On the run

Дождь бил по моему лицу. Было так холодно, что я не чувствовал своих кончиков пальцев. Я вообще рук не чувствовал после того, что я сделал. Я так долго бежал, что в груди всë болело, а из горла наверняка выходило громкое сипение. Почему наверняка? Я просто особо не мог слышать в тот момент... Мои ноги скользили по мокрой траве. Перед глазами мелькал тëмный лес. Где-то вдалеке слышались выстрелы. Война - дело страшное. Вспоминаются те дни, когда мы сидели в глубоком погребе, пока буквально около нашего дома проходили вражеские танки и ноги солдат. Мама прижимала нас с сестрой к себе, а папа сидел около лестницы с ружьëм (он хромал, поэтому его не рекрутировали). Боже, о них даже думать было больно! Почему я должен был родиться вот таким!? Почему из-за этого пострадали мои дорогие люди!? Я не слышал шаги, но я видел свет их фонариков, я чувствовал их своим затылком. Они бегут за мной! Они убьют меня! Я, кажется, свернул на поле боя, или же на то, что раньше им было. Разрушенные здания, брошенная сломанная техника, возможно, трупы. Даже думать страшно. Я завернул за разрушенную стену, вжимаясь руками в облезшие обои. Свет становится всë ближе. Что же делать? Они идут сюда! Я в ловушке! И я снова бегу, тихо рыдая. Захожу в комнату, на этот раз закрытую со всех сторон. Окно разбитое. Я могу выбраться! Свет начал подходить к двери, и я тут же перепрыгнул оконную раму. Я обогнул другое здание и забежал в первую открытую дверь - цоколь. Чуть ли не полетел вниз. Внутри темно и страшно, но сейчас не это главное. Я, сбивая все углы, ушëл вглубь и там затих. Ничего не слышно, ничего не видно. Я подполз к углу и задрожал там словно мокрый щенок. Я, получается, реально был мокрым щенком. Такой маленький и беззащитный. Нет больше заботливой мамы, которая обнимет, когда я плачу. Нет больше папы, который закроет меня своей спиной и защитит от каждого. Нет больше любящей сестры, которая позаботится о моих ранах. Никого нет... Даже дядя Шлатт пожертвовал собой ради меня... В ушах так болит! Кровь всë ещë вытекала из ушных раковин. Что мне делать? Что мне делать, если огоньки света снова настигнут меня? Что они сделают со мной?.. Стоило мне на миг уйти в себя, как меня кто-то коснулся. Мой рот зажали тут же, как только я издал испуганный писк. А ведь я собирался кричать. Меня вжали в этот угол, как тряпичную куклу. Возможно, что-то сказали, но я не слышал тогда. Я испугался и громко задышал. Сердце моë бешено билось в груди, норовя вырваться. Мы просидели так пару минут. Губами я чувствовал насколько мозолиста чужая рука, я чувствовал чужую грязь на своих зубах, но всë тут же заглушал омерзительный металлический привкус. Еë кровь попала мне в рот... Из носа она течëт тоже, но это уже из-за перепадов давления. Руки болят. Я с трудом могу вспомнить, что случилось. Всë идëт обрывками. Почему я решил вспомнить всë именно сейчас? Эти люди ворвались в наш дом. Этот человек в маске с улыбкой схватил меня за руку и куда-то потащил. Я знал, почему. Я боялся этого, но сильнее я боялся того, что они сделают с моей семьëй после. У меня не было выбора. Я не хотел подвергать их опасности, так почему они стали защищать меня!? Почему папа накинулся на парня в маске, а мама начала нас уводить!? Они же могли быть живы сейчас. Я видел! Я видел, как в мою сестру стреляли и, как мама схватила пулю, пытаясь защитить еë. Он говорил, что это всë их вина, а я умолял не трогать сестру... А затем... Затем.... Я использовал свои силы. Я взорвал свой дом вместе с сестрой и этим парнем. А потом дядя Шлатт. Он меня куда-то вëз. Потом машина взорвалась, и он вытащил меня из неë. Он сказал мне что-то... Он толкнул меня в сторону леса, а сам схватил пистолет. Я не знаю мëртв ли он. Но почему-то у меня есть такое ощущение... Истерика снова началась, и она не прекращалась. Я громко дышал. Я хотел, чтобы всë это закончилось. Снова я плачу. Слëзы льются на чужую руку. Меня отпускают. Осторожно кладут на пол. Мои глаза никак не могут привыкнуть ко мраку. Кто-то что-то делает, и я начинаю засыпать. Я реально не помню, что он сделал. Воспоминания о том дне смутные... Простите... Во сне меня преследуют эти фонари. Люди за ними невидимы. Я бегу. Убегаю, а они не отделяются. Они всегда за моей спиной, как бы быстро я не бежал. А во сне, когда ты пытаешься убежать или сказать что-то, то не можешь. Я бегу, но ноги ватные и медленные. Я пытаюсь звать на помощь, но голоса совсем нет. Вокруг меня деревья и тьма. Было так страшно. А потом я оборачиваюсь и вижу его лицо... Прямо в сантиметре от меня. И сколько бы я не бежал, оно не отдалялась. Его руки вот-вот схватили бы меня, если бы... Я проснулся. Уже было утро. Я был на матрасе, завëрнутый в плед. Меня тогда лизала собака, что сильно напугало меня. Но увидев, что со мной всë в порядке, она отступила и сложила свою голову на кровать, грустно смотря на меня. Это окончательно меня разбудило. Руки на удивление не болели, хотя, когда я использую свою силы, мои ладони сильно болят. Они перебинтованы. Все мои раны обработаны и либо заклеены пластырями, либо завëрнуты бинтами. Я всë ещë грязный. Наконец мне хватило смелости осмотреться по сторонам. Я... Где Я? Я был на деревянном полу, вся постройка была маленькая, сделанная из железных пластов. Построена не строителем... Посередине пластов не было, что открывало вид на кроны деревьев. В маленькой коробочке были ящики с чем-то. Я не особо знал, с чем. Меня больше интересовал тот парень в углу... Блондин. Одетый в старую джинсовку, джинсы, грязные кеды, и выглядывающую из под джинсовки красную клетчатую рубашку. Возможно, под кипой одежды было что-то ещë, но он был повëрнут ко мне спиной. Парень настраивал радиоприёмник, разместившийся на одном из ящиков. Только смотря на него, у меня появилось впечатление, что здесь слишком тихо. Оно и правда. На расстоянии не было шума. Я бы мог скинуть это на глухоту, если бы не треск настраиваемого устройства. Я думал, что парень был слишком занят, чтобы понять о моëм пробуждении, но: -Проснулся? Термос в моëм рюкзаке, выпей и размягчи горло, хорошо? - его голос звучал юно: он точно был моего возраста. Я недоверчиво помедлил. А вдруг там не чай!? Хотя... Что же он всë время пьëт? Может, воду? Я понятия не имею, но от одной мысли о чае живот болезненно скрутило, а в горле пересохло. Сколько я уже не пил? Ел-то я вчера, поэтому сильно проголодаться не успел. Всë же жажда сильнее голода. Кое-как собравшись с мыслями, я медленно подполз к тëмно-голубому рюкзаку. Оттуда торчал термос, покрывшийся ржавчиной. Или же это облезшая краска? Не знаю. Я открыл железную крышку, открутил пробку и вылил содержимое в железный колпак. Жидкость напоминала просто чëрный чай. Там даже маленькие высушенные листочки плавают. Он не был горячим, но и холодным его тоже нельзя было назвать. А какой же у него запах. В такое-то время, такой сорт в дефиците. Мы делали свой чай дома из листов. Он, если честно, был никакой. Похуже этого. -Нравится? Термос закрыл? А то остынет - я лишь кивнул в ответ, сомневаясь, что он увидит этот жест. Чай реально был вкусный. Хоть и без мëда и сахара. Мне стало намного лучше. -Где мы? -Что? Вот так сразу? Даже не спросишь как меня зовут? - парень наконец оторвался от передатчика и поднялся ноги, разминаясь после долгого сидения. Он повернулся ко мне. Голубоглазый. Для солдата слишком чистый. Он один здесь? Такой юный, как и я, но на его лице совершенно нет страха. Под горой его курток пряталась обычная футболка, с красными частями. Его уверенность успокаивала... -Как тебя зовут? -То... Тобби.... Парень как-то странно ухмыльнулся. Почему он смеëтся? -Чувак, тебя, видно, в курс дела не ввели, да? -В смысле?.. - я отшатнулся. До парня внезапно дошло, что происходит. Вот только до меня пока что нет... -Короче. Я встретился с тем чуваком пару дней назад. Он охотился, я охотился, вот мы и разговорились. И он рассказал о тебе. Ладони не болят? Вот и славно. В общем-то мы договорились отвезти тебя в безопасное место. Но на встречу пришëл только ты с целым роем солдат на хвосте. И типа вся история Он замолчал, видно, ожидая моих вопросов. А их у меня было много. -Кто ты такой? -Я - Проводник. Не в мир иной, к счастью. Моë имя ТоммиИннит, но для друзей я Томми, и я обычно показываю дорогу таким эсперам, как ты, в маленький свободный островок для всех людей с сверхспособностями. Дальше -Но ты же такой юный! Разве... Разве это не опасно!? - воскликнул я, лишь услышав о его профессии. Томми тут же возмутился. -Вообще-то! Я и Бэтти расправились с двенадцатью солдатами в одиночку, и при этом не потеряв ни одного человека. Следующий вопрос - загордился он. -Почему ты зовëшь себя ТоммиИннит? -Это моë новое имя. Эсперы это, как чëрные в старые века. Их считают ни чем, кроме оружия. А имëн оружию не давали. К тому времени, как появился Филл, в нашем Л'Манбурге были только те, кому уже успели промыть мозги. У них не было имëн и вспомнить они их уже не могли. Поэтому Филл предложил им придумать новые имена. И это как бы стало обычаем нашей общины. Прости, но с твоим именем придëтся расстаться, если ты хочешь идти дальше. Конечно, не на совсем. Многие будут называть тебя по имени, но тебе всë же нужна такая же крутая кличка, как у меня. Но не круче моей. Скажу по секрету, моë имя там самое крутое Узнав про этот обычай, я расстроился. Как же так? Я будто со своей личностью прощаюсь... -Так как тебя зовут? - Томми нагнулся ко мне и посмотрел в глаза. -Зови меня, как хочешь... - расстроенно сказал я, стараясь не встречаться с ним взглядом. -Окей, Туббо! -Ты просто заменил две буквы в моëм имени? И это всë? -Блять, даже я своего имени почти не менял. Просто добавил пиздатое "Иннит" и всë. И так тоже работает. Законом это не запрещено. Ты мог просто добавить что-то к своему имени, но ты дал мне сделать это за тебя, поэтому... -Нет! Стой! Это не честно! - закричал я. Всë, что угодно, лишь бы не видеть его гаденькую улыбку. -Не-не-не! Всë честно, Туббо! Ты сделал меня главным в выборе своего имени, и теперь ты будешь откликаться на то, что я для тебя выбрал! -Неет!! Ну нет! - завопил я. Моя история началась очень интересно, вы так не считаете?