***
Луи сидит за своим столом в углу класса, когда ученики начинают подтягиваться на третий урок. Ему очень нравится первый день школы. Он знает, что является любимым учителем многих бывших учеников, и ему нравится, что он может действительно взволновать их на занятиях или заставить их глаза гореть своим не-совсем-подходящим-для-школьного юмором, и упражнениями, и особенно перспективой, что они не будут распределять места на семестр. К тому же, все веселые учителя преподают только факультативы. Даже Луи терпеть не может преподавателей основных предметов. Он не представляет, через что приходится проходить студентам за весь день. Когда звенит звонок и в комнату входит последний ученик, усевшись за одну из свободных парт в конце класса. Луи встает и хлопает в ладоши. — Хорошо! — повышает голос он, пытаясь не улыбнуться тому, как все они вскакивают на свои места. У многих все еще пакеты с чипсами и печеньем в руках, и он определенно видит, как один или два ученика отчаянно пытаются не подавиться. — Добро пожаловать в Театр 1. — говорит Луи тише, подходя к столам первого ряда. Он хлопает в ладоши, глядя на любопытные лица. — Я мистер Томлинсон, и в этом семестре я буду вашим учителем. И в отличие от других моих коллег, я не буду начинать с переклички. Слышится несколько смешков, что является достижением для третьего урока. На занятиях после обеда всегда труднее всего привлечь внимание студентов. — Мы собираемся сделать это по-другому. — обращается Луи к классу с озорной ухмылкой. — Вы заставите меня запомнить ваши имена. Сзади кто-то фыркает, и Луи смеется, быстро сообразив, что он сказал. — Не так. — пытается он, но уже слишком поздно; весь класс смеется, когда все понимают. — В любом случае! — повышает голос он и все медленно замолкают, не теряя улыбок на лицах. — Как я уже говорил, — продолжает Луи. — каждый день, в качестве разминки, я прошу четверых из вас добровольно выступить с импровизацией. Луи наблюдает, как на их лицах появляется опасение, что очень похоже на то, что происходит каждый раз, когда у него появляется новая группа студентов. — Это не обязательно, — заверяет Луи. — но если вы хотите, чтобы я запомнил ваши имена без переклички, то у меня может получиться, если вы примите участие. — Драма — это выйти из зоны комфорта, взять роли, которые вам предлагают, и сделать все возможное. Я не ожидаю, что кто-то из вас станет следующим Леонардо Ди Каприо, но я просто ищу рост и усилия. Он видит, как поднимается рука светлой кудрявой девушки, одетой в джемпер со школьной эмблемой. Он указывает на нее, давая ей знак говорить. — Что за импровизация? — спрашивает она, опуская руку. — Ах, хороший вопрос! — ухмыляется Луи. — Все, что покажется мне веселым в этот день. В классе раздается бормотание. Луи знает, что многие из них будут нервничать из-за выступления перед всеми, особенно без сценария, но он также знает, что это основа актерского мастерства. — Мы собираемся начать сегодня! — объявляет Луи. — Кто хочет удостоиться чести идти первым? Опять же, мне нужно четверо из вас. Около половины класса опускают головы, что для Луи не имеет большого значения. Он просто надеется, что большинство из них преодолеют свои страхи к концу семестра. Через несколько мгновений две руки осторожно поднимаются. — Хорошо, вы двое. — говорит Луи, жестом приглашая их встать перед его столом. Темнокожая девушка с волосами, собранными в хвост, и высокий рыжий парень встают и подходят к нему. — Еще двое. — произносит Луи. В воздух взмывает еще одна рука, принадлежащая девушке, которая говорила ранее. Она встает без указаний и выходит вперед. Луи улыбается внутри себя. — Кто-нибудь еще? — спрашивает он, тихо призывая кого-нибудь высказаться. Следует несколько секунд тишины, а затем… — Я пойду. Луи вместе с остальным классом поворачивается лицом к двери. Гарри стоит в дверях, скрестив руки на груди, и прислонившись к дверному косяку. — Мистер Стайлс! — Луи издевается. — Какой приятный сюрприз! Гарри усмехается, демонстрируя ямочки на щеках. — Ребята, — говорит Луи, обращаясь к классу. — это мистер Стайлс. Он ведет все занятия кулинарии. Он также расскажет мне, почему он прерывает мой урок в первый день. Студенты одновременно хихикают. — У тебя есть бумага для печати? — объясняет Гарри, проходя в комнату. — Мне нужно больше учебных планов на следующий урок, а копий уже нет. В этом году мои уроки посещает больше людей, чем я ожидал. Луи приподнимает бровь. — Ты имеешь в виду, что люди действительно хотят учиться готовить? Губы Гарри сжимаются в тонкую линию, в то время как остальная часть класса взрывается смехом. Луи гордо улыбается. — На самом деле, это очень полезно, если ты, скажем, имеешь склонность почти сжигать кухню, когда готовишь ужин для своего свидания, — подмечает Гарри, ухмыляясь. Класс смеется еще громче. Луи щурится. — Это было лишь однажды, Стайлс. Гарри игнорирует его. — Бумага? — У меня есть немного, — произносит Луи, подавляя желание закатить глаза. Он подходит к своему столу и, порывшись там, находит нераспечатанный пакет с бумагой, который был принесен ранее в тот же день. Он передает его Гарри. — Принеси, пожалуйста, немного. — говорит он. — Кому-то мой класс понравился настолько, что он пришел в первый день. — Ты имеешь в виду, что не пугаешь всех своих учеников импровизацией? Луи мрачно улыбается. — Убирайся. Гарри, к счастью, повинуется, но не без крика: «Переходите в кулинарию!» через плечо, когда он исчезает в проходе. Луи качает головой и снова поворачивается к классу. Все улыбаются или хихикают, прикрываясь рукавом. — Не учитесь готовить. — предупреждает Луи. — Это заставит вас зазнаться. Также гораздо легче, если кто-то делает это за вас. — У меня готовка следующим уроком. — признается вызвавшийся рыжий. — Предатель. — немедленно отвечает Луи. — Я и Стайлс — смертельные враги. Ты должен выбрать одного. Увидев настороженное выражение лица парня, Луи расслабляется. — Я шучу. — смеется он. — На самом деле мы дружим с еще университета. — И сколько это? — спрашивает девушка, откинувшись на стул. — Может, оставим все вопросы на конец урока? — интересуется Луи, подмигивая. Девушка хмурится, ставя стул на все ножки. О, да. Стандартный ученик, пытающийся убить время на уроке. — А теперь, где я остановился?***
Следующие несколько недель выдаются, как считает Луи, разочаровывающими. Начало и конец учебного года — обычно пик всей драмы. Но за исключением всей этой истории с Кэрри и Диланом, что даже не удивительно с самого начала, со студентами, похоже, мало что происходит. И Луи прыгал бы от радости, если бы не тот факт, что обычно это означает, что что-то большое скоро взорвется. Как затишье перед бурей. Конец третьей недели в школе также знаменует собой около двух месяцев с тех пор, как у Луи в последний раз был секс. Очень неприятный каламбур. Он в той точке, что обвиняет начало учебного года в своем недотрахе. Он должен был готовиться несколько недель перед первым днем учебы, потому что любит менять программу своих занятий каждый семестр. Для Луи это было работой и он, вероятно, ходил в паб, может быть, всего один или два раза за все летние каникулы. Однако, это не значит, что его собственная рука достаточно хороша. В то время как большинство других учителей либо в браке, либо, по крайней мере, в отношения с кем-то (даже Найл, который всем известен как одинокий волк в мире школьных учителей, с начала лета «случайно» встречается с девушкой). Луи может показаться странным, с растущей и сдерживаемой сексуальной неудовлетворенностью. Но в первые выходные, когда ему нечего проверять, и он уже распечатал все задания на следующую неделю, его мама звонит и спрашивает, может ли она приехать на несколько дней. Это не только означает, что свободное время Луи испорчено, но и ему приходится отказаться от своих убеждений по поводу кулинарии и умолять Гарри приготовить любимые блюда его мамы. К тому же, в ту пятницу студентов, похоже, перемыкает. К обеду все учителя жалуются на разговорчивость и грубость детей и Луи соглашается. Он совершенно устает от всего в середине дня, пытаясь заставить всех своих учеников действительно слушать его. Он отчаянно готов отменить визит своей мамы. (Но он этого не делает. Он является обладателем здравого смысла. Никто не смеет говорить, что он не ценит все, что делает его мама.) Луи потирает виски в учительской во время обеда, слушая, как Лиам рассказывает о том, как в наши дни дети становятся все более и более жестокими, когда он чувствует, как чья-то рука сжимает его плечо. — Хей. — шепчет Гарри, устраиваясь на сиденье рядом с Луи. — Привет. Тоже тяжелый день? — Луи улыбается. — Ты даже не представляешь насколько. — стонет Гарри. Он роется у себя в сумке, вытаскивая два сэндвича в зип пакетах и две пачки чипсов. — Ты оставил свой обед дома, ты знал? — Гарри усмехается, передавая Луи бутерброд и пакет с чипсами. Луи смотрит на него, открыв рот: — Да, я знал. Я думал, что умру сегодня с голоду. Он поспешно открывает пакет с хрустящими чипсами и засовывает одну себе в рот. — Почему ты не сказал мне, что он у тебя, прежде чем мы уехали? — Хотел удивить тебя. — подмигивает Гарри. Луи фыркает: — Тогда не могу дождаться подарка на день рождения. Что это будет: сэндвич с арахисовым маслом и джемом? Гарри мурлычет, откусывая свой бутерброд: — Думай больше в направлении энергетиков. — Не знаю, что бы я делал без тебя, Хазз. — полушутя произносит Луи. Гарри в значительной степени является причиной того, что Луи не страдает от недоедания. — Ой! — зовет их Найл с другой стороны стола, собирая свои вещи. — Если вы двое закончили флиртовать, то нам нужно приглядеть за детьми в столовой. Директор только что прислал мне электронное письмо. Лицо Луи стремительно краснеет, но он встает и вслед за остальными выходит из учительской. После четвертого урока Луи, собрав свой ноутбук и планы занятий, направляется в музыкальный класс, чтобы попрощаться с Найлом. Когда Луи заходит, Найл закинув свои ноги на стол, с гитарой на коленях, несколько раз играет один и тот же аккорд. Мальчик, Луи узнает его, то был у него на втором уроке — Карлос, активный участник всех импровизационных разминок, сидит за одним из столов в первом ряду, опустив голову на руки; его каштановые волосы падают ему на лицо. Найл поднимает глаза, когда Луи входит и улыбается ему. — Привет, Лу. — кивает он, опуская гитару (и ноги) на пол. — Привет. — приветствует его Луи, недоверчиво посмотрев туда, где сидит Карлос. — Ты следишь за выполнением наказания? Найл известен в школе своими непринужденными наказаниями. Только однажды он оставил ученика после уроков, и это было для какого-то парня, которого отстранили позже в этом году, и который домогался девушку в коридоре возле класса Найла. А у Луи пока не было проблем с Карлосом. Он делал всю свою работу, никогда не дерзил и с благодарностью брал на себя любые роли, которые получал от Луи. — Частично. — жмет плечами Найл, отвечая на вопрос Луи. — Он подрался в раздевалке с Тревором. Его прерывает бормотавший голос: «Он назвал Гейба педиком». Взгляд Луи мечется к Карлосу, который все еще был в том же положении, но с нахмуренными бровями и искривленными губами. Луи приподнимает бровь, глядя на Найла, который грустно улыбается. — Ага, — подтверждает он. — ударил Тревора в глаз. Я и Лиам были прямо на улице, когда это произошло, а после этого спустились несколько преподавателей-консультантов. Он осторожно смотрит на Карлоса: — Подонки сказали нам, что мы должны задержать их обоих, хотя мы собирались отпустить Карлоса с предупреждением. Тревор сейчас с Лиамом, в классе Зейна. — Это чушь собачья! — выпаливает Луи. Похоже, сейчас они в эпицентре урагана и Луи определенно вспоминает свои школьные годы. Найл качает головой: — Что есть, то есть. Это татуировка на твоих ключицах, на случай, если ты забыл. У ребенка неприятный синяк под глазом, так что ему нужно кое-что объяснить своим родителям. Луи усмехается. Карлос снова заговаривает. — У вас есть татуировки, мистер Томлинсон? — спрашивает он, поднимая голову. Луи и Найл оба поворачиваются к нему, переглянувшись. Поскольку в Англии приближались низкие температуры, Луи не успевает продемонстрировать свой ассортимент татуировок. Он делает это каждый год. Создает неизвестность для своих новых учеников, надевая всю зиму только рубашки с длинными рукавами, а затем, наконец, надевает футболку или тенниску весной. Он не уверен, сколько из его бывших учеников рассказали об этом новым или говорили ли вообще. По крайней мере, Карлос не знал о сказанном. — Да-да. — говорит Луи с ухмылкой, глядя на черную водолазку, которая на нем сегодня. Он ненавидит водолазки, но Гарри еще не добрался до стирки и это одно из немногих дел, которые ему еще предстояли. — Круто! — восхищается Карлос, улыбнувшись в ответ. — Сможем ли мы их увидеть? — Если когда-нибудь снова станет достаточно тепло, чтобы я мог надевать вещи с короткими рукавами. — шутит Луи. Он снова поворачивается к Найлу, поправляя ремешок от сумки для ноутбука на плече. — В любом случае, мы с Гарри собираемся уехать пораньше. — объясняет он. — Мама приедет в гости и после всех кулинарных шуток, которые я шутил над Гарри, мне, вероятно, придется продать свою душу, чтобы заставить его приготовить ужин в эти выходные. Найл откидывается на спинку стула, ухмыляясь Луи: — Ты всегда мог бы отплатить ему по-другому. Он дергает бровями и Луи представляет, как он разбивает драгоценную гитару Найла на тысячу частей. — Ты отвратителен, — вместо этого кривится Луи. — иди займись сексом с Брендой или как там ее зовут. — Барбара, — поправляет Найл, указывая пальцем на Луи. — и по крайней мере, мне перепадает хоть что-то. Луи прикусывает щеку изнутри: — Откуда ты знаешь, что мне нет? — Потому что, — говорит Найл, делая странное движение рукой, которое Луи даже не может описать. — у вас все так получается. — Верно. — медленно кивает Луи. — Что ж, я попрощаюсь с Зейном и Лиамом. Не лажайте с Барби. Уходя, он слышит, как Найл кричит: «Барбара!»***
Через несколько минут, попрощавшись с Зейном и Лиамом в кабинете рисования и бросив, будем надеяться, легкий взгляд в сторону Тревора (он не изучает драму, хвала Богам), Луи направляется в класс Гарри. Как обычно, там царит полный бардак. Груды муки были на всех партах и стойках, использованные формы для тортов развешаны кое-как, на полу валяются бумаги по другим предметам и, похоже, нет ни единого стула, который был бы задвинут. Гарри стоит у одной из печек и протирает ее тряпкой. Луи не может понять, почему кому-то хочется преподавать кулинарию кучке старшекурсников, если такой беспорядок именно то, с чем приходится иметь дело в конце каждого урока, но Луи думает, что лучше не говорить об этом вслух. — Помощь нужна? — спрашивает Луи, его голос эхом разносится по тихой комнате. Гарри поворачивается и улыбается Луи: — Было бы здорово. Следующие десять минут они проводят, собирая весь мусор и вытирая столешницы. Они ничего не могут поделать со всем жидким тестом и ингредиентами, пролившимися на пол, поэтому они оставляют это для уборщиков, чему Гарри, похоже, не очень рад. Луи должен восхищаться честностью Гарри, потому что он, вероятно, оставил бы на уборщицу все. Он помогает Гарри собрать его ноутбук и сложить все задания для учеников в сумку. — Устал? — интересуется Луи, когда видит, что Гарри потирает глаза. — Немного, да. — отвечает он, набрасывая сумку на плечо и выпрямляясь, становясь на несколько дюймов выше Луи. Проклятие. — Во сколько приедет твоя мама? — Не знаю. — пожимает плечами Луи. — Сегодня вечером. Они выходят из класса и идут по коридору, направляясь к одному из боковых выходов. — Может просто вздремну пока она не приедет. — признается Гарри. Луи морщится. Возможно, он худший сосед в человеческом понимании. — Ну, — говорит он. — мне действительно нужно, чтобы ты приготовил что-нибудь на ужин. Гарри приподнимает бровь: — После всего, что ты сказал о том, что готовить бесполезно? Луи виновато улыбается ему. — Ладно, хорошо, — сдается Гарри. Луи улыбается победоносной улыбкой. — что мне приготовить? — Я напишу ей. — произносит Луи. Он замечает темные мешки под глазами Гарри, его сутулую осанку и то, как он держится за ремешок своей сумки. Луи понимает, что сегодняшний день, вероятно, не лучший для Гарри. Он легко толкает его в бок, заставляя Гарри повернуться к себе. — Знаешь, ты лучший. — говорит ему Луи. Гарри просто смотрит на него, зеленые глаза скользят по лицу Луи. Некоторое время он ничего не говорит и шатен не имеет ни малейшего представления о том, о чем думает Гарри. Он ничего не может определить по его выражению лица, но он позволяет этому ускользнуть. Пусть это останется просто странным момент сегодняшнего дня. — Наверное. — в конце концов произносит Гарри и на этом диалог заканчивается.***
Луи не думает, что ему когда-нибудь будет так приятно вернуться в школу, как в тот понедельник. Он действительно любит свою маму, правда любит. Но иногда, когда она навещает его, она больше ворчит, чем гостит. Или, может быть, это просто Луи, нервы которого, натянуты так сильно с пятницы, и все, чего он хочет, это получить тишину и покой. Однако, он не может нормально объяснить это своей маме, когда она три часа едет из Донкастера в Лондон, чтобы увидеть его. И он действительно относится с какой-то враждебностью к тому факту, что было довольно много случаев, когда казалось, что она больше любит Гарри, чем своего собственного сына. Может, это из-за его кулинарных способностей. Может быть, Луи стоит на днях пойти на кулинарные курсы прежде, чем он, в буквальном смысле, сожжет его и Гарри квартиру. Поэтому, когда она уезжает в воскресенье днем, Луи не стесняется сказать, что просыпает остаток дня. Ему не стыдно за то, что он обнаруживает, что спит гораздо лучше, обнимаясь с Гарри на их диване, чем в своей собственной кровати. А на следующее утро, Луи настолько зомби, что, вероятно, не смог бы выйти через входную дверь, если бы Гарри не был рядом, давая ему миску хлопьев на завтрак, принося очки Луи, потому что тот слишком ленив, чтобы надеть свои линзы, передавая Луи туфли, прежде чем тот выходит из квартиры босиком. Ну что ж. Что бы там ни было. Однако, он все еще думает, что лучше быть в школе, чем запереться в квартире и ничего не делать кроме того, как слушать, как его мать болтает о том, как его сестры так быстро растут. Иногда учителям это удается лучше, чем ученикам, особенно в такие дни, как сегодня, когда Луи решил, что на самом деле ничего не будет делать. — Ладно, — говорит он своим первокурсникам. — сегодня ни я, ни вы не собираемся ничего делать. Наступает тишина, прежде чем класс взрывается и каждый дает пять своим друзьям. Давно минули дни, когда они сбивались с толку из-за каждого слова, исходившего из уст Луи. Это уже Театр 2 и в прошлом году у него уже занимались большинство этих учеников, а все остальные уже переведены из разных школ. Он дожидается, пока они успокоятся, прежде чем продолжить говорить. — Вместо этого, поскольку мне действительно не очень хочется преподавать, вы выучите ценный урок, который называется «Знакомством со своим режиссером», — объясняет Луи. — кто в данном случае я. Все актеры должны установить некую связь со своим режиссером, поскольку это увеличивает их шансы сыграть в большем количестве спектаклей и облегчает задачу, если у указанного актера есть какие-либо вопросы или комментарии по поводу постановки, в которую они хотят их внести. Так, вы все можете задать мне любой интересующий вас вопрос в течение следующих 90 минут и я отвечу так, как захочу. Я хотел бы услышать всех, независимо от того, насколько странный вопрос. Когда Луи заканчивает свое выступление, робко поднимается рука. — Давай, Шелби. — кивает Луи девушке с темно-каштановыми волосами до подбородка, двигаясь, чтобы сесть на свой стол и взять свою кружку с чаем. — Для этого тоже не нужно поднимать руку. Остальные в классе усмехаются и Шелби просто хихикает вместе с ними. Все они уже знакомы с юмором Луи и знают, что тот иногда бывает резким. — Сколько вам лет? — спрашивает она, когда ее вопрос встречает: «Ооооо!» в ответ от всех остальных. Луи широко улыбается: — Хороший вопрос. Мне двадцать шесть. — Правда? — подает голос другая девушка, Рэйчел. Луи кивает: — Правда, правда. Класс смеется, бормоча себе под нос то, как они не могут поверить, что он такой молодой. Луи старается не чувствовать себя слишком самодовольным. Он делает глоток своего чая, ожидая, пока кто-нибудь заговорит. Мария, латиноамериканка с хвостиком, выпаливает: — Вы встречаетесь с мистером Стайлсом? Луи тут же давится чаем, чуть ли не выплевывая его на себя. — Что? — хрипит он, а его голубые глаза расширяются. Луи не знает, чему он больше удивлен: тому, что кто-то честно спрашивает об этом в первую очередь или, что примерно половина класса закричала: «Даа!». — Я не, — безумно заикаясь, начинает Луи. — я что? Весь класс внезапно наполняется голосами, даже обычно тихие дети пытаются повысить голос, чтобы внести свой вклад. — Вы двое очень милые. — продолжает Мария, находясь достаточно близко к выходу, где Луи мог слышать только ее. Он не знает, как мысленно обработать это, но определенно знает, что его лицо горит. — Все так думают. — Нет! — Луи выкрикивает. — Нет-нет, мы не встречаемся, почему…? — Разве вы не живете вместе? — спрашивает кто-то другой. Луи не может сказать кто, все голоса перемешались. Луи моргает: — Я… да, но… — Вам нравятся парни, да? Рот Луи открывается: — Как вы, ребята, вообще узнали это?! — Мистер Хоран много о вас говорит! — кричит другой и да, это заставляет всех замолчать и повернуться к Маркусу, который, должно быть, именно тот, кто заговорил. Луи удивленно оглядывается, сжимая кружку. — Он говорит, что думает, что вы, ребята, вместе, но вы просто скрываете это от всех. — продолжает он. — Боже мой… — тупо произносит Луи, совершенно не в силах подобрать слова и пылающий огромным желанием разбить гитару одного ирландца пополам. — Ходят слухи, что вы двое занимались сексом в учительской. — Боже мой! — повторяет Луи, вставая и поправляя очки. А потом он вспоминает о Гарри, который снова дал ему эти очки утром и блять. Ебанный пиздец. — Хорошо, — кивает Луи, глубоко вдыхая. — нет, мы не встречаемся, и нет, мы не трахались в учительской или где-нибудь еще, если на то пошло. Я не знаю почему Найл… эээ, мистер Хоран, сказал что-то подобное. Боже, Луи прав. Пятница действительно становится началом драмы сплетен. — Но он вам нравится? — спрашивает девушка по имени Валери. Луи поворачивается к ней. Он открывает рот, готовый сказать решительное «нет», но что-то просто останавливает его. Гарри его самый лучший друг, о котором Луи мог когда-либо мечтать, очевидно. Но также, он откровенно привлекателен, в точности типаж Луи, с кудрями, по которым Томлинсону, честно говоря, хочется провести руками, в дополнение к его блестящей улыбке. И не то, чтобы он не замечал это до этого, но черт, есть ли что-то большее за этим? И Гарри действительно самый приятный человек, который готовит для матери Луи даже после тяжелого дня и каждое утро будит Луи без каких-либо жалоб. С кем Луи может пошутить о самых глупых вещах или провести весь день, свернувшись клубком, за просмотром дурацких фильмов на Нетфликсе. Кто еще в университете был практически единственной причиной, по которой Луи сдал какие-либо экзамены, и кто предложил полностью разорившемуся Луи место в своей квартире после выпуска. Луи смотрит на свой чай, потому что, возможно, это могло бы дать ему некоторые ответы, но все, что он видит, это темную жидкость, плещущуюся в его кружке. И мир может быть очень ироничным, эти школьные сплетни, одна из очень немногих вещей, которые Луи ненавидит. И его собственные ученики являются теми, кто действительно заставляет его осознать все это — его пылающее влечение к своему лучшему другу. — Дерьмо. — бормочет Луи, надеясь, что достаточно тихо, чтобы никто другой не услышал, но, видимо, нет, потому что, когда он снова смотрит на класс, они единодушно протягивают: «Авв». Теперь класс из тридцати человек знает то, что Луи только сейчас понял. Отлично. Луи качает головой: — Нет! Это очень плохо. — Но почему? — подает голос девушка, Ава. — Мистер Стайлс тоже любит вас. — Потому что мы лучшие друзья. — автоматически произносит Луи и только потом действительно осознает ее последние слова. — Подожди, что?! Класс во второй раз сходит с ума. — Разве это не очевидно? — Все это знают! — Он так сказал! — Он этого не сделал. — возражает Луи писклявым голосом. Его щеки, вероятно, будут красными до самой смерти. Класс, кажется, становится громче до такой степени, что он не может слышать ничего, кроме криков и искренне обеспокоен тем, что завуч может войти и спросить, у какого класса сейчас преподает Томлинсон. Он не может сказать, что это что-то вроде того, чего он ожидал, когда задумал это занятие. — Хорошо! — кричит Луи всем. — Хорошо, ребята, вам нужно остыть. Их голоса постепенно приглушаются, пока они не замолкают и не ждут, пока Луи продолжит. — Я не знаю, что вы хотите, чтобы я сказал. — признается Луи. Его сердце учащенно бьется, все его тело кажется слишком горячим. — Но все это остается в классе, ладно? — Ладно. — отвечают ему дети, но, судя по улыбкам на их лицах, он не почувствует ни малейшего облегчения.***
На втором уроке Луи неохотно разрешает и другим детям задать вопросы. Он дает им то самое объяснение, что и на предыдущем уроке и терпеливо ждет, пока кто-нибудь станет первым. — Это правда, что у вас и мистера Стайлса есть чувства друг к другу? — спрашивает одна храбрая девушка. Луи вздыхает.***
У него есть последний час, чтобы успокоиться и к счастью, эта тема больше не поднимается, но она все еще плавает в его голове до конца урока. Он не знает, что ему делать, или нужно ли ему делать что-нибудь вообще, или что ему следует думать. Ему нравится Гарри. Ему очень нравится Гарри. Ему очень-очень нравится Гарри. Он не знает, как не понимал этого раньше, но он действительно, правда, понял. Гарри был здесь, несмотря на все основные повороты жизни Луи, относясь к Томлинсону так, как будто тот является величайшим человеком из всех, что когда-либо существовали и Луи так сильно ценит это. Однако, он хочет большего. Боже, он хочет большего. Он знает, что это желание уже какое-то время шевелится в его костях и, вероятно, это началось в тот момент, когда они встретились. Всего за несколько коротких часов он вообразил все возможные исходы, думая о ленивых поцелуях и о домашних обедах, о них, завернутых в простыни вместе и о переплетенных конечностях. Он больше не может лгать самому себе. Группа подростков видит его насквозь, так что, возможно, ему пора признаться самому себе. Это открытие изменяет взгляд Луи на каждое воспоминание о Гарри. Это что-то значит, когда Гарри взъерошивает волосы Луи? По-доброму с ним шутит? Когда он целует его в лоб или заключает в медвежьи объятия? Он вспоминает пятницу, когда Гарри отдал ему забытый обед. Так поступают супружеские пары и Луи честно начинает думать, что они, в некотором роде, женаты. Но считает ли Гарри так же? К тому времени, как наступает время обеда, Томлинсон становится нервным и дерганым. Потому что это означает, что он должен увидеться с Гарри и он не уверен, что сможет не прыгнуть на него прямо сейчас. Но он также немного зол, потому что это означает, что ему придется увидеть Найла. Как только Луи входит в учительскую, он видит светловолосого парня, сидящего за одним из столов, болтающего с Лиамом и жующего сэндвич. — Найл. — рычит Луи, швыряя свой обед на стол и глядя на друга с явной враждебностью. Хоран, со своей стороны, только бросает на Луи взгляд широко раскрытыми глазами, прежде чем эффектно ныряет под стол. Лиам бросает на него вопросительный взгляд. Луи игнорирует его, скрещивая руки, сосредотачиваясь на том месте, где нога Найла высовывается из-под стола. — Я не думал, что они расскажут тебе. — скулит Найл. — Ну, они рассказали. — напоминает ему Луи. — Кто они? — перебивает Лиам совершенно потерянным голосом. — Так, Луи, — слышит он голос Зейна позади себя. — кто-то только что сказал, что ты собираешься признаться в своей бессмертной любви к Гарри. Не хочешь объяснить? Щеки Луи бледнеют, но он все еще фырчит и яростно пинает видимую ногу Найла, который в ответ издает громкое «Ой!». — Это все твоя вина. — комментирует Луи. — Это не так, — жалобно заявляет Найл. — может быть, если бы ты не выглядел так безумно влюбленным, это не было бы… Ай! Хоран быстро убирает ногу, высовывая голову из-под стола, чтобы бросить на Луи оскорбленный взгляд. — О, — осознает Зейн. — он понял, о чем вы говорите своим классам. Найл отчаянно подносит указательный палец к губам, чтобы Малик замолчал, но это не мешает Луи развернуться на каблуках и встретиться лицом к лицу с Зейном, который не мог казаться еще более беспечным. — Ты знал? — оскорблено произносит он. — Как, кстати, и я. — добавляет Лиам. — Зейн, — вновь скулит Найл. — зачем тебе понадобилось сделать это? Зейн жмет плечами: — В конце концов, он собирался выяснить. — Собирался выяснить, что? — присоединяется новый голос и Боже мой. Луи оборачивается и да, это определенно Гарри. Его сердцебиение никогда не учащалось так быстро, как сейчас. Ранее Гарри стянул свои локоны с помощью темно-синего платка. Он одет в скинни джинсы, которые настолько-узкие-что-вероятно-были-нарисованы и белую футболку. Это выделяло бицепсы, татуировки и ясные зеленые глаза. — А почему Найл на полу? Все четверо глупо смотрят на Гарри. Особенно Луи, поскольку он изо всех сил старается не переводить взгляд на очень привлекательные губы. Тишина между ними все сгущается, пока Гарри не чешет свой затылок. — Хорошо, тогда не рассказывайте мне. — нервно смеется он, садясь рядом с Лиамом. Луи так близок к тому, чтобы все вылить, просто увидев обиженное лицо Гарри. И это все, что ему нужно, чтобы убраться отсюда к черту. — Знаешь что, — объявляет он, забирая со стола свою сумку с обедом. — мне нужно проверить кучу работ. Думаю, я просто буду в своем классе. Все они недоверчиво смотрят на Томлинсона (кроме Найла, который ухмыляется, как будто он точно знает, о чем Луи думает и почему он уходит, а Хоран все еще находится под столом), потому что Луи почти никогда не проверяет работы в учебные часы, но он не может, он на самом деле не в силах придумать лучшую ложь. Так что, он выскакивает из учительской и уходя, делает вид, что не замечает взгляды, пронизывающие его спину.***
Луи не хочет возвращаться домой. День подходит к концу и Луи нечем заняться, чтобы продолжить откладывать свое возвращение. Никаких учеников, оставленных после уроков, никаких учеников, нуждающихся в помощи после школы (не то, чтобы он, как учитель драмы, даже в этом случае был бы помощником) и никаких клубов. Но это означает, что ему придется ехать домой с Гарри и он определенно не готов. Если бы кто-нибудь из его сегодняшних классов подошел бы к Стайлсу и сказал бы то, что он осознал. Что, скорее всего, и произошло, Луи даже не собирается обманывать себя. Большинство учителей уже знают обо всем, а они даже не являются частью этого. Луи хочет свернуться клубком и умереть. Он полностью смущен тем, что так много людей знают, что случилось на первом уроке, и что они знают истинные чувства Луи с самого начала и ему действительно просто нужно время, чтобы привыкнуть. Подумать, собирается ли он вообще что-нибудь сказать Гарри. Поразмышлять, скажет ли Гарри что-нибудь ему. Но он не собирается давать себе это время, потому что это может зайти в тупик, как только Луи снова увидит Гарри. И поскольку они работают и живут вместе, Луи не может игнорировать его. Это своего рода чудо, что когда он собирается уходить, Найл врывается в его класс. Луи замечает его зоркий взгляд внимательных голубых глаз и то, как он тяжело дышит, будто только что пробежал через весь кампус, чтобы добраться сюда. — Ты не уходишь, не так ли? — он пытается отдышаться, каждый слог прерывается глубоким вдохом. Луи обеспокоено приподнимает бровь. — Больше нет. — заверяет он. — Ты в порядке? — Превосходно, — ворчит Найл. — мне, эм, нужна твоя помощь. — Хорошо, — медленно соглашается Луи. — ты мог бы написать мне вместо того, чтобы спускаться сюда. Их классы находятся в одном здании так, как большинство факультативных классов отделены от основных, чтобы было легче для студентов, но при таком большом количестве факультативов, эти две аудитории находятся довольно далеко друг от друга. — О, эм, — бормочет Найл. — упс? Луи щурится: — Ты уверен, что с тобой все в порядке? — Конечно, с чего ты взял, что нет? — Найл отмахивается, кривя губы в улыбке. Луи жмет плечами, хватая сумку со стола: — Я не знаю, я предположил. С чем тебе нужна помощь? — Работаю над песней, — говорит Найл, выходя из класса с Луи. — хотел узнать, хорошо ли это звучит. — Опять же, ты не мог просто написать мне? — Луи шутит, ухмыляясь и хлопая Найла по руке. Найл усмехается, но это звучит пусто и фальшиво. Луи хмурится, но не говорит об этом. Через несколько мгновений они добираются до класса блондина. Найл берет гитару со стойки в углу и усаживается на кресло за столом. Когда он устраивается, он жестом приглашает Луи присесть. Луи повинуется, выдвигая стул из-за пустого стола, он ставит его перед Найлом. Хоран улыбается, кладя гитару себе на колени и одновременно проводит по всем струнам. Это очень странный и мучительный звук, Луи заметно вздрагивает. — Ты только посмотри на это, — негодует Найл, нисколько не удивившись. — она расстроена. Дай мне несколько минут, а? Луи кивает, когда Найл вытаскивает свой телефон и открывает приложение для настройки. Томлинсон ужасно сбит с толку относительно того, почему Хоран ведет себя так странно, но, опять же, он сбит с толку весь день. В ожидании того, как Найл настроит струны должным образом, Луи вытаскивает свой телефон и отправляет быстрое сообщение Гарри, говоря, что он опаздывает и поедет с одним из парней прежде, чем начать раунд в Candy Crush на уровне, на котором он, по сути, застрял еще несколько месяцев назад и играет только в таких ситуациях (читать как «скучных»), когда больше нечем заняться. Он слушает, как Найл играет на каждой струне, пока они не приобретают нужную высоту и, наконец, играет на всех шести струнах вместе в идеальной гармонии. — Отлично. — говорит Найл. Луи блокирует телефон и засовывает его обратно в карман, откинувшись на спинку стула и уткнувшись в ирландца взглядом, умоляющим сыграть пару аккордов. Аккорды вскоре превращаются в легкий ритм, Найл напевает себе под нос мелодию, а Луи нежно улыбается его таланту. Это действительно отвлекает его внимание от надвигающейся гибели или от того, что Луи начинает воспроизводить у себя в голове такие сценарии. Когда комната наполняется звуком последнего аккорда, Луи благодарно аплодирует. Найл драматично кланяется с места, где сидит, а затем спрыгивает со стула. Спустя полчаса Луи все еще не уходит. Когда они находят Зейна и Лиама в классе рисования, Малик заставляет его нарисовать картину на одном из холстов вместе с ним. Это странно выглядящий макет их пятерых (включая Гарри, из-за чего Луи стал недоумевать почему того нет в школе), потому что, хоть Зейн действительно и обладал художественными способностями, у Лу не было и капли таланта. К тому времени, как они заканчивают, почти все учителя уже ушли, но затем Лиам убеждает Луи, что он должен пробежать с ним несколько кругов по стадиону. Луи не понимает, как это произошло, учитывая, что он ненавидит любые упражнения, но прошло еще полчаса, прежде чем Лиам наконец решил, что они закончили. Луи давно перестал бегать вместе с ним и просто гулял по дорожке. Лиам подстраивался под него каждую минуту или две. Они вернулись в спортзал, где Пейн оповещает его, что собирается принять душ в раздевалке. Луи приподнимает брови. Лиам даже не вспотел, на улице было слишком холодно для пятен пота на одежде и влажных волос после пробежки. Он просто кивает в знак согласия, хотя, вероятно, вспотел больше, чем Лиам. С каждой минутой он становится все более подозрительным. Найл, Лиам и Зейн ведут себя так, словно пытаются удержать Луи от возвращения домой. Каждый раз, когда он говорит, что пора уходить, они вовлекают Луи в любое другое занятие, имевшее какое-то отношение к предметам, которые преподавали парни. Лиам довольно долго принимает душ, оставив Луи ждать около раздевалок почти двадцать минут со скучающим выражением лица и внезапным желанием ворваться туда и потребовать, чтобы ему рассказали, что происходит. Он действительно выходит, прежде чем Луи может сделать что-либо из этого, вытирая полотенцем свои песочного цвета волосы и широко улыбавшись Луи. Луи нерешительно улыбается в ответ. Когда они возвращаются в класс рисования, уборщики уже стоят в коридоре, Зейн и Найл зависают над телефоном Малика, который он чуть ли не роняет, когда они выходят. — Луи! — повышает голос Зейн, блокируя телефон. Кажется что он буквально был на нервах, но по поводу, который Луи не знал. — Ты готов? Я поведу. Луи щурится, глядя на него. Все это очень странно: — Я не знаю, не так ли? — Да, ладно. — бросает Зейн, игнорируя комментарий Луи и выволакивая его за руку из комнаты. Томлинсон едва успевает схватить сумку и не может попрощаться с Лиамом или Найлом. Однако, это похоже, не беспокоило никого из них, потому что он мельком заметил, как они ухмылялись друг другу, когда его вынудили выйти. Они выходят на стоянку и Луи слишком шокирован, чтобы что-то произнести, пока они не оказались перед машиной Зейна. — Что-то случилось. — упрекает Зейна Луи, демонстративно скрещивая руки, когда тот отпирает машину и забирается на водительское сиденье. — Ничего не случилось. — заверяет Зейн. Он не смотрит на Томлинсона, когда говорил это. Луи осторожно садится в машину. Как бы сильно он ни боялся того, куда Зейн на самом деле планирует его отвезти, он рад возможности поездки домой. Лиам живет слишком далеко от его и Гарри квартиры, чтобы Луи мог ехать с ним, и он особенно не доверяет себе в машине с Найлом после дневных событий. Но он не уверен, что принял правильное решение, когда Зейн внезапно сворачивает направо, когда он должен повернуть налево. Луи поворачивает голову в сторону Зейна, бросив на него самый пугающий взгляд. — Куда ты направляешься? — спрашивает его Луи. — Поедем длинным путем. — отдаленно отвечает Зейн, свернув направо на следующем перекрестке. — Почему? Зейн жмет плечами, улыбаясь лобовому стеклу: — Пейзаж хорош, понимаешь? В это время телефон Зейна, положенный на консоль, загорается текстом. Зейн хватает его так быстро, что Луи не успевает понять, откуда взялась его рука. Он печатает одной, держа другую на руле, время от времени поглядывая вверх, чтобы не спускать глаз с обстановки. — Это незаконно. — замечает Луи. Зейн нажимает последнюю клавишу, а затем бросает телефон обратно на консоль. — Ничего не докажут.- произносит Зейн. Затем он совершает еще одно совершенно незаконное действие, резко повернув машину на 180 градусов. Луи чуть не разбивает голову об окно. — Какого черта? — стонет он, собираясь сесть прямо на своем месте. — Честно говоря, я понятия не имел, где мы были. — признается Зейн. — Скоро все встанет на свои места. — Что встанет на свои места? — спрашивает Луи. Зейн не отвечает, поэтому Томлинсон закатив глаза, переводит взгляд в окно. Они возвращаются к первоначальному перекрестку, где пакистанец сворачивает на нужную улицу, которая приведет их к квартире Луи. Несколько минут спустя они подъезжают к стоянке многоквартирного дома, машина Гарри уже припаркована на месте, что принадлежит их квартире. Зейн глубоко вздыхает, глуша машину и уронив голову на руль. — Э-э, — обеспокоено тянет Луи. — все в порядке? — Мм, — мурлычет Зейн. — иди, пожалуйста. Луи смотрит на него еще несколько секунд, прежде чем открыть дверцу машины и выйти.***
Луи чувствует, как его живот скручивает, когда он стоит перед дверью своей квартиру. Он слишком сбит с толку поведением своих друзей последние пару часов, чтобы по-настоящему беспокоиться о том, что произойдет, когда он вернется домой, когда Луи увидит Гарри и, в конце концов, должен будет обсудить очевидное. Более известное, как эмоции Луи. О чем он вообще никогда не любит говорить. Мир так прекрасен и без этого. И не похоже, чтобы был хоть какой-то шанс, что Гарри не слышал о признании Луи. Он ушел рано, не попрощавшись с остальными и не ответив на сообщение Луи и вероятно, из космоса видно и очевидно, что Гарри это неловко. Гарри вернулся домой первым, поэтому дверь должна быть незаперто и ничто не мешает Луи просто войти. Он вздыхает, сжимая дверную ручку пальцами. 1… 2… 3… Томлинсон нажимает на ручку, медленно толкая дверь и заглядывая в квартиру. Гарри не видно ни в гостиной, ни в коридоре и Луи может облегченно выдохнуть, захлопнув дверь и прислонившись к ней спиной. Но затем, он слышит громкий лязг из кухни, как будто только что упала кастрюля и Луи отчетливо чувствует запах, как что-то готовится. Также шаги, эхом раздававшиеся все ближе и поворачивающие за угол из кухни в гостиную. Луи затаивает дыхание и почти зажмуривается, но тут в дверном проеме, разделяющем гостиную и кухню, появляется Гарри. И он безумно улыбается Луи, держа в руках букет цветов. Луи приходится пару раз моргнуть, чтобы убедиться, что зрение его не подводит, но нет, Гарри все еще улыбается Луи и определенно в его руке букет роз, стебли которых, перевязаны красной лентой. — Привет, — улыбается Гарри откровенно изумленному Луи. Это не тот неловкий Гарри, которого он ожидает увидеть, или Гарри, избегающий конфликта, или сердитый Гарри. Он — полная противоположностью всему этому и должно же быть какое-то объяснение для всех, кто сегодня ведет себя так странно. — Я не думаю, что ты собираешься сказать мне, что происходит. — наконец выпаливает Луи. Улыбка Гарри тускнеет, хотя это всего лишь мельчайшее изменение, Луи все же замечает это и то, как его взгляд становится более тревожным. — Думаю, я надеялся, что мне не придется. — признается Гарри. Его зеленые глаза смотрят прямо на Луи, когда он делает шаг вперед. Если Томлинсон хочет получить ответы на свои вопросы, он полагает, что ему придется их задать. — Что за цветы? — он решает начать с этого. — Оу, — говорит Гарри, глядя на них сверху вниз. — они, эм, для тебя. — Что? Луи благодарен, что он все еще опирается на дверь, потому что не думал, что смог бы стоять, даже если бы хотел. Казалось, что земля уходит из-под него. — Я… эмм, — продолжает Гарри, проводя руками по волосам. — это была первая романтическая штука, которую я увидел в магазине, так что. Луи… Луи не мог это правильно расслышать, не так ли? Возможно, это просто из-за недостатка кислорода в его организме, потому что он не полностью уверен, что дышит. Гарри делает еще один шаг вперед. — Я, эээ, возможно, слышал, что ты сказал своим ученикам, что я нравлюсь тебе, — говорит Гарри. Слышится глубокий грохот, участившегося сердцебиения Лу. — Я надеялся, что они говорят правду. — О, Боже! — это все, что Луи может сказать, что, возможно, не самая лучшая идея, потому что Гарри начинает хмуриться. — Разве… разве это неправда? — спрашивает тот, нахмурив брови. — Потому что Найл, Зейн и Лиам говорили мне, что это… Луи быстро отталкивается от двери, делая собственный шаг ближе. — Нет, нет, — прерывает его Луи, покачивая головой. — это была правда. Луи не может понять, откуда берется его внезапный прилив храбрости, но он знает, что не жалеет об этом. Все начало складываться вместе. То, что парни вовлечены в то, что бы, то ни было и то, что было на первом плане в голове у Луи: «Гарри принес ему розы. Он нравится Гарри». Черты лица Гарри превращаются в ослепительную улыбку, как будто тот умер и попал в рай. Неужели Луи так влияет на людей? Он не может в это поверить. — В самом деле? — интересуется Стайлс. Еще шаг. Луи становится нетерпеливым и делает пару шагов вперед, пока не оказывается прямо перед Гарри. — В самом деле, — выдыхает Луи, глядя в яркие глаза Гарри. — Возможно, мне потребовалось слишком много времени, чтобы осознать это, но сейчас я понимаю. — Хорошо, — кивает Гарри, наклоняясь, пока их носы не соприкасаются. — потому что я слишком долго любил тебя. Луи едва успевает осознать это прежде, чем чужие губы оказываются на его собственных и сказанное становится последним, о чем он думает, потому что, о Боже, Гарри целует его. Луи не теряет времени зря, вставая на носочки и обвивая руками шею Гарри, прижимаясь своими губами к его губам. На губах Гарри чувствуется легкий привкус соли, вероятно, из-за того, что он готовил на кухне, но от этого все становится еще лучше: осознание того, что Луи может почувствовать вкус этого. Он слабо слышит звук чего-то падающего перед тем, как руки Гарри оказываются на его талии. (Розы, верно. Однако, Луи не думает, что сейчас они были особенно важны). Возможно, это лучший поцелуй в жизни Томлинсона. Губы Гарри теплые и мягкие, так Луи может улавливать весь его запах, смесь корицы и ванили, которые Луи хотел бы чувствовать постоянно. И Гарри, черт возьми, кажется, знает, что делает. Колени Луи готовы подкоситься. Некоторое время их губы медленно движутся синхронно, с намеком на отчаяние, но это что-то намного более сладкое, поглощающее чувства Луи. Через некоторое время они отстраняются, задыхаясь и испытывая головокружение от влечения. — Я приготовил ужин, — шепчет Гарри, его дыхание ударяет по губам Лу. — если тебе интересно. — Вот почему ребята продержали меня в школе два лишних часа? И почему Зейн ехал не в ту сторону, подвозя меня? — спрашивает Луи, соединяя их лбы. Гарри кивает напротив него: — Попросил их. — Я накричу на тебя за это позже. — угрожает ему Луи, сжимая пальцами рубашку Гарри. — А сейчас, я был бы признателен, если бы мы переместились в спальню. Глаза Гарри расширяются на мгновение: — Ужин остынет. — У меня не было секса два месяца, — задыхаясь, признается Луи, придвигаясь ближе. — Я думаю, твои кулинарные навыки могут отойти на второй план сейчас. Гарри смеется радостным смехом в общей тишине комнаты. Луи улыбается. — Ладно, — тянет Гарри. — ладно. Он снова соединяет их губы и Луи, отчасти, забывает обо всем остальном, когда они вваливаются в спальню кудрявого. Луи знает, что им есть о чем поговорить, особенно потому, что он примерно на 99% уверен, что действительно влюблен в этого парня, но Луи все равно. Возможно, его собственные ученики были теми, кто заставил его осознать это, но это было почти все, что он когда-либо хотел. Луи не уверен, что когда-либо был счастливее.***
— Что ты имел в виду, — говорит Луи позже, поворачиваясь на бок. — когда сказал, что слишком долго любил меня? Гарри поворачивает голову к Луи. Они лежат бок о бок на кровати, накрывшись простыней и положив головы на подушки, пока успокаивались. Он мягко улыбается Луи: — Я был влюблен в тебя. Не знаю как долго. Это то, что я имел в виду. Луи втягивает воздух, в шоке глядя на Гарри. Гарри проводит пальцами по скользким от пота волосам Луи. Луи знает, что это должно утешать, но это не отвлекает от того, в чем Стайлс только что признался. — Почему сейчас? — спрашивает Луи, подвигаясь к Гарри ближе и кладя голову ему на плечо. — Зачем говорить мне сейчас, когда мы могли бы сделать это годы назад? Гарри легко смеется, укладывая подбородок на голову Луи: — Потому что, я не думал, что ты почувствуешь то же самое. Я однажды готовил ужин для твоего свидания, Луи, правда. Но после сегодняшнего, мне кажется, твои ученики знают тебя лучше меня. Луи решает не отвечать на это. Его ученики знали его лучше, чем сам Луи. — Так, — Луи медленно соображает. — если бы этот тупой вопрос сегодня не задали, все это могло бы никогда не случиться? Он чувствует, как Гарри пожимает плечами: — Может быть. Однако, это были не только твои ученики. Я поговорил с ребятами о том, что некоторые из твоих детей рассказали мне на четвертом уроке. Я не собирался устраивать целую киношную драматическую сцену, не будучи уверенным хотя бы на 95%, что я тебе тоже нравлюсь. Они сказали, что думают, что я идиот, потому что не понимал, что чувства взаимны с тех пор как мы встретились. Луи улыбается в обнаженную кожу Гарри: — На самом деле, я думаю, что мы оба идиоты. Боже, я был готов отправить всех троих в психушку сегодня. — Извини за это, — бормочет Гарри. — нужно было выиграть время, чтобы приготовить тот чудесный ужин, о котором мы забыли. Луи ухмыляется: — Это привело к этому, не так ли? — подмечает он. — Я больше не думаю, что я зол. — Хорошо. — выдыхает Гарри и полностью обнимает Луи. — Хэй, — внезапно произносит Луи. — Я тоже тебя люблю, знаешь. Он не может этого видеть, но знает, что Гарри улыбается и Луи… Луи, вероятно, спит лучше, чем кто-либо в эту ночь.***
На следующее утро Луи и Гарри почти опаздывают в школу. На самом деле, тут некого было винить кроме них самих, потому что Гарри не переставал целовать Луи, а Луи не переставал позволять Стайлсу целовать себя. Возьмем, к примеру, когда Луи заваривал чай, а Гарри покусывал его загривок, пока Лу не обернулся. Или, когда Томлинсон схватил ключи от машины со стойки на кухне (сегодня была его очередь за рулем) рядом с вазой роз, а Гарри ухватил его за руку и развернул, прежде чем шатен смог выйти на улицу, неторопливо соединяя их губы еще на пять минут. К тому времени, когда они добираются до школы, за десять минут до начала занятий, к счастью, ни у одного из них не было дополнительных занятий с самого утра, у них двоих множество сообщений от Найла, Зейна и Лиама, некоторые из которых были отправлены еще накануне вечером, и отсутствием ответов на которые они, ну, тоже были обеспокоены, а некоторые вопрошали, где их носит с самого утра. Луи втайне надеется, что они будут приятно удивлены, когда они с Гарри войдут. Когда Луи отстегивает ремень безопасности, Гарри снова останавливает его, взяв лицо Томлинсона в свои ладони и захватив его губы в мягком поцелуе. Луи подносит руки к локонам Гарри, на мгновение забыв, что они как бы спешат, пока его телефон не звонит в кармане, и он неохотно отстраняется. Гарри скулит, потянувшись за ним и чуть ли не падает лицом на приборную панель, когда Луи прижимается к двери. Он усмехается, завидев пораженное выражение лица Гарри. — Мы опоздаем, детка. — произносит Луи, поворачиваясь, чтобы открыть дверь и выйти. Гарри стонет, но Луи слышит, как он отстегивает ремень безопасности и вылазит из машины.***
Луи добирается до своего класса за пять минут до звонка, поспешно отпирая дверь и бросая сумку на стол. Несмотря на то, что у него мало времени, он бежит обратно по коридору, пока не добирается до класса музыки, где Найл сидит перед одним из школьных ноутбуков за своим столом. — Привет. — Луи вбегает в класс. Найл встревожено поднимает голову и открывает рот, чтобы что-то сказать, но Луи прерывает его. — Я просто хотел извиниться, — объясняет он. — за то, что накричал на тебя вчера и все такое. — Оу, — удивляется Найл, странно глядя на Луи. — я был неправ, понимаешь. Тебе не нужно извиняться. — Нет, — возражает Луи, качая головой. — я действительно хочу сказать спасибо. Найл приподнимает бровь, и затем осознание распространяется по его лицу. Уголки его рта ползут вверх. Его глаза опускаются к пятну на шее Луи, и его улыбка становится шире. — Приятель, — говорит он, смотря на Луи понимающе. — у тебя тут огромный засос. Расскажи мне все. Луи улыбается в ответ, когда звенит звонок на первый урок, его рука тянется, чтобы прикрыть то место, где расположился синяк, не глядя на него. Он подмигивает Найлу, а затем бежит обратно в класс, как раз в тот момент, когда заходит первый ученик.***
Судя по всему, отметина на его шее довольно очевидна для его студентов на первом и втором уроках. Парни рассказывают ему за обедом все смешные истории, которые они слышали о том, как он его получил. И все, с явными ухмылками на лицах. Луи, который все время держит Гарри за руку под столом, эти истории больше не раздражают. Более того, когда он поворачивает голову и обнаруживает, что Гарри нежно улыбается ему, Луи просто обязан положить голову ему на плечо. Томлинсон начинает понимать привлекательность школьных сплетен.