Lost

      Если бы Ким Сокджину однажды сказали, что он решится расстаться с Ким Намджуном, он бы ни за что в это не поверил. Разве может их любовь закончиться? Они столько лет вместе, пошли наперекор воли родителей, отстояли свои идеалы и желания, нашли ту работу, о которой мечтали. Но реальность сурова, и сейчас перед Сокджином лежат документы на развод, инициатором которого стал он сам, ему осталось только отдать их Намджуну, чтобы тот подписал.       Мужчина сидит в любимом кресле и пристально смотрит на лежащий на столе конверт с документами, а в груди неприятно жжёт, будто должно случиться что-то неправильное, непоправимое. Сокджин устало переводит взгляд на часы, ожидая, когда же щёлкнет замок входной двери. Решение это далось ему непросто. Восемь лет. Восемь лет они с Намджуном вместе, из которых пять — женаты, и ничего не предвещало такого исхода. Хотя кого он обманывает, всё с самого начала было ясно. Ещё когда они только познакомились, когда Сокджин только узнал на кого учится Намджун и кем собирается работать, увидел его круг друзей из различных специальных подразделений, было не просто понятно — всё кричало о том, что их отношения в девяноста девяти случаях из ста обречены на провал. Он не тот, кто тебе нужен, Сокджин, он не будет примерным мужем и успевать к ужину, не будет строго разграничивать личную жизнь и работу. И даже когда Намджун официально занял своё место в Калифорнийской городской поисково-спасательной группе-1, Джин не дрогнул, посчитав, что он выдержит ритм такой жизни и сможет поддерживать Намджуна всегда, независимо от ситуации. Оптимизма Сокджину было не занимать, однако годы совместной жизни остудили его пыл и разбили розовые очки. Вечные вызовы с работы, даже когда у Намджуна законный выходной, непомерное количество сорванных ужинов, обедов и даже завтраков, бессонные ночи, потому что спать спокойно, когда твой муж где-то рискует своей жизнью, спасая чужие, не получалось от слов совсем; постоянные придирки от родителей, которые ожидали, что у них появится всё же ребёнок, — не добавляли ничего кроме расшатанных нервов и недовольства, которые не способствовали сохранению хоть какой-то стабильности брака. Сокджин хотел бы, чтобы Намджун оставил работу спасателя, чтобы выбрал что-то более спокойное и не опасное, чтобы чаще проводил с ним выходные и чтобы в их квартире начал жить кто-то помимо них двоих.       И сейчас Сокджин имеет то, что имеет: документы на развод и уйму противоречивых мыслей. Ещё в самом начале родители говорили ему, что стоит найти вариант получше и что он сам ещё будет жалеть, что вообще ответил на предложение Намджуна согласием, но Джин был упрям и считал, что всё может получиться, стоит только захотеть. А теперь, когда уже тридцать лет не за горами, Сокджин отчётливо понимает, что не всё получается так, как того хочешь ты, и что море, как оказалось, тебе не по колено. Он действительно хотел бы другую жизнь и другую семью, он хотел бы детей, а с ритмом их жизни не то, что о ребёнке, даже о собаке речи быть не могло. Единственное, что в их квартире есть живое, кроме самих Сокджина и Намджуна, так это бедный кактус, который только усилием, видимо, собственной воли и тягой к жизни как-то ещё существует, хотя с такими хозяевами должен был засохнуть ещё несколько лет назад. И, прокручивая снова и снова в мыслях историю их отношений, причины своего недовольства, Сокджин приходит всё к одному неутешительному выводу: даже если Намджун предложит начать всё с чистого листа, изменится ради него, (а Сокджин знает, что Намджун действительно может это сделать, потому что любит и любит искренне), то это не принесёт никакого результата. И в этом не будет уже вины младшего, в этом будет виноват только старший Ким. Сокджин просто остыл, он не чувствует уже той любви, которая была раньше. И это ранит больнее, потому что все перечисленные причины, которые он собирается предъявить мужу, всего лишь отмазки. И Намджун это поймёт, и поэтому придётся сказать правду. А правду никто не любит. Сказать кому-то когда-то родному и самому важному человеку, ради которого был готов покорять горные вершины, что ты его разлюбил больно и страшно. Больно, потому что ты вдребезги разбиваешь чужое сердце, хотя изначально даже предположить не мог, что всё так обернётся. И страшно, потому что ты не знаешь, что будет дальше, потому что пути назад у тебя уже не будет. Тебя больше не обнимут так, как обнимали раньше, не успокоят, если что-то не вышло. Дом перестанет быть домом в том смысле, в котором мы всегда его понимаем. Больше не будет тепла, которое сможет растопить все печали. Покидаемый тобою человек может остаться в твоей жизни и, может, какое-то тепло останется в ваших взаимоотношениях, но это будет уже не то. Между вами будет пропасть, пропасть в прожитые вместе года и запоминающиеся моменты, которые останутся пожелтевшими фотографиями в альбоме и воспоминаниями. Всё, что было привычно и дорого сердцу уйдёт, исчезнет как туманная дымка поутру, а ты останешься. Останешься один посреди дороги, уходящей вдаль, где за горизонтом полная неизвестность и в случае чего подхватить некому. Сокджин перегорел, и винить здесь некого. Они с Намджуном оказались поэмой, в которую им не суждено привести к счастливому финалу.       Сокджин вздрагивает, выходя из своих мыслей, когда слышит, как щёлкает входная дверь. Намджун. Джин слышит, как тот роняет ключи и чертыхается себе под нос, затем что-то ищет в шкафу и, шаркая тапочками, наконец, идёт на кухню и ставит чайник. Так привычно, и скоро это закончится. Намджун больше не придёт, не будет шаркать тапочками, хотя ходит он бесшумно, только с этой обувью у него какие-то личные распри. Иссякнет нескончаемый запас чая, потому что его пополняет только Намджун, покупая столько пачек, что они потом долгое время вываливаются из навесного шкафчика, пока всё тот же Намджун не выпьет половину этого клада. Исчезнет аромат цитруса, который опять же любит Намджун, поэтому у них в доме всегда пахнет апельсинами и мандаринами, иногда лимоном и бергамотом. Всё, что было рядом столько лет, исчезнет, когда бумаги будут подписаны. Сокджина тошнит от самого себя, понимает, что Намджун не заслуживает того, что он для него уготовил. Джин не хотел бы причинять младшему боль, но без неё не получится, потому что он знает, что его любят. Любят искренне, а он сам уже нет. И это осознание бьёт больнее всего, потому что Сокджин понимает, что, это последний вечер, когда он может запомнить Намджуна таким, потому что потом он его потеряет без права на хоть какой-то остаток тепла. Намджун, старавшийся быть ему опорой, исчезнет из его жизни, отказавшись остаться даже знакомыми.       Сокджин поднимает голову на звук шагов, и через минуту в комнату входит Намджун, взъерошенный и немного взволнованный. Он улыбается старшему и собирается уже что-то сказать, когда его взгляд цепляется за бумаги на столе, и наружу вырывается явно не изначально запланированная реплика. — Что это? — удивление с каплей смятения отражаются на лице младшего в изогнутой кверху брови и тонко сжатых губах. — Ознакомься, — Сокджин протягивает мужу документы, и Намджуну ничего не остаётся кроме, как взять их в руки и сесть с ними на диван.       Время бежит неимоверно медленно, заставляя Сокджина нервно покачивать ногой. Сосредоточенное лицо Намджуна и то, как он всё больше и больше хмурится, только больше изводят старшего, который всё больше убеждается в том, что находится в состоянии сжатой пружины, которая независимо от приговора должна распрямиться. Спустя пять мучительных минут Намджун откидывает бумаги, взъерошивая рукой волосы и делая глубокий вдох. — Ты хочешь развестись? — младший Ким всё же озвучивает данный вопрос, словно сомневается в благоразумности мужа и пытается найти хоть какой-то подвох. — Я думал, что из содержания документов понятно, что именно этого я и хочу, — язвительные нотки всё же проскальзывают в интонации старшего. — Я надеюсь, что ты подпишешь их, и мне не придётся забрасывать тебя повестками в суд.       Намджун был спокоен, и это больше всего волновало Сокджина. Взрыва не последовало, а значит, где-то был подвох, вот только Джин не знал где. Младший Ким по своей натуре терпелив, но всё же достаточно вспыльчив, когда что-то выбивает его из колеи, а неожиданный развод как раз и является по идее этим «что-то». А взъерошивание волос и глубокий вдох — это весьма спокойная реакция, которая только больше заставила Сокджина усомниться в крепости их брака. Неужели у его мужа кто-то был на стороне, что он так реагирует на развод, будто его только что освободили от лишнего груза. Гроза миновала. Значит, он не причинил ему сильной боли. — Почему? — Что почему? — Причина, по которой ты хочешь развод. — Намджун… — Сокджин предостерегающе растянул последний гласный. Он ошибся, гроза не миновала, вместо неё зарождалась буря, первой стадией которой было затишье. — Сокджин, — Намджун поднялся на ноги и начал мерить шагами комнату. — Почему? Это ведь такой лёгкий вопрос, Сокджин. И у тебя должен быть на него ответ, потому что люди не подают на развод ради забавы, в особенности, когда прожили в нём пять лет. В чём причина? — Я бы мог сказать, что причина в твоей работе, что я тебя не вижу толком, и из-за этого у нас нет нормальной семьи и дальше по списку. Но ты знаешь меня слишком хорошо, чтобы ни найти тысячи причин, чтобы я остался, и миллион решений, которые могут всё исправить. — Перечисли ты мне все эти причины абсолютно серьёзно и целым списком, я бы нашёл, как устранить каждую из них. А так, как это отговорки, то я хочу, чтобы ты был со мной честным, — младший Ким развёл руками. — Тебе будет больно, Намджун. — Развод — это всегда больно, Сокджин. Какая бы причина ни лежала в основе развода, она всегда сопровождается болью разной силы разрушительности, — Намджун облокотился на дверной косяк, сложив руки на груди. Независимо от того, что скажет Сокджин, его сердце будет разбито. — Я… — простая фраза по своему составу «я больше не люблю тебя», но сложная и тяжёлая в своём значении, застревает в горле. И решиться сказать её Сокджин не может. Тишина затягивается, когда полный отчаяния он произносит короткое: — Прости. Намджун смотрит долго Сокджину прямо в глаза, и, возможно, где-то глубоко в них младший видит причину и всё понимает и прощает. Потому что в следующее мгновение Намджун молча разворачивается и уходит в другую комнату, где затем раздаются звуки копошения. А Сокджин стоит словно статуя, не в силах пошевелиться, потому что его мир разлетается на осколки и потому что пойти за Намджуном страшно и неловко. Через некоторое время он всё же опускается в кресло, сложив руки в замок и слушая, как младший Ким ходит по квартире и собирает, без сомнения, свои вещи. Молча, без скандалов, проклятий и битья всего, что только можно разбить. Сокджин погружается так глубоко в свои мысли, что не замечает ничего, и вздрагивает, когда перед глазами появляется папка. Старший поднимает голову и сталкивается взглядом с Намджуном. — Я поставил подпись, — Намджун всё ещё держит папку и ждёт, когда Сокджин, наконец, её возьмёт. — Мне правда жаль, — Сокджин дрожащей рукой забирает папку и встаёт с кресла. — Всё в порядке, — младший Ким слабо улыбается, но на его щеках всё равно появляются милые ямочки. — Не может быть всё в порядке. Я причинил тебе боль, а ты этого не заслужил. — Не думаю, что кто-либо заслуживает боль. Да, мне больно. Но ты сказал честно и сразу, не стал тайком изменять и врать. А то, что пришла наша пора расстаться, то тут ничего не попишешь. Многие пары расстаются, мы не стали исключением. Но на этом же жизнь не заканчивается, верно? К тому же между нами нет всепоглощающей ненависти, а это значит, что мы сможем сохранить тёплые воспоминания друг о друге, а не похороним их под слоем оскорблений и злости. — Я тебе поражаюсь, ты говоришь такие вещи…вместо обид и остального…и то, что говоришь правильно, но так странно…мудро? — у Сокджина дрогнули уголки губ. — Видимо, старею, — Намджун пожал плечами, а Сокджин всё же прыснул в кулак. Намджун, коротко улыбнувшись, разворачивается и уходит в прихожую, где надевает кроссовки и кидает тапочки в дорожную сумку. Сокджин смотрит на его последние сборы и задаёт вопрос: — Куда ты теперь? И на ночь глядя? — Я поживу на своей старой квартире, — Намджун накидывает кожанку и вешает ключи на крючок. — Разве ты не продал её? — Пока нет. Так что не переживай, всё в порядке.       Сокджин молча кивает и закрывает за младшим Кимом дверь. Через месяц их история официально будет закончена. Положив папку на стол, Ким проходит в комнату и начинает собирать собственные вещи, подумав, что было бы неплохо съездить на некоторое время в Сеул, отдохнуть, навестить бабушку с дедушкой. Заодно там и решит, что будет делать дальше.       Сеул встретил Сокджина солнцем и теплом и уже поджидающим его у аэропорта водителем. Рядом с ним стояла молодая женщина в чёрном платье прямого покроя, красные лодочки сочетались с клатчем, волосы были убраны в куксу и украшены небольшой шпилькой. Сокджин улыбнулся, всё же приятно вернуться ненадолго туда, где вырос. — Не думал, что меня кто-то будет встречать, — Сокджин передал чемодан водителю. — Ты только приехал, а уже возмущаешься! Прояви уважение к старшей сестре, — отчитала его женщина, обнимая. — Я скучала. — Я тоже скучал, Ёнха. Как Тэхён? — Только недавно вернулся из США лечить своё разбитое сердце. И судя по твоему неожиданному визиту в родные края, Тэхён такой не один. Что Намджун мог сотворить такого, что ты с такой скоростью собрал вещи и прямиком на самолёт? — спросила Ёнха, уже сидя в салоне машины на пути к дому. — Сотворил не Намджун, а я. — Тогда у меня ещё больше поводов волноваться. — Я подал на развод.       Ёнха посмотрела на Сокджина так, будто на мгновение возникли смутные сомнения, её ли это брат сидит рядом с ней. На переднем сидении водитель поперхнулся своим кофе, который он решил пригубить, пока они остановились в пробке. — Не смей так шутить. — Я не шучу. Мы действительно разводимся. — Для развода нужна причина, Джин-и. Поэтому ты не можешь говорить, что ничего не произошло, по крайней мере, мне. Я не поверю. — Ничего такого. Ни измен, ни абъюза или чего-то подобного. Просто я пришёл к выводу, что… Что похоже больше не люблю Намджуна. Не знаю, как объяснить, кажется, что «разлюбил» и «Намджун» не должны стоять в одном предложении, — Джин тяжело вздохнул и посмотрел на сестру, ожидая её реакции. — Ты уверен, что это конец? Может, для начала стоило просто сделать передышку в отношениях? Как минимум тебе бы не мешало отдохнуть от твоей работы. И вы могли бы взять отпуск вдвоём? Даже неделя могла бы повернуть всё иначе. Ты уверен, что не поторопился? Сокджин, я приму любое твое решение и окажу такую поддержку, которую только смогу. Но я не хочу, чтобы ты потом страдал от собственного поспешного решения. Родители знают? — Нет, я никому не говорил, даже Чимин в неведении. — Скажи Чимину, он, как наш личный психолог, всегда знает, как вправить нам мозг на место. А то, что родители не знают, даже хорошо. Они всегда были против ваших отношений. — Ты думаешь, они будут радоваться нашему разводу? — Про радость ничего не скажу, но они могут запутать тебя ещё больше. Как минимум тем, что сразу же начнут тебе подыскивать партию. Хотя, чего искать, Пак Кангиль всё ещё холостяк. — Он же должен был жениться? — Он разорвал помолвку в самый последний момент. Его избранный не понравился его троюродной тёте. А как ты знаешь, они хотят с нами породниться. — Какой ужас, спасибо, что предупредила. — Всегда, пожалуйста. Но как ты сам? Что чувствуешь? — Пустоту. Когда Намджун забрал свои вещи и не забыл о пачках чая, я почувствовал пустоту. Так непривычно. И я не знаю, что делать дальше. Знаешь, вроде бы шёл по дороге, приблизительно понимал, чего хочешь, а теперь эта дорога резко оборвалась и вокруг ничего. — Это пройдёт. Тебе нужно время, не торопись. Остановись, дай себе передышку, отключись от мира. А потом обдумай всё ещё раз. После долгой тишины, все звуки слышишь чётче и ярче. — Моя дорогая умная нуна. Всегда знаешь, что сказать. Хотя скажи мне кто-то другой эти слова, я бы воспринял их в штыки. Ты даже не спросила, как отреагировал Намджун. — Ну, мой брат здесь ты. И потом я всегда могу лично написать Намджун-и и всё узнать. Я никогда бы не подумала, что вы разведётесь. Кто угодно, но не вы. — Я тоже так думал. Эй, мы не едем в дом родителей? — Сокджин смотрел на мелькающие за окном пейзажи, они покидали Сеул. — А какой смысл? Там всё равно никого нет. Родители опять в командировке. И потом у бабушки с дедушкой намного лучше. И они точно помогут тебе решить твои проблемы. — Это точно. А что там с разбитым сердцем Тэхёна? — Сокджин давно ничего от него не слышал и не звонил сам, занятый своими проблемами, из-за чего упустил брата. — Ну, если коротко, то наш дорогой Тэ влюбился в парня-студента, который некоторое время стажировался в филиале нашей компании… — Каком именно филиале? У нас их куча, — перебил сестру Джин. — В «Астре», открытой пять лет назад. Это издательство. — Всё, понял. Это то издательство, которое курируют мистер Чхве и миссис Блосс? — Да, оно самое. И как ты помнишь, Тэхён хотел взять над ним управление, когда мистер Чхве и миссис Блосс возглавят общий дочернюю компанию с семьёй Доган в Стамбуле. — Они решили всё же перебраться в Стамбул? — Да. И они ждут этого с нетерпением. А теперь возвращаемся к Тэхёну. Так вот, в «Астре» стажировался один студент, хотя я не уверена, что это была стажировка, потому что Тэ как-то обмолвился, что у парня куча связей со спасателями, кто знает, может, он просто подрабатывал в качестве курьера, да, собственно говоря, это не так уж и важно. Чем этот парнишка зацепил нашего братца, я не знаю. Но засел он у него в сердце прочно и надолго. Тэ вроде как оказывал ему знаки внимания, но, как ты знаешь, Тэхён ревнив, и как-то с приятелями-спасателями этого паренька у него не заладилось. И вроде бы отношения с этим парнем у Тэ развивались достаточно хорошо, но всегда есть «но». Этот студент решил уйти со стажировки, и когда наш младший узнал, что его возлюбленный хочет уйти в спасатели, то немного вспылил, и вылилось это всё в ссору, где каждый полил друг друга ушатом грязи. И сейчас Тэхён залечивает своё разбитое сердце подле бабушкиных ног. Помнишь, как в детстве? Мы сидим у неё в ногах, а она поочерёдно гладит каждого из нас по голове? — Знаешь, я понимаю Тэхёна, и сейчас я готов снова пасть к бабушкиным ногам. — Значит, так и поступишь. Бабушке нравится, когда мы выдаём что-то из детства. Она говорит, что это хороший знак, что в нас осталась хоть какая-то капля детского тепла. Ведь всё, что происходило в детстве, оставляет на нас довольно сильный отпечаток. И если спустя столько времени мы снова готовы сидеть у её ног как когда-то давно, то, значит, дом не перестал быть для нас «домом».       Дома у бабушки и дедушки действительно хорошо, и под старой яблоней дышится легче. Сокджин отложил все дела компании и позволил себе небольшой отдых. Проводить время в маленьком цветочном магазинчике дедушки ему очень нравилось — тихо, спокойно, можно привести в порядок мысли и побыть честным по отношению к себе. Бабушка и дедушка восприняли новость о разводе внука с грустью, но заверили, что будут на стороне их Джин-и, какое бы он окончательное решение ни принял.       Сокджин на протяжении месяца анализирует всё, что произошло в его жизни и приходит к выводу, что всё же поступил правильно, не став никого обманывать, ни себя, ни Намджуна. Конечно, ему жаль, что их история не закончилась на «и жили они вместе долго и счастливо», но лучше так, чем потом всю оставшуюся жизнь обвинять друг друга в своих несчастьях. Джин даже немного приободрился, но настроение подпортил разговор с родителями, которые начали упрекать его в том, что он «только годы потерял в этом и так заранее обречённом на провал браке». Естественно, Сокджин разозлился и поругался с ними в пух и прах, заявив к тому же, что больше не будет заниматься делами компании семьи, а начнёт работать над своим собственным бизнесом. К концу месяца он возвращается в штаты и получает свидетельство о расторжении брака. В короткую встречу Джин делится с Намджуном своими дальнейшими планами, на что тот желает ему удачи в открытии ресторана и говорит, что собирается на день рождения вместе с Чонгуком поехать к Ронни и Крису, они давно хотели собраться вместе, и теперь у них есть такая возможность. Младший Ким предлагает старшему присоединиться к ним, ведь Ронни и Крис друзья и Сокджина тоже. Джин обещает постараться выбраться, но просит передать привет ребятам от него, если не сможет приехать.       Сокджин так и не приезжает, застряв из-за непогоды во Франции, но на протяжении двух часов разговаривает с ребятами по видеосвязи, поздравляет Намджуна и жалуется на разыгравшуюся бурю, заверяя, что после обязательной поездки с бабушкой и дедушкой на Чеджу в честь их годовщины свадьбы будет мчаться к ним через платину Гувера.       Сокджин только собирает чемодан в поездку на Чеджу, когда ему звонит Чонгук и сорванным голосом говорит о том, что Намджуна больше нет. Старший срывается в штаты, где его встречает Чон Хосок — напарник и друг Намджуна. Он и рассказывает Джину, что в ниссан Джексона, с которым Намджун ехал в то злосчастное утро в магазин стройматериалов, смяв несколько машин влетела фура, у которой отказали тормоза.       После похорон в квартире Сокджина навсегда поселяется запах апельсинов, которые так любил Намджун.