После Бельфегор просто обязан жениться.

Страх пронизывает сознание острыми холодными иглами. Ты лежишь на кровати, почти не ощущая под собой опоры, словно в невесомости. Тебе страшно чувствовать его руки, ласковые объятия которых в какой-то момент приобрели совершенно иной неуловимый характер. Ты боишься губ, прикасающихся к тебе сейчас с особой нежностью и трепетом. Жутко увидеть его глаза, которые, несмотря на челку, скрывающую их, прожигают тебя насквозь. Ты боишься всего его полностью. Но особенно тебя ужасает реакция собственного тела на его прикосновения. И поэтому ты от стыда закрываешь глаза, в кои-то веки жалея, что не можешь краснеть. Так был бы хоть какой-то выход скопившимся чувствам. Отсутствие зрительных ощущений с лихвой восполняется тактильными, и ты чувствуешь его сильнее, острее и ближе. Из-за страха и мучительного удовольствия, приносящего лишь смущение, не сразу замечаешь, как одежда, бывшая единственной преградой между вами, покидает тебя, повинуясь его ловким движениям. И ты цепляешься за нее как за спасительную соломинку, как утопающий хватается за протянутый ему плот. Она - последняя твоя надежда. И если сейчас все еще можно исправить, списав на глупую неудавшуюся шутку, то потом дороги назад не будет. Вы станете другими. Тебе страшно осознать, что после этого все будет по-другому, и ты до дрожи боишься что-либо менять в ваших отношениях. Если рассудок осознает степень той катастрофы, которая происходит между вами, и хочет все прекратить, то проклятое тело яростно протестует голосу разума, стремясь быть ближе к нему, желая стать одним целым. Тебя просто разрывает от контраста двух таких противоречивых желаний. В какой-то момент кажется, что здравый смысл одержал победу над чувствами, но раздавшийся в полной тишине горячий, сбивчивый шепот, просящий довериться, мигом разрушает до этого момента кажущуюся непоколебимой стену здравомыслия. И она исчезает словно лопнувший мыльный пузырь, словно ее и не было секунду назад. Сердце, ошеломленное таким поворотом событий, мигом пускается вскачь, грозясь проломить грудную клетку и выбраться наружу. И дыхание. Дыхание неизбежно сбивается из-за того, что он алчно смотрит на тебя уже полностью обнаженную. Ты не видишь, но чувствуешь каждой клеточкой своего организма его испытующий, жадный взгляд. Приходит желание прикрыться руками, чтобы получить хотя бы слабую иллюзию защищенности и не чувствовать стыда сжигающего душу дотла, что ты и проделываешь незамедлительно, не осознавая этого и действуя скорее на инстинктах. Но эта попытка с треском проваливается – он аккуратно и мягко, но сильно перехватывает твои руки, не давая закрыться и рассматривая с куда большим интересом. Глубоким, бархатным голосом просит открыть глаза, и ты вновь безвольно поддаешься ему, завороженная чарующими звуками, сейчас действующими на тебя как гипноз. Тут же смущенно отворачиваешься в сторону, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него. Он слишком близко. Ближе чем могло показаться. Внезапно возникает почти детская обида. Почему он еще одет? К гамме чувств присоединяются упрямство и любопытство. И ты, шалея от собственной смелости, тянешь руки к краям его водолазки, чтобы снять ее. Он слегка удивлен, ему казалось, что инициатива полностью и безоговорочно в его власти, но ты перехватываешь ее, вновь поражая, как впрочем, и всегда. Он покровительственно смотрит, когда ты, отчаянно смущаясь, бросаешь робкие взгляды на его голое тело. И хотя челка снова незамедлительно легла на место, тебе каким-то чудом удается рассмотреть его глаза и странный блеск в них. Но в свете последних событий ты списываешь все на разыгравшееся воображение. Он кладет твою руку себе на живот, и вся твоя решимость мигом испаряется, оставляя место неуверенности, неловкости и смущению, которое по ощущениям теперь станет твоим постоянным спутником. Но ты рукой, переставшей в момент слушаться, продолжаешь водить по его торсу, краешком сознания наслаждаясь теплом, гладкостью и твердостью мышц мужского тела столь непохожего на твое – мягкое и податливое. Несмотря на кажущуюся худобу, он, оказывается, довольно-таки неплохо сложен. Руки и ноги мигом холодеют, накатывает слабость, как только приходит настоящее осознание происходящего. Но схватка с разумом уже выиграна, и уйти сейчас было бы верхом глупости. Поэтому ты тянешься за спасительным поцелуем в надежде вернуть тепло так неожиданно покинувшее тебя. Он доволен тем, что ситуация полностью принадлежит ему. Привыкший к тому, чтобы ему подчинялись, он властно и немного грубо целует тебя без единого намека на прошлую нежность, закрепляя за собой право владеть тобой и не оставляя ни единого шанса на малейшее сопротивление. Которое от тебя и не последовало. Ты смирилась с тем, что должно произойти, и полностью, без остатка вверяешь себя ему. Вместе с его губами в твое тело вернулись робость и волнение. Не прерывая поцелуя, он пересадил тебя себе на колени, благодаря чему ты оказалась в довольно-таки откровенной позе. Ощущая в полной мере его самого и его прикосновения, жутко смущаясь поначалу, ты понемногу начинаешь привыкать к такой близости. Тебе уже не кажется, что ты совершаешь что-то ужасное, наоборот, все кажется до нелепости правильным, будто так и должно быть. Ты не можешь понять, почему ты не сделала это раньше и начинаешь жалеть о том, сколько времени было потеряно. Вскоре чувство уюта, охватившее тебя полностью, отходит на второй план, открывая доселе неизведанное желание чего-то большего. Ласковых поглаживаний и поцелуев уже начинает не хватать, и ты недовольно ерзаешь, пытаясь показать это. И он понимает. Понимает без слов. Словно между вами возникла незримая связь, благодаря которой вы можете понимать друг друга по малейшему движению. Его руки невыносимо медленно скользят по спине все ниже и ниже, вызывая трепет и дрожь. Ты преданно льнешь все ближе к нему, стараясь сдерживать стоны. Хоть и получаешь удовольствие, но смущение все еще никуда не делось, а только усилилось, когда он огладил твои ягодицы, немного сжимая ладони на них. Жар внизу живота усилился, заставив тебя метаться в истоме. Он плавно провел дальше и коснулся самого сокровенного места твоего тела. Резко выпустив воздух, ты подалась навстречу ласкающим пальцам, одновременно прижимаясь грудью к его торсу, сжимая руками его спину. Температура у обоих начала стремительно повышаться. Воздух в комнате раскалился до предела и казался огненной, тягучей жидкостью, тяжело заполняющей легкие. Сумбур мыслей в голове сменился прозрачной ясностью абсолютной пустоты. Думать о чем-либо казалось просто нереальным. И ты наконец-то окончательно отбросила все сомнения, продолжающие терзать душу до этого момента. Он чувствительно потирал вход в твое тело, немного надавливая и проникая внутрь. Раздвигая горячие мышцы, наслаждался их мягкостью и упругостью. Немного проникнув вперед, наткнулся на мягкую преграду, олицетворявшую твою невинность. Ему доставляло эстетическое наслаждение видеть тебя такой раскрепощенной, бесстыдно стонущей ему на ухо. От этих звуков вожделение и желание обладать тобой росло. Сил сдерживаться уже не было, и самоконтроля хватало лишь на то, чтобы не накинуться и не взять тебя грубо. В полубреду, чувствуя ласковые поглаживания внутри, ты шептала его имя как мантру, повторяя про себя слова о том, как сильно его любишь, не имея сил повторить это вслух. Но он понимал это. Понимал давно и полностью принимал твои чувства, отвечая взаимностью. Внутри все горело и пульсировало. Глядя на него, ты понимала, что готова к большему, о чем не замедлила сообщить, неловко покрывая его плечи поцелуями. Он ловко стащил с себя оставшуюся одежду, не прерывая объятий. Ты невольно задрожала, чувствуя его напряженную плоть и боясь предстоящей боли. Но он не стал торопиться, а вовлек тебя в очередной глубокий поцелуй. Хоть сдерживаться уже было почти невозможно, он не хотел причинить тебе лишней боли и поэтому действовал как можно аккуратнее. И только когда сознание затуманилось от поцелуя, и ты немного привыкла и смирилась, он приподнял тебя и немного вошел. Мигом вернулся страх, но он не дал тебе опомниться и одним рывком насадил тебя на себя, прорывая хрупкий барьер. Ты вскрикнула. На глазах выступили слезы, хотя ты всеми силами пыталась их скрыть. От боли буквально разрывающей тебя изнутри хотелось рыдать в голос. Было лишь желание прекратить это, и поэтому ты всеми силами отчаянно пыталась отодвинуться, чтобы он вышел из тебя. Не давая такой возможности, крепко прижимая к себе, чтобы ты не дергалась, он хрипло дышал тебе в шею, не в силах справиться с охватившим его блаженством. Ты была слишком узкой и крепко сжимала его, принося неземное удовольствие. Не имея возможности двигаться, он хаотично целовал твое тело, пытаясь справиться с охватившим его безумным желанием. Понемногу боль отступала, на смену ей приходило совершенно иное чувство. Вы наконец-то слились во единое. Горячая, пульсирующая плоть, заполняющая тебя, была теплее, чем ты, и посылала жаркие волны наслаждения по всему телу. От его дыхания по коже пробегали мурашки. Вернулось, хоть и не в полной мере, былое возбуждение и ты, решив, что готова, приподнялась, показывая свою готовность, решив не томить его, видя, как он мучается от вожделения. Совершив пару медленных движений, на которые получил одобрительную реакцию в виде твоих рваных вздохов, он принялся ускоряться, выбирая тот темп, который был бы приятен вам обоим. От равномерного, сводящего с ума движения, удовольствие все нарастало. Прикрыв глаза, ты погрузилась во власть ранее неизведанных чувств, которые накрывали тебя с головой. И когда концентрация блаженства зашкалила, не имея возможности, да и желания скрывать свои чувства, ты выражала их через откровенные, пошлые стоны, попеременно выдыхая его имя, в хаотичном порядке лаская все, до чего могла дотянуться в нынешнем положении. И в момент наивысшего наслаждения, когда перед глазами все взрывается разноцветными всполохами и одновременно царит полнейшая темнота, ты чувствуешь, как в тебе разливается семя любимого человека. И теперь приходит яркое, осознанное понимание того, что счастье на свете существует, что оно даже материально и сейчас между вами нет абсолютно никакого расстояния, что его можно потрогать, погладить и даже покусать.