***
Лето наступило незаметно. С неба всё продолжал сыпать снег. Мелкий, пушистый, ослепительно белый. Он укрывал улицы, но уже не так, как зимой: ее мягкий ковер, в котором утопали люди, ныне превратился в легкий порошочек, быстро истаивающий днем и налетающий ночью. Впредь можно ходить, не расчищая дороги, — вот что несказанно радовало жителей. А особенно данмеров. Район, построенный ниже основной части города, обычно утопал в снегу, и всю зиму данмеры буквально выжигали белую напасть. Те, кто не мог растопить снег сам, либо обращались к соседям, — что, конечно, просто смешно, — либо по-нордски убирали снег инструментами. Бывало, впрочем, что какой-то чудак раз — да и поскачет по сугробам. Ему вслед только качали головами да вздыхали. Что случалось, увы, не так уж редко. Юный данмер уже не обращал внимания на сочувствующие или укоряющие взгляды. Да, его брат… немного странноват. Но и что? Зато он работает, чего о некоторых «правильных» данмерах сказать нельзя. Конечно, поведение — не единственная причина неодобрения окружающих. Его брату не повезло родиться явным полукровкой. Ладно бы чуть другие глаза или форма носа... Но нет. Золотисто-пшеничная шевелюра, простой нрав, непочтение к предкам... И в то же время темная кожа, огненно-алые глаза и презрение к людям. Последнее, впрочем, мальчишка лишь изображал — какая разница, по какой причине начать драку? — и некоторые об этом прекрасно знали. Старания оказались столь хороши, что вести о буйном юноше дошли до самого Галмара. Тогда-то Галос окончательно понял, что стоит не объяснять вред конфликтов с нордами, а брать братца за шкирку и запирать в той каморке, что гордо называлась комнатой. Разумеется, помогло это ненадолго. Неврос быстро привык к новым условиям и теперь лежал в своей комнатушке, в очередной раз подравшись. Уши и щеки, красные от гнева матери, все еще горели. Но по сравнению с ранами на руках и синяками по всему телу это казалось легким неудобством. Больше всего данмера терзали последствия драки. Не раны, не штраф, не скандал со стражей. Мать — не без участия данмерской общины — решила направить энергию юноши на благо общества, по горло сытая глупыми выходками. И теперь возле кровати данмера стояло несколько мешков картошки и один тупой нож. Ужасное наказание, учитывая, что Неврос едва мог двигаться... Но это, к сожалению, долго оправданием не прослужит.***
В то же время Галос стер руки в кровь и пару раз едва не свернул шею, упорно трудясь ради грошей. Это заняло много времени, но денег накопилось достаточно, чтобы выплатить штраф и купить лекарство. К счастью, матушка еще не нашла засыпанные соломой мешочки монет — точно сама Мара оберегала их семью. Юноша осторожно толкнул дверь, чувствуя неясную тревогу, будто его прогонят за любой лишний шаг, лишний звук. Но помощник алхимика — мужчина средних лет с темными бакенбардами и резкими чертами лица, — бегло оглядев данмера, спокойно подошел к полке с лекарствами. — Одну? — И потянулся за мазью от легких ран. Имперец знал о случившемся, ведь лекарства стражникам продавал именно он. — …да. — Юноша слегка замялся. Деньги — явление редкое в его-то семье, а потому позволить себе тратить их на мазь он просто не мог. — Самую дешевую. И лекарство от подагры. …действенное. На деревянную стойку опустился флакон и маленькая склянка с мазью. — Сто восемьдесят. Не так и дорого за лекарство, которое не похоже на кружку воды с грубо нарезанным горноцветом. Внимательно подсчитав монеты, данмер протянул мешочек с нужной суммой. Имперец пересчитал — ища скорее лишнее, чем недостающее — и убрал деньги под прилавок. — Эта мазь помогает от легких ран, но довольно пахучая. — Так даже лучше, — кончиком губ усмехнулся Галос, убирая лекарства в небольшую сумку. — Я на днях занесу цветы и снежные ягоды. Может, что-то еще? — Нет, пока нет. — Мужчина оглянулся на полки позади себя и покачал головой. — Оставить еще пару мазей на следующий раз? Галос вздохнул. — Да. Надеюсь, что этой пары и хватит. Попрощавшись с имперцем, юноша направился к выходу. Когда рука его коснулась дверной ручки, та сама толкнулась в ладонь; в проеме, занося с собой крупицы кружащего снега, появилась девушка в темно-красном, как кровь, плаще. Лица ее Галос не рассмотрел — он, честно сказать, испугался золотого блеска не только дорогих одежд, но и хищных глаз. Девушка, помедлив мучительно долгое мгновение, отошла в сторону, вежливо пропуская данмера, словно тот — такой же член общества, как и она. Может, он просто выглядит старым? Или это от неожиданности? Стараясь не смотреть в глаза незнакомке, юноша поспешил домой.***
Неврос вздыхал, глядя в потолок. Ссадины на руке чесались, но стоило провести по ним ногтем, как боль усиливалась. Хотелось пить. Или кого-нибудь убить. Рольфа, желательно. «Гадкий, надменный, глупый норд — чтоб ему икалось от выпивки!» — Данмер сердито дернул ногой и тут же зашипел: мизинец ушибся о старую, едва ли не гниющую тумбочку. «Во всем этот Рольф виноват», — вздохнул юноша и продолжил лежать. Любое лишнее движение каралось — случайность то или нет, проверять не хотелось. Ведь брат грозил всеми Аэдра и Даэдра: «Не выходи из дома, лежи, а не то раны все кровью изойдутся, и помрешь от гадости какой». Угроза угрозой, а тело болело жутко. Обычно драки не оборачивались подобным, но на этот раз Рольф решил сжульничать и, наверное, проверить свою меткость, бросая в юного данмера обломки стола. Вовремя драчунов разняли: Рольфу выписали штраф, а эльфа забрал старший братец. Мало приятного, когда тебя тащат за шкирку — да еще и на людях! Но кара есть кара… Если, конечно, верить матушкиным сказкам. Дверь скрипнула. Неслышно ступая по ледяному дереву, Галос присел рядом с братом, держа в руках маленькую склянку и мокрую тряпку. Ничего не говоря, данмер тяжело посмотрел на Невроса, вздохнул и, захватив руку того, стал обрабатывать раны. Щипало их жестоко, словно разъедало диким огнем, после чего все покрывалось ледяной корочкой и немело. В нос ударил запах, крепкий, похожий на мед, пьяное дыхание норда и сок снежкоягодника одновременно. — Что за гадость ты мне втираешь? — поморщился данмер. И тут же ойкнул, получив в ответ щипок прямо рядом с раной. — Как ты жесток с любимым братом… Галос не отвечал, недовольно хмурясь. Всё его внимание поглотили раны брата и мысли о том, что больше так продолжаться не может. В конце концов Невроса просто убьют… Или он кого-то убьет, что даст прекрасный повод вышвырнуть как минимум одну данмерскую семью куда подальше. Второй вариант казался странно соблазнительным… Эльф мотнул головой. Вот еще не хватало — подхватить идеи взбалмошного братца! Нет. Как бы ни был заманчив теплый и дружелюбный мир «там», Галос останется в промерзшем и пропахшем элем «здесь». — А! Больно же! — данмер моргнул. Брат недовольно морщил нос, едва сдерживая руку от того, чтобы почесать рану. — Прости, задумался. — Тихо ответил Галос и продолжил обрабатывать раны, но уже более осторожно. — Задумался он… — буркнул раненый, но ругаться особо не стал. Всё же лучше так, чем самому корячиться. — Всё. — Вскоре данмер закончил и, протерев руки влажной полупротершейся тряпкой, собрался уходить. — А, ты что, оставишь меня одного? Наедине с этим чудовищным наказанием? — Неврос резко сел, тут же слегка поморщившись от боли. Брат качнул головой, даже не оборачиваясь. Казалось, он хотел что-то сказать, но, вздохнув, просто вышел и запер за собой дверь. — Ну за что мне всё это?..***
Выдохнув, Галос проверил сумку и тихо направился прочь из города. Улицы укрывала снежная ночь, позволяя скрыться от чьих-либо глаз. Впрочем, по ночам жители города предпочитали спать, что немало облегчало жизнь редким полуночникам. И все же Галос считал, что он один сейчас бродит по звездам. Хруст снега за поворотом, сначала показавшийся призрачным, разрушил эту иллюзию и вынудил замереть в тени, что отбрасывала стена. Расслабленно собирая в воздухе снежинки и сдувая их в красивое ледяное облачко, в узкий переулок вошел некто в плаще — кажется, альтмер. Он не скрывал своего присутствия, любуясь снегом и словно не чувствуя холода. Галос задержал дыхание, ощущая что-то неясное. Он раньше не видел этого эльфа. Бледное, словно призрачное лицо, и покрытая тонкой ледяной корочкой одежда… Казалось, это на самом деле мертвец, который по ошибке забрел на земли живых. Вздохнув, когда вихрь из снежных облачков рассыпался, незнакомец оглянулся в поисках чего-то. Заметив ворота, ведущие к докам, он одним движением смел с пути снег и скрылся за металлическими створками. Дорожка вскоре исчезла под свежим ковром снежинок. Произошедшее выглядело… несколько странно. Но вмешиваться в чужие дела — тем более подозрительные и странные — в планы юноши не входило. Он осторожно покинул надежную тень и отправился дальше. Добраться до Рощи Кин, не встретив зверей, и собрать побольше разных ингредиентов… До рассвета оставалось не так много времени.***
Неврос все еще страдал с картошкой, умудрившись порезаться тупым ножом. При этом еще и расчесав большинство своих ран. Мази, конечно, на них хватило бы… Только Галос, вернувшийся к обеду из Рощи Кин, сам нуждался в паре-тройке припарок. Длинные рукава, местами порванные, уже не могли скрыть множество царапин и мелких ран. Повезет, если в кровь не попала какая-нибудь болезнь. Если старшего брата будет мучить подагра или другая зараза, что разносят дикие твари… О таком Невросу не хотелось и думать. Пробубнив некое подобие приветствия, Галос бегло осмотрел брата и потянулся за стоящей на полке мазью. — Тебе бы самому подлечиться. У меня уже всё прошло. Ну, почти. Данмер улыбнулся, слабо махая перевязанной рукой. Старший подошел к нему, хмурясь, и перехватил свободную от ножа ладонь. — И поэтому ты решил добавить новый порез? — Галос вздохнул, отпуская руку брата. — Я обработаю твои раны. Постарайся не расчесать их снова. — Но там только на один раз! — возразил Неврос. — А как же ты? Или думал, что я не замечу твой сломанный палец? Юноша замер на мгновение, после чего стянул рукав в сторону исцарапанной ладони, словно желая ее скрыть. — Было бы неплохо, — тихо ответил Галос. И уже громче продолжил: — Мои раны не болят, так что твои сейчас важнее. И только попробуй снова во что-то ввязаться. Я сам тогда переломаю тебе все пальцы. Неврос, казалось, даже дышать перестал. Брат осторожно начал обрабатывать его раны. Снял повязку на руке, аккуратно нанес мазь. Последние капли оставил для пореза на пальце. Закончив же, Галос хмуро посмотрел на брата. — Пока не чисти картошку. Я принесу тебе немного рагу. — Рагу? Но откуда у нас… Не дав ему договорить, данмер вышел из комнаты. «Не понимаю, у нас же давно не было мяса… Деньги ушли на мазь, остальное точно забрала матушка, но тогда откуда мясо?» — думал Неврос, поудобнее устраиваясь на хлипкой кровати. Галос вел себя так довольно редко, значит, что-то случилось. Хотя, быть может, ему тоже надоело терпеть проблемы, которые приносил младший брат. Но до угроз доходило редко, почти никогда. Связано ли это с тем, откуда вдруг взялось мясо? Или брат просто поймал какое-то животное? Конечно же, Неврос знал о «тайных» вылазках Галоса в лес. Или горы. Вот этого данмер не знал. …Точно, сломанный палец. Может, он сломался не из-за неудачного приземления или чего-то вроде. Может, его кто-то сломал… Аромат рыбы и овощей отвлек Невроса от рассуждений. В комнату вошел старший брат, держа в руках маленькую тарелку с чем-то очень-очень вкусным. Поставив ее на тумбочку, Галос быстро вышел, но его взгляд, мрачный и печальный, отбил у младшего данмера аппетит. «Да что, скамп побери, случилось?!»***
К ночи Неврос, наконец, закончил чистить картошку. Положив нож на тумбочку, он осторожно выглянул из комнаты. Сопение матушки, тихое и беспокойное, еле доносилось из соседней комнаты. Галоса же в доме не оказалось. Его обувь и небольшая сумка тоже исчезли. Данмер как можно осторожнее прокрался к выходу. Тело уже почти не болело, раны чесались намного реже, чем раньше, значит, можно и прогуляться. В конце концов, Неврос ничуть не хуже старшего брата, а тот по ночам бродит неизвестно где. И, если подумать, никогда не попадается… Тихо вздохнув, данмер пришел к выводу, что его брат — гений скрытности, соревноваться с которым… Действительно веселая затея. Улыбаясь, словно мальчишка, юноша аккуратно прикрыл за собой дверь и направился вдоль стен к докам. На улице, к счастью, оказалось всего лишь «полтора стражника», как сказал бы Амбарис, и ни одного данмера. Уже касаясь огромной двери, Неврос замер. Его посетила гениальная мысль, ранее упущенная в спешке. Страдальчески, но беззвучно вздохнув (что оказалось весьма непросто), данмер вернулся домой. Матушка все еще спала, а Галос отсутствовал. Собравшись с духом, будущий гений скрытности прокрался в комнату матери и достал из-под кровати нужную вещь. Старый охотничий лук, украшенный красными точками и черточками. От облегчения и радости данмер немного расслабился и задел локтем одну из пустых бутылок. Тихий звон, шорох движения, громкое столкновение. Протянув руку в сторону звука, матушка что-то сонно пробормотала, перевернулась на другой бок и, широко зевнув, снова засопела. Не испытывая крепость ее сна, Неврос быстро достал из-под кровати колчан стрел и поспешил к воротам.***
План мальчика не отличался особой сложностью. Всего три простых пункта: добыть оружие, найти медведя, принести домой вкусное мясо и теплую шкуру. Неврос не сомневался в себе. Но только во время составления плана. Оказавшись рядом с хищником, данмер быстро изменил свое мнение насчет «простоты» охоты. Не зная о знаках и приметах, он продвигался все глубже в лес, едва освещенный скрытой черными тучами луной. Мальчик ступал осторожно, но снег под его ногами скрипел, как Виола Джордано или повозка извозчика. И то и то — древнее Молаг Амура, Виндхельма и Хаммерфела вместе взятых. В представлении Невроса, конечно же. Старший брат с ним в этом вопросе категорически не соглашался… Но поразмышлять о причинах подобной несправедливости данмер не смог: громкий хруст и шумный, прерывистый вдох перехватили его внимание. Не раздумывая, мальчик натянул тетиву, воссоединив ее со стрелой, и прицелился в сторону звука. Дыхание замерло, тело застыло в напряжении. Ни звука… Хруст. Неврос не успел и двинуться, как его едва не сбил с ног пролетающий заяц, настолько напуганный, что и не заметил юного охотника. Горько вздохнув из-за упущенной добычи, мальчик направил руку туда, откуда убегало быстрое не-жаркóе. Зашуршала листва. Особо крупный куст снежкоягодника наклонился в сторону Невроса, и тогда юный охотник увидел его. Потянувшись за ягодами, зверь остановился и шумно принюхался. Черные кругленькие глаза встретились с огненно-красными, и куст дернулся вверх, будто исчезла склонившая его сила. Но данмер все еще видел перед собой маленькие, очаровательно блестящие глаза. Шумный вдох. Хруст ветвей. Оглушающий рев. Неврос слишком поздно осознал, кто перед ним. «Это конец?» — подумал бы любой на его месте, но данмер вместо этого рефлекторно выставил перед собой руки и впервые за свою недолгую жизнь серьезно задумался о корнях, о пепле, о пламени Предков… Но нет. Он и без «предков» прекрасно справлялся всю жизнь. Так с чего бы сейчас бояться? Огонь обжег руки, кромсая кожу своими острыми языками. Неврос зашипел, еле сдерживая крик. Боль ослепляла. Жгло ребра, руки, голову… Все тело. Будто его пронзили сотни стрел, а затем поглотило пламя. Голодное, ненасытное. Вечное.***
Мрак и мороз. Мягкий холод, греющий спину и шею. Сладкая пустота, которую медленно заполняла боль с привкусом железа. Острая, пульсирующая, она сворачивалась в клубок и, ненадолго затихнув, взрывалась осколками. Снова. И снова. И снова. Среди танца боли, холода и мрака, невидимые и неслышимые, проскользнули чувства обиды, печали, разочарования. И за ними пришел крик. Резкий, оглушающий. Боль, испугавшись, на мгновение утихла. Холод забрался под кожу, убаюкивая и утешая. Волны опомнившейся боли разбивались о его странную стену спокойствия. Словно непробиваемый лед сковал внутреннюю пустоту, защищая ее от угрозы. Но в этой пустоте что-то зашевелилось… Воздух. Какой же он острый! Неуловимый, режущий. Темная кора окрасилась алым. Тягучая жидкость потекла по неправильному, еще живому пеплу. Резкий вдох. Выдох. Алые дорожки в пустоте. Непроглядной. Мрачной. Манящей. Резкий свет принес колючий холод, выжигающий пустоту. Боль. Крик. Снова лед, но теперь не такой прочный и спокойный. Он покрывался мелкими трещинами, готовый разлететься на осколки. Свет проникал сквозь него и безжалостно изгонял тьму. Жар и холод слились воедино, танцуя на волнах алого озера. Бурные реки горели, промерзая до дна. И когда все оказалось на краю невидимой бездны… Тогда из глубин оставшейся пустоты воссияло сознание. Неврос не мог кричать. Не мог хрипеть. Не мог даже открыть глаз. Боль замерзла в венах вместе с кровью. Снег покрывал тело подобно савану. Лишь тихие звуки, скрытые гулом сердца, возвращали данмера в сознание. Снова и снова. Шорохи, хруст снега, треск и теплый шепот. В полусознании Неврос пробыл долго, но мягкий холод и чей-то голос помогли ему не упасть, балансируя на грани. Липких век коснулось что-то мягкое, смывая кровь с лица. Кора снова стала губами, а в нос проник свежий воздух. Он не резал, как раньше, а легкая примесь железа в витающих ароматах леса отошла на второй план. Мягкое нечто коснулось рук, согревая их и поглощая жар. Легкость разлилась по телу, и данмер медленно раскрыл глаза. Ветка. Не небо, не красивые облака… Простая еловая ветка, местами покрытая засохшей кровью. Мальчик повернул голову. И тут же едва не задохнулся от кашля. Грудная клетка, казалось, готовилась треснуть, но мягкий холод со спины осторожно перешёл на грудь, и всё застыло. Данмер медленно выдохнул и, пытаясь не смотреть на причину своего кашля, поднял взгляд на источник «мягкого холода». Незнакомец полностью соответствовал этому определению. Бледная, почти призрачная в свете луны кожа. Покрытая тонким слоем снега одежда. Добрая улыбка и теплота во взгляде. Неврос смело мог бы сказать, что перед ним легендарный фалмер. Но, увы, мальчик не знал даже о тех, что населяли двемерские руины и окрестные пещеры. Да и волосы у «фалмера» слишком темны… — Как ты себя чувствуешь? — мягкий голос с легкой хрипотцой казался легким зимним ветром. — Как жареный злокрыс, — проскрипел Неврос и закашлялся. Сухое горло немного жгло и покалывало, мешая говорить. — Так вот почему ты пахнешь, как жаркóе? Не обращая внимания на звонкий голос, Мягкий Холод помог успокоить кашель и протянул раненому теплую флягу с водой. Лишь сделав несколько глотков и тихо поблагодарив «фалмера», тот повернулся к говорившему — причине первого кашля. И снова дыхание перехватило, но данмер подавил першение в горле, только раз кашлянув в кулак. Раз десять. — Чего это за взгляд? Я просто озвучила очевидную мысль. Золотые глаза сощурились, как у довольного хищника. Кривая усмешка, полная напускной самоуверенности, заиграла на покрасневших губах. Из-под багрового капюшона блеснул золотой обруч. К счастью или нет, от разглядывания незнакомки Невроса отвлек тихий голос не-фалмера. — Постарайся не двигаться. Изящная бледная рука скользнула по слишком красной для данмера коже. Только сейчас неудавшийся охотник заметил, что ему немного не хватает одежды. Попытавшись двинуться, он понял, что не чувствует рук ниже локтя. Незнакомец нахмурился, но продолжил молча что-то делать. Его левая рука, бродящая по горлу, груди и плечам эльфа, светилась белым золотом, вызывая легкое ощущение щекотки. Решив, что двигаться все же не стоит — все равно он против магов сейчас не выстоит, — Неврос стал рассматривать ветку над собой. Увы, его знаний не хватило, чтобы определить ее возраст или что-нибудь еще. Гением алхимии или великим ученым становиться оказалось скучно. Поэтому данмер перевел взгляд на стоящую рядом девушку. Уж ее-то возраст он точно сможет определить! Пристальный взгляд заставил отступить от этой идеи. В то же время кожу стало сильнее покалывать, а ладонь мага переместилась на предплечье раненого. Девушка вздохнула, отошла в сторону и скучающе пнула пару раз снег. — Я пошла. Поищу пока чего-кого более съедобного. Маг вздохнул, но не стал отвлекаться от процесса даже на пару слов. Сердце Невроса застыло и тут же забилось вдвое быстрее обычного. Это, получается, его как еду рассматривают? А что, если эти двое — даэрапоклонники? Лучше уж в когтях медведя помереть… — Неврос? Знакомый голос заставил сердце подпрыгнуть, но от радости. Которая тут же сменилась страхом. Лук! Медведь! Стрелы! Где?! — Вот как?.. — тихо выдохнул не-фалмер и, в последний раз коснувшись рук мальчика, неспешно поднялся. Он не отряхивал снег, прилипший к одежде, словно то —неотъемлемая ее часть. — Нев?.. — Подошедший данмер бегло оглядел Невроса и перевел тревожный взгляд на мага. — Что случилось? Тут же раздался звонкий, немного недовольный голос девушки: — Несколько переломов, ожогов, внутренних повреждений… Кивнув ей, Мягкий Холод спокойно продолжил: — Большая часть устранена, но уход и сопровождение необходимы еще некоторое время, пока тело не оправится. Слова размывались. Возможная смерть не казалась такой страшной, как то, что ждет юного охотника дома. Но в лавандовых глазах отражался лишь страх. Не разочарование, не презрение. Страх. — Я понимаю, — тихо ответил Галос. Он подошел к брату и, наклонившись к нему, спросил: — Ты как? — Пока живой, — прохрипел Неврос и тут же получил удар в плечо. — Ай! Ты чего?.. Он замолчал, увидев взгляд брата. Не-фалмер тактично отошел в сторону. — Что значит «пока»? Ты помереть собрался? Совсем головой не думаешь?! — Галос вздохнул, переводя дыхание. — Что, если бы нас здесь не оказалось? Если бы он тебя не нашел? Ты хоть понимаешь… Зажмурившись, он глубоко вдохнул и задержал дыхание. Выдохнув, устало посмотрел на Невроса. — Пойдем домой. …Смотря на освещенных Секундой братьев, девушка разочарованно вздохнула и прошептала: — А ты говорил: «Отличная выйдет охота»…