***
Славе казалось, что у него на лице сидит холодная жаба. Андрей же чувствовал себя не лучше: к его огромным губам постоянно прилипали волосы, и он пытался убрать их. — Не верти башкой так сильно, — посоветовал Слава. — Говно ебучее, — прошипел Замай полушёпотом, и попытался сплюнуть попавшие в рот волосы. — Стой, не шевелись, — Машнов протянул руку и аккуратно убрал прядку волос. — Положи мне колени на ноги и давай ближе. Андрей, поднял ноги, согнул их и, оперевшись на руки, с чуть ли не жалобным кряхтением придвинулся почти вплотную. — Да не так, отодвинься чуть-чуть. Или ты заигрываешь, м? — сощурился Слава. Замай послушно отстранился и приготовил руки, Слава тоже поднял ладони и застыл, ожидая, когда их начнут снимать. Айза, стоя поодаль захихикала, прикрыв рот рукой. Андрей покосился на неё, с трудом сдержав улыбку. Привычную мимическую активность поумерить стоило обоим, чтобы грим не отвалился к чёртовой матери. Ни Андрею, ни Славе не хотелось снова подвергать себя утомительному процессу налепливания фейковых губёх. — Не смотри так, я смущаюсь, — обратился Замай к другу и его плечи вздрогнули от смешка. Слава только сощурился по-лисьи и что-то невнятное промычал. Спустя минут пятнадцать получить хорошие кадры всё-таки удалось. Не сказать, что работа была сложной, но собраться оказалось не так уж и просто. Во-первых, шмотки и грим. Во-вторых, хихиканье Айзы, которое пробуждало даже в Славе внутреннее смущение. — Тебе завидно, что я Андрюху за ручки трогаю? Попроси, он и тебе даст. — Я не даю на первом свидании. — Так не первое уже! — Тогда ладно…***
— В смысле, под юбку залезть? — Славины брови поползли наверх в воодушевленном удивлении. — О-о-о! — Блять, охлади свой пыл, — проворчал Андрей и рассмеялся, всё так же стараясь особо не задействовать мышцы лица. — А ты себя в мейке видел? Ёбаный Брюс Робертсон. — Слав, от него у меня максимум желание вздёрнуться на шарфе. Прекращай харрасмент и работай, я уже жрать хочу. — Ладно, мамми. Поехали. Машнов забрался Андрею под платье, да так, глубоко, что тот дёрнулся и широко раскрыл подведённые глаза. — Слав! Ты ещё на жопу руку положи, — тихо возмутился он и нахмурился. — Извини, я что-то задумался. — О чём? О сраке моей? Убери руку оттуда уже. — Бля, прости, — Слава сполз ладонью ниже и отвёл глаза. Даже в перчатке он почувствовал бедро, обтянутое трусами так хорошо, как не почувствовал своё собственное, если бы его сейчас коснулся. Он посмотрел на Андрея. Тот моргал, хлопал ресницами, глядя на оператора и выжидая. Машнов вгляделся в профиль друга и подумал, что если бы чуть меньше макияжа и не эти красные лепёхи вместо привычных губ Андрея, он бы на него передёрнул пару раз перед сном. От таких мыслей даже не было стыдно. Тем временем Замай никак не реагировал на прикосновения. Или делал вид, что не отреагировал? Слава знал, что Андрей, смущаясь, становился чересчур сдержанным и подчёркнуто спокойным, вот и теперь тот, кажется, был заинтересован лишь в работе. Машнов же, соображая, что уже вкинул достаточно того, к чему у Замая могли бы появиться вопросы, решил поумерить собственный пыл. Исследование сексуальности в тридцатник — бесспорно занимательное дело, но не под взглядами съёмочной команды и не со своим же боевым товарищем! Ну, или только первый пункт… Тем не менее, Андрей всё ощущал. Буквально, всё. Непонятно только было, чего от него хотят. Хотят ли? Или это просто очередные шутки? Слава, скорее всего, понятия не имел, насколько его «удары» метки. Настолько метки, что начинали бесить. Слава выдохнул, посчитал до трёх про себя, чтобы успокоиться, и улыбнулся. — Дюш, все ради искусства. — Ради искусства тебя за жопу давай потрогаю? — А давай! — Дурак, — Андрей покачал головой, а потом, поддавшись внутреннему порыву, наклонился вперёд и коснулся фальшивыми губами губ Славы. Машнов повернул голову и поймал несколько взглядов, устремлённых прямо на них с Замаем. — Ты чё творишь? — он посмотрел на Андрея. — Ничего, — тот пожал плечами, а потом закатил глаза. — Пошутить нельзя уже? Айза уже не сдерживалась, заливаясь смехом. — Мальчики, ну, давайте уже в гримерке, что ли! Страсть, блять, изо всех дыр, — хохотнул оператор.***
— Ну всё, ребята, финальный рывок, как говорится, — режиссёр подошёл к троице. — Андрей, сейчас будешь еблом светить во всей красе! Все знали, что за сцена предстоит, и Замай тяжело поднялся с пола, становясь в центр площадки. Пока операторы наводили камеры на Андрея и фокусировали их, Слава с Айзой стояли в сторонке. — Ну? Идите сюда, — подозвал их наконец режиссёр. — Айзочка, возьми за шею и за лицо, вот здесь, да. Слава, бездейственно стоя рядом, наблюдал, как рука женщины скользит по шее Андрея, и в тот самый момент что-то очень характерно кольнуло в районе солнечного сплетения, и он выпалил: — А может, лучше я его придушу? Все посмотрели на Славу, а тот уверенно, но предельно аккуратно убрал пальцы Айзы с шеи друга и галантно их поцеловал. Та нежно улыбнулась. — А что? Это идея! — воскликнул режиссер. Заиграла та часть трека, кадры на которую снимались. Слава уместил руку на лице Андрея удобнее и принялся гладить, растягивать и мять кожу. Пальцы второй руки впились в шею, сжали чуть сильнее, чем надо, а мизинец незаметно погладил жёсткую щетину. Режиссер всплеснул руками и издал невнятный, но однозначной довольный звук. Стоило Славе разжать пальцы, как Андрей закашлялся. Он из последних сил терпел, лишь бы лицо на камеру не кривить и доснять всё наконец. По крайней мере, именно так он говорил сам себе мысленно. — Машнов, блять, чё я сделал тебе, что ты меня удавить решил? — жалобно пробормотал Замай. — Это страсть, Андрей, — Слава сладко-сладко улыбнулся, спрятавшись за привычной маской иронии. — Иди нахуй, — беззлобно фыркнул Андрей. Палец всё ещё ощущал колючую щетину и тепло кожи, так казалось Славе. Хотелось задержать это ощущение, запомнить и распробовать его. Может быть, так просто сказывалось одиночество? Давно уже Машнов никого, кроме Филечки, не трогал толком. Тем не менее, что-то подсказывало, что дело не только в тактильном голоде. «Что-то» — это легкое возбуждение, не желавшее уходить ни в какую. «Что-то» чувствовал и Андрей. Он болтал с оператором, время от времени поглядывая на Славу. Понять, что происходит, никак не получалось, но что-то явно происходило и очень сильно беспокоило друга, а стало быть и Замая тоже. Еще бы! Прикосновения и инициативность Машнова в последней сцене списать на случайность уже не получалось. Между ними давно существовала определенная недосказанность, но Андрей привык думать, что все это его больная фантазия и нераскрытая сексуальность. А теперь выходило, что дело не одностороннее. Так, что ли? — Ну что, погнали переодеваться? Ты вроде есть хотел, — Слава подскочил к Андрею. Тот кивнул, пожал оператору руку, и они с другом отправились в гримёрную.***
В комнате никого не было, поэтому Замай сразу же принялся сдирать с себя парик, а потом сел перед зеркалом, чтобы избавиться от макияжа. — Стой, — Машнов подошёл сзади и посмотрел на отражение Андрея в зеркале. Тот поймал его взгляд, и рука с ватным диском замерла в считанных сантиметрах от лица. — Что? Слава не ответил, а вместо этого медленно отошёл к двери и уверенным движением дважды повернул замок. Андрей неотрывно следил за действиями друга через ровную зеркальную поверхность, не поворачивая при этом головы для прямого взгляда. Машнов снова вернулся к нему и занял место позади, положив руки на спинку кресла, на котором сидел Андрей. Плавным движением он стал поворачивать сидение, пока Замай не оказался прямо перед ним. Он ровно сидел, а в его густо накрашенных глазах читался настороженный интерес. Слава подхватил ватный диск со стола и аккуратно провёл им под нижним веком мужчины. Андрей даже не шелохнулся, но глаза закрыл, позволяя методично убирать часть косметики с лица. В конечном итоге остались лишь брови и размазанные тёмные круги вокруг глаз, но это выглядело по-своему красиво. Слава практически с восхищением окинул взглядом лицо Андрея, протянул руку и длинными, слегка дрожащими пальцами невесомо погладил скулу мужчины. Тот неотрывно следил за выражением лица друга, застыв, словно восковая фигура. Машнов зарылся пальцами в волосы Андрея, слегка массируя височную часть головы. Замай, сам того не замечая, склонил голову на бок, подставляясь под руки мужчины. Его накрыло ощущение спокойствия, будто бы большого кота, которого вдруг приласкали руки близкого человека. Искра, мелькнувшая между ними во время съёмок, зажгла давно уже того ожидавший порох. Постепенно аккуратные касания становились увереннее и нетерпеливее. Андрей откинул голову назад, а Слава, уперевшись руками в подлокотники кресла, в котором сидел друг, коснулся его губ своими. — Дверь точно закрыл? — голос Андрея звучал глуховато. Он отстранился от губ, выдохнул и покосился не на Славу, а на отражение того в зеркале. — Чё, так платьице понравилось? — хмыкнул Замай. Хорошо, что краснеть он не умел. — Завали, — Машнов улыбнулся. Он посмотрел поверх головы друга, на своё отражение в зеркале и опять развернул кресло к себе спиной. Андрей пристально вглядывался в зеркальную поверхность, наблюдая, как Слава медленно вытирает выразительные губы тыльной стороной, всё ещё оставляя на них красный след. — А ты хочешь? — спросил Замай, будто бы вынырнув из оцепенения. — Что? — Отсосать. Слава захлопал ресницами, нахмурился. — Не очень. — Да расслабься. Ты ж сам… Слава не успел и слова сказать, как Замай поднялся из кресла и оказался прямо перед ним. Несмотря на разницу в росте, Машнову вдруг показалось, что Андрей стал выше и теперь склоняется над ним. Захотелось вжаться в стену, а спокойствие развеялось, будто бы его и не было. — Чё такое? — в голосе Славы отчетливо слышалось тревожное непонимание. На Андрея он смотрел настороженно. Замай же выглядел напряженно, но при том ничуть не агрессивно. Он положил ладони на плечи Машнова и погладил. Тепло кожи ощущалось даже через тонкую ткань платья. — А что такое? — уголок губ мужчины дрогнул в полуулыбке, а глаза его сузились в прищуре. — Охуительный вопрос, учитывая… Договорить Славе не дали, заткнув очередным поцелуем. На этот раз получилось куда более уверенно и страстно. Андрей сжал пальцы на крепких плечах, комкая платье, и сам подался вперёд, тем самым заставив Машнова буквально сесть на стол. — Ты захотел этого, так? Так хотел, м? — Да, хотел, — ответил Слава, глядя прямо в глаза мужчине. Андрей улыбнулся и вдруг неожиданно резко схватил друга за бока и быстро развернул к себе спиной. — Эй, ты чё? — возмутился было Машнов, но тут же получил довольно ощутимый шлепок по пятой точке. Он вцепился руками в край стола и зашипел. — Больно же, блять. Хули ты делаешь, Замай? — Завались, — Андрей вздёрнул подол платья и погладил ягодицы, обтянутые чёрными боксерами. Слава напрягся, оглядываясь через плечо, но решил всё же промолчать. — Будешь орать, я тебе вмажу, — предупредил Андрей и с силой дёрнул трусы вниз так, что они через секунду оказались на полу, у ног мужчины. Слава попытался скрыть голую часть тела платьем, но Андрей перехватил его руку, заламывая, и снова вздёрнул подол. — Андрюх, — голос Славы прозвучал тише и очень напряжённо. Тем не менее, он больше не пытался дергаться. — Ëбнутый? — Машнов поймал взгляд друга в отражении зеркала и слабо улыбнулся. Андрей сглотнул и сжал ягодицу Славы. На его лбу выступила испарина от напряжения и возбуждения, мешавшихся в удушающий коктейль. — У тебя с собой резинки есть? — Андрей прижимается бёдрами к заднице Славы. Одежда между ними сейчас кажется отвратительной ненужной преградой, хоть и страшно до чёрта. — Ну? — Нет конечно! Думаешь, я с собой гандоны таскаю повсюду? — ответил мужчина, придя в себя от натиска сзади. — А вдруг? Тогда лучше зажми что-нибудь в зубах, будет очень больно. Слава аж взвился, но быстро был зафиксирован сильными руками и буквально повален грудью на стол. — Ты реально выебать меня решил? Нет, ты реально, нахуй? — Хотя, может быть, с каким-то кремом не так будет жестко, — пробормотал Андрей, проигнорировав вопрос. Он просунул колено между ног Славы и тот, немного поколебавшись, расставил их шире. Пошарив глазами по столу и полочкам с различными тюбиками, кисточками и флаконами, Замай протянул руку и схватил первый попавшийся крем. Когда ануса коснулись холодные скользкие пальцы, Машнов вскинул голову и посмотрел в зеркало. Там, в отражении, он столкнулся со своими широко открытыми бешеными глазами и перевёл взгляд выше. Прямо за ним стоял Андрей, сосредоточенно глядя на его, Славину, задницу. Машнов остро ощущал, как друг касается его пальцами, там, где трогать было запрещено по принципам многих мужчин; видел, как тот снова выдавливает на пальцы крем, и не верил своим глазам. Всё происходящее казалось бредовым сном. Замай тем временем отложил крем и потянулся за чем-то на верхнюю полочку. Слава тут же был вжат в стол бёдрами перегнувшегося и вставшего на цыпочки Андрея. — Блять, да у тебя стояк! — ошарашенно прошептал Машнов, наблюдая за навалившимся на него другом. — А ты чего ожидал? — ответил Андрей и вновь опустился на пятки, сжимая что-то в кулаке. Что именно Замай схватил с полки, Слава рассмотреть не успел, поэтому настороженно вглядывался в отражение. Он смотрел, как Андрей быстро вертит что-то тёмное в руках, а после снова берёт со стола тюбик с кремом. — Это чё? — Тушь? Я не уверен, не открывал. Хотя это вообще не важно, тут гораздо важнее форма, — ответил Замай. — Форма? — переспросил Слава и тут же вскрикнул от боли. Ему показалось, что его рвут на части. — Ебать! Вытащи, это ещё что за хуйня? Больно! — Я же сказал, тушь для ресниц, — предельно спокойно отозвался Андрей и Слава вновь почувствовал приступ острой боли. — Не дёргайся, а то хуже будет, — предупредил Замай и глянул в зеркало, прямо в глаза Машнова. Ещё несколько погружений внутрь, и флакон упал на пол. — Замай ёбаный, ты… Сука, ты… — Слава застонал, не успев договорить. Пара Андреевых пальцев, заново смазанных, снова оказались внутри, толкнулись пару раз, а после их заменил член. Машнов видел член друга раньше и тот казался самым обычным, может быть, даже чуть-чуть меньше средних пятнадцати сантиметров, пусть и довольно толстым. Сейчас же, хоть и проник он едва дальше головки, тупая боль заставляла думать, что сунули минимум кулак. — Мне больно, Андрей, — пальцы Машнова вцепились в край стола. Его голос звучал жалобно. — Не сжимайся так, — громко прошептал Замай. — Ну, блять… Слав, не сжимайся. Машнов снова застонал, уткнувшись мокрым лбом в глянцевую поверхность, а после опять приподнялся, чтобы посмотреть на отражение в зеркале. Андрей, которого там увидел мужчина, не походил на себя: напряжённое лицо, лихорадочно горящие глаза. Можно быть одновременно холодным и горячим? Замай казался именно таким. В следующую секунду лицо Андрея дрогнуло, сморщилось и Машнов громко заорал, потому что ощутил, как тот вошёл до конца. На лице тут же оказалась мокрая ладонь, зажавшая рот, и Слава подавился своим криком. Он бессильно уронил голову на стол, потом напряжённо вскинулся, словно струна, готовая лопнуть, даже оторвал грудь от столешницы, но вскоре рухнул обратно. Замай свободной рукой схватил его за шею, навалился всем телом на спину и замер. Слава поднял голову и слезящимися глазами уставился в зеркало. Там он увидел лишь своё красное лицо, искажённое гримасой боли, руку друга, зажимающую рот так, что пальцы на кончиках побледнели, и самого Андрея, который уткнулся лицом в волосы мужчины. Тот, сморщившись и покраснев так же, как сам Слава, разогнулся, не вынимая члена из узкого входа, и убрал руки от лица Машнова. Слава тут же начал хватать ртом воздух, но не отвёл от Андрея взгляда, до него наконец дошёл смысл эмоции, отразившейся на лице друга — тому тоже было больно. — Вытащи, придурок, — прохрипел Машнов, оглядываясь на Замая. — Вытащи, обоим легче станет. — Подожди, — глухо перебил Андрей, опираясь руками о столешницу по обеим сторонам от Славы. — Блять, реально неприятно, хуй будто в тисках. Ничего… И тут он неожиданно с размаху ударил Славу по заднице и подался назад, а затем снова вперёд до упора. Машнов открыл рот, но не издал ни единого звука, он просто не смог. Крик застрял где-то в горле, а из глаз предательски брызнули слёзы. Андрей на этот раз сам застонал и вышел из Славы. Не успел тот прийти в себя, как внутри снова оказался твёрдый предмет, причём загнал его Андрей в задницу по самое не хочу. Машнов оглянулся, вытаращившись на друга как умалишённый и только открыл рот, как Замай извлёк из него ту самую тушь и лихорадочно забегал глазами по полочкам, удерживая Машнова за поясницу. — Этого мало, — бормотал он, шевеля в воздухе пальцами возле полок. — Хватит, слышишь, пусти меня, — зашептал Слава. — Завали ебало, я тебе говорю в последний раз, — произнёс Андрей не своим голосом и потянулся к расчёске с вытянутой округлой ручкой. В диаметре та была, может, на сантиметр толще, чем тушь, и чуть длиннее. — Блять, — мужчина сморщил нос. Член, потершийся о бедро Славы, покрытое жёсткими волосками, неприятно засаднил. Наверняка на тонкой коже можно было найти травмы, но пока что это заботило меньше всего. Волна, захлестнувшая изнутри, не позволяла Андрею думать о чём-либо, кроме Машнова. Слава громко болезненно застонал, но на этот раз сам прервал себя, прикусив нижнюю губу до крови. Жёсткий пластик ритмично проникал внутрь, проезжался по простате, но так грубо, что ничего даже близко приятного в этом не было. Машнов всхлипнул и вдруг рассмеялся, утыкаясь лицом в стол. Это был истерический смех. Андрей положил свободную ладонь на бедро Славы и погладил, при том, не прекращая манипуляций с расчёской. Та стала входить ощутимо свободнее. Но пока боль даже и не думала отступать. В какой-то момент Замай пихнул расчёску чересчур глубоко. Машнов крикнул и дёрнулся, пытаясь увильнуть. — Хватит, — он обернулся на Андрея, а тот лишь вцепился в его поясницу ладонью и надавил, заставляя тем самым прогнуться. — Сука, больно. Ты ёбнутый, она же не согнется внутри вместе со мной, — с трудом проговорил Слава. — Остановись. Я же говорю, мне больно, блять! Ты с ума сошёл? Ты меня вообще слышишь? — Хм… — Андрей опустил взгляд на Славу и коснулся его дырки пальцами, — Бля, у тебя, походу, кровь. — Вот именно! — чуть не закричал Машнов, ощутив такой прилив адреналина, что перед глазами на секунду потемнело. Но Замай будто и не услышал его. Он вдруг резко схватил мужчину за бёдра, с силой дергая на себя. — Подожди, потерпи, сейчас, — он просунул головку внутрь, потом резко вошёл полностью. Слава посмотрел в зеркало и испугался. — Кровь — лучшая смазка, говорят, — Андрей хрипло рассмеялся. Их взгляды встретились в зеркале: его — страстный и сумасшедший, Славин — испуганный и просящий. — Андрей… Вместе с тем, как член снова оказался внутри, Славины волосы были зажаты в кулаке. Машнов вскрикнул, прогнулся, а его бедра приподнялись над столом в очередной безрезультатной попытке уйти в сторону. — Сука, — прошептал Андрей и толкнул Славу лицом в стол. Немного крови действительно было, но при этом анус мужчины не казался таким напряжённым, как раньше. Член вполне свободно входил и выходил, выбивая новые и новые стоны из Машнова. Замай в очередной раз ударил красную от шлепков ягодицу, цапнул её пальцами и снова ударил. Слава вздрогнул и дёрнулся вперёд, но отстраниться не дали крепкие руки, сжавшие бедра. Андрей раздражённо выдохнул. — Руки убери, — едва слышно проговорил Слава. В ответ Замай дёрнул за волосы так, что Машнов взвыл от боли. Но через секунду Андрей отпустил пряди волос, схватил не успевшего опомниться мужчину за нижнюю челюсть и начал быстро и грубо вбиваться в растянутую, пульсирующую дырку. Слава зажмурился и бессильно упал грудью на стол. Так продолжалось в течение пяти минут, пока Андрей не отстранился. Машнов поднял голову и тут же был вздёрнут со стола, а затем поставлен на ноги. Замай, придерживая его за плечи, смотрел прямо в глаза. — Ну, как тебе? — Издеваешься, да? — прошептал Слава, еле шевеля губами. — Извини, — в следующую секунду Андрей припечатал его к ближайшей стене и, надавив на плечи, заставил буквально рухнуть на пол. Слава и опомниться не успел, как мужчина задрал прямо перед его лицом подол своего платья и передвинулся почти вплотную. — Нет, — твёрдо сказал Слава, глядя на красную головку члена прямо перед своим носом, и следом переводя взгляд на Андрея. — Даже не думай. Хватит. — А тебя не спрашивают, — Замай почти ласково улыбнулся и схватил Машнова за затылок, но тот упёрся ладонью в низ живота. — Открой рот, пожалуйста, — вкрадчиво попросил Андрей, но этот тон — Машнов чувствовал — был напускной. — Я не буду, — проговорил Слава и помотал головой, непроизвольно сжимая при этом губы и сцепляя зубы. Он попробовал встать, но не смог. Андрей снова с силой толкнул вниз. За этим последовала пощечина. Потом еще одна. — Иди нахуй, — прошипел Машнов. Следующий удар оказался гораздо сильнее и заставил голову мужчины мотнуться в сторону. Андрей снова запустил пальцы в волосы Славы и крепко сжал, чтобы не позволить тому в очередной раз отвернуться. — Ещё? Слава не ответил. Его глаза были крепко зажмурены, а губы все так же сжаты. Замай толкнул голову Машнова на себя, и напряжённый член мазнул по уголку рта и щеке. — Сука, рот открой. Неожиданно для Андрея, который думал, что Слава до конца будет сопротивляться, Машнов открыл рот. Замай, не упуская такого шанса, направил член внутрь, и, придерживая Славу за затылок, пару раз толкнулся. Машнов сомкнул губы, вокруг пениса, сморщился и замычал. Вскоре он выпустил член изо рта и посмотрел на Замая. — Всё? Ты этого хотел? — Не, так не катит, Слав. Давай, открывай рот, бери за щёку нормально. — Последний раз, Андрей, а потом просто съебись с глаз. Это пиздец, — сказав это, Машнов приоткрыл рот и сначала позволил органу Замая проехаться по нижней губе, а затем снова глубоко принял его. Слава замычал, почувствовав головку члена в собственной глотке. К горлу тут же подкатил ком, и пришлось открыть рот ещё шире, хватая хоть как-то воздух, только бы не выблевать недавно выпитую воду. Андрей отстранился на пару сантиметров, но после снова толкнулся вперёд, держа голову Машнова и не позволяя отвернуться. Он чувствовал, как в бедра впились тонкие пальцы. Они то ли отталкивали, то ли просто сжимали. — Ты умница, Сонечка. Слава с силой дёрнулся, отстраняясь и кинул на Замая бешеный взгляд. — Всё, хватит нахуй, — он попытался встать на ноги, и у него это получилось. Андрей смотрел ему прямо в глаза, при этом не делая ровным счётом ничего. — Дай пройти, — Машнов одёрнул задравшееся платье и стиснул зубы. — Я не закончил, — Замай предупреждающим взглядом попытался остановить друга. — Зато я закончил. Ты ебанутый, Андрей. Я не этого ожидал от тебя. Андрей сам от себя этого не ожидал. Он не находил слов, что совсем не походило на него, и просто смотрел на Славу, растрепанного и покрасневшего. Будто бы после истерики, голова ощущалась набитой ватой. — Иди приведи себя в порядок, — наконец выдавил из себя Замай. Он поправил одежду на себе, явно дав понять, что продолжения не будет. Слава без лишних слов окинул мужчину нечитаемым взглядом покрасневших глаз и развернулся, чтобы уйти. Когда дверь захлопнулась, Андрей обессиленно рухнул перед зеркалом и долго, не моргая, смотрел на своё отражение.