***
День пролетел довольно быстро, на удивление без лишней суеты и нервотрёпки, пусть назойливые журналисты и пытались вывести футболистов за рамки комфорта своими провокационными вопросами, повторяющимися из раза в раз на каждой конференции. Это всё не главное. Главное начинается прямо сейчас. Прозвучал судейский свисток, открывающий сегодняшнюю игру. Начали бодро и довольно агрессивно, как и хотел главный тренер Краснодара. Пытались атаковать, рвались вперёд, создавали моменты, но не смогли реализовать ни один из них. «Не забиваешь ты - забивают тебе» - как гласит старое, избитое футбольное правило. На четвёртой минуте Иван Ракитич простреливает низом и вколачивает мяч в левый угол ворот, открывая счёт в матче. Психологически всегда трудно воспринимать такие глупые и совсем не нужные голы на первых минутах, будто бы весь твой настрой и волю к победе обламывают сразу на самом корню. Алексей злится, всплескивает руками и бежит, вновь бежит на свою половину поля страховать в защите, чтобы не пришлось отыгрывать уже два гола. Да уж, если они и дальше будут руководствоваться принципом «стоять-бояться», то не смогут даже ответить испанцам за этот нелепо залетевший мяч. Следующие пятнадцать минут перерыва в раздевалке были равносильны самой настоящей пытке. Слишком много эмоций и давления витает в комнате, слишком много криков и ярости. В висках стоит невыносимый гул, лёгкие ещё не полностью восстановились и вязнут в отдышке из-за тридцатиметрового забега Ионова перед самым свистком на перерыв, который парень совершил в надежде развернуть ещё одну атаку. Всё тщетно, ничего не выходит. Нападающий смахивает капли пота с лица, делает пару глотков изотоника и выходит на поле отстаивать честь кубанской столицы и во что бы то ни стало отыгрывать этот грёбаный гол. Алексей не понимает, может краснодарцы провинились где, или их коллективно сглазили вместе со всем тренерским штабом? Как иначе объяснить голевой момент в самом начале второго тайма, где Кабелла с железным спокойствием обыграл вратаря, но дьявольским образом промазал по абсолютно пустым воротам? «Да уж, вышли побеждать так вышли» — досадно крутится в голове у парня. Не то чтобы после такого в момент опускаются руки, но по мотивации рубит неплохо, с плеча так, знаете. «А может… действительно вышли?» — Вандерсон сравнивает счёт хорошей позиционной атакой! Одиннадцатый номер быков даёт волю эмоциям, подпрыгивает на месте и бежит к своим сокомандникам, чтобы разделить эту радость вместе.Дело не проиграно, если есть хотя бы один дурак, готовый драться за него.
Ситуация приобретает иные краски, ход игры переламывается, счёт становится ничейным. Вовсе не плохо для камбэка россиян, но вот есть одно «но». Матч становится убийственно вязким — с попеременным владением, ошибками то одних, то других, со стерильным владением испанцев, с неудачными перехватами и статичной игрой без каких-либо шансов убежать хотя бы в контратаку. Вся эта рваная канитель, которая уморила даже комментаторов, длилась уже около сорока минут. Игроки краснодарской команды выжимали из себя все оставшиеся соки и пытались забить гол на последних минутах, чтобы из боевой ничьи хотя бы попытаться вырвать эти заветные три очка. Не то чтобы ничья настолько уж плачевный и мизерный результат, но принести первую и такую долгожданную победу российского клуба в еврокубках всё-таки хотелось сильнее. Да ещё и после такого обиднейшего поражения в гостях. Казалось бы, последний рывок - и всё, исторический реванш у чёрно-зелёных в кармане. Но севильцы категорически не хотели мириться с не лучшим для них результатом и делали всё возможное, чтобы помешать нашим футболистам банально перехватить владение мячом. В какой-то момент игра превратилась в гонку хромого и косого. На финальных минутах второго тайма силы практически покинули футболистов обеих команд, а вместе с этим забрали с собой надежду на ещё один гол в этом матче с какой-либо стороны. Основное время вышло. Рефери добавляет ещё пять минут к игровому времени. На табло всё ещё приевшиеся однёрки по обеим сторонам. Лёша не верит в астрологию и прочую космическую лабуду, которой в последнее время так любят придавать значение, но, видимо, сегодня карма действительно витала в воздухе и предательски работала не в пользу российских футболистов. Он знает, ничья - это явно не потолок возможностей краснодарцев. Они могут, они всё ещё могут, но чёрт возьми, они устали. Они посыпались. Посыпались критически непозволительным образом. Посыпались в тот самый момент, когда так нужно было собраться. Пятая минута из пяти добавленных. Эль-Хаддади 1:2 Одновременно с финальным свистком внутри Ионова что-то разрывается на мелкие кусочки. «Подвели. Не оправдали ожиданий. Проебались. Опять.» Десять тысяч зрителей с досадными лицами, за исключением испанских болельщиков, сидят на стадионе Краснодара и с опустошением глядят на футболистов своего города. Кто-то злится, кто-то в шаге от истерики, кто-то как никогда безэмоционален. А кто-то, как Лёша Ионов, хотел бы провалится сквозь этот грёбаный газон или растворится в воздухе, но не испытывать то, что он испытывает в данную секунду. Все ожидания от игры превратились в очередной повод посмеяться над собой. Раскатали, как мальчишек, о какой борьбе на каждом клочке поля вы говорите? Футболисты стремительно шли в раздевалку, где в мёртвой тишине переодевались и жаждали скорее покинуть спортивный комплекс, дабы избавиться хотя бы от этой гнетущей атмосферы, царящей сегодня на родном стадионе. Был слышен лишь шорох экипировочной формы, шуршание пакетов и звук ёрзающего бегунка на молниях спортивных сумок, куда машинально кидалось всё, что попадётся краснодарцам под руку. Все были сосредоточены на своих мыслях, все думали о чём-то своём, будто рядом вовсе и не существует одноклубников, с которыми ты только что разделил это постыдное поражение на поле. Все стремились скорее собраться, и никто не проронил ни слова, даже Мурад Олегович. Безусловно, он устроит разбор полётов, вероятнее всего даже с персональными замечаниями, но всё же не сейчас, не сегодня и, вероятнее, даже не завтра. От этого по крайней мере нужно отойти. С каждой минутой футболисты покидали раздевалку, их становилось всё меньше и меньше до тех пор, пока лишь один игрок не остался наедине с этим пустым и печальным помещением. Игрок, который переживал и хотел выиграть сегодня, наверное, больше всех на этой планете. Парень лениво стянул с себя футболку с одиннадцатым номером, в миг скатился по шкафчикам вниз и облокотил руки на широко расставленные колени, с силой надавливая на виски и противно морщась. Со стороны это зрелище явно выглядит жутковатым, будто загнанный в угол котёнок, не знающий, куда ему дальше двигаться и что делать. Не хотелось кричать, не хотелось с яростью разнести эту идиотскую раздевалку, не хотелось даже на эмоциях разбить о костяшки о дверь шкафчика, как это сделал Игорь Смольников. Не хотелось ровным счётом ни-че-го. Он сидел и абсолютно ни о чем не думал, все его мысли исчезли, все его мысли развеялись по воздуху вместе с финальным свистком. Эта игра, она... она была такой неправильной, такой несправедливой по отношению краснодарских футболистов самим к себе. Она была феерически спущенной в мусорное ведро, и всю вину Ионов брал на себя. "Не смог никаким образом помочь команде в атаке, сам допустил пусть и не грубейшие, но детские ошибки, упустил такие глупые и очевидные моменты забить" Но изменить уже нельзя было ничего. Алексей пытался успокоиться, пытался высвободить эти мучительные мысли из своей головы, навязчиво сносившие ему крышу и заставляющие терять рассудок. Он прекрасно знал, сегодняшняя игра стоúт практически на кону их прохода в дальнейшую стадию плей-офф турнира. Хотя какой плей-офф, ради чего? Чтобы подобно сенсации каталонской Барселоны, позорно проиграть, словить восемь и неделю выходить из униженного состояния, в попытках сорваться и забыться в алкогольном болоте? Перспектива не особо привлекательна, знаете. Алексею вдруг кажется, что он слышал неуверенные шаги в близи раздевалки, но парень не обращает на них особого внимания. Может уборщица, может парни что-то забыли и решили вернуться, по чём ему знать. Да и плевать на это сейчас. Он устал, он понимает, что это уже необратимо, он понимает, что есть ещё два тура, для того, чтобы попытаться найти выход из практически безвыходного положения, но он понимает, что в этих двух турах не изменится фактически ничего. Самое ужасное - это потерять веру и надежду в себя. Это самое последние, к чему может прийти любой спортсмен, с детства мечтающий покорять вершины и поставивший всю свою жизнь на кон карьеры. Парень это понимает, но справиться с психологической нагрузкой в данный момент не в его силах. Кажется, Алексей сидел бы в этой раздевалке вечность, также отрешённо смотря в пол, пока эта вечность не закончилось бы завтрашним утром, когда игроки чёрно-зелёных соберутся на тренировку, и вероятно, будут трезвонить Ионову на мобильник, не наблюдая его на тренировочной базе. Вдруг парень вздрогнул, когда почувствовал человека около себя, и неторопливо поднял голову. — Лёш, послушай… Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но не вини себя во всём случившемся. — стремясь привести игрока в чувства, произносит неожиданный гость, возвращая Ионова в реальность и не давая ему погрязнуть в бытие собственных мыслей. Парень осторожно садится напротив и пристально глядит своими оливковыми на лицо краснодарского футболиста, внимательно наблюдая за ним. — Ты как сюда попал, идиот? — Непонимающе выдаёт Алексей, слегка хмуря брови и сомневаясь в действительности того, что, а вернее кого, он в данный момент перед собой видит. — Ты же сейчас должен быть… — Здесь я сейчас и должен быть, — резко перебивает парень. — Иначе какой ещё дурак будет вставлять тебе мозги и смотреть, чтобы ты не нажрался нигде после сегодняшнего? — вроде как завершает на шуточной ноте блондин, но лицо Ионова меняется в миг, как только в речи парня всплывают слова, напоминающие о сегодняшней игре. Пожаловавший в раздевалку привстаёт с пола. Он двигается к шкафчикам, упирается к ним спиной и занимает такое же положение, как игрок краснодарской команды. Около десяти минут парни сидели в нерушимой тишине, но такой нужной и необходимой тишине в данной ситуации. Слова вовсе не обязательны там, где может помочь простое человеческое присутствие. В один момент Алексей решил эту тишину нарушить. — Андрей, ты же как никто другой понимаешь, что шансов у нас больше нет. Это была последняя возможность что-то изменить и сдвинуться с мёртвой точки последнего места. Но больше этой возможности нет. — Спокойно произнёс Ионов с лёгкой нотой обречённости в голосе, тяжело выдыхая, поворачивая голову влево и переводя свой взгляд на парня, который, услышав речь краснодарца, тоже поворачивается к нему лицом. — Прекрати так думать, ещё две игры и миллиард с хвостиком вариантов развитий того, как сложатся итоговые места. — Там всего вариантов двадцать, Андрей… — наверное, впервые за сегодняшний вечер Лёша говорит с лёгким смешком, невесомо вздёргивая уголки губ и расплываясь с этого инициативного парня напротив, который вечно несёт такую несусветную, но такую любимую ерунду. — Это не важно, — усмехается в ответ Мостовой, — важно то, что они есть. Поэтому верь в них, и верь в себя, в свою команду. Верь также, как в вас верят болельщики. — В нас не верят болельщики, о чём ты гово… — но досказать Алексею не дают. — Верь ради меня, ради нас, слышишь? В данную секунду Лёша абсолютно точно может сказать, что впервые за этот вечер улыбается по-настоящему. Улыбается этому мелированному, наглому зенитовскому оболтусу, который не понять как попал в эту раздевалку и который сейчас светит на всё помещение такой же, как у Ионова, идиотской, влюблённой улыбкой, лупая своими искрящими глазами. Взгляд Мостового переключается с глаз на губы Алексея, обратно с губ на глаза и снова с точностью наоборот. Парень тянется за поцелуем, опуская веки, но Ионов с ребяческим смехом уворачивается, и губы Андрея скользят по щеке парня, останавливаясь на шее. Банальная ведь ситуация, Андрей Андреевич, тебе ли не знать излюбленных приёмов этого краснодарского садиста? Лёша по-свойски сгребает парня в свои медвежьи объятия и утыкается носом в его обесцвеченную макушку. Светловолосый носом утыкается в шею нападающего и слегка заваливается на него всем телом, явно негодуя от всего произошедшего. У Ионова в голове судорожно мысли вьются и мурашки по шее и спине от такого невинного прикосновения бегут. — Ненавижу тебя! — ворчит Мостовой и сцепляет свои руки на талии у парня, находясь в том же положении и заливаясь от смеха. Ионов молчит и лишь глупо улыбается в ответ, в то время как в голове сейчас бегущей строкой проносится «я тебя тоже люблю, Андрюш, я тоже». — У вас следующий матч с Ренном. Не то чтобы я умаляю достоинства лягушатников, но брать эту игру вы должны на раз-два, слышишь? — едва различимым шёпотом произносит Мостовой, уткнувшись носом в шею футболиста, из-за чего слова получаются несколько невнятными и отрывистыми. —Лё-ё-ё-ш! — протяжно возмущается Андрей из-за того, что весь его проникновенный монолог касаемо шансов на европейском поприще не был оценён ни единым словом в ответ. Ну что Лёша не слышит чтоли? Он слышит, он всё прекрасно слышит. Но ему достаточно того, что этот малой сейчас сидит в его объятиях и так нелепо выговаривает эти слова, будто обиженная девочка-подросток, уткнувшаяся в подушку после ссоры с парнем. Ему достаточного лишь этих слов, которые снова были произнесены в тот самый необходимый момент, заменяя собой всё остальное в этом мире. Ему достаточно этого наглого питерского мальчика, пробравшегося в раздевалку чужого клуба и анализирующего их расклады на следующие туры, в то время как у самого уймы нерешенных проблем и вопросов. Ему достаточно его одно. — Мы выиграем, Андрей. Я тебе обещаю. И они действительно выиграют. Он выиграет. Он выиграет все кубки и трофеи мира ради того, чтобы этот солнечный мальчик, который без устали верит в него больше, чем в самого себя, был счастлив.