходило это просто отвратно. В какой-то момент спокойствие, что держалось уже на протяжении нескольких лет с грохотом рухнуло, нервы сдали, все настолько надоело, что Волков схватил Серёжу за уже отросшие волосы и поднял вверх, ничего в сердце больше не трогало, вся жалость и забота внезапно исчезла, будто ее никогда и не было вовсе. Серёжа вскрикнул, выкручивая глаза полные слез на друга, начиная хватать его за руки, пытаясь подняться на ноги. Из-за этого осколки на которых стоял мужчина, начали глубже входить в кожу, разрезая ее больше. Кровь начинала капать крупными каплями на пол, пачкая все вокруг. Волков бросил тело Разумовского с какой-то неприязнью и отвращением, ему было противно смотреть на это жалкое зрелище у его ног. Он слишком долго все это терпел, пытался быть хорошим другом и любовником, делал для Серёжи все, что мог. И это его благодарность?! Он вернулся из Сирии, чтобы вытащить этого придурка из психушки, был постоянно рядом, когда Разумовский просыпался в холодном поту от очередного кошмара. Обнимал его, говорил, что все будет хорошо. Старался делать все для его безопасности, убивал людей, того же Диму Дубина чуть не прикончил, только чтобы Серёженьке было хорошо. Поддерживал любую его затею, где он там и Волков. Пережил 5 свинцовых пуль в своем теле и вернулся вновь к рыжеволосому, пытаясь спасти его из этого кошмара. Он правда пытался забыть, пытался любить Серёжу всем, что у него осталось в сердце. Каждый раз беря в руки кулон, что Разумовский подарил ему ещё, когда те были подростками. Вспоминал как все было когда-то хорошо, как они вместе ходили по ночному Питеру и часто могли загуляться, а после ждали пока питерские мосты вновь сведут, любуюсь ночными небом и друг другом, целуясь так нежно, как впервые. Но все это ушло, остались лишь грубые поцелуи, злобные ухмылки и резкие движения, когда Серёжу буквально вдавливали в стену. Серёжа жалобно скулит, пытаясь подняться хотя бы на локти, но все попытки останавливает Олег, наступая грубой подошвой берц на грудную клетку мужчины. Волкову ничего не стоило сломать несколько ребер, осколки которых скорей всего вопьются в лёгкие. — Почему ты просто не мог быть нормальным? Я думал, ты успокоился, знаешь, как меня это уже заебало. Каждый раз доставать тебя из очередной хуйни, что ты натворил. Я как твоя личная псина, что всегда рядом, правда же, Серёж. Удобно иметь личную собачку, всегда прибежит по одной только просьбе, хах. Разумовский, знай, я никогда тебя не любил, это просто тупая привязанность,— прозвучал треск костей, а после болезненный крик, все таки Волков не удержался и сломал несколько ребер. Хотелось сделать так же больно Серёже, как тот когда-то сделал Олегу. Ему правда все надоело, хватит с него этих истерик, всего этого. Любовь переросла в безмерную агрессию и ненависть, которая разгоралась как лесной пожар, что уничтожал все, что продается ему на пути. И это даже вырабатывало какой-то эндорфин из-за чего становилось приятно делать одному из самых близких людей больно. Крепкие мужские руки сжались на тонкой бледной шее, из-за чего Серёжа начал хрипеть и пытаться отцепить от себя Волкова, в попытке спастись. Но Олег лишь грубо впился губами в губы мужчины, начиная целовать и кусать того до крови из-за чего на языке появился приятный металлический привкус, что смешивался со слюной мужчин. Тем временем руки на шее начали сжиматься сильнее, на что Разумовский начал весь трепыхаться, как рыба, что выбросили на сушу. Чтобы телодвижений было меньше, Волков лишь сел на бедра Серёжи, придавливая его сильнее к полу. Олег все не отрывался от губ возлюбленного, хоть тот и пытался вертеть головой, бить руками, но все было слишком безрезультатно. Через несколько минут таких манипуляций тело под Волковым обмякло и стало абсолютно спокойным. Он убил его. Серёжа прекратил дышать, больше его грудь не взмывала при вздохе, а красивые голубые глаза стали как стеклянные. Кровь в венах встала, тело начало потихоньку остывать, приобретая чуть синеватый оттенок. Олег последний раз взглянул на мертвенно бледное лицо любимого и поцеловал его так же нежно, как первый раз, обхватывая лицо ладонями, прикасаясь к таким родным и холодным губам. На шее оставался красный след от рук, что скорей всего перерос бы в гематому, но из-за смерти, скорее он останется не так заметен. Олег спокойно встал с тела, в голове больше не было мыслей, в квартире стояла тишина, будто никто в ней никогда и не кричал. Теперь все будет хорошо, все так же хорошо как и раньше, они будут вместе, ведь обещали друг другу. Мужчина прошел в спальню, доставая из потайного ящика в шкафу уже знаковый пистолет. Проверив заряжен ли он, вновь тот вернулся на кухню, стоя рядом с телом Серёжи. — Скоро мы будем всегда рядом, Серёж, я же обещал. Пам. Тяжёлое тело Волкова падает рядом с Разумовским, из головы течет струйка крови, что ещё больше покрывает, итак к чертям запачканный, пол.