Во тьме

Неизвестно сколько дней или возможно месяцев она оплакивала Рейстлина, в бездне нет понятия течения времени, сидя сгорбившись у его бездыханного тела. Что уже охладело и побледнело достаточно что бы было понятно что кровь точно уже не циркулирует в нём. Хотя и при жизни он был настолько бледен, что казался ходячим золотым трупом. Но теперь кожа его больше не отливала золотом, став лишь десятикратно бледной тенью себя. Послышался стук каблуков. — И долго ещё ты будешь измываться по тому кого невозможно вернуть? На какие бы жертвы ты ни шла он всё равно не проснётся! Мне наскучило и осточертело слушать твои жалкие охрипшие стоны! Никто не придёт и не поможет, вход и по совместительству выход заперт, никто не пройдёт без «ключа». Твоя попытка была исчерпана, и как ты можешь понять, теперь и ты здесь на всё оставшееся отведённое твоим божком для тебя время. Так что прекрати ныть! Когтистые руки богини прошлись по покрасневшим от солёных слёз, щекам жрицы, поднялись по ним к таким же,  всё ещё мокрым векам, которые поспешно закрылись. Движения когтей были медленными, вырисовывающими замысловатые круги на веках, словно мизерные пентаграммы в свою собственную честь. Одно неверное движение и нежной коже грозил порез. Внезапная вспышка и неистовая боль пронзает левую часть головы, что-то горячее и вязкое течёт по щеке, из горла у девушки пытается прорваться сквозь ком, глубочайший крик ужаса. Всё произошло слишком быстро. Она видела напротив себя, зажатое между когтями указательного и большого пальцев своё глазное яблоко оплетённое нитями мышц, свисающих вниз. Глаз «смотрел» прямо  на неё, но уже потерявший свою первозданную синеватую-голубизну неба, которое она никогда больше не сможет увидеть, оставшись в заточении. Крисания хотела было отвернуться и зажмуриться уже единственным глазом чтобы не мучить себя этим зрелищем, но её резко и грубо схватили за кудри волос и развернули назад. — Смотри! Смотри и слушай! — голос богини был похож на рык дикого зверя, дракона. — Вот чем ты готова была пожертвовать?! Собственной душой, и ради кого? Ради человека что лишь использовал тебя, а ты в угоду гордыне своей сама себя обманывала ложными надеждами и внушила себе "любовь" что способна спасти мир и которой никогда не было! — Нет! Это ложь! Ты пытаешься запутать меня, обманщица! -прокричала жрица, почувствовав болезненный укол в нужную точку. Такхизис же поняла что идёт в правильном направлении и лишь шире расставила и без того широкую улыбку. — Ты так уверенна в этом? Ухмылка добралась даже до её взгляда. Не говоря уже и о голосе, его тоне и тембре пробирающимися сквозь кости к душе. — Да. — с коротким колебанием, но был дан ответ царице тьмы, уже не такой уверенный. — Ну тогда давай же проверим так ли это. Раскрой глаз! Шире! Дева повиновалась, страшась но до последнего внушая, что когда Рейстлин очнётся то сможет вернуть ей утрату. Более ненужное глазное яблоко полетело на пол. Когти богини проникли под веки. Указательный, средний и безымянный под верхнее а большой под нижнее, жгуче царапая слизистую глаза, мизинец же остался и прижался к краю между виском и самим глазом, уколяя кожу. Изящные пальцы проникли в глубь самой глазницы, приближая внутреннюю часть ладони к зрачку. Глазное яблоко выдвинулось вперёд от давления. Девушка никоим образом не могла понять как это могло происходить, но перестала думать об этом когда вспышки боли вновь пронзили её. Несколько мышечных ниточек под напором всё-таки порвались, а когти вновь начали сжиматься и прокалывать мышцы, надрывая их. Перед её взором начали плясать цветные и чёрные точки. Она уже визжала от мучений на которые сама согласилась, но отбрасывала подальше, в глубины сознания, желание схватить холодную руку богини и оттолкнуть от себя. Та лишь продолжала пытку смакуя наслаждение от криков. Вжимая всё глубже когтистые пальцы. Силой сдерживая себя от смеха наслаждения. Как же давно она не придавала сладостным пыткам таких заблудших как эта. Заметив что силы девчонки уже на исходе а состояние граничит с обмороком, она не медля ни секунды резко сжала то что ей было нужно в ладонь, быстро вырвав. Громкий хрипящий крик агонии вырвался наружу из глотки жрицы. Обессилев она упала грудью на пол. Слёзы в перемешку с кровью текли из глазниц, изо рта вырывались стоны от рваного дыхания и рыданий. Темнота окружила её ещё большей пеленой чем прежде. Было невыносимо. Крисания громко молила Паладайна о помощи. Но чуда не последовало… Ни через час ни через два. И уже в тишине, лёжа на пыльном мраморном полу, вся перемазанная в крови и грязи. Лишившись зрения, она наконец смогла прозреть. До неё наконец дошло. Обман Рейстлина, свой самообман, завышенную самооценку во всём этом, гордыню и веру в то что только она и её внушённая себе же как своя так и Рейстлином «любовь», спасёт всех, вера в конце концов, ведь она видела как всех неугодных уводят в тюрьмы, на плаху, виселицу или каторгу. А она лишь затуманивала себе взор с разумом тем, что так велено их верой, Королём-жрецом и богом. Теперь всё что она знала было в бездне сомнения… — Раз ты всё поняла, не желаешь ли пойти со мной, Крисания? Взвесив все за и против она пришла к выводу что лучше остаться с жёсткой и жестокой правдой чем тешить себя безсмысленными лживыми нажеждами продолжая сидеть на коленях около трупа. Жрица поднялась опираясь на живые, ещё тёплые от её собственной крови, руки Такхизис. Во взгляде богини промелькнули безумные искорки, но деве было уже не дано их разглядеть. Она безмолвным кивком, согласилась. У богини тьмы появилась новая игрушка.