Однажды

Сяо смотрит на разрушенный Ли юэ. Руины — это всё, что оставил Итер после себя. Но это только для Сяо. Для всех остальных, для каждого человека в этом чёртовой мире он — герой, что стёр с лица Тейвата Селестию и бездну, он дал им надежду на будущее, и это знает каждый, это твердят на улицах, в школах вдалбливают в неокрепшие умы, ему возводят статуи и чуть ли не молятся на него, несмотря на то, что это не то, чего хотел бы он сам. Но Сяо видел больше. Он видел не героя-который-нас-всех-спасёт, а солнце, все звёзды небосвода в его словах, золото полей в его волосах, любовь в нём самом. Любовь к этому миру, столь жестокому к нему, даже не получив фактически ничего от него взамен, к друзьям, к чёртовой Люмин, и к… Сяо? Ему ведь не показалось? Это он, только он дал свою помощь и защиту Итеру ни за что, только бы тот был в безопасности и рядом. Неужели он не заслужил пойти дальше с Итером и Люмин? Он не смог не принять, не показать любовь — не посчитал ли он, что взаимности нет? Ведь он не может сделать ничего теперь, совсем ничего, только оставаться на месте и ждать. Он пытался, правда пытался изо всех сил жить дальше, как и хотел Итер. Он защищал людей, разговаривал с теми, кого знал, и молча наблюдал с гор за праздниками, что с каждым годом становились всё масштабнее. Но Чжун Ли, несмотря на все его усилия, смотрел на Сяо с толикой… жалости? Желания помочь? Он не силён в эмоциях… Неожиданное понимание появилось между ним и Гань Юй. Однажды они столкнулись, наблюдая за праздником фонарей, и с тех пор каждый год они виделись в неоговорённом месте. Вообще они могли столкнуться где угодно, перебрасывались парой слов, и даже пару раз ели вместе. Чжун Ли был, казалось, счастлив с этим Чайлдом. Для Сяо это выглядело так, словно Тарталья каждый раз бросает Чжун Ли в несчастной неревеньке в горах, выбирая работу, и, самое главное — драки, сбегая к фатуи. Но спустя годы и тот почти осел в деревне, вызывая глухое раздражение в груди Сяо лишь иногда. Хрупкий мир пал, когда Тартальи не стало. Дурацкое задание, с которым справится даже ребёнок, дурацкие маги бездны и вот дурацкая рыжая бесит лежит в гробу в окружении цветов. Казалось бы, лучше уж такой конец, чем если б Чжун Ли просто наблюдал, как его любовь стареет и умирает постепенно, ведь рано или поздно он бы умер, но, как оказалось, Сяо ошибся. Нет, это не сломало архонта, но тот решил уединиться. С тех пор ни Сяо, ни кто либо ещё не видели его чаще чем раз в десяток лет. Тогда Сяо словно вновь вспомнил о Итере. Конечно, он помнил о нём каждый день, абсолютно любая вещь могла напомнить о нём, но сейчас он действительно остался один. Сяо больше не смотрел на фонари, что огнями поднимались в ночное небо. Связь с Гагь Юй окончательно оборвалась — её стала влечь спокойная жизнь в кругу семьи. Он больше не защищал людей. Он видел, как с годами сгорает его контракт с Чжун Ли, который теперь казался не освобождением от прежнего божества, а лишь новым ошейником. Будь тут Итер, он бы смог выполнять свой долг. Но его рядом не было. Сяо знал, что многие со схожим положением осели где нибудь, стали путешествовать, или продолжили делать всё как раньше. Сяо не мог так. Он не мог никак и ничего, он застрял в тех днях, когда тёплое солнце играло в волосах с запахом лилий и лета. Когда он ночью, проснувшись от кошмаров, случайно звал Сяо — и тот всегда приходил– и долго-долго говорил в его объятьях, а после засыпал, уткнувшись носом в его шею. Когда он просто был, не важно где и как, Сяо знал, что Итер вернётся. Сейчас он знает, что они не увидится. Никогда. Города возводят по всему Ли Юэ, как и по всему Тейвату. Какие-то страны пали, какие-то появились. Новые архонты не появлялись со времён падения Селестии, теперь этим миром правят люди. Меняется всё — люди, города, пейзажи, Сяо остаётся на месте. Он остаётся на вершине горы, наблюдая за городом, над которым начинают парить миллионы звёзд, что запускают люди. Идёт снег. Над некогда словно застывшим в осени Ли Юэ идёт снег. Сколько времени прошло? Сяо не знает. Но, засыпаемый белыми хлопьями, что постепенно перестают таять на его теле, он знает — однажды они встретятся вновь.