***
«Потрясающе! Бесподобно! И как романтично!» Наги певуче выкрикивает эти слова одно за другим – каждое на разном языке – и они сливаются в одно целое с шумом волн и шепотом морского бриза. Весь этот пляж – только для них семерых. Мицуки думается, что для этого парня с севера пляж, должно быть, особенно впечатляющее зрелище, и он даже готов простить ему некоторые излишки в его первых эмоциях. Что скрывать, он и сам доволен до безобразия этим местом. Ему не терпится поскорее снять обувь и броситься в объятия теплых волн и белого песка. Остальные ребята его мысли разделяют целиком и полностью. Песок. Наги удивленно вскрикивает, погружая ногу в раскаленные белоснежные крупинки, и тут же счастливо смеется. Он первым бросается вперед – Тамаки и Мицуки за ним следом. Тучи нетронутого прежде песка вздымаются из-под их ног, он липнет к их стопам, щекоча и обжигая до мурашек, пальцы ног машинально зарываются в него, загребают, сжимают, чувствуя его едва уловимое течение, едва ли не судорогами сводимые от наслаждения, легкости, неимоверного кайфа каждой клеточки и каждого нерва в них. Жар от ног поднимается куда-то к самому сердцу, и Мицуки мимолетно думает, уж не бросило ли его в краску уже от одного пляжного песка – и тут же забывает эту свою мысль. Обжигающие белые искры осыпают внезапно его икры и бедра, пуская по телу новую волну мурашек, рядом что-то весело выкрикивает Наги, точно также застигнутый врасплох неожиданной песчаной атакой со стороны Тамаки. «В воду!» Этот крик доносится со всех сторон. Они все, молча и шумно дыша, бегут к воде, раздеваясь на ходу. Мицуки спотыкается о рубашку Наги, прилетевшую ему прямо под ноги, мягко огладившую его колено и стряхнувшую с него песчинки рукавом, еще хранившим тепло своего хозяина. Мицуки стягивает с себя футболку через голову, ничего не видит – и в этот самый момент его ноги неспешно и игриво облизывает набежавшая на берег пенистая волна. Он вскрикивает и слегка подпрыгивает на месте. После горячего песка даже прогретая вода кажется ему достаточно контрастной по температуре – и сердце его на секунду сжимается на стыке двух противоположных ощущений. Краем глаза он замечает брата – тот еще медлит входить в воду. В странном экстазе Мицуки широкими шагами преодолевает берег, шлепает, разбивает на две половины набегающие волны, погружается в объятия моря. Взгляд его прикован к золотистой макушке, уже успевшей основательно намокнуть – Наги окунается вновь, затем выныривает и призывно шлепает по воде ладонью. Иди сюда. «Здесь глубоковато, но ты ведь разрешишь взять тебя на плечи?» Мицуки выкрикивает какое-то оправдание насчет своего роста, но разрешает. Плечи у Наги теплые. Мокрые. Сильные. Рядом плещутся Тамаки и Рику, брызги от них долетают до Мицуки, оседают на его лице, он машинально слизывает с губ солоноватые капли. Вот оно – море. Теперь оно и снаружи, и внутри. Наги придерживает его ноги руками – крепко, но мягко. Мицуки никогда не думал, что в этом стройном высоком теле столько силы. Он едва успевает коснуться ладонями этих мокрых золотистых волос, как Наги под ним вдруг вздрагивает и заваливается назад. Они атакованы такой же пирамидкой из ребят напротив. «Оу-у, я подбит! Теряю равновесие! Падаем, падаем!» И Мицуки соскальзывает вниз, не успевая недовольно вскрикнуть, слыша веселый смех Наги, а затем – грохот воды в ушах. Пульсация голосов на поверхности и шум собственной крови смешиваются в его слуховом канале, мысли становятся странно замедленными. Ориентируясь на солнечные блики, трепещущие на воде, он разворачивается и выныривает – но тут же вновь уходит под воду. Его ноги не достают до дна. «Наги!» Вновь показавшись над водой, он выкрикивает это имя каким-то странно сдавленным голосом – то ли злится на скинувшего его в воду парня, то ли взывает к нему. «Мицуки? В чем дело? Оу, не бойся, я бы не оставил тебя один на один с этим огромным морем!» Наги смотрит на него весело и немного удивленно, затем подтаскивает к себе поближе и разворачивается, вновь подставляя плечи. «Дурак!» Мицуки вцепляется в него руками и ногами, отбрасывает с лица мокрые волосы, фыркает, чувствуя, как в носу пощипывает от соленой воды. Затем устремляет пылающий взгляд на тех, кто посмел разрушить их пирамидку и задорно шлепает Наги по плечу. «Ну же, давай! Сейчас мы им покажем!»***
Мицуки лежит на мягком пледе, ощущая под собой мягкость и текучесть песка, а над собой – раскаленное голубое небо. Они провели в воде невероятное количество времени и теперь обсыхали и грелись, готовясь к очередному раунду. Солнечные лучи припекают кожу, Мицуки чувствует, как выпрямляются волоски на его теле, освобожденные из-под гнета молекул воды, испаренных теперь солнцем. Это щекотно. Смех и звонкие голоса парней все еще звучат в его ушах, ноги странным образом помнят тепло и силу тела Наги, запахи вокруг стали куда острее после попадания в нос соленой воды. Мицуки едва заметно морщится при мысли о соли – и тут же слышит над ухом чей-то тихий смешок. Он открывает глаза. Над ним возвышаются два силуэта – Ямато и Йори. Так вот отчего стало прохладнее плечам – от их теней… «Чего хмуришься, сон плохой приснился? Будешь пиво?» «Или мороженое?» Мицуки улыбается им и приподнимается на локтях. С одной стороны Ямато протягивает ему банку прохладного пива, сочащуюся испариной между его пальцев, с другой – брат предлагает ему замороженный сок, уже освобожденный от обертки и грозящий вот-вот начать таять. «Я в раю?» Мицуки смеется и все же делает выбор в пользу брата, а точнее – в пользу несчастного, но такого привлекательного мороженого. Ямато улыбается и поднимается, готовясь вернуться на свой шезлонг и предаться поглощению отвергнутого пива. «Да уж скорее в аду, с таким-то искушением с обоих сторон». Шутки у него странные, но, черт возьми, меткие. Мицуки всматривается в мерно набегающие на берег волны и сам не замечает, как подстраивает под них темп своего дыхания. Мороженое приятно холодит язык и желудок, на вкус напоминает какие-то ягоды, но аромат их кажется каким-то ненастоящим, выдуманным, не вписывающимся в окружающую обстановку, в состоянии души. И все-таки Мицуки нравится. А потом о его спину разбивается тонкая струя прохладной воды, заставляя его вздрогнуть и выпрямиться – и уронить себе на живот приличный кусок мороженого. Из горла его вырывается нечто похожее на стон – от холода и от разочарования. Секунду-другую он пытается спасти стремительно тающее мороженое, а заодно и самого себя от него, а потом оборачивается, взглядом метая молнии и угрожающе наводя палочку от мороженого на невинно смотрящего на него блондина с водным пистолетом в руках. «Наги-и!!» «Оу, Мицуки! Ты решил поиграть с нами? Я счастлив!» Мицуки швыряет в него палочку, попадает и победно улыбается. А потом вскакивает, готовясь атаковать уже куда серьезнее. На этот раз наш ловелас так просто не отделается. «… Мицуки? Мицу-уки, не-е-ет!» Наги смекает о готовящемся нападении не сразу, а потом становится уже поздно. Но он этому, пожалуй, и рад.***
Черное небо, испещренное крупными бриллиантами звезд, раскинулось над ними, уходя за горизонты земли – и их сознания. Ночь теплая, в воздухе витают запахи приготовленного на костре и уже съеденного ужина и густого зеленого леса, окружавшего их лагерь. Мицуки ерзает, уютнее устраиваясь в шезлонге, опущенном до лежачего состояния. Рядом с ним, на соседнем шезлонге, вытянулся Наги, а за ним – развалился на своем месте Ямато, выпивший едва ли не целый ящик пива и теперь мерно сопящий в пьяном забытьи. Наги не спит, его взгляд тоже устремлен в небо. Мицуки краем глаза замечает, как на террасу домика выходит Сого и машет им рукой, мол, не засиживайтесь там. Чуть приподняв руку, он машет в ответ. Возвращаться в дом пока не хочется. «Эти звезды другие, не такие, как у меня дома». Голос у Наги необычно тихий и расслабленный. Мицуки какое-то время молчит, переводя взгляд с одной мерцающей точки на другую, затем перекладывает руки за голову. «Не нравятся?» Наги издает удивленный звук. «Совсем наоборот! Я хотел сказать, что уже успел очень к ним привыкнуть». Мицуки улыбается. Есть в этом его ответе что-то символичное, что-то куда более значимое, чем если бы они просто говорили о звездах. Мицуки закрывает глаза и глубоко вдыхает теплый ароматный воздух. В какую-то секунду воздух становится чуть холоднее – и ему мерещится, что он вдыхает тысячи тысяч ледяных крупинок-звезд. Они проникают в него, растворяются в нем, вливаются в его кровь, мелькают среди его мыслей… Такие освежающие и блестящие, что хочется улыбаться еще и еще. «Ах, такие ночи нужно проводить с любимыми!» Эта мечтательная фраза, произнесенная знакомым голосом, отрывает Мицуки от его фантазий и мечтаний и заставляет привычно вздохнуть. «Опять ты о своем?» Краем глаза он замечает движение – Наги рукой обводит небосвод. Мерещится, будто он касается пальцами звезд. «Но ведь самые чудесные комплименты приходят на ум, когда смотришь на девушку, в глазах которой отражаются звезды! О, как прекрасно такое мгновение». Наги говорит со знанием дела и ему, конечно, нельзя не поверить. Но о девушках Мицуки сейчас уж никак не настроен беседовать. Он приподнимается на локтях, устремляя на Наги едва ли не осуждающий взгляд. «Отражаются звезды? У тебя глаза сейчас сияют куда ярче всех этих звезд. Вот в этом-то тогда уж и есть настоящая красота». Мицуки не знает, зачем говорит это, но слова сами вырываются у него при виде сияющих васильковых глаз Наги. Разве может взгляд человека быть настолько ярким? Настолько излучать внутренний свет… Наги смотрит на него и молчит. Мицуки зачем-то снова открывает рот. «Ну. Так стоило бы сказать девушке, верно?» Молчит и улыбается. Что не так? «Мицуки, а из тебя вышел бы отличный парень. Будь я девушкой…» «Что-о? Теперь еще и это?» Наги смеется, а Мицуки недовольно сопит, едва ли не вываливаясь и своего шезлонга и готовясь хорошенько отчитать несчастного романтика. «Нет-нет, комплименты у тебя больно хорошие, вот что!» «А, так вот ты о чем…» Мицуки выдыхает и заваливается обратно в шезлонг. Похвалой от Наги в таком деле можно было бы даже гордиться, интересуйся Мицуки хоть немного подобной темой. Комплименты… Девушки… Едва ли кто-то из них семерых может сейчас об этом мечтать. Он смотрит в небо какое-то время и только потом понимает, что вместо звезд видит перед собой глаза Наги – сине-голубые, яркие и чистые, как морская вода под лунным светом, мягко искрящиеся звездами, такие добрые… Одним рывком Мицуки вскакивает с шезлонга и потягивается, разминая слегка затекшую спину. Затем одной рукой мягко, но не без настойчивости хватает Наги за запястье – тонкое и теплое, а второй – тормошит за плечо посапывающего Ямато. «Идемте! И не забудь убрать тут все, Ямато!» Пока старший издает какие-то неопределенные звуки, Наги послушно поднимается, хотя ему и не очень хочется так скоро отрывать взгляд от звездного неба. Но Мицуки держит его за руку, тем самым притягивая к себе внимание, и Наги не может игнорировать его. В какой-то момент их пальцы странным образом переплетаются – так, как они делают в конце каждого выступления на сцене. Но Наги сейчас отчетливо чувствует, что ладонь Мицуки чуть меньше, а пальцы – короче его собственных. И слегка теплее. И тепло это словно проникает в него и затапливает изнутри.***
Наши ладони – пятиконечные звезды, что находят друг друга в бесконечном мраке жизни и соприкасаются, обмениваясь светом и теплом.***
В это лето они все еще только узнавали друг друга. В это лето их будущее еще казалось таким светлым и ярким. У них все еще было хорошо.