***
Ты дарила мне розы, розы пахли полынью. Знала все мои песни, шевелила губами. Исчезала мгновенно, не сидела в засаде, Никогда не дышала тихонько в трубу.
«Снова куришь», — эти слова тихо повисают в воздухе. Панси лишь выдыхает вишнёвый дым из лёгких и оборачивается. Миссис Малфой в одном, мать его, пеньюаре на голое тело стоит, скрестив руки и подняв одну бровь. «И что? Будто вам есть какое-то дело до этого» — безразлично, как и всегда. «Да, молодец, после этого она точно с тобой не будет.» «Не поверишь, есть. Ты же знаешь, что это вредно, солнце», — Нарцисса подходит к Панси и прижимается к ней. «Вы же не станете- А нет, уже», — на этих словах только начатая пачка чапмана летит вниз с балкона. Паркинсон лишь провожает её взглядом, хотя хотела бы последовать за ней. Упасть и разбиться, лишь бы не видеть больше мать своего одноклассника в своей постели. Не то чтобы она была против, вовсе нет, но когда Панси вспоминает про Драко, ей становится стыдно. Нарцисса не любит говорить про то, что между ними происходит. Лишь повторяет что-то про фиктивный брак между ней и Люциусом. «Ты же знаешь, эти аристократы, дорогая, им бы лишь штамп в паспорте иметь, чтобы прикрыть свои похождения». Девушка давно не верит этому. Знает, что их отношения обречены. Но всё равно возвращается в их с Нарциссой спальню.***
Мы скрывались в машинах равнодушных таксистов, По ночным автострадам нарезали круги. Ты любила холодный обжигающий виски И легонько касалась горячей руки.
Панси предпочитает не думать, а действовать. Когда Нарцисса лежит под ней, вся такая желанная, горячая и безумно возбуждённая. Выгибается, когда Паркинсон делает в точности то, что женщина просит — сильнее. Жëстче. Быстрее. И женщина сжимается вокруг пальцев девушки, вся содрогается и пульсирует, прижимается губами к шее и пускает по коже вибрацию крика — три слога «Пар-кин-сон», пока из горла девушки вырываются два слога «Мал-фой». Удовлетворение рассыпается мурашками по всему телу, пронизывает молнией. Так сильно. Так правильно. Так прекрасно. Нарцисса касается губами виска Панси, всë ещë сладко вздрагивает, шепчет на ухо несусветную чушь, а у самой язык едва ворочается. Так сладко. Так непривычно. Так жаль, что скоро это закончится.***
А потом было лето. Мы прощались и знали: Мы с тобой одной крови, мы небесных кровей. Твои драные джинсы и монгольские скулы. Ты была моей тайной, зазнобой моей.
Расставание. Это должно было произойти, рано или поздно. Панси на балконе, снова курит те вишнёвые сигареты. Нарцисса стоит к ней спиной, выпрямившись, как настоящая аристократка. Это всё было в последний раз. Сейчас вслед за пачкой сигарет летит она сама. Летит навстречу неизвестности и асфальту. Услышав за собой хруст тела, Малфой даже не оборачивается. Лишь покидает квартиру, оставляя за собой воспоминания о той, что лежит на асфальте со сломанными конечностями и свёрнутой шеей. В воздухе витает запах вишнёвых сигарет.