Сказать, что Джордж просто недоволен, – ничего не сказать.
Да, он жалок, отчужденно забился в угол экстравагантного празднества, пока вокруг господствуют парочки в роскошных шелковых нарядах.
Ему, если точнее сказать, не по себе.
Духота, костюм, выдавленные улыбки, сильный запах цветочных духов и мускусного одеколона. Он задыхается от пышности. Или, может быть, все дело лишь в слишком туго завязанной для удобства бабочке.
Он нерешительно делает глоток из золотого кубка в руках. Его тяжесть ощутима, доказывая ценность. Кубок украшен ослепительными стразами, в каждом из них отражается его облик.
Он делает осторожный глоток. Сахаристая жидкость стекает по горлу. Все это бесстыдство на самом деле – едва различимый способ похвастаться богатством и огромной властью хозяина. Он надеется, что тошнотворно-сладкий мед сможет улетучить горечь в его костях.
Над ним бесцельно парят левитирующие фонари, освещая комнату теплым неземным свечением. Оно заставляет сверкать блестки на женских платьях, отражая их в виде звезд, которые вальсируют по темно-синему полу с полным намерением
воссиять.
Чем дольше он стоит там, тем больше ощущает себя неловкой белой вороной. В недавно купленной по случаю мантии и с тем самым золотым кубком.
Для Джорджа это все чересчур престижно и чопорно.
Судя по запаху, звуку, даже вкусу – ему все это чуждо.
Он никогда бы не принял приглашение принять участие, и когда однажды бурая сова уселась к нему на окно с письмом в клюве, Джордж хотел его выбросить, а птицу убрать с глаз долой.
«Плохие новости», – подумал он.
И, по сути, так и оказалось.
Мы, совет Стеллеи, смиренно приглашаем Вас, Джордж Нолфанд, на 56-й Бал Андромеды…
После этого он сразу же сжег письмо.
Он отказывался поверить в это даже после того, как на следующей неделе ему прислали еще одно письмо, даже когда присутствующих объявили вслух в главном центре. Даже когда его усадили в карету и увезли на место встречи, у него до сих пор не укладывалось в голове.
Он бы скорее предпочел остаться в своем старомодном уютном доме. С успокаивающей атмосферой, безмятежностью и умиротворением. С запахом свежих чернил на шершавом пергаменте. С единственной компанией, в которой он нуждался – оставленной дома полосатой кошкой Люсиель. Поразительно, насколько сильна разница – от высокого потолка до сверкающей плитки. Он здесь чужой.
Даже сейчас, стоя на этой полированной мраморной плитке, он не может со всеми слиться.
Ему здесь не место.
Он никто.
– Что я вообще здесь делаю? – он медленно бормочет себе под нос, делая небольшой глоток из чаши и наблюдая, как парочки плавно скользят по танцевальному залу. Это только с горечью напомнило о его одиночестве в углу комнаты. Он вздохнул. – Зачем я…
– Потому что тебя пригласили, пфф…
–
Черт! Сапнап!
У Джорджа закружилась голова от той скорости, с которой он повернул голову, роняя чашу.
Рядом с ним шумно и громко смеялся его давний соратник и брат по оружию. Сапнап держался за живот, сгибаясь пополам от грохочущего хохота. У Джорджа вспыхнули щеки, он гневно хлопнул другого мужчину по руке.
– Это было не смешно! – воскликнул он с все еще ярко-красными щеками.
– Ох, это
было смешно! Ты подпрыгнул, как кот! – он прохрипел, на его глазах выступили мелкие слезинки.
Его спутник был одет в алую мантию со спиральными черными вкраплениями. На его лице распростерлась лучезарная ухмылка и Джордж тяжело вздохнул. Тот по-прежнему носил эту дурацкую белую бандану на лбу даже на самом престижном празднестве страны. Если это не было для него самой Сапнапской вещью, то он не знал, что еще могло быть.
Джордж проворчал, скрестив руки в неприязни. Он посмотрел на свой зря пролитый на пол напиток. Он уставился на Сапнапа перед собой, который в ответ обнажил бесцеремонную улыбку.
– Ненавижу тебя.
– О, совершенно точно нет, – сказал тот нараспев противным тоном.
Джордж продолжил сердито бормотать себе под нос. Выплевывая тихие проклятия, он взмахнул рукой в воздухе.
Он делает резкий вдох, концентрируясь на золотом кубке на полу. Небольшой электрический поток проходит через него прямо к кончикам пальцев. Он чувствует, как нетронутая сила гудит под его кожей, шумящая и живая. Он выдыхает.
Медленно пролитая на землю темно-пурпурная жидкость испаряется, превратившись в завитки дыма, поднимающиеся из упавшего кубка. Как только все обернулось в дым и воздух, он наклонился и схватил чрезмерно украшенную стразами чашу, тщательно осматривая ее на предмет каких-либо повреждений.
– Знаешь, тебе ведь необязательно это делать, – грубо высказался Сапнап, наблюдая, как Джордж проделывает заклинание испарения. – Горничные все равно бы все убрали.
Джордж пожал плечами и поставил кубок на стол рядом. Поистине пустая трата.
– Это была бы лишняя морока.
Сапнап усмехнулся, возбужденно покачивая плечами, перекатываясь и подпрыгивая на подошвах ног. Он был похож на оживленного щенка, хозяин которого только что пропищал резиновой игрушку. Джордж закатил глаза.
– Не у каждого есть привилегия магии, – он попросту констатирует, явно раздраженный тем, что ему больше нечего крутить в руках.
– Думаю так и есть, но именно поэтому тебя и пригласили, да?
Джордж ошеломленно уставился на него:
– Что?
– Потому что у тебя сильная магия! С чего бы еще тебе присутствовать на балу победителей? – Младший приподнял брови, на его лице отпечаталась очаровательная ухмылка. – Мой лучший друг, Джордж Нолфанд, почетная легенда.
У Джорджа кровь стынет в жилах. Он отводит взгляд обратно на безупречную мраморную плитку.
– Не вижу причин тебе такое говорить, – произносит он. Его голос – шепот на ветру, странствующий вместе со звуком оркестра в отдаленном центре бального зала, – легко утопает и теряется, как и он сам.
– Я здесь никто.
И это действительно так.
Среди приглашенных сверстников он – не что иное, как предложение в самый последний момент, кто-то, кого должны были запихнуть сюда ради полного зала.
Каждый в этой комнате чем-то известен. Титулованные ведьмы и колдуны. Благородные воины и рыцари. Галантные барды и обаятельные концертмейстеры. Сливки общества, лучшее, что можно предложить. Они звезды, наполняющие танцевальный зал своим присутствием, они свет, отбрасывающий тень на таких людей, как Джордж. Оставляют их всего-навсего сидеть в благоговении и упиваться чужим сиянием.
Бал Андромеды – ночь звезд.
Буквально.
– Эй, чел, не говори так, – упрекает Сапнап. Джордж, честно говоря, втайне впечатлен тем, насколько острый у того слух, раз он смог разобрать явную уязвимость в его тоне. – Твои книги знамениты!
– Знамениты – это преувеличение, – сухо сказал Джордж. Его работы – ничто по сравнению с теми, кто находится в этой самой комнате. – Ты мне льстишь, Сапнап.
Его друг хмурит глаза.
– Я говорю так, потому что ты этого заслужил. И поэтому ты знаменит.
Джордж съеживается, ему не нравится понятие «знаменитый». Он не заслуженный и не скромный, он просто более... робкий, неуверенный насчет того, как к нему относятся люди. Знаменитые – это последнее, чем бы он когда-либо стал описывать книги, которые пишет ради своего удовольствия.
Они – его утешение, его страсть. Он потратил часы, сгорбившись в кресле и изливая душу о магии, что сотрясает мир. Он всегда был ею очарован, даже в юном возрасте. Тогда мир казался больше, ярче и еще более невероятным.
Хотел бы Джордж вернуться назад в прошлое и сказать себе, что это не так.
– Признанный, да. Знаменитый? Огромное нет, – говорит он со скромным смешком.
Сапнап заметил угрюмое выражение лица Джорджа и нахмурился, повернув голову, чтобы смотреть на танцующую толпу. Джордж был безмолвно рад, что его друг достаточно умен, чтобы знать границы и тому подобное. Они погрузились в довольствующую тишину, слушая, как в просторном зале звучат струнные арфы и духовые инструменты, и наблюдая за гипнотизирующим трансом дам в мерцающих бальных платьях.
– Итак, я слышал, что король Техно появится в этом году на представлении.
Джордж рассеянно хмыкнул, слушая болтовню своего друга.
– Он всегда появляется при первой же возможности, разве не так?
– Ага! Видел бы ты, как в прошлый раз он кастовал меч! Без преувеличения, лучшая часть всего представления. Хотя и говорят, что это не состязание, все согласны с тем, что в том году Техно победил, – Сапнап рьяно кивает головой, мечтательно вздыхая при воспоминании.
Еще одна причина почему у Джорджа есть личная вендетта против всего этого.
– Они говорят, что это не состязание, но подтекст
здесь, – он гримасничает. – Вы собираете по стране лучших и просите их продемонстрировать силу в качестве “выступления”.
Джордж крутит пальцами и с невозмутимым выражением подчеркивает слово “выступление” в своем высказывании. Сапнап ухмыляется.
– Разумеется, они собираются устроить из этого состязание. Самые показушные всегда побеждают, так ведь? Дай человеку бриллиант и посмотри, как он оценит его стоимость.
Джордж знает, что в действительности никто не посещает эти так называемые
“почетные празднества” ради вечеринок. Конечно, еда превосходна и общее здание великолепно, но именно представление перетягивает на себя все внимание ночи. Участвующие должны показать остальным, кто
самый лучший. Это безжалостная, тихая, предвзятая кровавая баня, которая постоянно подпитывается фактором благоговения.
Или так ему говорили.
На самом деле он впервые видит, как все это происходит.
– Не будь таким мрачным, – пробормотал Сапнап. – Все дело в том, чтобы уметь принимать поражение. Конечно, твоя гордость пострадает и все такое, но эй! За этим здорово наблюдать.
Джордж тупо уставился на него.
– Не смотри на меня так! Ты сможешь делать заметки об их магии или типа того, запихнешь это в свои книги.
Джордж хмыкает, обдумывая эту мысль. Воспользоваться возможностью записать и понаблюдать за сильнейшими магами в стране? Похоже и впрямь на слишком выгодное предложение.
– Полагаю, это стало бы неплохим дополнением в мою последнюю рукопись, – Джордж заколебался. – Зависит от того, кто состязается.
Сапнап начинает дергать ногой, лучезарная ухмылка сияет на его лице.
– Я читал список выпендрежников... ну, в смысле, список присутствующих.
– Само собой из главного центра Техно, слышал, он сегодня привел своего ученика Томми. Потом с востока, если я правильно помню, Вилбур Сут, Фанди, а также Таббо! И еще они отправляли письма на запад! Так что мы сможем увидеть Эрета и...
Джордж начинает отключаться, болтовня его друга стала хорошей заменой белому шуму, пока он бесцеремонно уставился на море людей впереди. Он может различить некоторые лица, парочку из них перечислил Сапнап.
Воздух в комнате теперь кажется намного терпимее, потому что рядом с ним частичка дома.
Он довольствуется и этим, пробегаясь взглядом по куче людей и запоминая их черты. Он заметил, как несколько из них творят магию. Оживленно взмахивают руками, пока в воздухе летают кубки с медом. Неизменно парящие над ними свечи зажигаются так быстро, словно могут взорваться. В каком-то смысле это было просто
волшебно.
Он снова почувствовал себя маленьким ребенком.
Даже если все мероприятие грандиозно и роскошно, прямо сейчас это сознательное поле для магии. Он не может не оценить то, как его кожа слегка гудит, у него есть определенная связь с этой комнатой.
Некоторое время он наблюдает, бесцельно постукивая ногой по земле, когда как они оба ждут главного события. Это продолжается, пока кто-то не проходит через двери.
Джордж сначала не замечает его, он витает в облаках, когда слышит разносящееся эхом по бальному залу аханье людей, а затем наступает полная тишина.
Джордж глядит на суматоху, у дверей собралась толпа. Джордж едва ли может разглядеть, что приковало такое внимание, когда как все пропихиваются вперед, чтобы взглянуть. Он отводит взгляд обратно на Сапнапа, который, в отличие от него, очень заинтересован в происходящей суете.
– Кто-то прибыл? – спрашивает тот, вставая на цыпочки, чтобы взглянуть над толпой.
– Думаю, это, наверное, Техноблейд и его ученик, – отвечает Джордж, возясь со своими запонками.
– Хм, не похоже. Томми, скорее всего, уже бы кричал.
Гости переговариваются. Их шепот разносится по воздуху прямо в уши ничего не подозревающего Джорджа. Он наклоняет голову в сторону, надеясь лучше расслышать, о чем болтает ветер.
–
Это он! Он в самом деле здесь...
–
Никогда бы не подумала, что он появится...
–
Он приближается, быстрее!
Джордж хмурится, его вопросы по-прежнему остаются без ответа. Он снова поворачивается к Сапнапу, медленно шагающему вперед вместе с остальными.
– Кто это?..
– Шшш! Он направляется в нашу сторону! – внезапно выкрикивает Сапнап, бросаясь к Джорджу и зажимая ему рот рукой.
– Сап… что… – его слова заглушаются, когда он пытается говорить напротив крепкой ладони Сапнапа. Он пытается выкрутиться из чужой хватки, но рука Сапнапа еще сильнее сжимает его лицо.
– Джордж, он идет сюда
тсс!
Джордж перестает сопротивляться, как только замечает его.
Толпа расступается, словно красное море, расчищая прямой путь, пока мужчина, одетый только в черные брюки и заправленную зеленую рубашку на пуговицах, пробивается сквозь нее.
Это было похоже на один из тех старинных романтических фильмов. Такой, где Джордж встретил бы красивого мужчину, проходящем мимо него с взъерошенными пепельно-светлыми волосами и в отлично сидящем наряде, заиграла бы романтическая музыка и он мгновенно бы по уши влюбился.
Хотел бы он, чтобы это оказалось старинным фильмом, хотел бы, чтобы мужчина в зеленой рубашке прошел мимо него, а не медленно подходил прямо к нему. Хотел бы он по уши влюбиться…
…но это был не тот случай, поскольку все, что Джордж сейчас чувствовал, это
страх.
Тело Джорджа замерло, больше не сопротивляясь давлению Сапнапа на его лицо. Кровь застыла в жилах, когда он увидел ее.
Пресловутую белую маску с неряшливо нарисованным улыбающимся лицом.
– Зачем он здесь? – прошипел Сапнап, рукой все еще крепко державшись за лицо Джорджа. – Черт! Почему он приближается...
Джордж, по горло сытый тем, что Сапнап насильно заставил его замолчать, незамедлительно решает оставить длинный след слюны на чужой ладони.
Младший визжит, громко и пугающе, сразу же опуская руку, и начинает лихорадочно вытирать ее о свою мантию. Выражение его лица исказилось от отвращения, он смотрит на Джорджа в абсолютном шоке.
–
Фу! Джордж, зачем ты?..
– Это Дрим.
Дрим.
Имя, которое он совсем не ожидал.
– Да что ты, черт возьми, говоришь! И он идет
сюда.
Дрим, печально известный колдун, который, казалось, никогда не задерживался на одном месте.
По слухам, невероятно могущественный. Он мог творить такую магию, какую люди никогда раньше не видели. Магию настолько сильную, что он мог раскалывать долины напополам, вырезать кратеры из земли и надвигать грозовые бури одним движением руки. Сила, с которой нужно считаться.
Всегда появляется, когда нуждающиеся люди были в опасности. Будь то спасти жителей из горящего здания или стать переломным моментом в войне. Он – загадка, что всегда исчезает так же быстро, как и возникает. Предвестник дурных знамений.
Слухи разнятся: люди, пережившие встречу с ним, говорят, что он монстр. Те, кто были спасены, называют его ангелом, посланным самим божественным вмешательством. Иные говорят, что его даже не существует. Но если и есть одна вещь, которая всегда остается неизменной, так это именитая белая маска с нарисованной улыбкой.
Дрим – колдун, легенда и миф.
И он направлялся прямо к Джорджу и Сапнапу.
Нервы Джорджа были словно в огне, сердце громко билось в груди.
Колдун шел медленным, размеренным шагом. Джордж даже не мог понять, смотрит ли тот прямо на него или нет, круглая белая маска так хорошо скрывала чужое лицо, что даже язык тела казался нечитаемым. Джордж отступил, решив спрятаться за более высоким телом Сапнапа в надежде на то, что он просто испарится.
– Джордж, я знал, что порой ты ведешь себя как дурак и выбешиваешь не тех людей, но я не знал, что ты можешь облажаться
настолько сильно, – шипит Сапнап, позволяя Джорджу спрятаться за своей спиной.
– Я тут ни при чем! – прошипел он в ответ.
– Тогда почему он сюда идет?!
– Не знаю! Может, к тебе...
– Нет! Я не такой дурак, как ты...
– Заткнись!
– Нет, ты заткнись!..
Внезапное покашливание перед ними заставляет Сапнапа и Джорджа молниеносно повернуть головы. Перед ними стоит Дрим, высокий и недосягаемый, он смотрит вниз на Сапнапа и Джорджа, что выглядят так, будто готовы задушить друг друга.
Между троицей затянулась неловкая пауза. Сапнап и Джордж нервно переглядываются друг с другом, а Дрим возвышается над ними со своей нервирующей смиренной улыбкой.
Сапнап первым прочищает горло, и Джордж бесконечно ему благодарен.
– Так, эм, что тебе нужно?
Джордж молчаливо умирает внутри, пока Сапнап это произносит. Он наблюдает за фигурой Дрима в поисках любых следов гнева или негодования.
Вместо этого тот просто стоит и указывает протянутой рукой.
– Вы заслоняете стол с закусками.
о,
Прежде чем он успевает открыть рот и ответить, Сапнап поспешно поднимается, одаривает Джорджа извиняющимся взглядом и уносится вдаль.
О.
Его мозг не может обработать всю эту информацию для Джорджа в данный момент. Он не может думать, его разум – буквально бардак, кульминация беспорядочных мыслей и полусвязных предложений. Сапнап только что бросил его, и теперь он по сути один в этом громадном бальном зале с пресловутым Дримом за столиком с закусками.
Ну и денек, хах?
Джордж не знает, куда пойти, он мог бы выйти на танцпол и погрязнуть в море звезд. А еще мог бы найти Сапнапа и ударить его по голове за то, что тот оставил его. Или, наконец, он мог бы просто остаться здесь с Дримом.
Почему-то последний вариант не кажется таким уж плохим.
Он плетется к противоположному концу столика с закусками, удостоверившись, что их с колдуном разделяют не менее два фута. Он хватает другой кубок, наполненный таким же пурпурным медом, и выпивает все одним махом. Приторная жидкость резко стекает по горлу, обжигая заднюю часть пищевода.
Он начинает отчаянно кашлять. Горло горит, он стукает себя по груди, надеясь хоть немного облегчить боль.
– Эй, ты в порядке?
С другой стороны стола на него смотрит Дрим.
Джордж резко поворачивает голову.
В руке у Дрима подобный кубок. Он подносит его ко рту, маска отодвинута набок, уступая место кубку и обнажая по крайней мере половину его лица.
Джордж снова задыхается.
У Дрима зеленые глаза – пугающие, пронзительные зеленые глаза.
У Дрима были самые обыкновенные и прекрасные глаза.
– Да, я в порядке, – прохрипел он, хотя это было далеко от правды.
Он определенно точно не был в порядке.
Глаза Дрима впиваются в ответ, он осматривает его сверху вниз, прежде чем вернуть взгляд обратно. Он одаривает его, как можно было бы назвать, самой слабой улыбкой.
– У меня такое чувство, будто я уже встречал тебя раньше.
Джордж приподнял брови, его мысли пошли наперекосяк.
Дрим знал его.
– Да? – прохрипел он, надеясь и молясь каждому существовавшему богу, чтобы те пощадили своим милосердием. Дрим уставился на него вопросительно. Джордж вздохнул, радуясь разделявшему их расстоянию.
Пока Дрим не решил сократить разрыв.
Он сделал это всего за три шага. Его темп был быстрым и расчетливым, и словно в мгновение ока… Дрим предстал перед ним. Их разница в росте теперь совершенна явна, когда Дрим угрожающе возвышается над ним.
Джордж сглотнул, его глаза избегали встречи со взглядом Дрима. Он попытался скрыть свой ощутимый страх, но, к несчастью, это сделало его еще более очевидным.
– Как тебя зовут? – прошептал колдун. Джордж, наверное, и не услышал бы, если бы не их тесная близость.
– Д…Джордж Нолфанд, – он запнулся. Глаза Дрима расширились.
–
Тот самый Джордж Нолфанд? – недоверчиво спросил он.
Глаза Джорджа округлились до размеров обеденной тарелки, когда он ошеломленно посмотрел на Дрима.
– Да?
Шокированное выражение лица Дрима быстро сменилось трепетом. Его глаза, пленительные зеленые глаза, светились восторгом.
– Ты написал
Тайны Запретной Магии! – он радостно воскликнул, и внезапно весь фасад Колдуна-который-мог-за-секунду-его-убить исчез. – Я обожал эту книгу!
Что?
Джорджу пришлось на минуту вернуться обратно в реальность. Сказать себе, что да, пресловутый Дрим, легенда и загадка собственной персоной, был поклонником его книг.
Он стоял, потеряв дар речи, что было вполне обосновано. Что можно ответить на такое признание? Конечно, время от времени у него было пару встреч с фанатами, но это… Дрим не был просто фанатом. Он не был просто «кем-то».
Перед ним был тот человек, который буквально подпрыгивал вверх и вниз, как маленький ребенок на рождество. На его лице появилась такая яркая улыбка, что Джордж ошибочно принял бы ее за настоящую звезду. Он и близко не был похож на того, каким он рассказывался в историях: холодным, беспощадным и подлым.
Вместо этого он тараторил о книгах Джорджа и о том, как читал их всякий раз, когда путешествовал. Как первая копия так ему полюбилась, что корешок износился и ломался.
– Мама подарила мне твой самый первый том, когда я еще учился. – Дрим продолжает с тоской в голосе: – Раньше я ненавидел книги, серьезно, в школе у них никогда не получалось заставить меня сесть и читать.
Джордж наблюдал с неподдельным интересом, цепляясь за каждое сказанное слово, будто это была неоспоримая истина.
– ... Но когда она подарила мне твой первый том
«Как Плачет Ива», я не мог оторваться.
Глаза Джорджа расширились при упомянутом названии.
– Как Плачет Ива? Это же… моя первая публикация! Она буквально
древняя!
Дрим посмеивается, легко и беззаботно.
– Честно говоря, если выбирать любимую, то это была бы
«Путеводитель по Салему», но это так, личные предпочтения.
– Это всего лишь небольшая повесть, впервые слышу, как кто-то говорит, что она их любимая, – вполголоса произносит Джордж. Он медленно чахнет с каждым словом, срывающимся с уст зеленоглазого мужчины.
Дрим застенчиво улыбается, поднимает руку, чтобы почесать затылок, и говорит:
– На самом деле у меня нет любимой книги на примете. Я обладаю всей твоей коллекцией.
Мир Джорджа рухнул после этих слов и единственное, что ему удается выдавить это:
– Чего?
Дрим смеется, от смущения его щеки пылают тускло-розовым. Джордж может различить маленькие бледные веснушки, которые, словно звездная пыль, усыпают его лицо… Он вскользь думает, что если соединить их, то образовались бы новые созвездия.
– Полагаю, можно сказать, что я фанат.
Дрим.
Джордж настолько не верит своим глазам, что даже не может сдержать расползающуюся по лицу невольную улыбку. Почему он улыбался? Возможно, все дело в любезных словах другого человека, или это был какой-то больной способ удержать себя от отрицания. Так или иначе, кривая ухмылка, ясная как день, распростерлась на его лице.
Дрим был фанатом его работ.
И тогда он засмеялся.
– П-почему ты смеешься? – нерешительно спросил Дрим, тускло-розовый румянец на его лице теперь превратился в полноценный алый. Джордж ожидал, что колдун в гневе искромсает его на мелкие кусочки за то, что он посмел рассмеяться в его присутствии. Взамен тот просто выглядел так, будто кто-то раскрыл его самую глубокую, самую темную тайну. – Хватит смеяться!
– Это так м-мило, – выдавил Джордж между приступами смеха. – Ты обладаешь моей коллекцией!
Дрим заикается, пытаясь найти слова, чтобы ответить на смех Джорджа.
Он бы всю жизнь слушал это, если бы мог.
Как только смех Джорджа стихает до обычного хихиканья, он возвращает взгляд на покрасневшее лицо Дрима и улыбается.
– Прости, – он выпрямляет спину, разглаживая передние карманы костюма от складок. – Я нахожу невероятно притягательным то, что сам
Дрим читал произведения таких, как я.
Он не знает, откуда у него такая дерзкая уверенность. Просто по какой-то причине разговаривать с Дримом кажется проще, чем с любым другим незнакомцем в комнате.
Дрим фыркает, берет со стола очередной покрытый драгоценными камнями кубок и предлагает Джорджу.
– Мама читала их мне, может быть, поэтому они мне так дороги.
Джордж с благодарностью принимает чашу из рук.
– Так значит это в ностальгии кроется причина твоего фаворитизма?
Дрим хмыкает в кубок:
– Отчасти они заставляют почувствовать себя так, словно она все еще здесь. Как будто часть ее магии по-прежнему со мной.
Джордж осмеливается взглянуть через плечо на мужчину рядом с ним, они теперь всего в паре дюймов друг от друга. На его лице серьезное, задумчивое выражение, пока он лениво покачивает жидкость в своей чаше.
– Кажется, что в мире до сих пор существует добрая магия.
В каком-то смысле Джордж может его понять.
– Я рад.
В этом мире войн и разногласий магия используется как причина для совершаемых людьми преступлений. Она отнимает жизни, разрушает их, мучает. Это и в самом деле угнетает: дать людям силу только для того, чтобы они использовали ее ради собственной выгоды. В данный момент это уже на уровне инстинктов.
Джордж написал истории для тех, кто потерял надежду, чтобы они послужили воспоминаниями обо всем хорошем в магии. Он написал их основываясь на том, что видел. Для ведьм, которые исполняли трюки для детей на улицах. Для целителей, которые закрывали открытые раны в импровизированных лечебницах. Для детей, которые хотят верить в мир и могли заставить сладости появляться из воздуха. Он написал, чтобы люди продолжали верить.
Он написал их, чтобы показать людям, что не важно, сколько наступит зим, за ними всегда последует весна.
И если хотя бы один человек сможет это почувствовать…
Он поворачивает голову в сторону, в тот же момент Дрим поворачивается в ответ. Им вдвоем удается подарить друг другу небольшие улыбки.
То этого достаточно.
***
– Расскажи что-нибудь о себе.
– Что?
– Что-то, о чем большинство людей даже не знает.
Джордж задумчиво хмыкает.
– На самом деле я дальтоник, но использую временное заклинание для исправления зрения, чтобы помочь своим ослабленным глазам.
– Значит, ты не видишь цвета?
– Да, я не вижу зеленого и красного.
– И во что же я тогда одет?
– Прямо сейчас? В зеленое. Без заклинания? В желтое как моча.
Дрим смеется, для старшего это звучит почти как чайник. Затем, у столика с закусками, Джордж начинает жаловаться Дриму про Сапнапа. Он, наверное, где-то на шестом стакане сладкого пурпурного напитка, когда разговор заходит о конкретных причинах их участия здесь.
– Он заставил меня приехать сюда, хотя я не хотел… даже вернул письмо с приглашением и моим именем в нем. Можешь себе это представить? Если он собрался заставить меня пойти вместе с ним, то вполне мог бы и оставаться со мной.
Дрим посмеивается, потягивая напиток и терпеливо выслушивая тираду Джорджа о его брате по оружию.
– Итак, – Джордж прерывается, делая очередной глоток, – свою причину я объяснил, а у тебя какая?
Дрим останавливается, и, растерянно повернувшись к Джорджу, спрашивает:
– В смысле?
– Почему ты приехал сюда? Полагаю, ты здесь тоже впервые?
Дрим мягко усмехается:
– А, понял, ничего особенного на самом деле. Я получил письмо от Техно.
Джордж чуть не подавился напитком. Он поворачивается к Дриму, выпаливая:
– Техно? Который король? Он тебя пригласил?
Дрим небрежно взмахивает рукой.
– Ага, упорно продолжал свои безумные поиски, чтобы найти меня и все такое. Однажды он появился на пороге разбитого мной лагеря и швырнул в меня письмо. Честно говоря, восхищаюсь его самоотверженностью.
Джордж смиряет Дрима озадаченным взглядом:
– По-моему, он пытался бросить тебе вызов.
– С чего бы? Это ведь почетное празднество.
Джордж вздыхает:
– Ну, не совсем, скоро начнется это представление, оно что-то вроде состязания выпендрежников. Может, он хотел бросить тебе вызов, ходят слухи, что ты сильнейший против него.
Дрим одаривает Джорджа застенчивой улыбкой, подчеркивающей веснушки на его лице.
– Авв, делаешь мне комплимент, Джорджи?
Лицо Джорджа вспыхивает. Он не может сказать, краснеет ли он от того, что Дрим только что назвал его
“Джорджи”, или от того, что он, черт возьми, соблазнительно
ухмыльнулся, произнося это.
Джордж слабо смеется, пытаясь найти выход из затруднительного положения.
– Ха, мечтай.
Дрим сверкает знающей ухмылкой:
– Уже.
Прежде, чем Джордж успевает понять, что тот имел в виду, по всему залу проносится громкая оглушительная труба. Затем раздается звон гонгов и барабанов. Все взоры обратились к поднимающемуся столпу в центре комнаты, который медленно изменялся и превращался в парящую платформу над их головами.
Джордж с трепетом наблюдал, как человек на вершине колонны взмахнул запястьем, заставляя поднимающуюся платформу остановиться и зависнуть в воздухе.
Это было волшебно.
– Добро пожаловать на 56-й ежегодный бал Андромеды! Готовы к представлению? – Ведущий взывает к толпе, ликующей и хлопающей бурными аплодисментами. – Мое имя Джейшлатт, и я буду проводить сегодняшний вечер.
Джордж присоединяется, вежливо хлопая в ладоши вместе с остальными присутствующими. Несмотря на то, что это был официальный прием, Джейшлатт звучал так, будто это был какой-то боксерский матч.
– Сегодня с нами множество знакомых лиц! Я вижу Вилбура с Восточных островов вон там!
Джейшлатт указывает вдаль, почти половина зрителей прослеживает за его взглядом. Высокий мужчина, подходяще одетый в красно-белое, вежливо помахал рукой и сверкнул в толпу очаровательной улыбкой, от которой несколько женщин упали в обморок на пол.
– А еще могу разглядеть… это же единственный и неповторимый,
Техноблейд!
Джордж видит его яснее ясного: нежно-розовые волосы, длинная красная накидка, уверенная осанка. Все кричало о королевском величии и источало силу. Техно легко помахал рукой, и публика взорвалась, вопя и выкрикивая его имя.
– Любимчик публики, значит, – шепчет Дрим Джорджу. – Жаль, что он похож на свинью.
Старший попытался сдержать смех, что норовил сорваться с губ, но в конечном счете потерпел неудачу. Он громко хихикнул, привлекая внимание окружающих.
– Сегодня у нас еще один... спонтанный претендент, дамы и господа. – Ведущий делает паузу для драматического эффекта. Тогда Джейшлатт смотрит туда, где стоит Джордж. Он на секунду паникует и пытается спрятаться там, где его не сможет найти чужой взгляд.
– Встречайте же, нашумевший колдун, Дрим!
Реакция толпы смешана: шок, замешательство, ажиотаж. Все какое-то время стоят неподвижно, безмолвно. Пока в зале не раздается хлопок, затем другой, затем еще один.
И тогда почти вся комната кричит и голосит от аплодисментов.
Джордж смотрит на Дрима рядом: маска строго на месте, неряшливо нарисованная улыбка придает ему зловещую ауру. Он снова поворачивается к Джорджу, и по непонятной причине у него такое чувство, что под маской тот улыбается.
– Болей за меня, ладно? – прошептал Дрим возле его уха, прежде чем раствориться в толпе.
Джордж стоял там, держа тот самый золотой кубок с цветастой сахарной жидкостью, но в этот раз он не чувствовал недовольства.
Он не знал, что чувствовал.
***
– Это было абсолютно потрясающее выступление, сэр Вилбур! Кто знал, что ты буквально можешь создавать свет из музыки? – бросив шляпу на ринг, пошутил Шлатт. – А теперь наш следующий участник, тот, кого вы так долго ждали.
Толпа ждет, затаив дыхание. Можно было услышать, как падающая посреди комнаты булавка разносится по всему залу.
– Техно, не возражаешь выйти на сцену?
Толпа взревела: предвкушение заполонило всю комнату. Джордж неловко стоял под парящей платформой, взглядом блуждая по залу в надежде найти Дрима. Серьезно, как можно было вообще потерять кого-то в такой толпе? Белой улыбающейся маски наверняка было достаточно, чтобы привлечь чье-нибудь внимание.
Поэтому он ждал.
И вскоре нашел кое-кого другого.
– Джордж! – выкрикнул Сапнап, оживленно махая рукой с противоположной стороны платформы. Глаза Джорджа расширились, а затем сразу же зыркнули на него в ответ.
– А, это ты, – произнес он язвительно.
– Привет! – крикнул младший с другой стороны, мчась туда, где стоял Джордж. Он скрестил руки, надеясь показать тому, что он явно не в настроении разговаривать.
Но не смотря на это Сапнап продолжал подстегивать:
– Джордж~
Он фыркнул, крепче скрестив руки.
На этот раз Сапнап нахмурился.
– Джордж, прости.
– Ты бросил меня, – Джордж прошипел горьким и резким тоном. – Оставил на произвол судьбы.
Лицо Сапнапа побелело.
– Он ведь ничего тебе не сделал, да? – внезапно разозлившись спросил тот.
Разгневанное выражение исчезло с лица Джорджа. Непреклонного беспокойства в голосе Сапнапа было достаточно, чтобы рассказать, что тот искренне извиняется за свои действия. Он вздохнул, позволяя рукам безвольно упасть по бокам.
– Нет-нет, он ничего не сделал, – твердо заявил он.
– Он был очень милым на самом деле, – он снова заговорил, в этот раз мягче.
Сапнап поднял брови:
– Он был,
милым?
Джордж кивнул, отмахиваясь от недоверия и скептицизма в голосе друга.
– Он был вежлив и отличным собеседником.
–
Собеседником? – другой разинул рот.
Джордж улыбнулся:
– Он также оказался фанатом моих книг.
– Он
фанат...
Предложение его друга было внезапно прервано бурными аплодисментами зрителей. И Джордж, и Сапнап посмотрели вверх на парящую платформу. Там, с высоко поднятым подбородком и могучей короной на голове, стоял Техно. Он взглянул на публику и обходительно улыбнулся. Женщины вокруг них западали в обморок, застроили глазки и завизжали, когда король с розовыми волосами улыбнулся.
– Покажи нам, на что ты способен Техно! – радостно подбадривал Шлатт, делая шаг в сторону и уступая центр платформы другому мужчине.
– Покажи им, кто здесь босс, Здоровяк! – громко кричал снизу сцены маленький светловолосый мальчик. Основываясь на предыдущей болтовне Сапнапа, Джордж сразу предположил, что это был Томми. Техно выглянул через край и показал мальчишке большой палец вверх.
– Отлично, думаю, это лучшее, что у меня есть, – он слегка усмехнулся, подняв раскрытые наружу ладони. – Смотрите в оба.
Джордж наблюдал, отмечая каждую деталь, чтобы потом набросать все на бумаге. Он наблюдал за движением мускул на спине мужчины, как тот глубоко вдохнул, прежде чем резко выдохнуть пар.
Из его открытых ладоней вырвалось лазурное пламя.
Толпа затрепетала от могущественного проявления контроля Техно, поддерживающего живое яркое пламя, равное размеру самой платформы. Даже не вспотев, он игриво ухмыльнулся, начиная развевать огонь обеими руками.
Медленно небесное пламя превратилось в бледно-лиловое, затем в ярко-розовое, пока не стало темно-алым.
От него отрывались завитки, вихрем кружась к потолку. Словно брызги краски, они украшали комнату разноцветным свечением. Языки пламени из рук Техно клубились и, облизывая, образовывали в воздухе маленькие угольки.
Искры угасающего пламени осветили комнату, сделав ее похожей на калейдоскоп. Сменяющийся и перетекающий в линии и всплески газа. Величественные, прекрасные и
живые.
Джордж был очарован. Это было волшебно.
Вскоре пламя потухло, уменьшившись до простого мерцание на открытой ладони Техно. Он уставился на него с теплой улыбкой, прежде чем неторопливо накрыть другой рукой. Сквозь промежутки заклубился теплых, пастельных тонов дым.
Зал взорвался аплодисментами, крики и возгласы эхом разносились по комнате. Люди стали скандировать его имя, счастливыми голосами воздавали ему восхваление и восхищение.
Еще до того, как Дрим вышел на сцену, Джордж знал, что Техно победил.
Он пользовался любовью публики и с самого начала являлся обладателем громкого имени. Джордж от волнения кусал ногти, у Дрима не было шансов.
– Какое же очередное зрелищное выступление от Короля! Он никогда не разочаровывает, не так ли? – крикнул Шлатт. Публика взревела в ответ.
– А сейчас
то, чего, я знаю, мы все втайне ждали. Поприветствуем же, пресловутый странствующий колдун Дрим!
Джорджа не волновало, насколько сильно кричали зрители, он был слишком зациклен на темной фигуре, нависшей над ними у платформы. Его маска зловеще улыбалась.
В отличие от Техно он не произнес ничего, просто стоял. Будто столп, мрачный и предвещающий беду. Толпа снова замолкла в ожидании зрелища, которое он для них устроит. И по правде говоря также и Джордж.
– Хорошо, Дрим, покажи нам, что ты умеешь! – ободряюще сказал Шлатт, подзывая его вперед.
Дрим медленно повернул голову, окидывая взглядом толпу зрителей. Словно он пытался выделить среди толпы людей, чтобы запугать. Джордж не шелохнулся, он знал, кем был Дрим и каков тот был под маской: с зелеными глазами и взъерошенными светлыми волосами, с похожим на чайник смехом и улыбкой ярче, чем звезды. Маска – не что иное, как замена настоящему.
Джордж не боялся Дрима.
– Что он делает? – Сапнап громко прошептал Джорджу.
Джордж покачал головой:
– Я и сам без понятия.
Все в комнате молчаливо вздыхали. Каждый наблюдал за его действиями ястребиными глазами.
Он топнул ногой, и разразился ад.
Фонари и люстра наверху погасли, тотчас затемняя комнату.
Люди вокруг ахнули, увидев мрачные, теневые фигуры, восстающие из земли к потолку. Черные, тонкие и похожие на гулей, они сорвались со стен, как наклейки, и начали плавать по комнате.
Земля под его ногой заметно потрескалась, и из трещин начали подниматься острые шипы, ковыляющие и сворачивающиеся на земле под ними. Вместе с этим из них начали медленно расползаться ветви темного дуба, украшенные плющом и мхом. Подобно щупальцам из морских глубин, они тянулись… хватая всех и вся.
Это походило на сцену из кошмара.
Толпа начала кричать, пытаясь убежать от ползающей на полу опасной растительности. Сапнап тоже. Схватив Джорджа за руку, он попытался бежать.
Однако Джордж сопротивлялся, считая, что Дрим не из тех людей, кто
навредил бы им.
– Джордж! Что ты творишь?! – выкрикнул Сапнап. Джордж едва мог его услышать из-за криков людей вокруг.
– Я остаюсь. – Он твердо сказал, вырывая руку из хватки Сапнапа.
Тот посмотрел на него, как на сумасшедшего.
– Джордж! Твою мать, ты совсем спятил?..
– Ты не разговаривал с ним, Сап. Ты не знаешь, какой он, – Джордж отчаянно пытался объяснить. – Он не причинит нам вреда.
Он вспомнил, как Дрим говорил о его книгах, как глаза его были наполнены детским ликованием и удивлением. Как он рассказывал о своей матери и ее магии. Каким он был любезным, смеялся над плохими шутками Джорджа и избито флиртовал. Как он улыбнулся Джорджу перед выходом на платформу. Дрим не был таким, каким его описывали слухи. Джордж знал, что доверился незнакомцу, вместо лучшего друга, и глупо было так поступать. Но что-то в Дриме делает Джорджа безрассудным человеком.
Дрим не холодный, беспощадный и подлый. Он заядлый читатель со смехом, как у чайника.
И Джордж был готов рискнуть за это жизнью.
– Я доверяю ему.
Сапнап, казалось, вот-вот взорвется, он уже было открыл рот, чтобы накричать, как вдруг…
Лозы и ветви исчезли, а свечи снова зажглись. Бальный зал мгновенно вернулся в нормальное состояние.
Джордж резко повернул голову обратно на Дрима, что напряженно стоял, руками развевая остатки магии.
– Иллюзии, – это все, что он сказал.
Джордж почувствовал, как облегчение насыщает его, словно холодная вода в жаркий день. Он чуть ли не растаял, когда вздохнул, коленные чашечки едва выдерживали тяжесть его тела. Он взглянул на платформу, на Дрима, который уже смотрел на Джорджа.
Он повернулся к старшему и кончиком пальца написал чистым белым светом:
Пойдешь со мной на свидание? В субботу в главном центре
Джордж замер, затаив дыхание. Дрим посмотрел на него и быстро стер надпись, прежде чем кто-либо еще смог заметить.
Что?
– Я…
ни хрена себе… эм, благодарю, Дрим! За твое… уникальное выступление! – Шлатт, заикаясь, снова поднялся на платформу после того, как спрыгнул, чтобы убежать от иллюзии. – Это было одно из самых сложных и выразительных иллюзорных заклинаний, которые я когда-либо видел, – сказал он, запыхавшись.
Неловкое согласие проходит по толпе.
Дрим только кивает, почти машинально, и отворачивается, чтобы сойти с платформы.
Джордж первым хлопает в ладоши, его одинокие аплодисменты, будто ударная волна, эхом разносятся в тишине бального зала. Его не волнует, было ли это совершенно ужасающе или нет – это было проявление могущественной магии. Во всяком случае, в этом и был весь смысл выступления – в представлении, даже если это было необычайно яркое заклинание иллюзий.
Так что Джордж хлопал в ладоши, пусть он и был единственным, кто так делал.
К нему присоединилась еще одна пара рук рядом. Сапнап игриво ухмыльнулся, стоя возле Джорджа со своими сольными аплодисментами.
Где-то вдали то же самое сделал Техноблейд, вежливо хлопая руками в знак уважения соперника. И вскоре после него, начали все остальные.
Из-за этой маски невозможно было прочесть выражение лица Дрима, но что-то подсказывало Джорджу, что он, скорее всего, улыбался.
Он улыбался Джорджу, пока не спустился с платформы и не исчез в толпе.
***
Джордж всегда был очарован.
Очарован тем, какое небо голубое, хотя вода прозрачная. Очарован тем, как писательство может вызывать такие глубокие, душевные чувства к кому-то. Очарован магией, как она проходит по телу, словно электричество, и зажигает огонь, когда бы он ни пожелал. Джорджа всегда очаровывало находить ответы на те вещи, которые он не мог объяснить.
Поэтому, когда его очаровывает Дрим, он, естественно, бежит за ним.
В тот момент, когда он толкает двери бального зала и выходит на улицу, он знает, что этот выбор изменит его. Он знает это, когда осматривается в саду, ища глазами и стремясь сердцем к тому, чего еще не отыскал. Он знает, что это решение было правильным.
Есть в Дриме что-то такое, что делает Джорджа безрассудным человеком.
Он замечает его на ведущей к каретам дороге. Его маска теперь полностью снята.
Джордж на мгновение застыл. Даже будучи уважаемым автором с выжженным на подкорке сознания целым словарным запасом, у него все еще возникают проблемы с поиском правильных слов для Дрима.
– Я знаю, что ты здесь.
Джордж замирает, медленно поднимает взгляд.
Встав перед ним, Дрим скрестил руки на груди. Он выглядел не очень-то впечатленным Джорджем, который возился и крутил в руках запонки, чтобы не встречаться взглядом с блондином. Взгляд Дрима становится подавленным и угрюмым.
– Прости, если напугал тебя, – он бормочет, засунув руки в карманы брюк. – Я правда не хотел, иллюзии просто были первым, что пришло в голову.
– А что тогда насчет тех образов? – выведывает Джордж, ощущая прилив уверенности.
– Хм, ты описал это в одной из своих книг, кажется, в «Как Плачет Ива»? – Он хмыкает, задумчиво приложив палец к губам.
Джордж усмехается:
– Ты имеешь в виду
ту сцену? Это было лет семь назад!
– Думаю, произвело впечатление.
Старший посмеивается:
– Ты такой дурак.
Дрим присоединяется чередой легких и беззаботных смешков, никто не слышит их, но они звучат так робко и уединенно. Как если бы это мгновение было стеклом, и заговори они слишком громко, оно бы разбилось.
– Я думаю, ты должен был стать настоящим победителем, – шепчет Джордж. Дрим смотрит на него в ответ, довольный.
– Мне не нужно становиться победителем. Мне в любом случае уже достался лучший приз этого вечера.
Джордж всегда был очарован. Прямо сейчас его интригует то, с какой нежностью на него смотрят глаза Дрима, как они сияют, словно изумруды, в туманном свечении луны. Как его щеки были усеяны веснушками, рисующими карту на его лице. Как его улыбка была ярче любой звезды на небе.
Он делает глубокий вдох, призывая из ядра силу. Она электричеством течет по телу, ток доходит до кончиков пальцев. Он выдыхает, поднимает слегка светящийся палец в воздух и пишет ярким светом:
Хорошо, но ты платишь
Ухмылка на лице Дрима была такой большой и широкой, что в тот момент это была даже не звезда – он был
луной. Так красиво над ними сияя, пока Джордж улыбался в ответ. В его голове крутится одна мысль: он рад, что присутствует здесь сегодня.
Может, они и правда в том старинном романтическом фильме, где он стоит в залитом лунным светом саду перед бальным залом. Глядя в ослепительные изумрудные глаза мужчины из своих снов, он мгновенно по уши влюбляется.
Только на этот раз он признается себе в этом.
– Расскажешь мне все о своей коллекции, пока мы будем на свидании.
Дрим смеется:
– Как пожелаешь, но имей в виду. Меня не заткнуть.
Джордж очарован им, совершенно влюблен.
От его глаз до улыбки и смеха.
Это было волшебно.
