RK900 познаёт подиум

      Гэвин, честно сказать, с натугой заставил себя явиться в этот чёртов клуб, напялить на себя этот чёртов новомодный «заткнись-Рид-и-надень» костюмчик, любезно одолженный Тиной, чтобы слиться с толпой, выпить чёртов бокал шампанского, которое терпеть не мог, для вида, и двенадцать раз ощутить себя чёртовой паршивой овцой. Хотя, признаться, на фоне всех литых диско-шариков, расхаживающих мимо и слепящих отражённым от пайеток светом, он выглядел самым адекватным человеком на Земле.       Так стеснённо он себя не ощущал с выпуска из Академии. Только вот половину праздника он так и не смог вспомнить: напился дома до беспамятства и вырубился. Возможно, оно и к лучшему. В смысле, что напился дома. К лучшему. Для всех.       Работа под прикрытием никогда не доставляла Риду особое удовольствие. Он не любил и не умел врать, поэтому притворный вид ему никак не мог пойти. Дело не во внешности, а во взгляде. Такой затравленный, дикий, отпугивающий всех и каждого, кто посмеет мельком взглянуть. Поэтому, собственно, никто не желал посвящать его в курс дела и вовлекать.       Поэтому, собственно, он здесь. Бунтарский нрав никуда не денешь. Как и любопытство, упрямство и нестерпимую злость от неведения.       Лейтенант нетерпеливо помялся на месте, успел передать бокал, к которому едва притронулся, официанту и опёрся о перила, переживая неприятную горечь алкоголя. Сверху вид на подиум получше, да и неловко получится, если кто-то из коллег его засечёт. Радовало, что музыка не играла: только человеческий шум, к которому он привык.       Ощущение, что он пытается поймать партнёра на измене. Нет, всё совсем не так. Его злило, что ему так и не поведали, какую роль на себя должен примерить Ричард. Более того, ему не поведали и о месте встречи — пришлось подключать обаяние — если шантаж весёленькими фотками в телефоне можно считать проявлением исключительного обаяния Гэвина. Он знал только о деле. Знал о предстоящем убийстве, и именно поэтому на душе сразу стало неспокойно. Лейтенант разнервничался, стоило только представить, что его напарника собираются подставить как мишень на стрельбище.       А ведь неделя так хорошо начиналась…

***

      — Честно сказать, под «тебя это удивит» я представлял нечто иное, — Ричард со странной издёвкой в голосе пустил телепатический сигнал Коннору и любопытно скривил губы, а затем, выдержав насмешливый взгляд собеседника, он внимательно всмотрелся в предмет обсуждения и склонил голову вбок. — У тебя странные понятия о сюрпризах.       Отнюдь, конечно, ни о каком подарке и речи не шло. Да и RK900 мало что могло удивить после двух лет совместной работы с Гэвином. Ему довелось быть свидетелем всякого: пьяного дебоша, семейных разборок, рукоприкладства, домогательств — и всего в лице своего драгоценного напарника, что бесстыдно ворвался в его рутину с ноги, не оставляя после своего появления ничего, кроме проблем, которые приходилось разгребать андроиду. Потому-то его ни капли не взбудоражила картина, которую представил ему восьмисотый, демонстративно вскинув руку. Его, скорее, она повеселила, нежели неприятно удивила.       Гэвин Рид, побитый и обессиленный после изнурительного рабочего дня, удобно расположился в комнате отдыха и вот уже час, как утверждал Коннор, мирно похрапывал в позе полулёжа на диване. Зная его, как свою программу, девятисотый предположил, что теперь отдел мог спокойно выдохнуть: у его напарника села батарейка — ну, или кто-то предусмотрительно подмешал ему в кофе снотворное, к чему сам нередко обращался, когда ситуация выходила из-под контроля.       Андроид мило улыбнулся, проследив за ниткой слюны, аккуратно скатывающейся сначала по щетинистому подбородку, а затем и к плечу Гэвина. Кожа куртки уже изрядно промокла, напарник будет явно недоволен, когда проснётся.       — Лейтенант Рид заявился в участок и через учинённый скандал потребовал дать ему работу. Процитировать?       — Не стоит, — быстро ответил Ричард, блеснув шутливым взглядом холодных глаз в сторону Коннора. Цитат Рида в базе андроида предостаточно, и он ни капли не стеснялся их использовать в любой удобный момент, чтобы заставить партнёра скривиться, стоило ему услышать собственный голос на записи. — Я так понимаю, Гэвин добился своего.       — Не оставил выбора капитану, — снисходительно улыбнулся Коннор и покачал головой. — Сначала довёл до ручки его, затем до слёз — стажёра из академии, подкрепил всё ещё одним скандалом в архиве и успешно закончил розыгрышем жены офицера Декстера по оставленному на рабочем столе телефону. Офицер Чен надеется, что на сегодня его лимит добродетели иссяк.       Андроиды одновременно пустили тихим смешком и одновременно всмотрелись в умиротворённое лицо лейтенанта. Ричард осознал, что оставлять напарника после полученных травм одного на больничном — не самая разумная идея, что когда-либо приходила ему в голову. Казалось, с того момента, как они съехались, размеренная жизнь RK900 превратилась в целый пёстрый аттракцион: «Попробуй поживи с Гэвином Ридом». Несмотря на то что он спокойно принимал все привычки напарника — даже те, от которых мог поёжится даже самый что ни на есть небрезгливый человек, — порой тот действительно представлял собой одну сплошную головную боль. Образно, разумеется.       Сломанная рука и травма рёбер Гэвина не играли на руку началу их совместной жизни. Ричард всегда знал, что тот — упрямец, каких сыскать: никогда не скажет о боли, страхах, будет бороться за собственную независимость до последнего. Однако и RK900, по мнению Рида, недалеко ушёл от него самого: андроид перехватывал у него чайник с кипятком, раскалённую сковороду и даже кошку, норовящую вцепиться когтями в живот — всё ради того, чтобы тот не пострадал. Порой это доходило до абсурда, ведь даже когда с руки напарника сняли гипс, а сам он уже мог полноценно беспрепятственно передвигаться, Ричард продолжал изображать из себя самого заботливого в мире андроида.       И когда Гэвин изъявил желание вернуться с больничного, то, естественно, получил незамедлительный отказ. Его выбесил отказ не столько начальства, сколько Ричарда. «Не делай из меня ребёнка, засранец! Я в полном порядке! Да отдел без меня…» — аргумент за аргументом выкрикивал Рид в один из мирных вечеров, когда Ричард стоял над горой посуды и спокойно слушал его. Казалось, ничего не могло переубедить Гэвина. Разве что многообещающий поцелуй, заставивший его мгновенно заткнуться и вообще позабыть, зачем он вообще начал ссору.       Очевидно, план Ричарда по-тихому уйти рано утром, пока напарник нежится в постели, представляя подушку своим любовником, потерпел крах. Следовало использовать наручники, подумал андроид и усмехнулся. Коннор его радости не разделил, лишь непонятливо вскинул брови.       Взгляд RK900 упал на лоб Гэвина, когда тот стал ворочаться и раздражённо убирать волосы со лба. Ричард давно советовал ему постричься и сейчас, очевидно, он бы и сам был рад взять в руки ножницы. Какой-то легендарный юморист решил, что написать на лбу спящего человека корявым почерком: «Мудак» будет смешным. Возможно, Рид бы посмеялся, если бы нанёс надпись кому-нибудь сам. Но что-то андроиду подсказывало, что Гэвин, проснувшись, сможет посмеяться только тогда, когда найдёт этого умника и надерёт ему задницу.       Ричард многозначно глянул на Коннора, который так же не смог сдержать улыбки, увидев надпись. Восьмисотый повернулся к собеседнику и, выдержав паузу, андроиды в один голос выдали своё предположение:       — Лейтенант Андерсон…       Андроиды разом повернули головы в сторону межкомнатного окна, открывающего вид на снующего, как ни в чём не бывало, Хэнка — очевидно, рыскающего в поисках Коннора, чтобы наконец покинуть участок вместе после изнурительного рабочего дня. Кроме них в департаменте оставались в такой поздний час разве что только пара дежурных и таких же трудяг, готовых поработать сверхурочно. Ко вторым что те, что другие, не относились. А состояние Гэвина уж точно не располагает выполнением дополнительной работы. Да и капитан отдал личный приказ Ричарду забрать его поскорее обратно на больничный. В каком смысле — врезать или заставить отсидеть положенный отпуск — андроид не уточнил, но знал точно, что Джеффри был согласен за любой вариант после того, что Рид учудил за день.       — Тебе помочь? — вновь телепатически обратился Коннор, на что тот повернулся и покачал головой. — Лейтенант Рид весьма бойкий, но похоже, сейчас его запас сил иссяк, что он даже не почувствовал совершения акта вандализма в отношении собственного лба.       — Может быть, это и к лучшему, — Ричард бесшумно подкрался к дивану и наклонился, чтобы осмотреть надпись. — Думаю, смогу избавиться от этого безобразия ещё до его пробуждения.       Тут жертва пошатнулась, грохнулась уже в позу лёжа и что-то пробормотала. RK900 с умилением проследил за этим явлением, не осознавая, что его щёки посинели, а затем уселся рядом и выжидающе уставился на восьмисотого. Тот лишь усмехнулся и, повернувшись к двери, с ехидством заметил:       — Или нет, — когда Ричард в ответ нелепо скривил улыбку, Коннор на прощание кивнул и закончил: — Но, думаю, с ним ты справишься.       — Спасибо, Коннор.       Когда дверь тихонько, чтобы не разбудить младенцев, закрылась, Ричард откинулся на спинку и принял по-человечески расслабленную позу. Голова напарника лежала близ его бедра, растрёпанными каштановыми локонами соприкасаясь с форменными брюками. У девятисотого уже входит в привычку любоваться Гэвином, когда тот спит. Человек счёл бы это фанатизмом или жуткой жутью, но у андроида и в мыслях не закрадывались дурные намерения. Фактически, самому ему спать было не нужно, — только если впадать в некоторое подобие транса, чтобы восстановить энергию. Поэтому он предпочитал любоваться Ридом перед тем, как самому отключиться.       Он протянул руку и ласково, почти невесомо, убрал прядь со лба, открывая себе взор на смехотворную надпись, которая только портила момент. Андроид решил для себя её проигнорировать, отдав предпочтение разглядыванию любимых черт, что раньше казалось ему только мечтой, своеобразным сном, в котором грезил о том, что когда-нибудь сможет занять местечко подле Гэвина. Ричарду в принципе с трудом удаётся чётко определять эмоции и чувства, которые он порой испытывает, но одно он запечатлел в памяти раз и навсегда: безмерное счастье — так люди, вроде, называют его.       «Знаешь, когда ты говоришь это с такой дебильной улыбкой, мне не по себе», — вспомнил девятисотый слова Рида и тем самым поймал себя на том, что именно в этот момент его губы действительно расплылись в милой ухмылке. В последнее время ему всё труднее контролировать мимику.       Андроид скользнул снявшими скин пальцами к уху, а затем к задней части шеи, перебирая ёжик между ними, после прикасаясь к шее и подбородку. Словно наощупь старался запомнить каждый сантиметр человеческой кожи. У них было достаточно времени, чтобы изучить тела друг друга, но Ричарду, казалось, всегда недостаточно, чертовски мало. Он огладил холодными кончиками щетину и подобрался ниже, под футболку к ключицам и обратно, вырвав тем самым недовольное мычание. Гэвин бы не позволил творить такое под наблюдением камер и в присутствии других офицеров в участке, но андроид предусмотрительно отключил приборы в комнате и предварительно проанализировал возможность появления кого-либо в самый неподходящий момент — процент удачи довольно высок, многие их коллеги уже закончили с полицейской рутиной и двинули по домам.       Всего на пару секунд, подумал он, и щекотно погладил фалангами очертания скул и приоткрытых губ. Гэвин мог показать свою беспомощность только во сне: до Ричарда ему не спалось, но с появлением этого андроида в его жизнь идеально успел вписаться здоровый сон. Дело не в стремлении напарника поставить его на путь здорового образа жизни — просто бесполезная трата времени, — а в том, что теперь Риду не нужно судорожно сжимать ствол под подушкой, ожидая, что к нему явится очередной ублюдок, откинувшийся из тюрьмы, с целью отомстить.       Паранойя его не оставила насовсем. Поначалу, когда Ричард оставался у него, чтобы помочь встать на ноги, Гэвин с непривычки то и дело вскакивал с постели посреди ночи и вместе со стволом наперевес заглядывал то на кухню, то в гостиную — туда, где услышит хоть какой-нибудь посторонний шум. Ему казалось, что его всё ещё преследует призрак прошлого из той самой ночи в башне «Киберлайф», когда RK900 и RK800 под воздействием вируса имели все шансы прикончить его. И всякий раз, обнаруживая мирного Ричарда с Пушком на руках, плечи расслаблялись, а в лоб дул сквозняк из-за холодного пота, что успел прошибить его во сне. И тогда Гэвин виновато подходил к партнёру и утыкался носом в крепкий корпус, пока кот, непривычно охочий до ласки, забирался ему на спину.       Наверное, потому что Рид привык к поглаживаниям, он так долго не мог прийти в себя: явно грезит о том, что находится в постели, пока знакомые пальцы настойчиво щекочут кожу. Но предположения Ричарда потерпели крах, когда лейтенант неуклюже поёжился и, морщась, разлепил веки. Руки андроида перешли на плечи.       — Ричи? — промямлил он, пару раз тяжело моргнув. — Который час?       — Десять часов, сорок три минуты, — отчеканил андроид, как точные часы. О надписи на лбу он уже мог позабыть, глядя прямо в заспанные зелёные глаза. — Предпочтёшь спать здесь или поедем домой?       — Домой? — приподнял бровь Гэвин. Ему хватило пары минут, чтобы осознать своё положение. Когда на него снизошло озарение, он рывком приподнялся и, развернувшись, злобно осклабился. — Тебе ведь не нужно пояснять, что я с тобой сейчас сделаю и в каких позах?       — Я ценю твой энтузиазм.       — Где ты, чёрт возьми, был? — Рид, скорее всего, сделал вид, что не заметил ехидства в словах напарника.       — Сегодня утром я и Коннор получили дело, — Ричард неловко поморщился, возвращая себе привычное холодное выражение лица. — Целый день ушёл на поиски подозреваемых. Несмотря на моё отсутствие, ты здесь не скучал, я думаю.       — Траляля и Труляля, — прошипел Гэвин, потирая заспанные глаза. — Что за дело?       — Работа под прикрытием. Тебе не о чем беспокоиться, у тебя положенный больничный.       — Ебал я этот больничный! — воскликнул Рид, вскинув руки так, что фикус на тумбочке пошатнулся, и он едва успел его поймать. — Ричи, я сдохну от скуки. Правда. Я в полном порядке. Ну, так что? Что за дело?       И Ричард промолчал. И продолжил молчать, как бы Гэвин ни препирался и какие бы попытки ни предпринимал: RK900 — непрошибаемый Титан, вставший между ним и любимой работой. Фаулер тоже молчал, как рыба: поручил бумажную работу — как же без неё — и проинформировал только о том, что ему «нужно» знать.       Неделю назад мисс Джейн Ольди, кутюрье, прославившаяся на весь Детройт и за его пределами, стала получать анонимные письма с угрозами. Дело примитивное, явление частое — ничего интересного. Только отследить и выявить возможного недоброжелателя оказалось не так уж и просто. Значит, операция под прикрытием оставалась только вопросом времени.       Гэвин по своей натуре вынюхивал. Включил гончую и стал слушать стены, людей, просматривать материалы, но всё, что ему удалось узнать — то, что Ричард работает под прикрытием. И узнал он это совершенно случайно, когда заглянул в кафетерий и краем уха услышал разговор Тины и Хэнка. «Захотел подставляться под пули, щеголяя в макияже — его дело», — пробурчал старик, оставив этим самым Риду подсказку. Макияж. Пули. В голове заиграли тревожные колокольчики.

***

      Лейтенант всмотрелся в контингент гостей, надеясь заметить знакомую каштановую макушку. Сверху толпа напоминала световой диско-пол, и от его света Гэвин сморщил нос. Заиграла музыка и сдавила ему нервы, а людишки загудели, каждый пытаясь перекричать высокие ноты. Дьявольски захотелось курить, но бесчисленные таблички, развешанные по всему периметру, кричали о том, что попытка достать сигарету станет последней в этом заведении. Свет приглушили, что послужило сигналом к тому, что скоро всё должно начаться.       Слишком много гражданских — если начнётся стрельба, единственное, что останется, так это выводить гражданских: Рид без оружия. Заранее он засёк пару запасных выходов и зафиксировал в памяти. Ему всё это не нравилось. Видимость свободы для преступников в виде невинных людей — худшее, что мог придумать Фаулер.       — Шампанское? — на предложение бокала Гэвин подскочил и покосился на официанта, натянутую улыбку которого он сразу же постарался содрать.       — Нет, и хватит меня преследовать, — прошипел лейтенант и отвернулся, оставив парню разочарование и испорченное настроение своим тоном. Если он сделает ещё глоток этой дряни, то его стошнит прямо так, с перил. Рид, почувствовав, что настойчивый взгляд, брошенный в спину, его покинул, на мгновение расслабился, но совсем ненадолго. Рядом припарковалась крепкая фигура, и не успел он повернуть голову, как послышался знакомый голос.       — Веселишься?       Лейтенант Андерсон, несмотря на свои габариты, двигался почти бесшумно, не привлекая лишнего внимания. Ведя себя расслабленно настолько, будто являлся завсегдатаем таких мест. В отличие от Гэвина, на счету старика около двадцать успешно проведённых операций под прикрытием, поэтому Рид злобно ему завидовал.       А вот ему крышка, почувствовал он, сглотнув подступивший ком.       — Хэнк?       — Тебя трудно не заметить. Вокруг тебя такая аура: страшно подойти, серьёзно.       Андерсон кивнул за свою спину, и тот покосился в указанную сторону. И правда. Совсем пусто, будто на нём проклятие. Гэвин на замечание только фыркнул и нахмурился.       — И давно ты в курсе, что я здесь?       — Да, в общем-то, не я один знаю, — старик безразлично пожал плечами, говоря о ситуации, как о погоде во время перекура, когда нависла неловкая пауза. — У тебя же шило в заднице. Твоего появления следовало ожидать. Фаулер приказал присмотреть за тобой.       — Мне что, пять лет? — скривился тот. — И что за вид: тостер подбирал?       Рид гадко рассмеялся и прикрыл улыбку рукой. Впрямь нелепо: Андерсон такой весь выглаженный, аккуратный, подстриженный — как на свадьбу. Ещё и надушился! Гэвин никогда не видел его таким. Да никто не видел, собственно.       — По крайней мере я не выгляжу, как холощёный баран, — быстро ответил Хэнк, склабясь.       — Холо… что?       — Забей, — улыбка слетела с лица Андерсона, и он закатил глаза. Старик выдержал паузу и исподлобья глянул на подиум, лениво размяв шею. — И чего тебе не сиделось? У жестянок всё под контролем. Как наседка, честное слово, Рид.       — В чём была проблема поведать мне об операции, если все знали о моём появлении?       Хэнк замолчал и сжал губы, точно утаивая секрет. Гэвин, как любопытный ребёнок, всмотрелся в искривившееся лицо, и тогда тот, не выдержав напора, выдал:       — Ричард не хотел вовлекать тебя. Его беспокойство вполне объяснимо: ты ведь только недавно поправился.       — Как же, мог бы и догадаться, — разочарованно выдохнул Рид. Он со скучающим видом проводил очередной затылок сверху и измученно прохрипел. — Ричарду, по-хорошему, тоже следовало бы сидеть на жопе ровно: не думаю, что его система готова к участию в операциях.       Андерсон промолчал, безмолвно выражая свою солидарность кивком — хоть где-то они сходятся во мнении. Оба поражались тому, как Джеффри спокойно принял бумажку от двойняшек с утверждением их восстановления, но вынуждены были молчать и остервенело поедать собственные убеждения вместе с этим документом. На неделе Хэнк случайно во время спора с Коннором высказал грубую идею о том, что эти двое походят на ломовых лошадей: пашут, изнуряют себя до полного отруба системы, а тем большего для полного счастья не нужно. Восьмисотый в ответ только терпеливо улыбнулся и выдал покрасневшему от злости старику: «Спасибо за беспокойство, Хэнк». Андроиду, подумалось Гэвину, кажется, никогда не постичь радости настоящей перепалки: когда брызжешь слюной, чтобы доказать собственную правоту, готовый рвать на себе рубашку от тупости оппонента — не в стиле тостера, не в стиле.       А вот Рид, фыркнув, не упустил возможности обратиться с тем же утверждением к Ричарду, который так же, как и другие лица, с тем же неприкрытым интересом наблюдал за ссорой. Ответил андроид не сразу. Подождал, пока Хэнк и Коннор разойдутся по разные стороны ринга, а затем повернул голову к собеседнику и снисходительно улыбнулся, совсем как ребёнку: «Не пытайся меня провоцировать, Гэвин. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поддаться». И, признаваясь себе, Рид порой жалел, что Ричард стал куда сдержанней. Скука. Особенно для человека, который всю жизнь питался чужими эмоциями.       — И где сейчас жестянки? — отогнав отголоски воспоминаний, поинтересовался он.       — Ты занял не совсем удобную позицию, — старик лениво подпёр кулаком щеку и забубнил. — Хотя, признаться, может, это и к лучшему.       — В чём проблема? — в груди неприятно заклокотало, и Гэвин, готовый сорваться вниз, выпрямился перед тем, как Хэнк протянул ему руку и велел успокоиться. — Андерсон, клянусь, если ты сейчас не скажешь, в чём состоит роль Ричарда в этой операции, я…       «Дамы и господа, просим занять свои места. Начинаем через пять минут», — прервал его речь граммофон. Рид недовольно поморщился на источник звука, а затем поймал на себе жалкий взгляд Хэнка, не выражающий ничего, кроме отвращения и неприязни. Гэвин было предположил, что старик так глядит на него из собственных недружественных чувств, но когда тот пояснил с прискорбием, всё встало на свои места:       — Вот сейчас и увидишь.       Народ, как муравьи, поплелись вниз, смешиваясь в коктейль, цветом напоминающий радугу. Одна из мимо проходящих барышень одарила лейтенанта шлейфом, от которого желудок Рида мог бы сказать: «До свидания», если бы не был пустым. Музыка притихла, голоса, тревожащие ухо, исчезли, на площадку опустился какой-то интимный лиловый полумрак. Гэвин облегчённо выдохнул — излишняя яркость заставляла щурить раздражённые глаза — и потёр веки. К чему Хэнку эта таинственность и ехидство — непонятно. Может, из корыстных соображений позлить, может — из желания, чтобы коллега увидел это собственными глазами. Как бы там ни было, терпение Рида дошло до грани.       Стоило гостям утихнуть, начать перешёптываться, как свет погас, поглощая зал в зловещую тьму. Гэвин вздрогнул и морально приготовился к выводу гражданских, машинально потянув руку к отсутствующей кобуре. Выругался. Не успел он обратиться к Хэнку, как в стороне подиума вспыхнули прожекторы, на мгновение ослепив присутствующих. Рид прикрылся рукой и отпрянул от света, когда внизу послышались восхищённые возгласы и оглушающие аплодисменты. Андерсон остался неподвижным, не обратил внимания на технический момент — значит, всё шло по плану, рано шевелиться.       Работа в полиции сделала из Гэвина параноика, подумал он, закатив глаза и приблизившись к перилам.       А после он распахнул веки и открыл рот. С балконов по бокам от сцены свесились гобелены, и любой полицейский точно сказал бы: «Да вы охренели!», узрев их. Или просто молчали, пребывая в тихом шоке.       «Шоке? Я в ахуе!» — исправил Гэвин собственные мысли.       — Это что за мечта извращенца? — скорчил гримасу он, наконец обретя дар речи. — Хэнк, ущипни меня… ай, блядь, я это просто так сказал!       Рид потёр саднящее предплечье и перевёл одичалый взгляд кипящих глаз на гобелены. Полицейская форма — глаза его не обманули. Эта кутюрье изобрела полицейскую форму! Кто вообще в здравом уме вдохновился бы этой профессией? Только Джейн Ольди! Гэвин не то чтобы интересовался модными делами, показами и прочим, с чем он не совместим. Он просто наслышан, что эта женщина безумна, она буквально одержима преобразованием стандартной униформы — источником её вдохновения. Конечно, Рид будет законченным лжецом, если скажет, что улучшенная форма горничной не возбудила его, когда он совершенно случайно наткнулся на изображение в журнале Тины во время перерыва. Но, чёрт возьми, униформа полицейского — серьёзно?       Постойте.       Он загадочно посмотрел на Хэнка, на изображения, и затем снова на старика. Нет… нет, нет, нет.       — Нет, — остальные слова почему-то застряли в горле, а Рида, кажется, охватил приступ истерического смеха. — Нет.       — Да, Гэвин. Идея не моя — не смотри на меня так, будто сейчас сожрёшь с потрохами! Это всё Ольди. Как увидела этих двоих, так вцепилась когтями, что не оторвать. Ну а Джеффри… Джеффри посчитал её идею отличной: так они окажутся ближе к ней, чтобы защитить от пуль.       — Жестянки… они на… — руки задрожали, когда Рид указывал вниз. — Они на подиуме? В качестве моделей?       — Как ты все эти годы проработал в полиции, скажи? — Хэнк устало потёр лицо и оттянул веки вниз. — С твоей исключительной проницательностью.       — Бинокль есть?       Андерсон не ожидал подобного вопроса, поэтому покосился на коллегу с желанием посоветовать номер хорошего мозгоправа. Помолчал, непонимающе вскинув брови, когда наблюдал за тем, как Рид мечется в округе в поисках хоть чего-то, что могло поймать фокус на сцену. Сначала он пристал к престарелой даме с моноклем, но та лишь отмахнулась и отошла, пригрозив вдарить сумочкой. Затем к девице, которая согласилась бы отдать бинокль взамен на обоюдный флирт — к сожалению или к счастью, Гэвин однолюб, пришлось отказать. А к концу поисков он совсем расклеился, потеряв надежду.       Ричард в полицейской форме. Радоваться или злиться — андроид и слышать о примерке униформы не желал даже под дулом пистолета — образно. Дорожил своей, как последним сокровищем. Рид не переставал подкалывать его после того, как они съехались, в самые удобные и неудобные моменты рутины: когда тот её утюжил, снимал, надевал, чистил, стирал, зашивал, — каждое действие, направленное на уход за формой «Киберлайф», сопровождалось очередной разрывной. Радовало, что хотя бы не спит в ней — хотя, Гэвин уверен, если бы не его ультиматум, Ричард бы не расставался с ней и в постели!       Значит, просьбы партнёра — пустой звук, зато если требует задание — так да, пожалуйста, раздевайте, одевайте, всё что пожелаете! Грудь слабо обожгло обидой, но щекочущее чувство предвкушения, скрутившееся по всему позвоночнику, захватило сознание, что больше ни о чём, кроме Ричарда в полицейской униформе, больше тянущей на костюм для ролевых, лейтенант думать не смел.       — Я вниз, — сказал он, и хрен бы его кто остановил. Даже Хэнк, что в ответ лишь кивнул и направился следом. Гэвину плевать, что думает Андерсон — хотя предполагал, что тот считал, что он просто хочет вдоволь поржать с вида напарника. Ох, нет. Мозг только и шептал: «Ричард в форме», «Ричард, твою мать, в форме!»       Рид чудом не споткнулся, когда летел с лестницы. Пробиваясь сквозь толпу, неприятно соприкасаясь телами с людьми, он ворчал, изгибался, как змея — народу столько, что практически не протолкнуться! В другой ситуации он бы воспользовался значком, но, увы — работа под прикрытием. Любой мог оказаться потенциальным преступником.       Коллегам повезло занять не самое почётное, но вполне удобное место возле одного из тех самых злополучных гобеленов — их щёточки щекотно проходились по макушкам, отчего Хэнк недовольно бубнил и дёргался. А Гэвину всё равно. Его взгляд обращён вперёд. Внутри всё скручивало от нетерпения, сердце стало реже сокращаться.       Вот он, момент истины. Свет, камера, мотор, или как там говорится?       На подиум опустился луч: первый, второй, третий... Под общие аплодисменты вышел какой-то паренёк в костюме с иголочки и произнёс томительно длинную вступительную речь. Гэвин изредка недовольно порыкивал и закатывал глаза на очередное: «Спасибо, что почтили нас своим присутствием», а Хэнк в свою очередь искоса поглядывал на него и непонимающе фыркал. Андерсон оказался прав насчёт зловещей ауры: люди расступились — казалось, от того, как Рид скрежетал зубами и покусывал ноготь большого пальца. Нутро кипело, мозг кипел, низ живота кипел — всё кипело!       Ожидание выхода Ричарда оказалось своего рода пыткой. Первый, второй, третий выход не принёс лейтенанту никакой радости. Будто андроидов оставили на конец, на самый десерт, как говорится. Все девушки и парни, участвовавшие в показе, вышагивали в такт музыке так грациозно, что закрались сомнения насчёт их истинной природы. Не может человек вышагивать так идеально и неестественно прямо! Ну, или у Гэвина до этого момента имелось размытое понятие о моделях. Он бы не удивился андроидам вместо людей, уж в настоящее-то время.       Рид недовольно сжал губы. Одежда на них не смотрелась, с какой стороны они ни повернись. Либо сшили не по размеру, либо такова задумка. Нахлынуло лёгкое разочарование: висячая одежда ни разу не возбуждала взор. Если Ричард заявится на подиум в таком же виде, Гэвин, наверное, расплачется от обиды. Он ожидал чего-то экстраординарного. Чего-то, что взорвало бы мозг. Чего-то, что оправдывало бы слухи о фантазии Джейн Ольди. Но нет. Ни одной детали, за которую можно было бы зацепиться.       Рид насчитал около десяти моделей и расслабился, уже не надеясь на что-то большее. На что рассчитывать? Девятисотый-то и модельной походкой не обладает, поэтому его выход можно было бы посчитать нелепейшим за вечер. Лейтенант облокотился о гобелен, отчего кисточки вновь защекотали Хэнка, которому зрелище так же не доставляло ни капли удовольствия.       Но тут свет переменился. Помещение настигла тревожная пауза, зашелестела интрига. Зловещая тишина. Зрители затаили дыхание и раскрыли рты. Когда подиум заискрил полетевшими из неоткуда, едва уловимыми человеческим глазом, блёстками, переменилась музыка. Гэвин сглотнул ком: запахло жареным. Или стриптизом. Он против воли выпрямился и подошёл ближе, оставив Хэнка ворчать за спиной. Никто не выходил. Прошло пятнадцать секунд, когда зрители загудели между собой и стали бросать смешки. Ни они, ни Рид не понимали, что весь этот концерт — аперитив перед главным блюдом.       А затем до ушей донёсся медленный шаг, как эхо — лейтенант узнает его везде! Гэвин, позабыв, как дышать, сделал ещё пару шагов вперёд. Немного погодя, послышался второй — он чуть не подавился слюной, когда узрел знакомые ровные спины и каштановые затылки, и сжал кулаки.       «Повернитесь, повернитесь же скорее, почему вы идёте так медленно?!»       Среди вышагивающих в ногу андроидов Рид сразу отличил Ричарда от Коннора — дело не в росте, а в ягодицах, плотно обтянутых серыми брюками. Он, околдованный, залип, раскрыв рот. Безупречные ноги — он обожал эти грёбаные длинные безупречные ноги! Больше вида спереди Гэвин любил только вид сзади — так и сверлил обожающим взглядом, когда подвернётся возможность. Девятисотому шли эти брюки… штаны, джинсы — да плевать, в какое безобразие облачены ягодицы, которые подчёркивает интимный свет неоновых прожекторов! Стоило Риду подумать о том, чтобы прикоснуться к партнёру, тело обдало приятным теплом, удушающе расползаясь от шеи к рёбрам.       Ему не хотелось бы представлять вид Ричарда, нависшего над ним сверху. Ему бы не хотелось представлять его выражение лица, мелкую синь от прилившего к щекам тириума. Жалобно сведённые брови и влажные губы, с которых срываются едва слышимые вздохи.       Так уж вышло, что, стоило андроиду выйти на подиум, фантазия понесла Гэвина в сказочную страну под кодовым названием: «Мои странные фетиши».       «Гэвин... Гэвин...» — Рид тут же переступил с ноги на ногу, в брюках стало мучительно тесно.       Рида не интересовал Коннор в каком-либо плане, но любой извращенец, приметив этих двух, сейчас прислонившихся друг к другу спинами, демонстрируя муляжные пистолеты под овации, счёл бы их поведение как призыв к тройничку. А что? В годы Академии Гэвин помнил пару сокурсников, грезивших о сестричках в постели. Сам он едва ли мог назвать себя любителем подобного: предпочитал отдавать себя одному партнёру.       Лейтенант рассчитывал, что ему доведётся узреть скривившееся от неловкости лицо Ричарда, когда тот повернётся. Несмотря на свою непрошибаемость, ледяное спокойствие и беспристрастность, девятисотый жутко скромный и стеснительный, когда дело касается чего-то выходящего за грань его программы. Андроиду не раз приходилось работать под прикрытием, но ему никогда не предлагали роль такого плана.       Что до скромности... Что уж таить, их первый раз случился спонтанно, на рабочем месте — под напором Гэвина пришлось сдаться. Не ему посчастливилось забрать «девственность» андроида, поэтому он всё ещё искренне не понимал, к чему тот устроил весь цирк с образом неопороченного мальчика.       Рид ожидал стеснения, неаккуратности в движениях напарника. Но и тут его ожиданиям пришлось столкнуться с бессердечной реальностью. Эти двое грациозно повернулись, и у Гэвина отпала челюсть окончательно, а глаза заискрили каким-то нехорошим возбуждением.       Вид спереди заставил здравомыслие лейтенанта вылететь за орбиту: эти костюмы тонкой работы точно выполнены по их меркам каким-то таким же фетишистом, как Рид. Эластичная ткань серого джемпера, спрятанная под тёмной курткой с короткими рукавами, обтягивала предплечья и переходила в митенки, подчёркивающие длинные пальцы — чёрт возьми, он раньше не замечал красоту очертаний этих идеальных рук!       Затем его взгляд скользнул к высокому воротнику куртки, что подчёркивал волевой подбородок Ричарда. Пижонский вид, но он чертовски ему шёл, и Гэвин был бы не против введения такой формы, если андроид сменит своё отвратительное одеяние. Риду с трудом удалось отогнать от себя пошлые мысли.       После его пробрало холодком, а дыхание перехватило. Ричард, словно зная о его местонахождении заранее, заметил его среди тысячи людей и задержал на нём короткий холодный взгляд, подчёркнутый чёрной подводкой. Никакой скромности, никакого стеснения, никакой неловкости. Только пламя, решительность и пафос. Волчий взгляд серых глаз, сжирающий нутро.       Андроид, верилось Гэвину, знал о появлении напарника так же, как и остальные, поэтому ситуация его не смутила. Смутился только Рид, выдержав безмолвное горячее приветствие в виде усмешки, что он мог бы воспринять как обещание. И тогда Гэвин не выдержал. Выхватил у мимо проходящего официанта, которого не так давно послал, два бокала ненавистного шампанского и осушил их в два счёта, после поморщившись и прокашлявшись. Хэнк на жест отреагировал с сомнением в адекватности коллеги.       Андроиды задержались возле арки и окинули взорвавшуюся аплодисментами публику неприступным взором. Рид пытливо осмотрел мощную спину, стараясь не представлять, что скрывается под слоями одежды, и склонился вперёд, когда двоица исчезла за кулисами. И тут Гэвин наконец вспомнил, как дышать, и почувствовал неведомую до этого горечь шампанского в горле. Сделав пару тяжёлых вздохов, словно до этого ему перекрыли воздух, он повернулся к Хэнку, который буквально скрежетал зубами, наблюдая весь происходящий сюр. Он не впечатлён. Или у него глисты.       — Старик, выглядишь так, словно твоя дочурка набила татуху без твоего разрешения, — не удержался Рид, пытаясь вернуть себе лицо.       — А ты как подросток в период пубертата, — угрюмо парировал Андерсон. Он, уйдя в тёмный угол, проверил скрывающийся в кобуре под пиджаком глок, добавил. — Сейчас выход Ольди. Держись поближе, ты безоружен.       — Я лучше позабочусь о выводе народа, — серьёзно заявил тот, отходя дальше. Хэнк сжал губы, но спорить не стал. Гэвину не нужна нянька, Андерсону — нянчиться со взрослым человеком.       Рид исчез в толпе. В поисках подходящей позиции, он занял место ближе к запасному выходу, предварительно проверив его состояние, но не так далеко от сцены. Затем затерялся среди парочки людей, только и стрекочущих о Ричарде и Конноре, и приподнял уголки губ. Приятно осознавать, что «человек-андроид-гуманоид», вокруг которого ведутся мечтательные разговоры, принадлежит тебе. Принадлежит — не совсем хорошее слово в своём понимании, но самое подходящее. Принадлежит. Целиком и полностью. Его тело, его сознание, его душа принадлежит Гэвину. И Рид гордился этим, хвастался перед самим собой. «Это мой напарник. Это мой любовник. Это мой партнёр». Лейтенант не скрывал своей жадности.       Под жаркие овации на сцену сначала вывалились бесформенные модели. Они колоннами растянулись вдоль подиума, прокладывая путь жемчужинам сегодняшнего шоу под руку с Джейн Ольди. Экстравагантная женщина в не менее экстравагантной одежде под охраной Ричарда и Коннора выкатилась в середину, взмахнула рукой и послала зрителям воздушный поцелуй. Андроиды держали лицо. Невозмутимо давили лыбы, попутно отыскивая игривым взглядом подозрительные личности — чем занимался и Гэвин, но с меньшей скрытностью. Пока кутюрье благодарила всех за присутствие, не скупясь на комплименты моделям, Рид краем глаза осматривал каждого, кто хотя бы немного выглядел странно. Высчитал пару широких амбалов, которые могли бы сойти за охрану, в чёрно-белых костюмах. Успел приметить пару коллег, которые в ответ безразлично пожали плечами и вернулись к операции.       Речь тянулась, но никто так и не объявился. Качки бездействовали, что-то шептали, приложив палец к микронаушнику — похоже, и правда телохранители Джейн Ольди, не пожалела денег на собственную безопасность. Рид хотел бы расслабиться, но взгляд Ричарда, обращённый куда-то вглубь толпы, позади Гэвина, не давал ему покоя. Диод мигнул пару раз жёлтым, к концу приняв чёткий красный оттенок. Через секунду встревожился и Коннор.       А затем народ взволновался, до ушей Рида донеслись возмущения, и он резко повернулся. Преступник стоял прямо позади него, и вот уже обнажил пистолет. Вот-вот выстрелит. Недолго думая, Гэвин, ошеломлённый ударом адреналина, кинулся, выбил оружие и вывернул руку оппоненту в долю секунды. Толпа ахнула и разошлась, когда лейтенант уткнул плюгавого парня лицом в пол, мысленно рассудив о том, что в сообщники точно затесался кто-то из персонала, раз позволил кому-то пройти с оружием. Это было слишком легко. Рид победоносно осклабился и надавил, чем заставил преступника болезненно застонать. Он был готов вскрикнуть: «Всё под контролем, работает полиция Детройта! А ты можешь иметь право хранить молчание и бла-бла-бла», — любил это дело, — но вдруг публика зашумела в другом конце зала.       Послышались крики, выстрелы. Воцарился хаос. Гэвин опешил и чуть было не упустил ублюдка, сразу же зашевелившегося, как уж на сковородке. К этому моменту подоспел Хэнк, попутно доставая наручники, которые и не потребовались: Рид вырубил преступника не самым гуманным способом.       — Рид, выводи гражданских. Засранцев здесь как тараканов, — приказал Хэнк, и тот, огорчившись утере пистолета, которым мог бы воспользоваться, где-то в глубине зала, кивнул.       Андерсон скрылся, а Гэвин, перехватывая народ, велел уходить по указанному им пути. Люди вереницей последовали его наставлению и он, переживая неспокойное сердцебиение, пока направлял очередного человека, мельком глянул на сцену. Коннор, служа живым щитом, уводил женщину за кулисы, охрана последовала за ними, а Ричарда лейтенант потерял из виду — очевидно, у них всё схвачено. Завязалась перестрелка.       Рид уловил взглядом одну фигуру, размахивающую пистолетом. Совсем рядом. Гэвин проводил ещё одного гражданского и, убедившись, что народ найдёт дорогу следом за остальными, схватил стул, подобрался к преступнику со спины и лупанул. Тот повалился на спину, Рид вскочил на него и вырубил с той же лёгкостью, что и предыдущего. Вот и пистолет. Гэвин, спрятавшись за опрокинутым столом, проверил магазин и выглянул из-за укрытия — всего лишь два патрона.       Его чудом не задела пуля, со свистом пролетевшая мимо головы. Рид дёрнулся и приложился затылком к деревянной поверхности и рыкнул: не самое удобное положение. Если бы не отличная реакция, то в следующий момент его бы застрелил на месте тип, который притаился за колонной неподалёку. Лейтенант выстрелил в ногу первым и выдохнул, когда преступник повалился на пол и обронил оружие. Гэвин сразу же под общие выстрелы перекатился к колонне, отбросил единственное средство защиты этого лысого подальше. Ещё выстрелы — мрамор обдало жаром пуль и пылью. Стало ещё тише. Рид прижался к колонне и, когда шум в его сторону немного поутих, выглянул. До ушей донеслись звуки борьбы, а взору предалась обнадёживающая картина: большая часть преступников уже лежала ничком под надзором полицейских, лишь пара человек сопротивлялась агрессивному задержанию.       А затем Гэвин сглотнул, потеряв дар речи. Потому что увидел, как Ричард скручивает одного из взбесившихся ублюдков, нависнув сверху. Андроиду, который не слишком заботился о болевом пороге человека, пришлось придавить тому спину коленом, чтобы утихомирить, а затем звякнули наручники, которые в конечном счёте успешно оказались на запястьях. Взгляд, как и всегда, сосредоточенный, равнодушный, пустой, не видящий ничего, кроме задачи — задержания всегда давались Ричарду как раз плюнуть, он никогда не промахивался, потому что чётко следовал своим инструкциям. И только вне работы он показывал себя совершенно другим существом. И знал об этом только лейтенант.       От вида широкой спины, выпрямившейся над телом, Рид почти что подавился слюной, едва потеряв самообладание, но вдруг внимание перехватила тень, выпрыгнувшая из-за занавеса с наставленным прямо на Ричарда пистолетом.       Выстрел. Присутствующие всполошились в сторону стрелка. Гэвин выдохнул и опустил оружие. Попал, не ошибся. Преступник с криком рухнул вниз, пытаясь самостоятельно остановить кровь из простреленной голени.       А затем к нему повернулся RK900. Холод его глаз сменился теплом, поймав в поле зрения из неоткуда так вовремя взявшегося напарника. Позвоночник остро пронзило дрожью, плечи невольно дёрнулись, а рот раскрылся в немом возгласе — только Гэвин забыл, что хотел сказать, стоило андроиду снисходительно улыбнуться и кивнуть в знак одобрения.

***

      — Ты знал, что я не оставлю дело просто так, но делал всё, чтобы отгородиться от меня, — констатировал Гэвин.       Он взял сигарету в рот и щёлкнул зажигалкой. Вокруг мигали полицейские сирены и пищали машины парамедиков, располосовывая мокрую тёмную улицу красными и синими цветами. Операция прошла успешно, куда ни глянь: ни одного пострадавшего среди гражданских, и Джейн Ольди осталась целой и невредимой. Женщина, укутанная в плед, находилась под наблюдением Коннора до самого конца, преступники — под присмотром полицейских, поэтому, отдалившись от всей шумихи, у Гэвина и Ричарда было время поговорить наедине.       Когда в воздухе повис сигаретный дым, андроид недовольно нахмурил брови и укоризненно глянул на напарника. Он был всё ещё одет в это сексуальное безобразие, и то и дело волновал Гэвина, который уже оставил тщетные попытки не залипать на поджарое тело, обтянутое эластичной тканью, что под моросящим дождём теперь ещё и поблёскивала. Рид, назло Ричарду, совершил ещё одну затяжку, с вызовом зыркнув прямо в глаза. RK900 на выходку смолчал, хоть по привычке и мог съязвить о вреде курения в состоянии восстановления после полученных травм.       — Да, — коротко подтвердил он. — Твоё состояние…       — «Нестабильно», — заносчиво закончил Гэвин. В голосе прозвучала обида. — Как и твоё. Но мне не приходится нянчиться с тобой, как с ребёнком, потому что ты сам знаешь, что для тебя лучше.       — Гэвин… — на выдохе произнёс Ричард совсем тихо, сомкнув веки. — Ты человек.       — Взрослый человек, — спокойно возразил тот, наблюдая, как кольца дыма исчезают в ночной тени. — Ричи, я сам заботился о себе более десяти лет. Здоров, как бык, и сам в состоянии оценить своё самочувствие. И, кстати, если бы не я, то лежал бы ты на каталке «Киберлайф» с простреленной башкой. И чёрт знает, как закончилась бы операция, если бы тебя вдруг закоротило. Начни уже заботиться о себе, мать твою.       — Спасибо.       Прошептал андроид и потянулся к Гэвину. Не успел он понять, в чём дело, как его дрожащую после выстрела руку сжала тёплая ладонь и скрестила пальцы в замок. Рид чуть было не выронил сигарету.       — Эй, мы ведь…       — Никто не смотрит.       И они замолчали. Лейтенант докуривал сигарету, а Ричард наблюдал за потоком снующих туда-сюда людей, время от времени ласково оглаживая ладонь партнёра в успокаивающей манере. Гэвин снова не говорит о своих страхах и переживаниях, старается избегать взгляда, чтобы не показать беспокойство. Очевидно, что тогда, в зале, когда преступник наставил дуло пистолета на затылок девятисотого, Рида прошибло страхом. В голове заискрили обрывки воспоминаний с Ричардом, истекающим тириумом в трясущиеся руки лейтенанта. С этим потускневшим взглядом, горящим нежностью в последние мгновения. Тогда Гэвин второй раз в жизни наблюдал, как из родных ему глаз медленно угасает жизнь. Худшее чувство, прямиком из детства.       Рид огладил подушечки пальцев Ричарда в ответ, и андроид почувствовал, как пульс лейтенанта пришёл в норму, увидел, как плечи человека расслабились, а морщинки на лице разгладились. Гэвин потушил сигарету о столб, и, откашлявшись, решил сменить тему, будто совсем позабыв о прошлой тревоге.       — Тебе… кхм… идёт эта форма, — лейтенант неуклюже переступил с ноги на ногу, сжав руку партнёра.       Ричард непонимающе вылупился на Рида, когда тот быстро пробежал глазами по его одеянию и отвернул голову. Как-то слишком неловко, жарко.       — Хм… — не совсем понимая реакцию Гэвина, надул губы Ричард и пожал плечами. — Материал весьма удобный, не стесняет движения…       — Ты бы стал носить её на постоянной основе? — выпалил Рид с горящими глазами.       — Хм… — повторил андроид и задумался. — Если бы меня обязывало — конечно. Почему ты интересуешься?.. А… Гэвин?       — Что? — Рид одёрнул себя от созерцания корпуса, плотно обтянутого тканью, и сглотнул.       — У тебя повысилась температура и зрачки расширились. Всё хорошо?       — Лучше некуда, — отчеканил лейтенант, и парочка вновь замолчала. Диод подозрительно замигал жёлтым, а Ричард уставился на Гэвина так, будто ожидал какого-то важного заявления. Тот, естественно, не выдержал. Рид тяжело выдохнул и замямлил — так никогда не бывало. — Ну… просто, я тут подумал… ты бы мог, возможно, одолжить форму у Ольди за её спасение, и мы… то есть, ты бы мог… блядь! Забей!       Рид выдернул руку из ладони андроида и заскрежетал зубами, уткнувшись взглядом в землю. Девятисотый выдержал долгую паузу, пожал губами, а потом, пронаблюдав за тем, как уши напарника краснеют, вдруг выдал со всей серьёзностью, что могла поставить в тупик любого:       — Гэвин, ты возбудился?       — Чего? Нет! То есть, да! Просто… эта форма тебе слишком идёт, выглядишь охуенно и всё такое. Да и… секса у нас давно не было... Это абсолютно нормально, твою мать!       — Вот как, — нахмурился Ричард, заметив, как подскочил пульс напарника. Тон смягчился, когда он склонился к Риду. — Прости, я не думал беспокоить тебя из-за травм. Тебе стоило просто попросить…       — Ты что, секс-кукла, чтобы обращаться к тебе по первой прихоти? — злобно взмахнул рукой Рид пару раз, прервав. После он добавил. — Забей, просто больная фантазия на фоне недотраха. Идём, пора грузиться.       — Гэвин…       — Ну что?       Лейтенант едва сделал шаг к машинам. Он едва успел повернуться к андроиду, когда тот схватил его за руку и затащил в подворотню, подальше от лишних глаз. Звук дождя смешался с шорохом одежды и стуком, стоило Ричарду прижать Гэвина к кирпичной кладке и жадно впиться в губы — быстро, резко, до стука зубов, заставляя человека недовольно простонать. Одной рукой схватить за горло, другой — сжать бедро, чтобы не дёргался, несмотря на то что тот и не пытался сопротивляться. Именно так, как любил Рид. Целоваться долго, на секунду отрываться друг от друга и снова растворяться в чужих губах. Посасывать, прикусывать и оттягивать удовольствие. Ласкать, балансируя на грани грубости, превращая поцелуй в прелюдию. Издавать звуки столь пошлые, что посторонним лучше бы не слышать.       Да, именно так…       — Что на тебя наш… чёрт! — слова застряли глубоко в глотке, когда язык девятисотого скользнул за ухом. Гэвин томно выдохнул, приложил ладони к горячей груди, — очертания которой ощущались совсем как если бы тот оказался без одежды, — позволяя напарнику обласкивать себя. — Ричи…       Андроид воздушно чмокнул его в скулу, убрал руку с бедра и осторожно притянул ладонь Рида к своему паху, и тот, почувствовав наметившуюся выпуклость, слегка сжал, выдавливая из Ричарда по-механически пошлый хрип. Когда человек поднял взгляд с промежности на лицо партнёра, то увидел, каким лихорадочным жаром блестят эти глаза. Как он и представлял, впервые увидев девятисотого в этой чёртовой форме. Щёки и уши посинели, губы влажные, брови надломлены — лучше вида не найти. Ричард позволил насладиться им совсем ненадолго. Андроид вновь приложился губами к губам, а затем наклонился к уху и прошипел:       — Я тоже по тебе соскучился.       — Блядь… — как-то нездорово прыснул смешком Гэвин, после пошло скривил губы в улыбке и, прижавшись бёдрами к бёдрам и двинув ими, с вызовом заявил. — Детка, иди сюда.       Но тут андроид отстранился, не позволяя поцелую случиться. А Рид, похоже, совсем позабыл, где они находятся, поэтому, пьяно всматриваясь в очертания любимого лица, непонятливо скривился. Ричард же нахально усмехнулся и, приблизившись к губам, прошептал в них, едва касаясь:       — Мы при исполнении, Гэвин. Пойми правильно… — от ощущения скольжения эластичной ткани о жёсткую Рид готов был буквально заскулить. Ричард намеренно дразнил его, по-скотски улыбаясь. — Мне хочется взять тебя здесь прямо сейчас. Заставить кричать моё имя, молить о пощаде. Разобрать на части и не ограничиться одним разом… Сделать своей деткой. Но боюсь перестараться. Мы же не хотим, чтобы ты пострадал?       — И где ты этого нахватался? — когда ягодицу сжали в цепкой хватке, лейтенант простонал, уже представив всю картину во всех ярких красках: как он безнадёжно цепляется за кирпичи, но так и не находит опоры, как хрипит, потому что из-за криков сорвал голос, как просит большего, а затем срывается на неправдоподобные мольбы о милости. Ричард редко проявлял грубость в постели, но знал, как именно любит Гэвин.       — Скажем так, у меня свои источники, — фыркнул Ричард и коротко поцеловал партнёра. — Идём.       — То есть, мне не перепадёт даже дома? — как-то грустно отозвался Рид, поправляя брюки.       — В ближайшие дни и ночи — максимум отчёты и объяснительные на тему того, почему ты не подчинился приказу, — весело ответил андроид и смахнул пыль с пиджака партнёра. Гэвин в отместку закатил глаза и внутренне завыл, а когда девятисотый повернулся к нему спиной, чтобы выйти из переулка, осторожно поинтересовался:       — Так ты не оставишь форму?       — Гэвин… — Ричард тихо засмеялся в кулак.       Очевидно, нет — осознал лейтенант, ощущая разъедающее изнутри разочарование, которое в последствии преследовало его всю последующую неделю. Потому что Ричи — грёбаный пророк — оказался прав.       Риду не удалось избежать выговора, как и ожидалось. Джеффри вызвал на ковёр, прочитал лекцию, но ограничился лишь этим, что не могло не радовать. Расстраивало только то, что, как и всегда, перед закрытием дела Гэвину пришлось вместе с остальными разгребать кучу документации, потому что, если любишь кататься, люби и саночки возить. Лейтенанта никто не заставлял совать свой нос в засекреченное от него дело. Пожинать плоды своего любопытства он был готов. Так оно и было: просидел всю неделю возле терминала. Стёр джинсы, подкормил бессонницу, заработал мешки под глазами, успел поссориться с Андерсоном и послать тостера. О Ричарде и о своих сексуальных фантазиях и думать позабыл: вместо мокрых снов в постели его ждали бумажки на столе, вместо уютных объятий — горький бодрящий кофе и сигареты. В понедельник всё шло к тому, чтобы Рид забрал свои слова об отдыхе обратно и вернулся домой на недельку-другую.       Не описать той радости, что он испытал, когда поставил финальную точку в последнем отчёте с тихим возгласом: «Бум!» и откинулся на спинку кресла. Лейтенант часто заморгал, чтобы вернуть себя в реальность, и размял мышцы. Косточки приятно захрустели, и Гэвин блаженно выдохнул, запрокинул голову. Первой мыслью вспыхнула постель. И прохладные, хрустящие, свежие хлопковые простыни. Рид готов был замурчать от удовольствия.       — Судя по довольной моське, ты только что отстрелялся, — вдруг рядом показалась Тина с коробкой с папками наперевес. Тому не захотелось ехидничать, просто улыбнулся с закрытыми глазами и кивнул: «Мхум…»       — Лейтенант Рид просто ещё не знает, что ему придётся написать докладную о работе с Джейн Ольди.       — Чего?! — Гэвин резко распахнул глаза и уставился на Коннора, как на свой ночной кошмар. Андроид подмигнул Тине и вызвался дотащить коробку самостоятельно. Девушка заржала в голос.       — Он шутит.       — Пошёл ты, тостер, — Рид озлобленно продемонстрировал восьмисотому средний палец, на что тот никак не отреагировал и ушёл восвояси. — Шутник нашёлся, блядь.       — Езжай домой, Ричард выудил для тебя выходной, — вставила тут же Тина, смахивая слезу от смеха.       — А сам?       — Они с Коннором должны опросить пару человек сегодня. Закончат не скоро.       Девушка упорхнула быстро, не успел Гэвин открыть рта. Он невольно вспомнил слова Ричарда недельной давности, поэтому нахально усмехнулся самому себе и, выключив терминал, схватил куртку и ключи от машины и направился вихрем к выходу. Навстречу постельке, так сказать. Уже спускаясь по лестнице на пути к парковке, он достал мобильник, чтобы следом набрать напарнику сообщение: «А сегодня перепадёт? ;)» Ответ пришёл не сразу, только спустя полтора часа, когда Рид уже расслабился лёжа в ванной и почти что уснул.       «Если только выспишься». Фраза как никогда смогла мотивировать Рида проспать до позднего вечера. Но Ричард так и не вернулся домой, добавив ближе к двенадцати: «Ложись без меня. Здесь нужна моя помощь». А спать Гэвин уже не мог. Не то чтобы он затаил обиду. Просто словил облом и расстройство. Так и уснул к трём часам ночи, к утру проснулся довольный, выспавшийся и сытый, позабыв о провале в любовных делах, а вернулся в участок с новыми силами, чтобы разобрать оставшиеся дела по папкам и передать их в архив.       Ричард пропал из виду, он не видел его с самого утра. Коннор, пожавший плечами, тоже, как оказалось, не в курсе, куда он мог пропасть. Гэвин уже было забеспокоился, спрашивал всех и каждого, и только Спенсер ответил, что видел андроида в последний раз уходящим в комнату допроса номер пять. Рид к тому времени разобрался с делами, поэтому из чистого интереса решил заскочить в комнату наблюдения. Допрос шёл полным ходом, за ним сосредоточенно наблюдали Дженсен и новенький молоденький стажёр, которого лейтенант видел впервые. Неловко помявшись на месте, пока не глядя за происходящим за стеклом, он приблизился к присутствующим.       — Утречка, Рид, — поприветствовал его Дженсен, кивая на стул рядом с собой, а стажёр промямлил что-то невразумительное в знак приветствия. — Ричард пашет, как пчела, со вчерашнего дня на ногах, а усталости ни в одном глазу. До сих пор поражаюсь этим существам!       — Твою ж маму…       Прошептал Гэвин и обрадовался, что никто его тихого восхищения не услышал и уж тем более не разделил. Ну, разве что мальчишка, что тупо покосился в его сторону. Ричард хотел довести Рида до инфаркта — не иначе. Форма. Он где-то откопал эту грёбаную форму! Рот мгновенно наполнился слюной, дыхание перехватило, и лейтенант сглотнул. Под светом единственной лампы изгибы ног и линии рук казались резче, выглядели чётче, соблазнительнее. Вид на едва прикрытые курткой ягодицы Ричарда, властно склонившегося над столом, не мог не притянуть взгляд Гэвина. Лейтенант не слышал, о чём шла речь, не слышал, о чём говорит Дженсен, его словно оглушило. Рид взглянул на тонкий изгиб губ и невольно почувствовал их на своих плечах, шее, груди — везде, куда Ричард мог дотянуться. И снова горячий язык, шёпот: «Гэвин… Гэвин».       Куда делась его старая форма «Киберлайф»? Впрочем, его это мало заботило, он готов был лицезреть его в новой двадцать четыре часа в сутки, не считая постели, естественно.       Он хотел, чтобы Ричард исполнил своё обещание. Сломал, распластал на этом самом чёртовом столе. Играл перед ним роль плохого копа. Кричал, приказывал, угрожал, грязно ругался. И брал. Долго и мучительно. Мазохистские наклонности Гэвина для андроида были не в новинку, и время от времени он давал ему то, чего тот желал. Рид предвкушал, то и дело облизывая пересохшие губы и сдирая с них кожу. Ему вдруг стало плевать на то, что они в участке, всё равно, что застукают. Ожидание тянулось слишком долго. Глаза лихорадочно блестели, ладони потели, а с каждым кинутым в сторону подозреваемого грубым словом в джинсах становилось всё теснее.       — У тебя нет выбора. Сознайся, — холодно произнёс Ричард и насупился.       «У тебя нет выбора, Гэвин. Отдайся», — услышал Гэвин и закатил глаза на собственную глупость. Извращенец. Этот андроид делает его извращенцем.       — Ты не в самом выгодном положении, чтобы сопротивляться, — скрестил руки на груди девятисотый.       «Позволь овладеть тобой. Не сопротивляйся, будь послушной деткой», — послышалось над ухом.       — Сдай своих подельников, — хлопнул по столу RK900.       «Раздвинь для меня ноги», — вот здесь Рид не выдержал. Тяжело выдохнул и выскочил из смотровой, как из горящей комнаты, сопровождаемый изумлёнными взглядами Дженсена и стажёра. Спасти его от непристойных мыслей смогла только работа в старом архиве. Ленсен был только рад спихнуть на другого свою работу, а Гэвин не упустил возможности спрятаться в тёмном, сером, тихом подвальном помещении. Запах пыли въелся в ноздри, заставляя время от времени покашливать и чихать, коробки отвлекли от посторонних, но вот мышцы после активных телодвижений туда-сюда спустя час заныли.       Чёртов Ричард со своей чёртовой формой и чёртов Гэвин со своей чёртовой фантазией! Нет, с личной жизнью у них было всё в порядке, Рид никогда не жаловался на качество секса и всё такое. Но почему он для себя вдруг открыл столь странный фетиш? Видимо, дело было и впрямь в том, что в последнее время они не занимались таким. Цикл «работа-сон» продолжался изо дня в день, гоняя обоих на волне рутины и возвращая на старт снова и снова. Лейтенант не то чтобы не одобрял служебных романов — ему всё равно, кто с кем спит, да и в департаменте с этим не строго — но теперь, кажется, он точно понимал, к чему это могло привести. Нет, не так. Он прочувствовал последствия.       Гэвин вместил очередную коробку на полку и отряхнул руки. Шея затекла, — он недовольно промычал и отправился в другой конец комнаты, ближе к столу со стулом, чтобы передохнуть и вернуться к своему увлекательнейшему занятию.       — Ох ты ж ёб твою мать!       Заорал он и принял боевую стойку, когда, завернув за угол, узрел тень Ричарда в дверном проёме. Как игрушечный солдатик, стоял и пялился в упор с такой подлой улыбкой, словно запланировал что-то нехорошее. Зная его, Гэвин точно мог предположить, что так оно и есть.       — Вот ты где, — ласково отозвался андроид и прошёл вглубь комнаты. — Офицер Стюарт сказал, что ты заходил на допрос, но вдруг почувствовал себя нехорошо и выбежал.       Рид выдохнул. Да, почувствовал себя нехорошо. Ужасно, как синоним «ху-ё-во!» Из-за одного андроида, намеренно дразнящего его всем своим видом, прекрасно зная, что тот заводится. Гэвин отступил на шаг, а Ричард, чьё лицо искажено беспокойством, прошёл вперёд. Напарник будто совсем не понимал, в чём же дело. Всё он прекрасно понимал. Уже успел считать пульс, заметить расширенные зрачки и расценить общее состояние человека как положение «чрезвычайной возбуждённости». Хитрые серо-голубые глаза сверкнули в полутьме как огоньки.       — Всё путём, — отвёл взгляд Рид, сделав вид, что не замечает, как девятисотый закрывает железную дверь изнутри на замок. Неожиданно для себя он тревожно затараторил, ощущая, как воздуха становится чертовски не хватать в тесном помещении. — Просто вспомнил, что не закончил одно срочное дело, вот и всё. А тут Ленсену помощь понадобилась и… Чёрт, Ричи, да что это за хрень происходит?!       Ричард, как волк, молча подкрался и протянул руку — тот дёрнулся в сторону от неожиданности и скосил брови в недоумении, — и улыбнулся, когда Гэвин всё же позволил прикоснуться к своей щеке.       — Если кратко, я умею убеждать, — промурлыкал андроид и смахнул пыль с волос партнёра. — Джейн Ольди любезно одолжила прототип полицейской униформы для её возможного дальнейшего введения на постоянной основе.       — Ты гонишь.       — Нет. Я провожу своего рода тест на дефекты и удобство в работе. Коннор вежливо отказался от данного эксперимента.       Гэвин понял, к чему было то сообщение с информацией о том, что без Ричарда не могут обойтись. Дело было в форме. Рид под удобным светом мог теперь полностью оценить эту мечту фетишиста, поэтому вскоре сделал вывод, что одеяние слишком вызывающее для сотрудника правопорядка, пусть и удобное. Девятисотый в нём выглядел не то, как рок-звезда прямиком из девяностых, не то, как криминальный авторитет. Какая роль возбуждает лейтенанта больше — он так и не определился.       — И знаешь, я собираюсь провести ещё один тест-драйв, — продолжил RK900 почти шёпотом, поймав на своих ключицах пристальный взгляд. Гэвин одёрнул себя и задрал нос.       — В смысле?       — Ты выспался?       — Что? — пару раз моргнул лейтенант, окончательно потеряв нить диалога. — Эм, ну… да. Эй, что?..       Рид предполагал, что этим всё и закончится, но не питал больших надежд (если только чуть-чуть, в глубине души). Ричард притянул его за шею к себе слился в глубоком поцелуе. Облизывая губы, обласкивая чужой язык, заставив человека сдаться и не возражать, он подтолкнул Гэвина к столу, который тут же пошатнулся под напором напряжённых тел. Одна из коробок упала на пол, и папки шумно раскидало по полу.       — Знаешь, сколько мне пришлось собирать это дерьмо? — тихо возмутился Рид, оторвавшись на секунду и глянув на крах своего часового труда. В ответ его больно схватили за челюсть и повернули к себе.       — Смотри на меня, — с какой-то возбуждающей злобой приказал андроид, укусил за нижнюю, а затем втянул в рот верхнюю губу партнёра. Властный тон не терпел возражений. У Гэвина и в мыслях не было перечить.       Руки Ричарда спустились с подбородка на шею и несильно нажали, перехватив дыхание человека совсем на мгновение. Партнёр сладко выдохнул и снова вдохнул ртом, когда девятисотый оторвался от покрасневших губ. Рид по своему обычаю решил вдруг перехватить инициативу, поэтому потянул ладони к талии, а затем и к ягодицам напарника, но их перехватили и оттянули назад, к столешнице. В запястьях неприятно заныло, а затем звякнула цепь, и Гэвин довольно облизнулся. Наручники, как же.       — Подготовился? — насмешливо поинтересовался он, позволяя андроиду заковать руки позади себя. Стало немного горько от того, что лейтенант не сможет как следует облапать Ричарда.       Ухо обожгло горячим языком. RK900 держал обет молчания и действовал, как ему заблагорассудится. Оттянув ворот футболки, он присосался к плечу и повёл языком к шее, в то время как другой рукой вовсю ласкал пах партнёра через джинсы. Сжимал, оглаживал, выбивал шипение и вздохи. Щекотно, приятно, больно, — движения девятисотого ощущались раскалёнными угольками.       А затем его рука потянулась к поясу человека и медленно вытянула пистолет из кобуры. Андроид, словно впервые видит, осмотрел его и демонстративно помаячил им перед носом Гэвина.       — У вас есть ордер на обыск, офицер? — съязвил Рид с пошлой улыбкой.       — На колени, — процедил Ричард, проникновенно глядя в глаза и слегка соприкасаясь губами.       — Что? — опешил тот, оправляясь от жаркой пелены перед глазами.       — Становись... — девятисотый прижал дуло к подбородку. Какое-то щемящее чувство тревоги вперемешку с возбуждением разлилось от груди к низу живота. — ... на колени.       Андроид говорил медленно, смакуя каждое слово на языке и выдавая таким леденящим кровь тоном, что пальцы немели от холода, а позвоночник обдавало щекочущим желанием повиновения. Такого Гэвин раньше не делал. Не стоял перед Ричардом на коленях с лицом напротив живота, не смотрел на него снизу вверх с какой-то беспомощностью в зелени глаз, и он уж тем более не был скован в движениях. Только дома, только в постели по собственной инициативе, чтобы в очередной раз пошатнуть модули, отвечающие за эмоции и ощущения партнёра. Судя по всему, девятисотому это доставляло, несмотря на то что он постоянно умалчивал о таких моментах — за него больше говорили стоны, вздохи, дрожь тела и имя лейтенанта. Но он никогда не распространялся о своих желаниях, никогда не говорил о том, чего хотел бы от Гэвина.       Сейчас же Ричард будто решил пуститься во все тяжкие. Вид человека заставил его взволнованно выдохнуть, пригладить за подбородок, как собачонку, а затем провести большим пальцем по нижней губе и приоткрыть рот, чтобы тот облизнул его. Глядя с триумфом, как на самое прелестное существо на Земле и, вместе с тем, как на свою безвольную собственность.       Гэвин же смотрел на него с обожанием. Покорно целовал и прикусывал фаланги, подставлял затылок под ласковую ладонь. Прижимался лицом к бёдрам и тёрся, всем своим поведением прося о большем.       И только когда Ричард вернул своё внимание к пистолету и подставил его к щеке Рида, тот не понял, чего от него хотят, и недовольно покосился сначала на оружие, а затем и на андроида.       — Открой рот, Гэвин, — хрипло попросил партнёр.       — Что на тебя…       Челюсть вновь сдавили властные руки, к губам приставили дуло. Больно. Человек нахмурился и, злобно глянув на андроида, покорно разомкнул губы. Тот остался как никогда доволен.       Гэвин не понимал, в чём суть данной игры, но одно осознал точно: Ричард ёбнулся, раз решил, что заставить лейтенанта отсосать собственный глок будет отличной идеей. Поначалу сам Рид едва ли получал удовольствие от привкуса на языке жидкости для полировки и железа, но горящие глаза девятисотого отвлекали от мыслей о том, что всё происходящее сейчас — полнейший абсурд. Поэтому он закрыл глаза и повёл языком вокруг дула, а затем по всему стволу, до основания и обратно, медленно, в дразнящей манере. Потрескавшиеся губы неприятно защипало. Стояк больно тёрся о жёсткую ткань, оттого Гэвин поёрзал на месте, чтобы немного унять тянущие ощущения. Он стал понимать, что происходящее его ещё к тому же заводит.       И лейтенант наконец взял его в рот со странным хлюпающим звуком. Стуча зубами о нагретый металл, он сам стал насаживаться на ствол без посторонней помощи, стараясь не думать о том, как развязно это всё выглядит со стороны. Тяжело дыша, изредка открывая глаза, чтобы в очередной раз узреть, как довольно и в то же время невинно склабиться Ричард, как его система летит к чертям, судя по мельтешащему жёлтым и красным диодом. Эта ролевая превратилась в битву за господство, и, если бы Гэвин мог ухмыльнуться, он бы точно тотчас же расплылся в победоносной улыбке.       Конечно, он не понимал, что уже проиграл в этой войне. Потому что у Ричарда было минимум одно преимущество — машинная выносливость. У Рида — ничего. Уголки губ стало жечь через несколько мгновений после интенсивных движений головы, мышцы устали, но ласковые пальцы, заботливо убирающие волосы со лба и одобрительно поглаживающие по щеке, понукали продолжать. Утонув в нежности, он не услышал звук расстёгивающейся ширинки и уже тем более не увидел, как к щеке прижалась упругая головка. Гэвин вздрогнул и, открыв глаза, оторвался от ствола, слизывая нависшую слюну. Перевёл взгляд.       — Выглядишь великолепно, — восхитился Ричард, обхватил основание и толкнулся в приоткрытые губы партнёра. Любовно обвёл высунутый язык и, убедившись, что слюны достаточно, двинулся глубже, по нёбу и обратно. Когда Рид жалобно простонал и дёрнул руками, выражая недовольство из-за наручников, хищно улыбнулся и добавил. — Тебе к лицу.       Язвительность придавала образу Ричарда лютую сексуальность и заставляла удовлетворённо мурчать и ёрзать в нетерпении. По подбородку потекло, глаза застлала серая тень, а челюсть ныла, но лейтенант не подал вида. Член едва ли помещался до половины, поэтому Рид изредка давился, когда пытался взять больше, чем мог физически, а RK900 — говнюк редкостный — не позволял отстраниться. Андроид безжалостно направлял его, цеплялся в волосы крепкой хваткой в особые моменты эйфории и запрокидывал голову, чтобы довольно выдохнуть. Он стал горячее, неустойчивее. Щёки посинели, волосы превратились в беспорядок, будто это его прямо сейчас дерут в рот без возможности перевести дух. Его эмоции никогда не были неживыми, он всегда выражал то, что чувствовал во время секса. И сейчас, когда Ричард временами постанывает под нос и едва держит себя в руках, Гэвин мог мысленно похвалить себя, потому что только он мог довести его до такого состояния.       Мокрый от слюны глок гладил по виску, за ухом, проходил вниз, к щеке, шее и обратно, холодя голую кожу мурашками. Смесь адреналина и возбуждения смешались в один ядовитый коктейль, стимулируя Рида до предела. Хотелось прикоснуться к себе, смазка точно уже пропитала нижнее бельё. Но чёртовы наручники мешали, раздражали и больно давили на покрасневшие запястья. Сам того не заметив, лейтенант стал послушно подмахивать головой, ускоряя темп, пропуская член глубже, когда привык к наполненности. Смущающие звуки хлюпающей слюны, сбивчивого дыхания и шорох одежды заполнили пустоту стен серого помещения, однако прервались, когда в края губ уткнулось дуло и Гэвин остановился, вопросительно глядя не то на глок, не то на RK900.       — Удели ему немного внимания, — шепнул андроид с улыбкой, медленно отстраняясь. Гэвин не успел выдавить лыбу в ответ, как прохладный ствол оказался во рту вновь. — Тебе так нравится. Значит, одного тебе недостаточно?       Рид бы куснул, если бы вместо пистолета сосал член Ричарда, но всё, что он мог в ответ сделать — протестующе заскулить и разъярённо зыркнуть на партнёра. Тот усмехнулся и потёрся головкой о щеку — такой вид сверху доставляет ему неистовое наслаждение. Снова те же движения под наклоном, снова язык скользит по всей длине и ныряет в отверстие. Лицо Гэвина красное, лоб покрылся испариной, а волосы взмокли. В холодном когда-то помещений стало жарко, как в печи. Лейтенанта после продолжительных фрикций грубо потянули за волосы и насадили с оружия на член, и он вновь подавился, как неопытный мальчишка. Слюна потекла на пол, на глазах навернулись слёзы, и тот горько замычал в мольбе позволить себе немного воздуха. Глотку стянуло, обдало жаром, и Ричард это чувствовал, когда толкался глубже.       — Ри… Ричард, — нечленораздельно прохрипел Рид, дыша ртом, когда андроид сжалился, вытащил и погладил тыльной стороной ладони по щеке. — Ублюдок…       — Такому рабочему рту не идёт ругаться, Гэвин, — притворно разочарованно цыкнул RK900, похлопав членом по истерзанным губам. — Лучше используй его по назначению. Постарайся для меня. Будь послушной деткой.       Человек мученически свёл брови и пропустил орган за щеку, и поплывший от вида и собственной власти Ричард, издав облегчённый полу-рык, очертил большим пальцем внушительный бугорок, пару раз толкнулся. Лейтенант, чьи покрасневшие глаза защипало от солёной влаги, был готов принять поражение, когда подбородок сдавили длинные пальцы. Он страдальчески промычал и вернулся в исходное положение. Он постарается, обязательно. Им будут довольны.       Кажется, он сошёл с ума, раз осознал, что всю грубость в прежнем понимании теперь не будет воспринимать всерьёз. Теперь только так, позволяя пользоваться собой и выглядя так, словно ничего лучше не пробовал, словно такое обращение ему как стакан воды в бескрайней пустыне.       Ричард вдруг задрожал, заработал искусственными лёгкими так, будто система прямо сейчас слетит с катушек — точный сигнал к тому, что андроид на грани срыва. Гэвин, подразнив головку кончиком языка, широко мазнув к основанию и обратно, потянулся ближе, взял глубже и ускорился, а затем услышал, как голосовой модуль заиграл электроникой. По столу яростно хлопнул глок, RK900 необычно сгорбился и схватился за волосы напарника. Тот протестующе застонал и закашлял: теперь не он задавал ритм. Андроид, потерявшийся в ощущениях, толкнулся так сильно, что заставил человека попятиться и в конечном счёте упасть на задницу и удариться затылком о деревянный стол. До ушей Рида сквозь собственный вой донеслись отголоски собственного имени, и его понесло. Захотелось услышать больше, поглотить больше, чувствовать больше и ярче. Ему наконец удалось заслужить гортанный стон партнёра, стоило языку заработать интенсивнее.       Слюна течёт, глаза слезятся от напора горячего тела. Ричард с силой стукнул по столешнице, пронося вибрацию по полу, и другой рукой прижал голову так, чтобы нос напарника уткнулся ему в лобок. Спустя мгновение он замер и затрясся, громко застонав. По горлу Рида прошлась дрожь, вызывающая неприятные позывы, которые тот постарался скорее сглотнуть. В ушах зазвенело так, словно оглушили.       Комната заполнилась звуками тяжёлого дыхания. Лейтенант продолжал сидеть смирно, пока андроид не выровняет дыхание, не выпрямиться и не взглянет на него поехавшим взором, словно он заново переродился. Страшно подумать, как выглядит сам Гэвин. Еле дышит, едва в состоянии оценивать происходящее, усталые веки слегка приоткрыты. Узрев, Ричард плотоядно улыбнулся, отстранился, а затем резким движением рук, будто перезагрузив систему и уже не переживая мерцающих ошибок, подхватил Рида за плечи и прикоснулся губами к губам. Тот не в состоянии ни говорить, ни думать. Только быстро дышать носом, пока его мучительно медленно целуют — в противовес тому, что только что произошло, — в качестве утешения. Глотку саднило, лейтенант засомневался, что сможет говорить без боли неделю-другую.       А вот похоже у девятисотого сегодня настроение поговорить.       — Я жалею лишь о том, что не могу кончить тебе в рот, — горячие откровения прямо в ухо вынудили Гэвина вздрогнуть и захрипеть в ответ:       — Сними наручники.       — Рано, — зашипел Ричард, мягко прикасаясь к скуле, с чувством дёрнув ремень Гэвина.       Человек заскулил, когда штаны вместе с бельём оказались спущены до щиколоток, а андроид присел, чтобы сжать бёдра, затем нежно защекотать пальцами, а после снова стиснуть, гоняя на грани боли и возбуждения. Подбираясь пальцами к промежности, но не прикасаясь к члену. Широко вылизывая горячую кожу ног, одаривая поцелуями бедренные косточки и живот, но не доходя до головки. Забираясь скинувшими пальцами скин под футболку и надавливая на рёбра, оглаживая район солнечного сплетения и грудь. Рид устало запрокинул голову и фыркнул, потому что охватившие его ощущения словно разбирали на части, крупица за крупицей. Жарко, безумно жарко. Каждое прикосновение губ оставляло за собой раскалённый след. Дёргать руками не следовало: каждое движение ощущалось острой болью на запястьях.       — Ричи, пожалуйста… — первая мольба, сорвавшаяся с губ, побудила андроида прекратить издёвки спереди и перейти к задней части. Он развернул лейтенанта к себе спиной и, чмокнув за ухом, ухватился за ягодицу и оттянул её. Свободной рукой он прошёлся от живота к груди и с силой сжал сосок, после чего Гэвин вытянулся и замычал. Когда язык скользнул по шее, ладонь спустилась вниз, обхватила мокрый, капающий смазкой на столешницу, член и провела по длине. На сухую не шло, поэтому Ричард предусмотрительно протянул в рот изнывающего Рида пальцы, которые тот послушно вобрал в рот. Почувствовался свой терпкий солоноватый вкус.       — Умница, Гэвин, — губы коснулись загривка, а ягодицу обдало обжигающим шлепком. — Я так скучал по тебе.       Когда пальцы, долго выласкивающие рот, покинули лейтенанта и опустились на член, человек развернул лицо и прикоснулся губами к щеке андроида. Тот не обделил его огненным поцелуем в ответ. Пальцы Ричарда везде. На груди, на лобке, на спине и ягодицах. Кружат вокруг сжатого входа и в дразнящей манере проникают кончиком. Ещё шлепок — и партнёр ласково тронул покрасневший участок кожи, а затем прижался телом и двинул бёдрами, позволяя ощутить собственное вновь нахлынувшее возбуждение. Быстрое скольжение ладони спереди компенсировало боль, страшно отдавшую в саднящие запястья. Чтобы не выть Гэвин закусил губу, но стоны то и дело вырывались наружу, и он тихо охнул, когда Ричард вдруг резко отстранился и зашуршал одеждой.       На стол упала куртка. Рид бы хотел взглянуть на плечи и торс андроида, обтянутые эластичной тканью джемпера, но ему не дали даже пошевелиться. Уложили лицом в тёплую подкладку, заставили прогнуться в пояснице и прошептать что-то наподобие проклятий.       — Пожалуйста, сними, — повторил просьбу он, поворачивая голову, но не видя ничего, кроме пыльных стеллажей с ящиками и папками.       — Рано, — голодно отвесил Ричард, крадущимися пальцами прокладывая путь от поясницы к спине, по позвонкам, протягиваясь к плечам и обратно. Его взгляд жёг. Гэвина охватило чувство, что он выставлен на всеобщее обозрение, чего раньше с ним никогда не бывало. До ужаса хотелось прикоснуться к себе. Кончить наконец и прервать негу мучения, унять тянущее ощущение внизу живота, что выкручивало наизнанку, хотя бы на мгновение.       Щелчок флакона смог отрезвить Рида. Он вопросительно скосил брови и заёрзал.       — Да, я подготовился, — сардонически опередил его Ричард, отвечая на главный вопрос. Видимо, таскал с собой смазку в кармане куртки. Продумал всё до мелочей.       — Ты изначально хотел зажать меня здесь? — не слушающимся языком просипел человек.       — Нет, у меня было несколько вариантов, в которые даже не входил старый архив. Ты меня впечатлил, потому что звукоизоляция здесь оставляет желать лучшего.       — Тогда почему впечатлил?       — Мне нравится видеть, как ты из кожи вон лезешь, чтобы никто не услышал твои стоны, — смазанный лубрикантом холодный палец обвёл сжатое кольцо и аккуратно скользнул внутрь. Гэвин выдохнул и сжал кулаки. — Рычишь, выпускаешь когти, но стоит мне приласкать тебя… становишься беспомощным, отдаёшься так легко.       — Пф, «легко»… уф! — завыл Рид в приступе истерического смеха, когда к первому пальцу добавился второй и задвигался в уверенном темпе. Ягодицу жёстко сжали и оттянули. — Хочу напомнить, что… Ричард, блядь! Говорю… хочу напомнить, что это мне пришлось тебя долго уламывать на наш первый…       — Наш первый секс произошёл в участке — может, поэтому нас так сюда тянет, м?       — И к столам, — подчеркнул тот и прыснул. — Честно сказать, не помню, когда мы в последний раз трахались дома… ай!       — Занимались любовью, ты хотел сказать? — ровно уточнил Ричард и вогнал третий палец. Андроиду не нравилось данное грязное выражение, которое, как раз-таки, точно описывало, как именно они занимались сексом. Рид заёрзал под ним и выгнулся, когда пальцы дошли до костяшек и аккуратно повернули. На подкладку стекла слюна, на пол — смазка. — Выглядишь бодро для человека, которого только что…       — Ты просто псих… честно.       — Твой рот слишком хорош, и поэтому меня охватывает… злость? Потому что знаю, что я у тебя не первый.       — Чёрт, это не повод вгонять член мне в глотку до основания.       — Извинюсь позже, — хищно осклабился RK900, наклонился и поцеловал копчик. Пальцы задвигались быстрее, к члену прикоснулась свободная рука и жёстко провела от основания до головки. Гэвин забился в истерике. Он зажмурился и упёрся лбом в ткань куртки, что через мгновение превратило её в мятое нечто. Внутри пульсировало, снаружи щекотало и распирало. Ричарду удалось добиться громкого стона, когда пальцы надавили глубже, повернули, а уретру грубо потёрли. Напарник возился издевательски долго, крайне мучительно. Водя фалангами то с оттягом, то с истязающей быстротой, заставляющей вопить сквозь зубы. Когда Рид доходил до пика разрядки, его снова предательски сжимали, и лейтенант хныкал ругательствами и мольбами. Он смог выплеснуться с рыком только когда девятисотый разжал его и произнёс, лизнув ушную раковину. — Кончи для меня, детка.       И его унесло. Перед глазами вспыхнули разноцветные мушки, в виски ударило, как лезвием ножа. Острое желание поцеловать партнёра прилило к горлу, и Рид, найдя в себе силы приподняться, повернул голову и потянулся к желанным губам. Ричард и в этот раз счёлся с его желанием и, вытащив пальцы, позволил поглотить себя. Выдавливая из человека последние соки, андроид целовал его с той же жадностью, с какой тот впивался в него. Придерживал за корпус и гладил, нежил в объятиях, которые лейтенант заслужил после стольких мучений.       Гэвин задышал ртом, когда отцепился от губ напротив и припал лицом к куртке. Он едва слышал, как RK900 со вкусом слизывает его сперму с пальцев, и не видел, как тот плотоядно наблюдает, как спина партнёра тяжело поднимается и опускается в тяжёлой неге дыхания. Рид знал, что минутное затишье — лишь обманка перед стоящей над ним угрозой, но решил вкусить этой быстротечной свободы сполна, пока Ричард анализирует его. Дыхание стало выравниваться, настигшее блаженство стекать от копчика к ногам, сердцебиение утихать.       — Ричи, погоди, — устало зашептал лейтенант, почувствовав, как к его заднице потянулись руки, а по внутренней стороне бедра скользнул член напарника. — Я ещё не…       Договорить ему не позволили. В взмокшие волосы вцепилась тяжёлая рука и заставила промычать и замолкнуть. Затем до боли знакомый щелчок флакона и ледяное прикосновение к припухшей дырке. После ягодицы сжали и развели в стороны, а между ними уткнулась головка. Ричард двинул бёдрами и усмехнулся смущающему звуку, когда член соскользнул вверх. Не проникал, чего-то выжидал. А может и внял просьбе Гэвина — что маловероятно. Рид сам не понял, когда к паху вновь прилило возбуждение — из-за искусственных фрикций, трения или от будоражащих кровь вздохов RK900, кажущихся такими человеческими. Он также не понял, когда начал подмахивать и втираться в бледные бёдра.       — Так что, мне остановиться? — бросил Ричард, поглаживая красные запястья партнёра. Лейтенант слабо замотал головой. — Тогда скажи, что хочешь меня.       — Всё издеваешься? — не выдержал и рыкнул Гэвин.       — Ну? — RK900 с громким шлепком резко толкнулся между ягодиц, что Рида подкинуло вперёд.       — Блядь!.. Хочу тебя.       — Громче.       — Да пошёл ты, Ричард! — вдруг выпалил Рид, но ощутив, как горло сдавило забытой болью, захрипел и притих. — Вставь мне уже… твою мать.       И RK900, оставшись довольным реакцией, приставил головку ко входу, покружил и под злое бормотание напарника наконец аккуратно проник. Сначала медленно двинул бёдрами, а затем, позволив привыкнуть к размеру, вошёл наполовину и остановился. Горячие стенки плотно обхватили член андроида. Гэвин искусал губы, надорвал голос. Ощущение наполненности ему казалось совсем не знакомым после такого перерыва. Чтобы успокоить партнёра, Ричард нагнулся к макушке и мягко прикоснулся к ней губами. Затем опустился к уху и защекотал мочку, а свободная рука обхватила полу-вставший член и пришла в движение. Пару толчков и ласковых прикосновений хватило, чтобы сорвать человека на возбуждённые выдохи. Плечи горели от укусов, бока саднило от неосторожных рук, по ягодицам словно ударяло хлыстом от резких и неритмичных толчков, к которым RK900 пришёл, считав, что его лейтенант достаточно привык к нему.       И Гэвин заскулил, когда Ричард в очередной раз с мелким рыком резво втолкнулся до основания и с блаженством замер. На шею опустилась рука, обвила, как тросом, и потянула назад, заставляя привстать. Снова нечем дышать, осознал Рид и засипел ртом, когда андроид в том же странном ритме стал толкаться и шипеть что-то невнятное на ухо. Стол заскрипел, стал царапать бетонный пол, пронося мерзкое эхо по комнате вперемешку со шлепками и другими непотребными для общественного места звуками. Человек просто не мог поймать эти движения, которые могли выбить сердце из груди, не мог под них подстроиться. Всё, что ему оставалось — гортанно стонать, хныкать и смаргивать очередную слезу, когда партнёр задевал его особую точку. Трепетать, чувствовать, как всё внутри переворачивается и скручивается в узел. Ричард знал, за что нужно ухватиться, куда нужно толкнуться и что сжать, чтобы добиться обоюдного удовольствия.       Гэвин был готов кончить без рук. Вот-вот, оставалось совсем немного, благодаря интенсивным движениям внутри, ладони на шее и поцелуям в плечи. Но у напарника, как оказалось, на него были совсем другие планы. Он вдруг вытащил и заставил тем самым Рида недовольно зарычать, но недовольство продлилось совсем не долго. Звякнул ключ, наручники слетели с запястий, и человек благодарно выдохнул, когда вытянул руки вперёд и взглянул на покрасневшую кожу. Ощутив прилив крови к затёкшим мышцам, Гэвин замурчал.       Ричард бы не хотел, чтобы партнёр отвлекался. Поэтому подтянул его к себе, развернул и усадил на стол. Тот не успел и охнуть, как его освободили от лишней одежды, откинув ту к стулу, который тут же упал, опрокинули спиной на куртку и, ухватив за бёдра, развели ноги в стороны. Губы накрыл короткий поцелуй-укус, мокрую кожу огладили длинные фаланги и опустились к члену, слегка проведя по нему пару раз. Гэвин вскрикнул и тут же закрыл себе рукой рот, когда андроид вновь толкнулся в него, уже с новой силой, сразу до конца, и, не дав ни секунды, стал размашисто двигаться. Рид бы и рад прикоснуться к себе, но напарник настоятельно убрал его руки за голову, всем видом выражая угрозу. «Только попробуй», — кричал голодный взгляд. Лейтенант не стал противиться его воле даже когда тот отпустил его и переместил свои руки к ногам, подхватывая человека под колени.       — По… помедл… помедленнее! — только и мог измученно выстанывать Гэвин и закатывать глаза в особые моменты наслаждения. — Ричи, ты меня убьёшь, блядь! Чёрт!..       И Ричард сжалился, замедлился до невыносимо нежного темпа и наклонился, чтобы слизать слезу с щеки партнёра и глубоко поцеловать, придерживая за подбородок. Рид не стал тянуть руки в ответ: только если андроид попросит.       Именно в этот момент оба услышали спускающиеся по лестнице шаги и, резко оторвавшись от нежности момента, повернули головы на запертую дверь. Дёрнулась ручка.       — Рид, ты чего заперся? — чёртов Ленсен совсем не вовремя. — Всё нормально?       Гэвин перевёл озадаченный взгляд на Ричарда, а тот, в свою очередь, хитро осклабился и зашептал: «Ответь».       — Да… всё отлично! — Рид пытался вернуть себе голос, но боль в горле дала о себе знать, когда вместо внятного ответа он захрипел. — Просто мне так… комфортнее, да. Один на один с собой, все дела…       — Оу-у, — протянул мужчина за дверью. — Ну, в общем, я понимаю тебя. Никто не отвлекает, погружаешься в работу и…       Лейтенант недовольно скривился, когда Ленсен начал нести чушь, одному ему интересную, себе под нос. Это могло длиться вечно, и Гэвин было разочаровался в том, что их прервали на самом интересном, но вдруг он еле сдержал крик, когда Ричард совершил резкий рывок и пошатнул стол.       — Рид, что там у тебя?! — обеспокоенно отозвался коллега.       — Всё… прекрасно, чудесно, охуенно! — не понимая, к кому на самом деле обращается, отозвался тот. Монолог продолжился, толчки участились. Андроид вдруг крепко ухватил человека за щёки и развернул к себе с нечеловечьим рыком:       — На меня смотри.       И пригладил губы, опустил пальцы на покрасневшую от прошлой хватки шею и вновь сжал. Фрикции стали тише, но от этого легче не становилось. Гэвину хотелось закрыть рот ладонью в моменты сильных толчков, но руки убирали в сторону, поэтому приходилось мычать, кусать губы, шипеть сквозь зубы. Жмуриться, сводить брови. Выглядеть так жалко и тем самым возбуждать партнёра. Хотелось кричать, выгибаться и отдавать всего себя, но грёбаный Ленсен препятствовал его раскрепощённости!       — Ты точно один справишься? — настоял коллега к концу своего увлекательнейшего рассказа о жизненных принципах. Постучал, когда Рид не ответил, потому что застонал в сомкнутые губы.       — Точно!! — с трудом выдавил из себя тот.       — Уважаю… Ещё раз спасибо, с меня обед!       — Ага… давай! Иди… уже!       Когда шаги отдалились, и Ричард кивнул, Гэвин облегчённо выдохнул и вместе с этим взвыл, после того как партнёр вернулся к прежнему бешенному темпу. Он уже близок к разрядке, андроид, судя по механическим ноткам в стонах, — тоже.       — Обними меня, Гэвин, — хрипом попросил RK900, и Рид наконец смог обхватить широкие плечи и притиснуть к себе любовника. Человек не удержался, запустив руки под джемпер и очертив пальцами несчётное количество родинок, окропляющих горячую спину. — Гэвин… Гэвин, детка...       Девятисотый повторял имя вновь и вновь, продолжал целовать щёки, лоб, губы. Продолжал нежить в объятиях, пока тот под напором вбивающегося в него члена не выгнулся и не заныл в ухо, протяжно кончая себе на живот. Обессиливший Гэвин стукнулся затылком о подкладку куртки и глядел из-под усталых век, как партнёр доходит до разрядки. Выпрямившись, обхватив крепко талию до побеления скина и натягивая до конца. Смотря исподлобья безумно, как одичалый волк.       Спустя несколько дерзких толчков он остановился и запрокинул голову, раскрыв рот и выдавливая из себя механический скулёж. Бёдра словно ударило током — несильно, но заставило Рида слегка дёрнуться и выпасть из опьянённого моментом состояния. Опустилась светлая тишина.       Ричард зажмурился, затем поморгал и опустил взгляд на ослабевшее тело под ним. Снисходительно и как-то умилительно улыбнулся, оглядывая расчерченный спермой живот, мокрую кожу, волосы, красные губы и совсем пустые глаза, смотрящие в ответ с обожанием.       — Потрясающий вид, — не сдержался он.       — Ты убил меня… Уничтожил, — тяжёлыми выдохами фыркал Гэвин с улыбкой. Андроид в ответ слабо рассмеялся и прощупал ткань помятой куртки, которая в местах пошла по швам.       — А куртка не прошла тест-драйв, — слишком расстроенно отозвался он.       — Не слишком буду скучать по ней, — пожал плечами Рид, притягивая к себе лицо партнёра. — Всё же предпочитаю видеть тебя без одежды.       — Тебе не понравилось?       — Смеёшься? Это было охуенно. Но я бы на твоём месте сейчас беспокоился о том, как мы будем объяснять свой внешний вид перед всеми.       — Влажные салфетки в правом кармане.       — Пф, — в голос рассмеялся Гэвин и, перед тем как припасть губами к губам, зашипел. — Ну просто невероятно.