Малыш

***

— Стив, справа, — предупредила Наташа по связи. Стив успел обернуться и закрыться щитом от странного цвета шара, летящего в него из рук внезапно появившегося в Нью-Йорке мага, о котором их успел предупредить буквально за пару минут до самого вторжения Стрэндж. Маг был силен, но Мстители сдерживали его, пока полиция и ЩИТ выводили гражданских из-под удара. Стиву было непривычно, ему нужно было следить за всем, что происходит вокруг. Обычно он просто пёр вперёд, а Брок и его ребята умело отстреливали тех, кто пытался покуситься на жизнь Капитана Америка. Но Брок сейчас был на другом конце города, эвакуируя гражданских. Как бы он ни рвался в бой, Стив приказом вышестоящего отправил его на помощь полиции, потому что он там был нужнее, и «у тебя недавняя рана ещё не зажила». Аргумент такой себе, но больше ничего Стив не придумал. Поэтому Роджерсу приходилось отслеживать все угрозы вокруг себя и ещё следить за сокомандниками. — Бак, на три часа, — сказал Стив, следя за летящей ящерицей, направляющейся прямо на друга, — Бак! — он бросается к Баки, а его самого сбивает с ног мощным ударом сине-зеленой волны. Стив отвлёкся, забыв о неприкрытой спине. Он упал, но попытался встать, как он делал всегда, но тело будто не слушалось его, руки ослабли, голова потяжелела и Стив отключился, упав лицом в пыль и обломки кирпичей.

***

— Он убьет меня, Нат, — слышит Стив при пробуждении голос Баки. — Никто ничего не мог сделать, никто из нас бы не успел, — говорит Наташа. — Да, но это на меня он отвлекся, — виновато отвечает Баки, Стив открывает глаза и видит друзей, сидящих на стульях рядом с его кроватью. — Эй, — хрипло зовёт он. В одно мгновение Баки и Нат поворачиваются в его сторону и Стив видит что-то в их глазах похожее на… жалость? — Ты как? — интересуется Нат, подавая ему стакан воды. — В норме, — отвечает, напившись, Стив, — что со мной случилось? Наташа открывает рот, но Баки мягко отталкивает её. — Я сам, — Нат кивает и выходит, — Стив, в тебя попал магический луч или волна, даже Стрэндж не понимает. Ты отвлёкся, это моя вина. Он превратил тебя… точнее вернул, в общем, вот, — Баки встаёт со стула и отходит так, чтобы открыть зеркало, висящее на стене палаты, Стив встаёт и видит себя. Другого себя. Мелкого дохляка Роджерса, которого били в каждой подворотне Бруклина. Он подходит к зеркалу, не веря своим глазам. Он никогда больше не хотел видеть себя таким. — Брок знает? — хрипло произносит Стив, водя руками по груди, животу, смотря на свое лицо и руки. — Пока нет, — из-за спины доносится как из тумана голос Баки, — только то, что в тебя попала магическая хрень, он скоро будет здесь, Стив. — Нет! — слишком резко поворачивается Стив, его голова начинает кружиться, он хватается за стену, — он не должен видеть меня таким. — Почему? Он же… — Нет! Я сказал нет! Не пускай его сюда, никого не пускай. Никто не должен видеть этого. О боже, что же делать? — начинает шептать Стив и ходить из угла в угол, хватаясь за голову. — Я не смогу сдерживать всех, точнее, всех-то я сдержу, но не Брока. Прости, Стив. Я и так виноват перед вами, — виновато произносит Баки. — Ты ни в чем не виноват, Бак, — Стиву становится тяжело дышать от волнения, он протягивает руку к Баки, второй накрывая собственное горло, он не может вдохнуть, только хрипит и смотрит на Баки. Баки знакомым движением открывает тумбочку и достаёт ингалятор, подавая Стиву. Когда дыхание восстановлено, Стив с Баки смотрят друг на друга большими испуганными глазами, безмолвно повторяя одно: «оно вернулось». То страшное время, когда Стив мог не пережить очередную зиму. Стив спрашивает, откуда взялся ингалятор, Баки оправдывается, что его положили на всякий случай, не зная, откатился ли организм до конца к бессывороточной версии или всё же это только внешне. За этими разговорами их и застает ворвавшийся в палату разъяренный Брок, но когда он видит Стива, он шепчет на грани слуха что-то вроде «не сберег» и будто весь сдувается, смотрит взглядом побитой собаки. Роджерс никогда не видел у Брока такого взгляда. — Брок… — только и смог произнести Стив, прежде чем его колени подкосились от ужасной, но такой знакомой боли. Брок тут же подлетел к нему, одной рукой оттолкнув тоже кинувшегося к Стиву Баки, и взяв Роджерса на руки, аккуратно положил на кровать, убрав спавшую на лицо вмиг отросшую чёлку. — Куда же ты влез, придурок? — Брок продолжал смотреть на Стива жалостливым взглядом, от чего Стиву становится сначала неловко, а потом его накрывает злость. — Не надо меня жалеть, Брок. Я прожил так 24 года, и сейчас проживу, даже если это навсегда, — и лёг, отвернулся, буркнув, — уходите, — закрыл намокшие глаза и уткнулся в подушку, чувствуя себя маленьким ребёнком. Послышался хлопок двери, Стив длинно выдохнул и вдохнул, восстанавливая дыхание. Кровать сзади немного прогнулась, кто-то тёплый сел очень близко к его спине и стал поглаживать его по укрытому одеялом плечу, снова вернулась анемия и Стив стал мёрзнуть. — Какой ты идиот, Стив, раз решил, что я тебя жалею, — усмехнулся хриплый родной голос, — я себя жалею дурака, что связался с тобой. А мелкий ты ещё та оторва, Барнс рассказывал. Я теперь тебя никуда без присмотра не отпущу. — А в туалет? — насмешливо спросил, потерев глаза и поворачиваясь, Стив. — Даже в туалет, даже дрочить при мне будешь. — Мне не привыкать, — фыркает Стив, садится на кровати и крепко, насколько хватает теперь его сил, обнимает Брока. «Не бросил» — бьётся одна мысль в его голове. Стив все четыре года отношений с Броком боялся, что Брок с ним только из-за того, что тот Капитан Америка, что у Брока есть своя выгода. Конечно, он не подозревал любовника на каждом шагу, он верил Броку, доверял свою собственную жизнь, но на подкорке что-то шептало, что Стива нельзя любить просто так. Безвозмездно рядом с ним только Баки, который принимал его любым и знал его настоящего. Остальные не видели в Стиве именно Стива, только несокрушимого Кэпа, как бы он ни старался показать им себя. И только Брок увидел в нем что-то, влюбил в себя, сам «влюбился как мальчишка, Роджерс, никогда бы не подумал, что так бывает» — признался как-то ему Брок, и Стив верил ему, но внутри всё равно кошки скребли. — Ты всегда слишком громко думаешь, Роджерс, — в макушку Стиву бормочет Брок. — Прости. А ты теперь слишком большой, — усмехается Стив. — А ты невероятный. Любой. Честно. Останешься таким навсегда, я всю жизнь буду пахать, только чтобы ты был счастлив и здоров, — Брок целует его в макушку, чего никогда не мог делать из-за их разницы в росте. Нет, иногда он чмокал Стива в волосы, когда Роджерс лежал на его груди, расслабленный и мягкий после секса или сна, но таких моментов было не много, они вообще не часто проявляли какую-то нежность друг к другу, они знали, что любят друг друга, и показывали это действиями, помощью, заботой, а не простыми нежностями обычных парочек. Они совершенно точно никогда не были обычной парочкой, сорокалетний отчаявшийся вояка и молодой, но одновременно с этим старомодный суперсолдат, который не верил никому в первое время после разморозки, даже самому себе. «Я не знал, могу ли я верить собственной памяти, потому что они говорили странные факты из моей жизни, которых никогда не было, но они были написаны в каких-то книгах обо мне» — говорил ему Стив однажды. Они были открыты друг к другу, не боялись осуждения, но и напоказ отношения не выставляли, о них знали только близкие. Когда Нат вернула ему Баки, приведя его бесчувственного и накачанного транками, не помнящего и собственного имени, Стив готов был убить Пирса собственными руками, пока Наташа не сообщила, что уже об этом позаботилась. Он тогда так сжимал руку Брока, что у того потом была трещина в кости, а Стив месяц таскался за ним, вымаливая прощение, хотя Брок и не обижался на него. В близкий круг Стива к Наташе и СТРАЙКу вернулся ещё один человек. Брок никогда не бросал его, даже когда Стив всё свое время проводил около восстанавливающегося Баки. И почему Стив решил, что сейчас, увидев его такого мелкого и хилого, Брок бросит его? — Я не хотел, чтобы ты видел меня таким, — пробормотал Стив в плечо Броку. Тот за плечи отодвинул его от себя, все действия производя настолько аккуратно, будто Стив был хрустальной вазой его матушки, за которую ему оторвут голову, если хоть один жирный отпечаток пальца появится на ней. — Ты придурок, Стив, — заключает Брок. Стив усмехается и кивает, он знает. Брок очень часто ему это говорит, особенно после миссий, на которых Стив лезет на рожон, — Ты мой чёртов придурок. Я терпел тебя-ходячие-мускулы четыре года, чтобы теперь отказаться от тебя-сладкого-твинка? Ты совершенно беспросветный идиот в таком случае, — улыбается Брок, большим пальцем поглаживая его торчащую ключицу. — Сладкого твинка с букетом болячек, не забывай. Я могу теперь умереть, если ты подуешь на меня, представляешь? — Стив сводит в шутку свои страшные заболевания, так легче, так не страшно. — Тогда я не буду даже дышать на тебя, Стив, — искренне говорит Брок, смотря Стиву в глаза. Стив смотрит в ответ, впитывая силу, идущую мощной волной от Брока. Они смотрят друг другу в глаза в молчании, пока Стив не зевает. — Анемия вернулась, быстро устаю, а ещё мне ужасно холодно, слабое кровообращение — это дерьмово, я уже успел отвыкнуть от этого, — объясняет с усмешкой Стив. — Ложись, я возьму ещё одеяло, а потом вернусь и обниму тебя. Теперь я буду большой и горячей ложкой, — Брок клюёт его в лоб, отмечая необычно низкую температуру тела Стива и выходит из палаты на поиски медсестры. Стив ещё раз зевает, закутывается сильнее в одеяло и бурчит, передразнивая Брока «большая и горячая ложка», не замечая, что его глаза непроизвольно закрываются. Просыпается Стив на рассвете, за окном разливается розовым золотом восходящее солнце, а сзади крепко и тепло поверх двух (тонкой простыни и толстого шерстянного) одеял обнимают родные руки. Стив лежит и рассматривает необычно большие на его теле ладони, мышцы, которые теперь в десять раз больше его собственных, вынимает руку из-под одеял и гладит предплечье Брока, переплетая его и свои пальцы и смотрит, как красиво его бледная маленькая рука смотрится в смуглой большой и жилистой ладони Брока. Спустя пару минут Брок шевелится, непроизвильно сжимает в своей руке руку Стива, поднимает голову над его плечом и смотрит на его лицо. — У тебя была такая дебильная прическа, — высвобождает пальцы и убирает чёлку повернувшегося на спину Стива. А потом нежно целует его, прикасаясь губами к губам. — Тогда это было модно, — возражает Стив. — Ничерта это не было модно, он всё врёт! — в палату вдруг врывается ураганом Барнс, переворачивая стоящий около кровати стул спинкой вперед и падая на него, пристраивает железную руку на спинку, чтобы по привычке освободить плечо и позвоночник от нагрузки, хоть его протез сейчас и весил чуть больше, чем обычная рука из мяса и костей. — Бак! — возмущённо восклицает Стив. — Я не подслушивал, просто суперслух, ну ты понимаешь, невозможно было не услышать, как вы тут возитесь, такие все милые, бе, аж противно. — Не завидуй, Барнс, — отзывается Брок, лёжа на боку и подпирая одной рукой голову, вторую устроив поверх одеяла у Стива на животе. Баки по-детски передразнивает Брока, строя рожицы, Стив смеётся. — Я чего пришёл. Тони с Брюсом проверили твою кровь, сыворотки там ни на грамм не осталось, но они будут следить, вдруг что-то будет меняться. Они пока дают предварительно две недели, пока ты не начнёшь расти обратно, — Баки чешет затылок, упираясь взглядом в пол. — Твоей вины тут нет, — отзывается Стив, но потом резко закашливается, Баки показывает ему взглядом на тумбочку, в которую вчера убрал ингалятор и Стив повинуется, доставая нужное. — Стечение ебучих обстоятельств, Барнс, — говорит Брок, поглаживая севшего на кровати Стива по спине, будто бездумно успокаивая. — Да-да, но Чо говорит, что есть большие шансы избавиться от большинства твоих болячек. В наше время не знали, как это назвать порой, а сейчас практически всё лечат, — улыбнулся, поднимая взгляд, Баки, — но она сказала, не раньше, чем через неделю, тебе нужно восстановиться, набраться сил. Скорее всего, домой отправят или в Башню. — Лучше домой. Я отпуск возьму, одноглазый хер мне их задолжал, — хищно сказал Брок. — О, я тоже хотел отгулы брать, я знаю, что делать надо в экстренных ситуациях, но их и избежать можно, если что. А под присмотром Брока тебе даже лучше будет, чем я буду бегать к тебе со всякой дрянью с улицы, — одобрил Баки. — Боже, я же не ребёнок, — взвыл Стив, — я сам смогу о себе позаботиться. — Но тебе не надо! — в один голос отзываются Брок и Баки, и Стив заливается смехом. Барнс подхватывает его смех, пока Брок глупо хлопает глазами, смотря на них. — Вы чего, идиоты? Что я такого сказал? — спрашивает он. — Ты буквально повторил то, что Баки сказал мне много лет назад после смерти моей матери, — говорит успокоившийся Стив. Барнс фыркает. — Этот мелкий идиот очень упертый. Он компенсирует рост тем, что он такой бешеный. Я предложил ему пожить у нас, мои родители не были против, он упёрся, что он справится сам, на что я сказал ему, что ему не обязательно справляться одному, а потом сказал, что я с ним до конца, — пожал плечами Барнс, дотягиваясь до маленького столика и беря яблоко из стоящей там тарелочки. — Фу, как сопливо. Если бы не знал всего, то подумал бы, что вы трахались, — отозвался Брок, падая на подушки. — Начал бы ревновать? — игриво спросил Стив, поглаживая бедро лежащего Брока. Он не стеснялся Баки, да и сам Баки ничего против не говорил, просто иногда подкалывал, но так они все между собой общались, на то они и близкие люди. — А смысл? — Брок глянул на Стива, — если бы было так, у меня не было бы никаких шансов, ты бы на меня и не глянул. — Может быть. Но на тебя тяжело внимание не обратить, ты ходишь весь такой пышешь силой и феромонами, хотя на самом деле просто любвеобильный кошак, — улыбается Стив, почесывая Брока по беспорядку на голове, на что Брок откликается громким «мряу» и пытается изобразить мурчание, от чего все они смеются. Потом Брок поднимается и скрывается за дверью туалета. — Как думаешь, он бы обратил на меня внимание, если бы встретил таким? — задумчиво спрашивает Стив. — Конечно. Ты чего? Давай тут без депрессий. Ты яркий как солнце в хмурый осенний день, тебя тоже тяжело не заметить, даже такого. Так что не придумывай, всё будет хорошо, — Баки отвлекается на писк телефона, улыбается и встаёт, бросая не глядя огрызок яблока в урну в углу, — я побежал, а вы давайте, собирайтесь и домой. Тебе шмотки по размеру принесут и тёплые тоже, я распорядился. Не унывай, мелкий, я с тобой. И Брок тоже, — и Баки выходит из палаты. Сразу за этим из туалета выползает, потягиваясь, Брок. — Всё решили? — Ничего не решали, он ушёл по делам, видимо, теперь он вместо меня, сейчас вещи принесут. Домой? — тихо спрашивает Стив. — Домой, — отзывается Брок, беря одно яблоко себе, а другое бросает Стиву, тот неуклюже его ловит, ругается сквозь зубы на изменившиеся рефлексы и откусывает от яблока. Брок смотрит на Роджерса и улыбается. Стив улыбается в ответ, продолжая жевать яблоко.

***

По возвращении домой ничего не меняется. Ну почти не меняется, не считая того, что они оба дома в долгожданном отпуске, постоянного принятия Стивом таблеток, возможности потерять в их квартире ингалятор, который Стив отвык держать всегда при себе, и проявления нежностей от Брока. Брок постоянно тискал Стива, хватал, щекотал, поднимал на руки, целовал в макушку, делал всё то, чего не мог делать со Стивом, когда тот был большим. Стиву нравилось нежиться в объятиях, валяясь на диване, мазаться мороженным на прогулке, теперь, когда Стива не узнают на каждом шагу, они могут спокойно гулять в парке, сидеть на пледе, держась за руки, кормить друг друга с рук. Стив ощущал себя совсем другим, искренним, открытым, любящим и любимым. Он не спрашивал у Брока, почему тот почти постоянно дома таскает его на руках, сам понимал, что раньше Брок не мог этого делать, а теперь он отрывался за все прошлые четыре года и будущее, когда Стива всё-таки вернут в прежнюю форму. Они надеятся, что Стива будет возможно вернуть, Старк даже начал разработку собственной сыворотки на основе образцов крови прежнего Роджерса и Барнса на случай, если в организме Стива ничего не поменяется за две недели, Баки с Наташей упорно ищут того мага, которого Ванда со Стрэнджем куда-то запихнули, а он умудрился свалить. Доктор Чо убедила Стива, что он почти готов к операциям на суставах, ушах, потому что одним Стив после болезни в детстве слышал хуже, чем другим, потом ему будут помогать реабилитироваться и избавляться от астмы, она не объяснила как, но очень заинтриговала. А восторженный Стив, как ребёнок, весь вечер после разговора с Хелен потом скакал вокруг Брока, пересказывая прогнозы консилиума докторов. Брок улыбался, осаживал Стива, чтобы от переизбытка эмоций у того не случилось приступа, обнимал и целовал в лоб. Стив перестал постоянно мёрзнуть, потому что стал пить таблетки и делать процедуры на дому, насыщающие кислородом кровь и помогающие ускорить его кровообращение, с помощью маленькой коробочки с трубкой, выданной ему Чо при выписке. *** Первое время Стив не хотел видеть никого из сокомандников, но Баки с Броком убедили, что ничего такого нет в том, что он просто выглядит иначе теперь и тогда Роджерс пришёл в Башню, где жили почти все Мстители, кроме него самого, Баки и Клинта. Встретили его с удивлением, но потом все стали обнимать его, говорить, как рады, что он жив после того удара, потому что все видели, как его отбросило волной за здание, куда через мгновение бросились Барнс и Нат. Он провел с ними целый день, рассказывая каково было жить в этом теле раньше, они вместе смотрели фильмы, Пьетро всё время шутил неуместные шутки, Ванда осаживала его, косилась на Стива, который смеялся со всех шуток. — Мне совершенно не обидно, ничего такого. Мне говорили вещи и похуже, поэтому всё в порядке, парень, это правда смешно, — улыбался Стив, за что получал благодарную улыбку от Пьетро и смешки остальных. Потом он помогал Ванде и Нат готовить на кухне, просто потому что они всегда готовили сами и им это нравилось, позже присоединился Вижн, который стремился добавить каждого вида специй во все блюда. Но на ужин он не остался, потому что за ним заехал Брок, который этот день провел проверяя готовность СТРАЙКа существовать без него, раздавал команды на ближайшее время, что собирался провести со Стивом, ругался с Фьюри за свой отпуск. Ванда заметно погрустнела, когда Стив сказал, что ему пора домой, ведь Стив был для них с Пьетро как старший брат, наставник и даже сейчас их мнение о нем не изменилось. Они также относились к нему с уважением и как к родному человеку, который всегда поддержит, поймёт. Домой Стив ехал с глупой улыбкой на лице и всю дорогу рассказывал Броку, чем он занимался весь день, задыхаясь словами. Брок гладил его по колену, приговаривая «тише, тише, не торопись».

***

В конце первой недели Стива в новом-старом теле, они лежали с Броком, обнимаясь на кровати, лениво водя руками по телам. Стив лежал на груди Брока перпендикулярно ему, слушая его размеренное сердцебиение, гладил его живот и иногда целовал в грудную клетку. Они смотрели какой-то глупый фильм для подростков, иногда Брок посмеивался над какими-то шутками, отчего лежащего на нем Роджерса немного трясло, он толкал Брока в бок и тот успокаивался. Брок перебирал одной рукой волосы Стива, продолжая говорить, какая идиотская прическа у него была, но на предложение Стива постричься, ответил категорическим отказом, получив самодовольную улыбку Стива. Так они и лежали, наслаждаясь приятным вечером. Стив, явно что-то задумав, сполз немного головой на живот Брока, чему Брок не уделил особого внимания, продолжая поглаживать его по шее и массировать затылок. Стив же стал наглаживать его живот ниже, прямо над самой резинкой домашних шорт, немного забираясь под неё. — Что ты творишь, Роджерс? — отозвался на его действия Брок. — Соблазняю тебя, — говорит Стив, обдавая теплом дыхания низ живота Брока, — и мне кажется, довольно успешно, — поднимает голову Стив, поворачиваясь с хитрым взглядом к Броку, одновременно с этим пробирась дальше рукой сквозь завитки волос в паху к стремительно твердеющему члену. — Стив, не надо, — вымученно просит Рамлоу. — Да что не так-то? — восклицает Роджерс, садясь на пятки, отнимая руки от Брока, — Мы две недели сексом не занимались, если бы не здоровье у меня бы всю эту неделю перманентно стояло. Я не сломаюсь, я не хрустальный, Брок. — Я боюсь, Стив, — признается Брок, — я привык не сдерживать себя с тобой, а сейчас я могу тебе что-нибудь повредить. — Да почему вдруг? Слушай, давай я сам всё сделаю, а ты будешь лежать, получать удовольствие и тискать меня за задницу. Такой расклад подойдёт? По Броку было видно, что вся эта ситуация ему не нравится. Конечно, ему нравится секс, особенно секс со Стивом, но секс со Стивом сейчас, когда он такой — нет уж, потерпит, две недели терпел и всю остальную жизнь потерпит, лишь бы не вредить Роджерсу. Вышеупомянутый Роджерс уже стягивал с себя большую ему Брокову майку, выпрыгивал из штанов и подгонял Брока стягивать шорты и трусы, Брок не мог не подчиниться его сведенным бровям, этой морщинке между ними, которую он любил всегда разглаживать пальцем, на что Стив всегда смотрел на него недоуменно и насмешливо. Ну случилось это один раз на разборе полётов у Фьюри, ну он просто засмотрелся на своего мужика и забыл, что кто-то ещё, кроме них двоих, вообще присутствует в помещении, с каждым может быть, если ваш парень — Капитан Америка. Брок перестал думать, когда Стив предстал перед ним нагишом, он начал торопливо стягивать с себя шорты и трусы. — А тут сыворотка тебя не изменила, я посмотрю, — ухмыльнулся Брок. — Меньше слов — больше дела, — философски изрёк Стив, подняв один палец, и принялся рыться в тумбочке у кровати, — да где? — Последний раз мы унесли её в гостиную, глянь там, или возьми новый тюбик из ванной, — ответил Брок, лениво гладя свой встающий член и смотря на Стива. Такого открытого, яркого, искреннего, совершенно другого и одновременно такого знакомого. Стив быстро кивнул и скрылся за дверью ванной, через минуту появляясь оттуда с тюбиком смазки, поднятым в руке словно это голова врага, которая досталась ему с большим трудом. — Я не привык, что многие вещи находятся довольно высоко теперь для меня, — улыбается Стив, а Брок посмеивается, протягивая в его сторону руку. — Иди сюда, коротышка. — Фу, не смей так называть меня, а то вот это нам не понадобится, — Стив с намёком потряс добытым флакончиком, на что Брок рассмеялся. — Какой же ты красивый, — шептал Брок, водя руками по телу сидящего на его бёдрах раскрасневшегося Стива. Роджерс кусал губы, аккуратно покачиваясь, даже не выпуская член Брока из себя, он просто двигал тазом вперёд и назад, проезжаясь членом по дорожке волос на животе Брока, пачкая его выделениями и постанывая. — Не устал? — спрашивает Брок, на что Стив медленно открывает глаза и быстро кивает. Брок переворачивает их так, чтобы Стив оказался на спине, но член самого Брока не сдвинулся внутри Стива, он всегда любил именно такую смену поз, тогда как самому Броку нравилось, чтобы в него заново вставляли уже в новом положении. Стив лежал под ним такой весь розовый и мокрый, с прилипшей ко лбу длинной чёлкой, Брок смотрел на него и не мог насмотреться, очухавшись только когда Стив сжал его внутри себя. Брок издал громкий стон и начал нежно двигаться, не вынимая члена из Стива, но толкаясь всё глубже и глубже. — Да! Ещё! Сильнее, — стонал как безумный Стив на каждом толчке. И когда Стив был в таком состоянии, то Брок всегда брал его за член и начинал двигать рукой в такт своим толчкам, обводя периодически указательным пальцем головку, именно так, как Стиву нравится, как он любит кончать. — Люблю тебя-а-а-а, — тянет Стив, кончая под Броком. Брок прерывает его, целуя и кончая внутри в презерватив. — Мой детка, — отзывается спустя несколько минут Брок, глубоко дыша и затягивая на себя Стива, который совершенно не против поспать на груди Брока. На следющий день они просыпаются от громкого звука телефона Роджерса, на который названивает Барнс в пять гребанных утра. — Я прикончу его и не посмотрю, что рука железная, — бормочит Брок в шею Стиву, который лежит на спине и пытается понять, как принять входящий видеозвонок на своём телефоне. — Алло? — говорит Барнс из трубки, Брок приоткрывает один глаз, всё ещё уткнувшись носом в ключицу Стива, чтобы увидеть невозможно довольных Барнса и Романофф. — Бак, ты чего так рано, да ещё и с видео связью? — удивляется проснувшийся Стив. — А у нас хорошие новости, Стиви. Маг наш мёртв, — ужасно громко говорит Баки, от чего Брок морщится, снова бормочет, но приподнимается с закрытыми глазами и наощупь утыкается в щеку Роджерсу, продолжая слушать, ему совершенно всё равно, что там подумают Барнс или Вдова, он у себя дома в пять утра и он хочет нюхать своего сладкого мальчика. — И что тут хорошего? — холодно отзывается Стив, рукой поглаживая Брока по голове, тот глубоко вздыхает, как лошадь, и продолжает полулежать на Стиве, утыкаясь в его щеку носом. — А то, что влияние его магии само пройдёт, — отзывается Наташа, — а вот плохая новость в том, что мы не знаем когда. — Черт, — ругается Стив, — спасибо, ребят. — Бывай, Стиви, — отзывается Баки и следом слышится звук отключающейся видеосвязи. Стив тяжело вздыхает. — Ну мы знаем, что оно пройдёт. Но не знаем, как быстро это случится, — говорит он, зная, что Брок даже в полусонном состоянии слышит его и внимательно слушает. — На операцию всё равно пойдёшь? — спрашивает Брок, не отрываясь от Стива. — Да, наверное. Раз уж мы не знаем, когда я снова вырасту, — он посмеивается, — избавиться от болей во всём теле не будет лишним, если я буду продолжать так жить. На следующий день Стив ложится на предоперационное обследование в клинику Старк Индастриз, где заправляла в данный момент Хелен Чо. Брок привёз Роджерса, донёс ему сумку с нужными вещами, поцеловал в щеку и уехал на базу, пообещав заглянуть следующим вечером. Так как Стив ложился в клинику, Броку сократили отпуск, но работать ему предстояло с бумажками и тренировать новичков на базе, весь Страйк под руководством Джека уехал на долгосрочную миссию куда-то на восток вместе с Бартоном. Поэтому Брок рассчитывал каждый вечер после работы куковать в палате у Стива. Спустя пару дней обследований, Стива повезли на операцию, ему делали что-то сложное и не только с суставами, операция длилась 13 часов, за которые Брок не отходил от операционной, заглядывая в занавешенное окно, пытаясь разглядеть хоть что-то, принимал стаканчик за стаканчиком кофе от Барнса и Романофф, которые по очереди дежурили рядом с ним, пытаясь заставить его поспать хоть час. Он и сам чувствовал, что хочет спать, но когда придремавший на скамейке Барнс вдруг вскинулся как охотничья собака учуявшая добычу, весь сон как рукой сняло. — Что? — подскочил на ноги Брок, — что там? — Гул, что-то говорят много и одновременно и суета, а ещё я не слышу писка кардиомонитора, — Барнс смотрел на Брока огромными глазами, такими же Брок смотрел на него в ответ. Они не могли сделать ничего, за этой хлипкой дверью, которую даже Брок без суперсилы может выбить с лёгкостью, врачи сейчас боролись за жизнь их самого близкого человека, а они сидели тут, слушали и ждали. Когда прислушивавшийся Барнс выдохнул и молча кивнул Броку, они оба сползли по стене на пол прям там, где стояли. Спустя три часа и десять стаканов кофе из операционной вышли Чо и ведущий хирург, они выглядели уставшими, но довольными. Брок с Баки тут же подскочили. — Всё в порядке, теперь всё в порядке, он стабилен. Проснётся завтра к вечеру, так что можете идти домой или переночевать в одной из палат. Во время операции произошла остановка сердца, но мы были готовы к такому, поэтому смогли вовремя запустить сердце, — отчиталась Хелен. Брок видел, как ей было тяжело, она устала, но она считала себя обязанной лично сказать им о состоянии Стива, за что Брок ещё больше зауважал её. — У вашего паренька сильный моторчик. И силы духа не занимать, очень уж он хочет жить, — отозвался хирург, усатый мужичок с добрым лицом. — Спасибо. От нас обоих, — пожал руку хирургу и крепко обнял Чо Барнс, Брок только кивнул, не в силах двинуться с места. Только сейчас, когда его отпустило напряжение, он понял, насколько на самом деле переживал за Стива, насколько любил его. — Могу я… Кхм… Могу я переночевать в его палате? — задал интересующий его вопрос Брок. — Мы перевезем его из реанимации к утру, поэтому да, — ответила Хелен, улыбнувшись Броку. — Спасибо, — ответил Рамлоу, выдохнув, похлопал Барнса по плечу и поплелся в сторону палаты Стива. Только войдя туда, он повалился на облюбованный им за пару дней нахождения здесь Стива диванчик и сразу же отключился. Проспал Брок почти сутки. Проснулся с диким сушняком и слипшимися глазами. Еле разлепив веки, поплелся в ванную комнату при палате, умылся и напился прямо из-под крана. Вернувшись в палату, встретился взглядом с полусидячим на кровати улыбающимся, но бледным Стивом. — Как ты, малыш? — спрашивает Брок, подходя к кровати. — В норме. Заходил док, говорил, я очень рвался к тебе, что даже остановка сердца мне не помешала, — усмехнулся Роджерс, — прости, Брок. Я знаю, как ты переживал. — Нормально. Чо сказала, они предусмотрели такое, поэтому откачали тебя. Но те минуты были для нас с Барнсом самыми страшными в жизни, наверное, — присаживаясь на край кровати у ног Стива, говорит Брок и берет его за слабую бледную ладонь и целует костяшки, — не представляешь, как я боялся, что не успею сказать тебе. — Тебе не нужно говорить, я и так знаю. Я ещё после первого раза понял, что тебе тяжело сказать такое вслух, но это не отменяет того, что эти чувства у тебя есть. Я могу сказать за нас двоих. Я люблю тебя, а ты любишь меня, — говорит тихо Стив. — Спасибо, — улыбается Брок. — За что? За то, что сказал за тебя? — удивляется Стив, усмехаясь. — За то, что ты просто есть. За то, что ты — это ты, большой или маленький, национальная легенда или художник из Бруклина, который не умеет держать язык за зубами, — смотрит на Роджерса Брок, а в его глазах такая искренняя любовь и привязанность, что все мысли Стива о неприятии его Броком, мучившие его все эти дни, мгновенно испарились, потому что нельзя смотреть ТАК на того, кого ты не любишь, кем пользуешься для своей выгоды. Совсем нет. Стив не соврал, сейчас ему не нужны и не важны те самые три слова, хотя в начале их отношений он обижался, было неприятно, что его слова не находят ответа в самом близком человеке, но он продолжал говорить их. Каждый раз, когда Стив говорил, что любит Брока, тот вздрагивал и смотрел на Роджерса взглядом оленя в свете фар, но потом крепко обнимал, пытаясь передать свои чувства без слов. Сейчас Стив видел всё в глазах, руках, лице Брока, в том, что он провел все часы операции под дверью операционной, ни на минуту не отходя. Возможно, Стив чувствовал это, даже будучи под наркозом, и поэтому его смогли так легко реанимировать. Гадать можно сколько угодно. Столько же можно думать о прошлом, но жить нужно в настоящем, тем более если есть ради кого жить. *** Реабилитация проходила спокойно. Стив восстанавливался, Брок, Барнс и Романофф не отходили от него, как бы Стив ни гнал их. Брок вообще жил вместе со Стивом в палате, ни разу не вернувшись в их квартиру. Стив ругался на Брока, разминая суставы с ужасной болью, но вечером стандартно засыпал в объятиях Брока маленькой ложечкой. Брок обнимал его со спины, чмокал в макушку и дышал в затылок, от чего Стив недовольно фыркал, но потом засыпал, обнимая руки Брока, обернутые вокруг него. Пару раз к нему заглядывала Ванда, забегал Пьетро, Тони просто позвонил по телефону, потому что был слишком занят, передал привет от Брюса, Клинт, вернувшийся раньше с миссии, заходил с собакой, неизвестно, как он умудрился протащить Лаки в клинику, но Стив был рад видеть их обоих, с радостью чесал за ухом пса, общался с Клинтом с помощью жестов, шутя шутки про глухих, за что Брок потом выгнал Бартона, потому что тот громким смехом мешал ему дремать на диване. Однажды проснувшись утром, Стив снова начал гундеть о том, что Броку бы пойти домой, поесть, поспать нормально. — Роджерс, ты, черт возьми, не замужем за мной, чтобы выносить мне мозг своим занудством и приказывать, что мне делать. Я останусь тут настолько, насколько посчитаю нужным, понял? — разозлился в один момент Брок. — Ты только что намекнул, что нам надо пожениться или что? — удивлённо спросил Стив. — Что? — также обалдел Брок, — я… Нет… Я не это имел в виду. Стив сложил руки на груди. Даже будучи мелким и дохлым он легко крутил Броком, даже легче, чем будучи огромной скалой. — Я не думал об этом, как и ты, Стив! — воскликнул Брок, нервничая. — Ты не думал, Брок, — серьёзно ответил Роджерс, выделив первое слово, и, прихватив трость, вышел из палаты, в которой они сидели после физиотерапии Стива. — Твою мать! — выругался Брок и упал на кровать спиной.

***

— То есть, ты сказал ему, что хочешь за него замуж? — спросила Наташа, сидя напротив Стива за столом. Они сидели в столовой больницы, уже как три дня Брок игнорировал Стива и не приходил к нему в клинику, даже не звонил. — Что-то типа того, — отозвался Стив, прихлебывая из своей чашки с кофе. — И теперь вы в ссоре? — удивляется сидящий рядом с Нат Клинт. — Я не знаю. Меня выписывают завтра, а я не знаю, возвращаться мне в квартиру или идти ночевать в гостиницу или к Баки. — На тебя смотреть страшно, ты хоть спишь? — игнорируя его ответ, спрашивает шпионка. — Я не могу. Вроде, засыпаю, но просыпаюсь через два часа и больше уснуть не могу. — Ты всё время думаешь о нем, — выносит вердикт Клинт, жуя непонятно откуда взявшийся кусок пиццы, Наташа согласно кивает. — Конечно, я думаю о нем. Я ляпнул херню, и теперь он со мной не разговаривает. — Эй, всё будет хорошо, — Нат пересаживается к Стиву и прибнимает его за худые плечи, Клинт кивает, а лицо Нат в мгновение из доброжелательного превращается в кровожадное, — я натравлю на него Барнса! — Наташа, нет! — восклицает Стив в унисон с Клинтом.

***

В день выписки к Стиву, как только он проснулся, в палату зашёл Фьюри. — Я вижу, ты уже в хорошем состоянии. Не хочешь побыть Капитаном в запасе, пока не подрастешь? — хитро сверкая одним глазом, интересуется он. — Я подумаю, Ник. Но ничего не обещаю. У меня, вроде как, сложный период в жизни, — отзывается сонный Стив. — Я понял, — отрезает Фьюри и выходит. За дверью слышатся голоса. Следом в палату врывается Баки. — Я убью его, Стив. Я пристрелю, нет, я придушу его. Переломаю каждую косточку в его теле голыми руками, — сразу с порога начинает угрожать друг. — Бак, Бак! Спокойно, всё в порядке, я сам виноват. — Ни черта ты не виноват, Нат мне всё рассказала, — ещё больше злится Барнс. — Даже если и так, Бак, это наша жизнь и наши отношения, нам решать, что с ними делать. — Да на тебя смотреть страшно, я не видел тебя неделю, а ты стал ещё худее, и меньше? Что, черт возьми, с тобой происходит, мелкий? — Баки хватает Стива за плечи и встряхивает. — Всё нормально! Хватит опекать меня будто мне десять, мне сто лет, твою мать! — Стив срывается, он не спал нормально уже четыре дня, с тех пор, как вернулся в палату после прогулки и не обнаружил там Брока. Баки застывает. — Прости. — Я собираю вещи, меня сегодня выписывают, могу я пока пожить у тебя? — Да, конечно. Я помогу, — Баки, находясь в шоке, заторможенно начинает собирать вещи Стива в сумку, с которой Стив приехал в клинику, ложась на операцию. Они сидели и разговаривали на кровати Стива в палате, ожидая врача, который выпишет Стива, как вдруг телефон Баки зазвонил. — Минуту, — обратился он к болтающему Стиву, отвечая на звонок, — принято, — серьёзно отозвался он в трубку, выслушав собеседника, а потом сбросил, повернувшись с улыбкой к Стиву. — Миссия? — удивляется Стив, на что Баки машет отрицательно головой, открывает рот, чтобы что-то сказать, но в палату входит медсестра с выпиской и они собирают сумки и выходят из больницы, усаживаясь в машину Баки. — Мы не поедем ко мне, прости, у меня там Клинт прописался, поссорился с русскими в своём районе, Нат приволокла его пьяного и избитого, и уложила на моем диване, поэтому тебе негде спать будет, прости, — говорит Баки, заводя машину и выезжая с парковки. — Понятно, тогда в гостиницу, — немного приуныв, отвечает Стив. Баки на это только улыбается, но Стив этого не видит, уставившись в окно. — Да как в трех отелях в разных частях города совершенно нет места? — ругается Стив, вернувшись в машину к Баки. — Домой? Может, Рамлоу там и нет? — предполагает Баки. — Давай, другого выхода нет. Что за ужасный день, — ругается Роджерс, выглядя как взьерошенный цыпленок, от чего у Баки пробивается ностальгическая улыбка. Барнс привозит его к дому, быстро что-то печатает в телефоне и выходит за Стивом, помогая ему с сумкой.

***

Стив поднимается на этаж, подходит к квартире, надеясь не застать там Брока, а ещё хуже застать его, но с кем-то. Он вполне может пойти в разнос после такой странной ссоры и возможного расставания. Но в квартире тихо и темно, они прокатались по городу целый день, он заходит в спальню и оставляет там сумку, а потом решается пройтись по квартире, чтобы узнать, жил ли вообще Брок тут в те дни, что они не виделись. Его внимание сразу привлекла закрытая дверь гостиной, куда он сразу и отправился. Открыв двери, он встал, как вкопанный. Посреди комнаты, освещенной только десятком свечей, на полу был Брок, он был в костюме тройке, и стоял на одном колене, держа в руках переливающееся в свете огней кольцо, и улыбался. — Ненавижу тебя, гребаный ты ублюдок! — крикнул Стив, падая рядом с ним на колени и принимаясь целовать его улыбающееся лицо, заливаясь слезами. — Это «да»? — спрашивает Брок. — Это «ты чёртов придурок, да!», — улыбается Стив и целует Рамлоу. Брок отдаёт Стиву кольцо и Роджерс видит гравировку на внутренней стороне кольца, но его зрение не позволяет ему рассмотреть, что там написано, поэтому он пихает кольцо обратно Броку и говорит «Прочитай!». Брок бледнеет, что явно видно даже в темноте, а затем берет кольцо, обнимает Стива и на ухо шепчет ему: — Я люблю тебя! Там написано, что я люблю тебя, — а потом громче, — я люблю тебя, Стив, черт возьми, Роджерс. Стив позволяет одеть себе на палец кольцо и счастливо улыбается, смотря на своего мужчину. — Нат будет подружкой невесты, а ты будешь невестой, — хитро отзывается Стив, поднимаясь с кряхтением с колен, всё же он не до конца восстановился, хоть трость уже ему и не нужна. — За что? — воздевает к небу очи Брок. — За то, что заставил меня думать, что ты меня бросил и страдать, — толкает его Стив, улыбаясь. — Я не специально, честно, чёртову гравировку делали очень долго, да и меня отослали на миссию без связи, я даже не успел предупредить, только успел позвонить в ювелирку и заказать кольцо прямо из палаты, а потом меня дёрнули сразу же. Я вернулся сегодня в пять утра и целый день провел за подготовкой, поэтому ужасно хочу спать, обнимая моего маленького мальчика. А уже завтра мы всех оповестим о помолвке, хорошо? — устало интересуется Брок, задувая свечи. — Какой ты романтик, Рамлоу, — отзывается Стив, у которого буря бушует внутри, — люблю тебя. — И я, — отзывается Брок уже из спальни, стягивая с себя костюм. — Поверить не могу, что ты сделал мне предложение, когда от меня так воняет больницей и я ужасно уставший, потому что мне негде было жить, и я думал, что мой парень бросил меня, — отзывается Стив, входя в комнату. — О, более подходящего дня и быть не могло, Роджерс, — говорит Брок, заходя в ванную. — Самый лучший день, — шепчет Стив с улыбкой, падая на кровать в ожидании своей очереди в душ.

***

Весь следующий день они провели только вдвоём, отключив телефоны. Стив написал Баки и Нат, что они с Броком на радио-молчании, чтобы не волновались, остальные обратятся к Баки, если не дозвонятся до кого-либо из них двоих. Стив полусидел на кровати, опираясь спиной на грудь Брока. Рамлоу горячо дышал ему в затылок, изредка целуя лохматую макушку, обнимал Стива и прокручивал кольцо на его пальце, которое было немного большевато Роджерсу. — Ты подбирал его на вырост? — усмехается Стив, отрываясь от поцелуя. — Я знал только старый размер. Да и ты стал повыше за это время, надо быстрее сыграть свадьбу, чтобы я мог вынести тебя на руках из церкви, — усмехнулся Брок и снова повернул голову Стива к себе, продолжая прерванный поцелуй. — Баки поведёт меня к алтарю, — посмеивается Стив. — О боже, а без него нельзя будет обойтись? — наигранно жалобно вопрошает Брок. — Брок, он мой лучший друг уже лет этак девяносто, без него никак. — Они в связке с Романофф устроят нам выкуп невесты и будут носить детские штанишки, собирая деньги на мальчика и на девочку. Стив звонко смеётся. — Это называется ползунки и мы сами устроим свою свадьбу, они просто немного помогут, тем более, что одной из традиций они точно не смогут пренебречь, — хитро щурится Стив, потираясь лицом о плечо Брока и переворачивась на живот, лицом к лицу, животом к животу, пахом к паху. — Это какой? — удивляется Брок. — Свидетель должен переспать со свидетельницей, — ещё шире улыбается Стив. — Ни за что! — восклицает Брок, а Стив снова смеётся, — они правда того? — Не уверен, но смотрят они друг на друга так, будто видят самое лучшее в своей жизни, особенно Баки. — Этот придурок умеет любить? — Стив ударяет Брока в грудь, — что? — Я, когда тебя впервые увидел, также подумал, но тогда в предложении фигурировало что-то, похожее на «мудак», но более цензурно, — защищает друга Стив. — Ах да, ты ведь у нас был невинной ромашкой, как я мог испортить тебя, — поднимает глаза к потолку Брок. — Так уж я воспитан, — отвечает Стив и снова вовлекает Брока в поцелуй, потираясь о его пах своим. Рамлоу стонет в рот Стиву и обнимает его рукой, спуская её ниже и ниже, хватая мягкую ягодицу, другой рукой зарываясь в волосы на затылке. — Я не шутил, — говорит Брок, когда они после вечернего душа, лежат в кровати, засыпая. — М? — отзывается сопящий на его груди Стив. Брок накручивает на палец прядь длинной чёлки Стива. — Ты стал выше, и вроде даже шире, но худее. — Баки наоборот сказал, что я стал ещё меньше. Надо будет сдать кровь Тони, чтобы определить наличие сыворотки, — пробормотал Стив, глубоко вздохнул и приоткрыл глаза, — я закажу тебе кольцо с гравировкой. — И что ты там напишешь? — улыбается Брок. — Напишу то, что сказал тебе в начале наших отношений, — Стив поднимает голову, опираясь подбородком о грудь Рамлоу. — «Ты самый несносный человек на планете»? — «Надеюсь, ты не пожалеешь», — улыбается ему в ответ Стив, — но твой вариант мне тоже нравится. — Куплю такое для Барнса, — зевает Брок. — Мне начинать ревновать? — приподнимается Стив. — Даже не думай, Роджерс. Кстати, я не возьму твою фамилию, она такая же идиотская, как и твоя прическа из тридцатых, — бормочет Брок, поворачиваясь спиной к Стиву и выключая стоящий на тумбочке ночник. — Она тебе нравится, также как и моя прическа, — улыбается ему Стив, откидываясь назад на подушку. — Угу. Сделаем двойную, — ещё тише отвечает Брок. — Сделаем двойную, — повторяет Стив, закрывая глаза и уплывая в сон.

***

Через несколько дней, которые они провалялись вдвоём дома, принимая поздравления с помолвкой от Мстителей по телефону, к ним пришли Баки и Наташа, чтобы поздравить лично. Стив отметил, что они перестали постоянно кидать друг на друга нечитаемые взгляды, а всё больше флиртовали и прикасались. Они все сидели в гостиной. Баки, Нат и Стив — на диване, а Брок сел в кресло. Они весело препирались, разговаривали на разные темы, не связанные с работой. За это Стив и любил проводить время с ними, с Баком и Нат он мог говорить не только о работе, они видели Стива за маской Кэпа, а говорить с Броком он мог вечно на совершенно любые темы, дискутировать, хотя мнения в большинстве вопросов у них и совпадали. До происшествия с магом они не могли вот так просто собраться и посидеть вместе, всегда у всех была работа, в основном у самого Стива. Но сейчас он отбросил все мысли о долге и работе, он свое отслужил ещё в сорок пятом, когда летел на верную смерть во льды Арктики. Он решил, что сейчас откажется от сыворотки Тони, о чем он уже предупредил Старка, и что когда вернётся в форму, то торжественно передаст кому-нибудь, кто не Баки, щит и звание Капитана Америка, и останется в запасе, уйдя на законную пенсию со своим мужем, который тоже устал уже от этих злодеев, летающих над Нью-Йорком каждую неделю. Они купят небольшой домик где-нибудь на окраине штата, или лучше ферму, и будут там вести хозяйство, может быть, ездить в ближайший небольшой городок работать пожарными или спасателями, Брок может открыть свой магазин оружия или автомастерскую, а Стив просто будет рисовать и отдыхать, а Баки с Нат будут заезжать к ним в гости со своим выводком детишек, которые души не будут чаять в дяде Броке, который будет учить их драться, защищать себя, а дядя Стив даст подержать облегченную копию щита или разрешит надеть шлем Капитана и покатает на своих больших и могучих плечах. Стив настолько замечтался, что не заметил трех пар глаз, пристально смотрящих на него. — Что? — Фьюри хочет тебя назад, даже в таком виде ты всё ещё прекрасный стратег. Что ты думаешь ответить ему? — говорит прямо Нат, и Стив понимает, благодаря кому Фьюри ещё не явился к ним домой и не забрал Стива в ЩИТ. — Я устал, Нат. Я решил, что отдам щит и звание, уйду на пенсию, свой долг я уже давно отработал, — ответил Стив, поднявшись, чтобы пойти на кухню и налить ещё вина себе и Нат и виски — для Брока и Баки. Когда он вернулся, то заметил горделивый взгляд Баки, который был готов поддержать малыша Стиви в любом дерьме, в которое тот был готов сунуться. Когда Стив протянул стакан с виски Броку, тот аккуратно отставил виски на столик, а сам потянул Стива за руку к себе на колени. — Ты правда так решил, малыш? А если ты завтра же наберёшь в массе и снова станешь той горой мышц, не побежишь сразу же на ковёр к одноглазому, чтобы свалить на очередное самоубийство? — Я решил, Брок. Даже если я стану снова горой мышц, я не вернусь. Отдам щит Сэму, он хороший ответственный парень, Тони сделает ему красивый красно-сине-белый костюм, сыворотка готова, если он захочет, а мы уедем куда-нибудь в глушь и будем жить, — Стив обвил шею Брока руками и поцеловал. — Какие же вы сладкие, — доносится голос Баки с дивана, Стив оборачивается и видит, что тот закинул железную руку на спинку дивана позади Нат и они сидят непозволительно близко и хитро улыбаются. — Так вы только сейчас поняли или всё-таки вместе? — спрашивает Стив, изворачиваясь на коленях Брока, пытаясь встать, но Рамлоу держит крепко и прижимает его к своей груди, и Стив сдаётся, тяжко выдыхает и расслабляется в руках своего мужчины, когда ещё он сможет ощутить себя настолько меньше Брока, он уже начал замечать, что и правда вытягивается в росте и набирает массу, раздаваясь в плечах. — Ваша счастливая голубая жизнь слишком заразительна, — отвечает загадочно Баки, а Наташа открыто смеётся, откидываясь на руку Барнса. — Чур без двойных свиданий, — отзывается Брок. — О нет, мы в свое время отходили, — отвечает Баки, — если б я тогда знал, что Стиву не надо подсовывать подружек моих дам, а следовало просить их привести красивого брата-военного, то не тратил бы столько сил и времени. А ещё не следовало пускать тебя в доки, мелкий, — будто вспомнив и поняв для себя что-то, кривится Баки. Стив закатывает глаза. — Нам нужны были деньги, Бак. — Подожди, ты… Что? Ты давал за деньги в доках? — спрашивает, дрогнув под ним, Брок. — Нет, в этом деле ты был первый, — отвечает Стив, повернувшись к Броку, бросив последний уничтожающий взгляд на друга, — но тебе всегда нравился мой рот и это не было врождённым талантом. И я никогда не был невинной ромашкой, какой меня все пытались выставить. Брок подавился воздухом, а Нат снова засмеялась на пару с Баки. — Вот даёт женишок, а я только сейчас об этом всём узнаю, чего ещё я не знал, вы всё-таки трахались с Барнсом, да? — Брок, я ведь сказал тебе, ты был первым. А с Баки у нас никогда ничего не было и быть не могло, он мой друг, у меня бы просто не встал на него, как и у него на меня, я надеюсь, — улыбнулся Роджерс. — А вот это обидно, я думал, что я красивый, — отозвался Баки наигранно обиженно. — Ты красивый, но ты не в моём вкусе и я знаю, что ты никогда не был по мужчинам. — Всё равно обидно, — бурчит Баки, а Стив с Броком дружно смеются. — Ты молодец, Стив, что решился. Я думала, ты никогда не сможешь отказаться от работы, — вдруг продолжила прерванный разговор Наташа. — Я тоже так думал, когда очнулся в этом веке, но я изменился, — пожал плечами Стив. — Рамлоу, принимай мою благодарность. Я думал, его и могила не исправит, я столько лет пытался, тётя Сара пыталась, родители мои что-то ему втолковывали, потом, на войне уже, Филлипс и Картер, один только Старк всегда его поддерживал, и смотрел собачонкой, хвоста не хватало, так бы он им вилял, — Баки протягивает ладонь Броку, а тот, смеясь, пожимает её, перегнушись через Стива, а потом Баки продолжает, — Стив, а ты с Говардом случаем не того? — Не того, Бак. Я не спал со всеми мужчинами в своём окружении, ты мыслишь стереотипно, ты же не спишь со всеми женщинами, у тебя есть типаж, который тебе нравится, у меня также, — закатывает глаза Стив, — а на счёт Старка, он сам по себе безбашенный, даже на Тони посмотри. Как он не хотел бы не быть похожим на отца, но он очень часто его напоминает. — Не влюбись смотри, — отзывается Брок, но без ревности. — Да что вы заладили, — возмущается Стив. — Да пошутил я, знаю я твой типаж, и это точно не Старк, ни один из них, — посмеивается Брок, сжимая вырывающегося Стива. — Ладно, поздно уже, пойдём мы, правда, Джеймс? — с намеком выделяет имя Барнса Нат. — Дааа, надо идти готовиться к свадьбе. Стиви, какую фату ты хочешь? — озорничает Барнс. — Никакой фаты, никаких ползунков и русских традиций на нашей свадьбе, Баки, — сурово отвечает Стив, сдвигая брови, отчего между ними появляется эта его морщинка, которую Брок тут же разглаживает пальцем.

***

— Завтра поеду в ЩИТ, — произносит Стив, когда они уже лежат в кровати. — К Фьюри? Да, мне тоже надо на работу выходить уже, засиделся я, — потягивается Брок, издавая тюленьи звуки. — К нему, потом к Тони с Брюсом зайду в лабораторию, сдам кровь и будем ждать результаты, даже если сыворотки нет, я не приму сыворотку Старка, уже не за чем, — улыбается Стив, смотря на борющегося со сном Брока. — Угу. Поженимся и я уйду по собственному, найдём домик и уедем, — зевает Рамлоу. — Уедем. Спокойной ночи, Брок, — Стив удобнее укладывается на подушке. — Ночи, детка, — шепчет уже в полусне Брок.

***

— Как в отставку? — возмущается Фьюри. — Ник, — устало произносит Стив, — я своё отдал этой стране, даже больше, поэтому я имею право уйти на пенсию, даже просто уйти, если мне не положена пенсия. — Но как же… — Во мне всё равно нет сыворотки. Отдам щит и титул Капитана Америка Сэму, он справится, а вы поддержите чёрного Кэпа, Ник. Иначе я снова развалю чёртов ЩИТ изнутри, даже в таком виде, — угрожающе продолжает Стив. — Никаких шансов, что ты передумаешь? — с надеждой вопрошает директор. — Ни малейших, Ник. Удачи, — прощается Стив, считая разговор завершенным, — кстати, ты приглашён на свадьбу. — Какую свадьбу? — Мою, директор, мою свадьбу. Запишу тебя +1, — подмигивает Стив и выходит, толкая высокую стеклянную дверь кабинета директора. — Вот жук, — посмеивается закрытой двери, Фьюри.

***

Вернувшись домой после работы, где СТРАЙК принял новость о помолвке как собственный ежегодный праздник и качал Брока на руках с криками «ура» минут двадцать, Рамлоу первостепенно хотел поесть и поцеловать Стива. Своего будущего мужа. Кто бы мог подумать, Брок Рамлоу после четырех с лишним лет отношений решится на такой серьёзный шаг. Он готов был идти вслед за Стивом, куда бы он ни отправился. Он, наверное, даже нянчил бы детей, если бы они со Стивом решились. Брок стоял в прихожей, опираясь на дверной косяк и слушал, как Стив что-то насвистывает на кухне, не услышав хлопка двери без его суперслуха, и улыбался. Брок Рамлоу никогда не был настолько счастлив, но ещё счастливее он станет в день их свадьбы, это он мог сказать точно. — Я дома, малыш! — прокричал Брок, решаясь наконец оторваться от дверного косяка, снять обувь и поцеловать жениха. Стив тут же перестал напевать, и послышались торопливые шаги шлепавшего босыми ногами по паркету Роджерса. Когда Стив оказался в объятиях Брока, тот сразу же строго спросил: — Почему без носков? Простудишься же. — Хватит, мамочка! У нас полы с подогревом, тут сложно простудиться, — улыбнулся Стив, поднимая голову и целуя Брока под подбородок, — я сделал пиццу. — Сделал? Не заказал? — удивился Брок, опуская взгляд на парня. — Ага, я рано вернулся от Фьюри, всё прошло довольно легко, — начал рассказывать Стив, пока они шли на кухню, — и решил, что хочу тебя порадовать чем-нибудь необычным. Паста у меня не получается такой вкусной, как твоя, я даже и пробовать не стал. Нашёл в интернете рецепт и приготовил пиццу. Иди мой руки и будем есть, она, наверное, уже готова, — спровадил его Роджерс, заглядывая в духовку. Пицца и правда получилась очень вкусной, и Брок взял со Стива обещание готовить её чаще. После ужина они завалились в гостинной на диван в обнимку, включив какой-то ситком на случайном канале, и целовались. Просто касания губ к губам, ничего даже близкого к пошлости или эротике, сплошная нежность. Спать Броку уже не хотелось, хотелось никогда не выпускать из своих объятий Стива. Его сердце сжималось каждый раз, когда он думал о Роджерсе, большом или маленьком, не важно. Он помнил, как его сердце начинало стучать чаще при каждой случайной встрече с Кэпом в лифте, помнил, как всегда слушал его на брифингах, чуть ли не капая слюной, но стараясь не показывать заинтересованность, сидя нарочито расслабленно и смотря прямо в глаза. Стив никогда не отводил взгляд и будто рассказывал только для него. Позже Роджерс сам ему признался, что буквально горел под его взглядом, но и отвести свой не мог. Также случайно и вышло, что они потрахались. Брок очень жалеет, что их отношения не начались нормально, не было первых-вторых-третьих свиданий перед тем, как поцеловаться, цветов, подарков, они просто пьяные набросились друг на друга после глупой словесной перепалки в мужском туалете Башни во время какой-то вечеринки Старка. Это был последний раз, когда Стив пил настойку, привезенную Тором из Асгарда. Конечно, потом были и неловкость, и Брок собирался увольняться, потому что смотреть на постную рожу Роджерса не мог больше, а потом и свидания, первый нормальный поцелуй, первый нормальный секс в постели на третьем свидании у Брока дома. Они пытались скрывать отношения, когда спустя месяц свиданий решили, что оба готовы попробовать, но от Романофф и Барнса скрыть не смог Стив, а от СТРАЙКа — Брок, так и появились ничем не подкрепляемые слухи в ЩИТе об отношениях Капитана Америка и его командира огневой поддержки Альфа СТРАЙК. Никто не подтверждал, но и не опровергал эти слухи. «Мало ли о чем народ шепчется» — философски замечал Барнс, которого за спиной называли выродком ГИДРы, Стив всегда обижался на это больше, чем сам Баки, бывшему Зимнему было плевать на всех вокруг, если это не Стив (а потом ещё и Брок) или Романофф, к которой он питал тёплые отцовские чувства, как думал Брок, а оказалось, вон оно как. Прошло уже четыре года, два они живут вместе, а сердце Брока всё ещё замирает на секунду, а затем бьётся очень сильно при виде Стива, когда он рядом. — Я люблю тебя, — шепчет Брок. — И я тебя, — улыбается Стив и снова целует его. Брок настолько переполнен нежностью, что она льётся из него как из кипящего полного воды чайника, со всех сторон и сразу отовсюду. Его накрывает волной, и вот он уже целует Стива, глубоко проталкивая свой язык ему в рот и слушая его стоны. О, как он любит эти звуки. Потому что никто никогда не слышал их, они предназначаются только ему, Броку Рамлоу, неизвестно чем заслужившему самое прекрасное на свете существо по имени Стив Роджерс. Брок лежал на спине, неудобно выгнув шею, чтобы голова лежала на подлокотнике, Стив расположился сверху, небольшой и лёгкий, раньше Брок мог обнять Стива за его тонкую талию или шею двумя руками, а сейчас он может завернуть Стива в свои объятья полностью, покрывая его лицо поцелуями, потираясь о него, приподнимая на диване при каждом толчке. — Что ты делаешь со мной? — снова шепчет Брок, чтобы не разрушить эту атмосферу, со Стивом всегда так, он знает, что на фоне разговаривает телевизор, но он не слышит ничего, кроме собственного сердца, бьющего в ушах, и звуков издаваемых Стивом, самых лучших звуков на свете. — Брооок, — тянет Стив и отрывается от его шеи, садясь ему на пах. И Брок не выдерживает, он поднимается, вновь целует Стива, пока садится на диване, а затем встаёт. Настолько легко, что даже удивительно, Стив ориентируется быстро и обвивает ноги вокруг его бёдер, а руки вокруг шеи, держась крепко, Брок подхватывает его под ягодицы и с силой прислоняет к стене. — Всегда хотел так, на весу, — задыхаясь, проговаривает Брок в рот Стиву, на что тот издаёт длинный громкий стон. Продолжая мять ягодицы Роджерса, Брок целует его щуплую шею, засасывая кожу и оставляя следы, которые не сойдут за пару часов. — Брооок, давай, — Стив ёрзает. Он всегда был немногословен в постели, только стонал, громко дышал и звал Рамлоу по имени. Броку это тоже нравилось в нем, как и всё остальное. Подчиняясь короткому приказу, он стягивает с Роджерса штаны до колен, не удосужившись снять их полностью, лишнее время возни может испортить атмосферу, чего Броку очень уж не хотелось. Чтобы достать смазку из комода, пришлось отрывать Стива от стены и нести до комода в углу комнаты. Брок сажает его на комод, ныряет рукой в знакомый ящик, где хранятся «важные вещи для секса», как назвал это Барнс, который полез туда без спросу и наткнулся на старый дилдо Брока, который не используется, но дорог Рамлоу как память, всё-таки столько хороший ночей они провели вместе, пару тюбиков смазки, презервативы, один запылившийся плаг, который они использовали один раз, когда только начали встречаться и экспериментировать в постели. Стив вскрикивает, когда сразу два пальца проникают в него, будучи кэпом, он мог вытерпеть и весь член без подготовки, иногда они так и делали, когда Роджерсу требовалось помнить, знать, что он принадлежит Броку, а Брок любил его и его кинки, поэтому делал всё, что Стиву было нужно. Шепча какую-то успокаивающую нежную чушь, Брок подготавливает Стива, сидящего на комоде. — Будь ты большим, ты бы сломал его только положив на него руку, а тут смотри, почти лежишь на нем, и хоть бы что, — продолжает Брок, он любил поболтать, чем компенсировал молчаливого Роджерса, и в жизни, и в койке. Романофф всегда говорила, что они как два кусочка паззла, запылившиеся, затерявшиеся во времени, но найденные и поставленные рядом в нужную картину. — Б-Брок, Брок, пожалуйста, Брок, — только и мог повторять Стив, пока Брок орудовал в его заднице тремя пальцами. — Сейчас, мой хороший, сейчас, — выдал Брок, размазывая смазку по своему члену и плеснув немного в руку Стиву, пытающемуся дрочить себе насухую. Вокруг взорвались фейерверки, когда Брок вошёл в него, мягко опустив Роджерса на свой член, Брок чувствовал себя на грани жизни и смерти, но зная, что выживет, ради Стива будет жить, потому что он нужен Стиву. Он застонал на ухо Роджерсу, прижимая его к стене спиной и начиная аккуратно двигаться, Стив же покрывал его шею поцелуями или укусами на самых приятных толчках, дроча себе одной рукой, а второй держась за его спину. Они были как один единый организм, как механизм, работающий без перебоев, потому что знали друг друга от и до. Ни один из них не мог бы подумать, что такое возможно, любить настолько нежно и всепоглощающе, быть готовым на всё ради блага одного единственного человека. Стив был готов на всё ради Баки, он любил Баки, но Баки был как его брат, как часть него, близнец, отнятый при рождении. Брок же был всем для него. В данный момент, когда оргазм накрывает с головой, а тёплые крепкие руки держат под ягодицы, за талию, обнимая всем телом, или когда медовые глаза следят за его перемещениями по переговорной, по полю боя, когда в них отражается страх, потому что Стив ранен, в любой момент его жизни. Пока он знает Брока, он знает, что Брок — центр его вселенной, его якорь в этом мире, второй самый важный в его жизни человек после Баки. Брок кончает себе в ладонь, чтобы не запачкать Стива, переносит его, разомлевшего, мягкого, тёплого на диван, сам моет руки в кухонной раковине, смачивает первое попавшееся под руки полотенце. Обтирает Стива от пота и его собственной спермы, целует в нос, лоб и ложится рядом, не найдя в себе силы дойти до кровати. Обнимая сопящего Стива, Брок засыпает, переплетя их голые ноги под пледом, который всегда лежит на спинке дивана на случай, если Барнс будет чувствовать себя не в безопасности и захочет перекантоваться в их квартире.

***

Свадьбу было решено провести на вилле Старка в Майами. Решено было, конечно, самим гением, женихам оставалось только согласиться, потому что иначе Старк обещал очень сильно обидеться, раз он даже другом жениха быть не может. Стив день за днём набирал в весе и наращивал мышечную массу, он уже не выглядел как худощавая селёдка из тридцатых, но и «стероидным качком» как называл его Клинт, ещё не был. Его организм постепенно восстанавливался, но сыворотки в нем не было ни на грамм, и для всех было удивительно, почему Стив продолжает расти и набирать массу без основного источника. Сейчас Стив был обычного телосложения, но он начал ходить в тренажёрный зал вместе с Броком и Баки, чтобы поддерживать форму, потому что Брок очень уж вкусно готовил, а у Стива больше не было бешенного метаболизма. Стив носил слуховой аппарат, одолженный ему Клинтом, на одном ухе, потому что полностью восстановить его слух не вышло, удалось только остановить ухудшение, но зато приступов астмы больше не было. Наташа сговорилась с Пеппер и Вандой, а потом ещё и Пьетро, потому что ему надо было влезть везде, и они организовали украшения, арку, приглашения для гостей, коих было не много. Брок со Стивом ещё пытались сопротивляться, но когда им сказали, что тогда они должны выбрать между этими белыми цветами и этими белыми цветами, а ещё вот этой начинкой для торта и вот этой, на вкус отличающийся только наличием в ней чего-то там, мужчины сразу же передумали. Бак с Тони неделю таскали их по дорогим бутикам, выбирая костюмы. Сами женихи взяли бы свои костюмы тройки или военную форму, но обижать друзей не хотелось. В итоге они все согласились, что синий костюм подходит Стиву к глазам, поэтому его должен надеть Брок, а Стив должен быть в белом и с галстуком. Вечером Стив, целуя Брока, говорил ему, как прекрасно он выглядел в каждом из костюмов, что Роджерсу было тяжело держаться и не зайти за ним в примерочную. А Брок отвечал, что Стив в любом костюме горяч, а без него так вообще. Потом им было не до разговоров. — Нат, я волнуюсь, — шепчет Стив поправляющей его галстук Наташе. — Эй, всё будет хорошо. Главное — не забудь слова, — Стив немного замялся, — ты не придумал клятву? — Я… Решил, что скажу всё, как есть и не буду подбирать слова, — неуверенно ответил мужчина. — Боже, Стив, какой же ты неисправимый романтик, — Романофф вставляет в нагрудный карман его белого пиджака отломанный от стоящего на столе в вазе букета цветок, разглаживает несуществующие складки на рукавах и отходит, поправляя платье, — выглядишь шикарно. Всегда знала, что могу положиться на Джеймса в любом вопросе. — Мы бы справились сами, Наташа. — Ага, напялили бы военную форму, все свои ордена и пришли в церковь, — фыркает Нат, — ладно, пойдём, найдем Барнса, уже начало скоро. — И вообще, скажи мне, чья идея была вести меня к алтарю, как невесту, и почему мы все согласились на это? — страдальчески вопрошает Роджерс. — Это была идея Пьетро, а согласились вы потому, что не можете нам отказать, — улыбнулась рыжая, выводя Стива из комнаты. Барнс ждал их недалеко, около стола с напитками, примериваясь к бутылке в середине стола. — О, вы готовы, начинаем? — поднял глаза на них Баки, не успев дотянуться до алкоголя. Нат смотрит на него недовольно секунду, а потом возвращается к праздничному настроению. — Да, Стив немного нервничает, но справится. — Конечно, справится, он же Стиви, парень, который вырос, потом опять уменьшился и снова вырос, — рассмеялся друг, обнимая Нат и целуя её в щеку. Выводили они Стива вдвоём. Когда он шёл по дорожке между стульями, на которых сидели Мстители, СТРАЙК и сестра Брока, которая украдкой утирала слезы, он не видел никого, кроме Брока, ощущал, что Нат держит его за руку, но будто был далеко от неё, вне своего тела. — Роджерс, ты стал ещё больше за этот день, что я тебя не видел, — улыбается Брок, когда они стоят друг на против друга. — Пиджак делает меня больше, — смущённо отвечает Стив и они поворачиваются к найденному где-то Тони священнику, который был согласен расписать их вне церкви. Старк решил, что Стив слишком старомодный и не готов жениться без венчания. Когда пришла пора произносить клятву, Стив немного замялся, но высказал всё, что было у него на душе в данный момент. Он чувствовал, как наполняется светом рядом с Броком, говорил, как чувствует их связь, закрепленную на бумагах и на небесах, на что атеист-Брок усмехается. Роджерс мог бы говорить вечно, да гости заскучают, поэтому он заканчивает свою клятву словами «Я люблю тебя, Брок. Теперь уже навсегда. Теперь моё сердце и душа и вся моя жизнь принадлежат только тебе». Ещё в начале их отношений Стив предупреждал Брока, что он однолюб, что если удастся влюбиться, то всё, с корнем, в омут с головой, как у грёбанных лебедей, один партнёр на всю жизнь. Брок в своей клятве обещал оберегать, хранить, растить их чувства, то тепло, что было между ними. Он избегал слова «любовь», но Стив всё равно улыбался как последний дурак, смотря на него, улыбка стала ещё шире на словах «Я люблю тебя, бессмертный ты придурок. Ты говорил, что однолюб и что никогда не бросишь, не предашь, и что тебе будет больно, если предадут тебя. Так вот, я никогда не предам тебя, не хотел, не думал, не смотрел больше ни на кого с того момента, как увидел тебя растерянного тогда на улице, тебя хотелось обнять, успокоить, пообещать, что всё будет хорошо, что теперь я рядом. Я говорю сейчас. Теперь я рядом, Стив, навсегда. До той самой черты, до конца, и никакой Барнс нам не помешает. Я люблю тебя и всегда буду говорить тебе это. Не словами так действиями». Когда Брок закончил, и они обменялись кольцами с гравировкой, то целуясь, услышали аплодисменты и тогда шумы внешнего мира вдруг разорвали их маленький уютный мирок. Они улыбались, смотрели друг на друга, на гостей, которые поднялись, чтобы подойти и поздравить молодожёнов. Первой подошла сестра Брока, ей было лет 30, она улыбалась со слезами на глазах. — Мама была бы счастлива, она бы гордилась тобой, — обнимая Брока, говорила она, — ты хороший парень, Стив, спасибо тебе, — обратилась она следом к Роджерсу. — Спасибо, мэм, но за что? — удивился он. — За то, что изменил его. Отец всегда говорил, что его исправит только могила, а мама — что правильный человек рядом. Так и вышло, она оказалась права. Правильный человек, — улыбнулась она, обняла Стива, отстранилась и снова заплакала, на что Брок обнял её, успокаивая, а к Стиву подошли Нат и немного ошарашенный Барнс. — Не хотела портить твой праздник, Стив, но Клинт всё ему растрепал, — толкнула партнёра в бок Наташа. — Я-я не справлюсь, не смогу, — смотря на свои руки, причитал Баки. — Что случилось? — насторожился Стив, сжимая руку Брока, отпустившего успокоившуюся сестру, которая заметила Тони и побежала опрашивать его. — Стиви, я буду отцом. Я буду отцом. Черт возьми! Я буду отцом! Брок, я буду отцом, — закричал Барнс, кидаясь с объятиями на новоиспечённых мужей, а Нат стояла рядом, улыбаясь счастливой улыбкой. — Ты же… — начал Стив. — Суперсолдат и тайная операция и терапия у Чо, — будто по секрету выдала Романофф. — Я так рад за вас, — улыбнулся Стив, притягивая шпионку в объятия. СТРАЙК дружно поднял их двоих на руки и покачал с криками, к ним присоединились Мстители, которые потом со смехом помогли оттащить женихов к столам, между которыми уже шныряли официанты. Стив и Брок не могли избавится от улыбок на своих лицах, все замечали их переглядки и нежные взгляды друг на друга. Периодически они целовались, потом выходили танцевать со всеми, разговаривали с гостями, хорошо проводили время. — Я ведь люблю её, понимаешь. А теперь у нас будет ребёнок, малыш Барнс, — говорил совершенно трезвый Баки совершенно трезвому Стиву, когда тот подошёл ещё раз поздравить его. — Тогда женись, Бак, чтобы ребёнок рос в семье. Бросайте эту работу, уезжайте на край света. И живите, — обнимая друга, советовал Роджерс. — Спасибо, Стиви. Там твой мужик ждёт тебя походу, — похлопав Стива по спине, кивает ему за спину Баки. Стив сразу же оборачивается и видит Брока, который выгибает бровь и кивком зовет его за собой. — Побегу, — улыбается Стив другу, на что Бак кивает и толкает его в бок. — Беги, тигр. Я тут прослежу за всем. Брок увозит Стива домой. Как только дверь квартиры за ними закрывается, Стив оказывается прижат к ней спиной. — Господи, — шепчет Брок и целует его, глубоко, страстно. Руками забирается под расстёгнутый пиджак, оглаживая бока, руки сходятся на пояснице, жаром обдавая через тонкую ткань рубашки. — Просто Стив, — он держит в своих руках лицо мужа, пока они целуются. Силы приходится приложить не мало, чтобы оторваться от двери, но от Брока оторваться не удаётся, поэтому в спальню они идут, всё ещё целуясь, держась за руки, обнимаясь, касаясь друг друга любыми способами. Брок падает на кровать спиной, сгибая ноги в коленях и позволяя Стиву снять с себя пиджак. — Детка, сегодня ты сверху, хочу почувствовать тебя внутри, — шепчет распалённый мужчина, расстёгивая пуговицы рубашки. — Я больше не твинк и трахать меня не интересно? — притворно удивляется Стив, методично избавляясь от одежды. — Трахать тебя я буду любить всегда, но не честно, что ты получал всю радость последнее время, тоже хочу, — усмехается Брок, стягивая последнюю часть одежды — трусы, и притягивая к себе на грудь Стива. — Ты теперь мой муж, Брок Рамлоу-Роджерс, — улыбается Стив, нежно целуя его. — А ты мой, Стивен Рамлоу-Роджерс, — усмехается в ответ Брок, — а теперь трахни меня, чтобы семейная жизнь задалась. — Ты невыносимый, — смеётся Стив, поднимаясь с груди Брока и целуя его, одновременно ища на привычном месте смазку.

***

5 лет спустя. — Стив-Стив-Стив-Стив, — зовет сонного мужчину громкий детский голос, блондин только мычит на это и приоткрывает один глаз. — Что? — хрипит он. — Я хочу завтрак, — веселый громкий голос режет слух здорового уха мужчины. — А Брок? — кривится он. — Уехал на работу, он сказал, что потом заедет в магазин и купит хлопья, но потом это долго, я хочу кушать сейчас, — ребёнок треплет волосы сонного Стива. — Встаю-встаю, — бормочет мужчина, поднимает голову, нащупывает на тумбочке слуховой аппарат, цепляет на ухо и поднимается. Когда Стив умылся, они вместе спустились вниз на кухню. Стив научился готовить по простым рецептам, поэтому оставлять ребёнка с ним стали чаще и без опаски, что мелочь останется голодной. — Стив-Стив-Стив! — снова завёл шарманку звонким голосом малыш. — Что, Хоуи? — уже проснувшийся Стив больше не хотел убивать, но кофе выпить хотелось в первую очередь. — Мама с папой заберут меня вечером или мы поедем в парк аттракционов? — Мама с папой приедут и заберут нас всех в парк аттракционов, — отвечает Стив. — Принято, — отвечает малыш, копируя немногословного отца. Говард Алекс Барнс — маленькая копия собственного отца с характером матери. Брок всегда говорил, что в мелком дикая смесь, но от этого он не перестаёт быть любимцем всех вокруг. Хоуи опережает ровесников в развитии, что объясняется Брюсом тем, что в нем течёт сыворотка суперсолдата, но в крови мальчика её не обнаруживается. Баки всё время беременности боялся, что будет плохим отцом, что вдруг перекинется в Солдата, даже если у него совершенно не было никаких перебросов в другую личность после терапии у Чо. Ко времени родов он совершенно не мог спокойно ничего делать, ни о чем говорить, он постоянно ходил из угла в угол и говорил, что будет плохим отцом, даже перестал спать с Нат в одной кровати, боясь навредить ей и ребёнку. В день родов Стив дежурил вместе с Баком в больнице, Нат не рожала сама, ребёнок был слишком большой. Баки ужасно переживал, всё время шептал, какой он будет плохой отец, какой он плохой муж, но когда ему дали ребёнка на руки и сказали, что у них здоровый мальчик, Барнс расплакался, прижимая малютку живой рукой к себе, а металлической поглаживая поверх одеяла. «Стиви, смотри, какой он красивый» — произнёс тогда друг, подняв глаза на Рамлоу-Роджерса, который в тот момент понял, что Баки будет прекрасным отцом. — Стив-Стив, а можно разбудить Джека? — подпрыгивая на стуле, на котором сидел, вопрошает Хоуи, смотря большими честными глазами на Стива, который разбил несколько яиц на сковороду и загрузил тосты в тостер. — Только если ты не будешь на нем кататься, — строго посмотрел на мелкого Стив. — Обещаю, — выкрикнул младший Барнс и спрыгнул со стула, бегом направляясь в гостиную, где на лежанке спал сенбернар по имени Джек, которого притащил к ним Баки ещё совсем маленьким, у него не было задней лапы, его никто не хотел брать в зоомагазине и его просто выкинули, когда распродали остальных щенков из помёта. Баки шел мимо из продуктового и заметил маленький сжавшийся комочек на обочине, отнёс продукты домой, прижимая за пазухой куртки дрожащее чудо, а потом приехал к Стиву с Броком и вручил им, потому что у них с Нат дома новорождённый ребёнок, и он клятвено пообещал, что пристроит щенка, уговорит Старка сделать ему протез. Щенок остался у них, потому что ни Стив, ни Брок не смогли отказаться от него, в шутку прозвав малыша Джеком в честь бывшего зама и настоящего командира СТРАЙКа. Щенок был их ребёнком, искренне любящим их, вообще людей, он никогда, гуляя в парке для собак, не показывал агрессии к другим собакам, не пытался кинуться на людей, да даже зарычать на них, он был совершенно добрейшим, послушнейшим псом, потому что никогда не противился ни поводку, ни наморднику и выполнял все команды. Стив достал готовые тосты, наложил в миску Джеку еду, обновил воду, выложил яичницу на тарелки и позвал Хоуи завтракать. Послышался звук бегущих детских ножек, а следом трех лап и одного цокающего по паркету протеза. Малыш сразу же подбежал ополоснуть руки в раковине, что Стив позволил ему, хотя его родители и Брок всегда ругались и говорили, что делать это нужно обязательно в ванной, Стив же иногда позволял мальчику вольности. Он был тем самым добрым дядей, который разрешал почти все, возможно, ещё поэтому Баки с Нат не всегда разрешали Хоуи оставаться с ним. Ели они молча, это правило Стив соблюдал сам и всем вокруг не разрешал говорить во время приёма пищи. Вторую кружку кофе, а Хоуи — апельсинового сока, Стив пил, печатая на телефоне сообщение Баку, который интересовался всё-ли у них в порядке, что делает младший, заехать-ли пораньше, на что Стив отвечал, что всё в порядке, заезжать раньше не нужно, желал хорошо провести день им с Нат. Хоуи оставался у них с Броком, потому что семейство Барнс упорно громило дом в попытках завести второго ребёнка уже третий месяц. Они оба прошли все обследования, которые показали, что Баки и Нат полностью здоровы, но у них почему-то не получалось. Стив верил, что всё случается в подходящее время и второй ребёнок у них обязательно будет, когда придёт время. А пока он очень сильно любил и баловал Хоуи. Весь день Стив с Барнсом-младшим провели вдвоём, у Брока в автомастерской что-то сломалось, поэтому он поехал с этим разбираться и вернулся только вечером, подъезжая к дому, когда Стив и Хоуи возвращались с вечерней прогулки с Джеком. Увидев машину Брока, малыш передал поводок в руку Стива и бросился к выходящему из автомобиля мужчине с криками «Брок приехал!». Брок крепко обнял мальчика, поднял его над головой, покружил и оставил сидеть у себя на руках, смотря, как подходят Стив с Джеком, радостно виляющим хвостом. — Привет, — улыбается, подходя, Стив. — Привет, малыш, — Брок опускает на землю ребёнка и чмокает Стива в губы, затем чешет за ухом довольно поскуливающего Джека, — есть хочу, умираю, пойдём в дом. Они вместе ужинают, а потом приезжают Баки и Нат, которых Хоуи встречает громкими криками и визгом, Баки хватает сына на руки, подбрасывает над собой, целует в макушку, а потом держит на руках, пока Нат целует и обнимает сына. Потом они все загружаются в машины и едут в парк, где Хоуи гордо восседает на шее отца, а Стив и Брок держатся за руки, обнимаются и поздравляют друг друга с годовщиной свадьбы, признаваясь в любви. И они счастливы, у них есть семья, друзья, которые звонят и приезжают на праздники в их коттедж в небольшом городке в Массачусетсе, куда вслед за ними переехали после свадьбы Барнсы. Их ждал дома Джек, верный друг, которого они никогда ни за что не предадут, не обидят. Они будут любить Хоуи как собственного ребёнка, и всех детей, которые в будущем будут у Нат и Баки. Они будут жить. Как обычные люди. Как счастливые люди.