Душевные травмы

Бой был нелегкий для всех троих. Серёжу чуть не полоснули прям в живот, и неизвестно как он успел отскочить от блестящего лезвия. Лера хоть и справилась отлично, все равно была вся в гематомах и ссадинах. Удивительно, что никто в итоге не получил серьезных травм. Олега посадили в машину аккурат тому, как склад разразило взрывом, Серый все-таки припрятал в повербанке бомбу. Волков был весь в крови, ранениях и своём поту. На улице зима, а его полуголого (хоть и в пиджаке Разумовского) на улицу вытащили, и хрен знает, что теперь будет со здоровьем. Серёжа весь суетной, адреналин в крови кипит, что то надрывно шепчет Олегу о том, как испугался, благодарит Леру и в целом источает эмоции. Лера усталая, но довольная. Праведный гнев овладел ей и она наказала людей, которые убили так много невинных. Ура. Вот только Волкову не хочется отвечать Сереже, к Лере у него только слабое сочувствие (как и всегда, вообщем-то. Жалко ее было, заложницу обстоятельств) и сам он... вообще ничего не хочет. Отрубился на полпути домой и слава богу, не было сил что-либо делать абсолютно. Открыл глаза, перебинтованный, не ощущающий себя. Видимо, кололи очень мощный обезбол, все тело как будто ватное, конечности затекли и надоедливо покалывают. На боль он уже внимание не обращает, так проще абстрагироваться. Оглядывается- в комнате никого нет. Да и как будто Волкова тоже нет. Пить хочется страшно, глотка пересохла и саднит. Разгибается осторожно, спал в полусидящем положении. Оглядывается ещё раз. Комната Серёгина. На тумбочке предсказуемо стакан воды. Тянется, жадно пьёт. Прикипает взглядом к одной точке и задаёт сам себе один вопрос: -что теперь? Подумать логично- он больше ни на что не годен. Вообще. Он бесполезен как боец, как тренер тоже-научил всему, чему был в состоянии. Он больше не нужен. Никому не нужен. Единственное, на что он способен-зализывать раны и наверняка трясущимися руками готовить. Зачем его спасли? Знали же, что не расскажет ничего, что не сдаст, что это ловушка. Так оставили бы помирать одного. В комнату заходит Сергей, прерывая размышления. Вид очень помятый, (сам Волков о своём думать даже боится, наверное, все совсем плохо.) сразу взглядом на Олега стреляет и как по щелчку скорбное выражение натягивает. -Олег..Волче.. Подходит к койке, садится с самого края, как-будто Волков заражённый и его стоит опасаться. -Я так боялся, я... ты как? Как он? Разбито. Даже вид родного лица напротив уже не радует, а лишь вызывает ноющую тоску в груди и мысли «он оставит меня», «я больше ему не нужен». -нормально. Серый, ты зачем забрал меня? У Разумовского аж грусть с лица пропадает. Брови наверх лезут, а мокрый слой подступающих слез как будто исчезает. -в смысле зачем.. я не понимаю, волк. -ну, это же очевидная ловушка была, да и я бы тебя не выдал, ты знаешь. А сейчас я просто тебе уже не нужен. -не нужен? Чего? Ты.. -ну сам подумай-перебивает Олег- я совершенно бесполезен. Не защищу тебя, не научу Леру больше. Я ж расклеился совсем. Знаешь, оставил бы меня там..мне уже за тридцатник, я, честно сказать, и не надеялся, что с моей работой доживу. Я больше не несу тебе пользы. Пока Олег это говорил, брови нахмурив и взглядом сверля пол, у Разумовского опять истерика началась. -сам же в ловушку полез, ра- -Олег, ты ебнулся? Да я когда фото твоей спины увидел меня такая паника накрыла, что я линзы из ящика достал. Какого хера ты думаешь, что нужен мне только из-за своих профессиональных качеств? Да и будем честны, какого хера ты думаешь что их ты утратил? Ты хоть знаешь, какие у тебя ранения? Да ты похуже раз в триста переживал, не расклеился ты вообще ни капли. Послушай меня, я когда увидел тебя живым на том складе, мне похуй стало на катану у шеи, потому что ты был в порядке. Я, блять, думал у тебя конечности там поотрывали или что похуже. Думал, тебе этим крюком голову проткнули! Во время монолога Разумовский ссутулился так, будто хотел сам в себя сжаться, а голову свесил видимо, чтобы слез не видно было. Руки в диком треморе, ковыряет кусок покрывала. -Олег, я пошёл за тобой не потому что боялся за себя или что ты меня сдашь, а потому что я, блять, тебя люблю, если ты не забыл. И я бы пришёл за тобой, зная на сто процентов, что я сам умру, просто потому что мне на тебя не наплевать. Я так рад, что с тобой все в порядке. А раны твои вообще слабые. Шрам на тату останется маленький совсем, потом перекроем, мне Лера так сказала. Гематомы рассосутся, порезы тоже. С руками у тебя, слава богу, все в порядке. Придёшь в норму через неделю-другую. Все хорошо будет, волче. Все будет в порядке, все вернётся на круги своя. А я без тебя не могу. Ты мое все, слышишь? За дверью Лера меланхолично закурила.