Удушенные чувства

      У Феликса Кранкена не было будущего. Перспектив. Не подававший особой надежды… Бухгалтер.       А лучше - уборщик.       Быть обычным - нормально и, в принципе, не так уж и стыдно. Трудясь на не слишком высокооплачиваемой, но стабильной работе, Феликс завёл бы себе домохозяйку-жену и двоих детишек. У них была бы собака или кошка и маленький дом в центре.       Только тут судьба и подкинула этой самой необычности* до краев. - Мама, папа. Я бисексуал, в преимуществе меня привлекают парни, - бордовый галстук душил.       Он теребил его ледяными пальцами с обгрызенными ногтями. - Как скажешь.       Щёлкнула замочная задвижка его комнаты. Мертвая тишина и ритмичный стук его сердца. - Как скажешь…       Уставшая улыбка превратила и до того измученное лицо в ещё более худший вид. Искры в глубине глаз боролись за место прорваться на свободу.       Он удержал.       Глубоко выдохнул.       Поправил пятерней зализанные назад пряди волос.       Пора готовить план разговора с Джеком.

***

- Попробовать?       Парень с сигаретой между двух пальцев закусил губу. - Прости. Я не хотел ранить тебя. Чёрт, я должен был сказать раньше. Но ты все равно мой лучший друг, Феликс. Бесшумно закрылась дверь. - Феликс?

***

      Это было нечестно. - Ты дома? Ужин на столе.       С яростью что-то хлопнуло около его комнаты. - Всё хорошо? Феликс?       В этот раз он не смог побороть рвущиеся искры из глаз. Гори они все адским пламенем.       Крупные слезы уже намочили воротник белой рубашки. Он с силой зажал рот ладонями. Главное - не в слух.       Стук. - Феликс? Я могу зайти?       Вой.

***

- Я хочу перейти на домашнее обучение. - Как скажешь.

***

- Феликс, к тебе Джек.       Страх. Злость. - Скажи ему, чтобы он уходил. Тут ему ловить нечего. - Может, не стоит? - Стоит.       Он откинулся на спинку кресла. Губы пересохли.

***

- Ты ведёшь себя, как ребёнок! Открой дверь. Мы должны поговорить!       Он снова плачет. Ненавидит это. И Джека Уолтона ненавидит. Потому что это его вина.       Трясутся руки. Сейчас снова в голос…       И правда.       Идиот.       Кто-то взломал задвижку. Логично кто.

***

- Я же с-сказал тебе.       Голос ужасно дрожал. - Уходи. Пожалуйста.       Джек издевательски приподнял правую бровь.       Тепло. - То есть после твоих истошных рыданий, которых я за пару лет нашей близком дружбы и полгода отношений не видел… Я должен уйти?       Стон. Феликс обхватывает руками покрывшееся красными пятнами из-за плача лицо. - Кончай задавать риторические вопросы. Чего ты хочешь? Знаешь, я не предусматривал разговор по душам, так что зайди ко мне примерно через никогда.       Джек слабо улыбается. - Знаешь, мне иногда кажется, что ты никогда меня не слушал.       Феликс хмурится. - Мои родители гомофобы. И фанатики. - Не похоже на объяснение.       Он закуривает ментоловые пал мал. - С каких пор ты балуешься этой дрянью? - С тех пор как ты кинул меня.       Оба молчат. - Они заставили меня бросить тебя. Узнали, что… Что у меня нет девушки, что это блажь и я никогда не собирался жениться.       Пепел прожигает джинсы. - Как давно ты не мыл волосы? - А что?       Джек поджимает губы. - Не веришь мне? - Нет. - Я ушёл от них и снял квартиру не так далеко от твоего дома. И подрабатываю ночью. Финансов меня лишили.       Действительно. Под глазами залегли синяки. Недосып.        Он потушил сигарету об пол. - Ты любишь меня? - Да.       Уверенный тон и, о судьба, ярко-пунцовые щеки. - Боюсь, у меня пахнет изо рта, чтобы целоваться.       Они смеются. А затем все равно прижимаются друг к другу.       Джек не напористый. Он водит своим длинными пальцами у Феликса под футболкой, вырисовывая закорючки и круги. Кранкен тает на месте, обмякает, и как может обнимает партнёра за шею.       Он его любит. Любит. Любит.