Белые в крови

Сяо заботливо слизывает кровь с уст парнишки, чувствуя на языке металлический привкус. В комнате витает едкий запах, из-за чего блондин чихает пару раз и шмыгает носом. Слезы до сих пор катятся по щекам, стоит ему вспомнить прошлое, оставляют мокрые и соленые дорожки, которые, как и кровь, тут же слизываются.

------------ Тремя месяцами тому назад... Острая боль где-то в груди совершенно неожиданно застает парня врасплох. Он хрипит и старается стоять на месте, чтобы не упасть ничком. Хватается за одежду, сжимает, жмурится от колкой боли, но терпит. На мгновение все будто обрывается: пытка болью прекращается, дышать становится легче. Хватка слабеет. Облегчённо вздыхает, прикрывая глаза. Может, показалось? Щупает себя, ничего не чувствует. Только вот все равно что-то внутри щемит. Делает шаг вперёд и вдруг стонет от новой волны боли в груди. Падает на землю и захлебывается кровью. Глаза бешено бегают по траве, не могут уловить ничего. Все словно мутнеет, круги плывут перед глазами. А он продолжает кашлять кровью. Боль отступает, а на её место встаёт чувство страха. Животного, липкого, мерзкого. Мути больше нет. И теперь он видит не только свою кровь, но и...лепестки. Белые, с кровавыми подтеками. Красивые... Он сгребает кучку и кладет зачем-то в карман штанов, пачкая их в крови. Поднимается с колен, держась за живот. Слезы выступают в уголках глаз. Хочется кричать. Да что с ним не так на этот раз!? Блондин вытирает рот кончиком шарфа. Хорошо, что Паймон его не видит сейчас в таком-то состоянии. Устроила бы истерику. Он кашляет в последний раз, уже не замечая крови на ладони, которой прикрывался. Он должен с этим разобраться. Ваншу его встречает тишиной и спокойствием. Ключ от номера ложится в его руку и Верр Голдет желает ему удачного отдыха этой ночью. “Удачнее не придумаешь...“ - мрачно замечает парень, когда уже в комнате достаёт из кармана помятые белые лепестки. Напоминают окантовкой горные цветы. Кажется, цинсинь. Они вкусно пахнут. И являются неприкосновенными, находясь на священной земле Адептов. Что ж... Теперь он свободно и без зазрения совести может их трогать сколь душе угодно. Пока они не завянут, конечно же... Путник сонно зевает, готовится ко сну, но в дверь вдруг кто-то стучит. Блондин быстро прячет окровавленные лепестки под сложенный на стуле шарф. Подходит к двери и открывает её. И застывает каменным изваянием, видя своего гостя. —Привет! - Улыбается Итэр, а в горле внезапно першит. Хочется кашлянуть. Но недавний опыт показывает, что лучше держаться. Ещё одна коллекция кровавых лепестков ему не нужна. Тем более, показывать её не хочется. —Доброй ночи. - Гость заметно мнется, словно не понимает, зачем и почему вообще пришёл в столь поздний час. Просто шестое чувство подсказало, что что-то с Путешественником не то. —Проходи. Я собирался ложиться, но раз уж ты пришёл... - Парень закусывает губу. Он и не против провести свободное время с тем, к кому у него несколько странные чувства. Даже сам не понимает какие именно. Вроде и не дружеские, но и не романтические. —Нет. - Отвечает демон. —Я просто хотел тебя навестить. Спокойной но... - Он принюхивается еле заметно. Итэр задерживает дыхание, испуганно смотрит на гостя. —У тебя кровь. Ты ранен? - Сяо решительно приближается к парню, войдя в номер и ступая по полу босиком. Чуть ошеломленный Итэр вздрагивает и сглатывает. Что сказать? —Я всего лишь подрался с хиличурлами... - тушуется блондин, поправляя штаны на бедрах. “Надо было сразу все выстирать в озере по пути сюда. И закопать...“ - мысленно корит себя путник. —Я... Я могу помочь? - слышать предложение о помощи от Адепта - приятно. И находиться с ним - тоже приятно. В груди что-то снова кольнуло, защемило. Глядеть в янтарные глаза, в которых мелькнули беспокойство и нежность- даже слишком приятно. О таком Итэр и мечтать не смел... Он отрицательно качает головой. С ним все в порядке, наверное. Не считая боли в груди, что приходит и уходит. Когда не знаешь чего-то, то становится страшно. Страшно от неведения. Сяо с сомнением смотрит на парня. Но вскоре смиренно кивает, понимая, что вряд ли что-то сможет изменить. Итэр - личность упрямая, а Сяо настаивать не умеет. —Тогда... спокойной ночи. - На этой ноте демон покидает номер блондина. Эфир вытирает выступивший пот со лба Завтра утром его ждёт погребение лепестков. А ночью - постоянные боли и кровь на подушке. Правда, в этот раз без лепестков. --------------------- Двумя месяцами тому назад... Итэр устало бредет по заснеженной тропе, собирая по пути мяту и шишки под соснами, редко натыкаясь на группки хиличурлов. Справится с ними - дело пяти секунд. Но когда к горлу подступает тошнота, а потом - ещё и кровь с цветками - становится уже не так просто. Через каждые несколько секунд он хватается за горло и грудь, выплевывая белые цветки. Путь до лагеря Альбедо - та ещё задачка: сначала заберись на гору, потом разберись с монстрами... Или наоборот. Как повезёт. Взмахнув мечом в последний раз и отбрасывая чурла от себя, при этом насмешливо глядя туда, куда тот падает, парень утирает рот от крови платком, что теперь постоянно был при нем. Алхимик встречает его как старого друга, заботливо предлагает присесть на стул. “Раньше его у него не было“ - думает Итэр, с удовольствием отмечая, что он удобный. Альбедо даже предлагает угощение - горячий суп. Самое то, чтобы согреться на Драконьем Хребте. Итэр отказывается, ссылаясь на то, что уже ел. Хотя на самом деле, аппетита у него давно не наблюдалось. Кажется, с тех самых пор, как из него полезли цветы. На поле возле Ваншу уже была перекопана вся земля. Прятать таким образом неизвестного происхождения лепестки и цветки было делом крайней сложности: почти всегда кто-то находился рядом. Кто-то любопытный. Чаще всего таковыми персонами являлись дети. Ну как им объяснишь тот факт, что какой-то человек закапывает что-то белое с красными подтеками. Даже ночью кто-то да наблюдал за ним через окна Ваншу. А куда-то идти в леса в таком состоянии - дело гиблое. Алхимик что-то пишет в блокноте, иногда покусывая кончик ручки. Ещё что-то бормочет про себя. А потом откладывает свои дела и садится напротив Итэра. —Какими судьбами? - Интересуется Альбедо. —А что, я уже не могу навестить своего друга по несчастью? - Хмыкает Эфир и давится подступившим комом из цветков с кровью. Алхимик это замечает. —Вижу же, что с тобой что-то совсем не то. - Хмурится художник. А потом перед ним открывается жуткая картина: Итэр кашляет белыми цветами в перемешку с кровью. Альбедо подхватывает падающего со стула парня и усаживает обратно, придерживая. —Не против, если я позову Тиммея? - Обеспокоено спрашивает он и получает утвердительный кивок головой. —Тиммей! В пещере появляется парень, который раньше находился за её пределами, собирая мяту. —Возьми это и проведи исследования. - Даёт указания Альбедо и вручает Тиммею цветок. Тот начинает что-то химичить, в то время как Итэр постепенно приходит себя. —Ну, как ты? - Алхимик придвигает стул ближе к нему, обнимает одной рукой и сидит так. —В-вроде нормально. Такое часто бывает, не волнуйся. —Сэр! Это нечто, сами взгляните! - Тиммей подбегает к ним и вручает блондину заметки. Альбедо пробегается глазами по написанному и ещё больше кажется обеспокоенным. —Что там? - Итэр наконец может узнать ответ на главный вопрос. Альбедо даёт бумажку ему. У Эфира глаза из орбит вылазят. Он неверяще смотрит на листок, хлопая ресницами. —Это... —Ханахаки. Редкая болезнь, ты можешь умереть, если не получишь взаимности от того, по кому страдаешь. —А можно вылечиться? - С надеждой спрашивает Итэр, сжимая кулаки. —Два варианта есть. Один болезненный и несёт за собой более менее хороший исход. А второй... Тебе должны ответить взаимностью. Искренне. По-настоящему. —А... —Да, эти цветки - цинсинь собственной персоной. Ты знаешь, кто твой "убийца"? —Я...я догадываюсь. Но ничего не выйдет.- Признается Итэр, роняя голову. —Сказать поподробнее о первом варианте? - Предлагает алхимик, даже не зная, как помочь парню. —Угу. Терять уже нечего. —Я могу извлечь их из тебя. Но... Ты лишишься всех чувств. —Нет... Не хочу становиться роботом. - Мотает головой блондин. Он готов держаться, терпеть боль через слезы и крики. Не готов прощаться с чувствами, которые и делают его человеком. Иначе он не сможет и дальше любить Сяо —Тогда... Желаю удачи в поисках. Я тут бессилен. - Альбедо хлопает парня по плечу и встаёт со стула. Отходит куда-то, зазывая к себе Тиммея. А Итэр остаётся один. И плачет, не в силах держать все в себе уже второй месяц. ----------------- Месяцем позже... Сяо... Сяо ему нравится. Нет. Он его любит. До потери пульса. До этих чертовых соцветий в лужах крови. Сколько он уже держится? Третий месяц? А как будто вечность... Итэр все чаще стал понимать одно: Сяо взаимностью не ответит. Не хочется обременять его собой и своими проблемами. Вторыми, правда, уже обременил. Но держать подле себя демона не хотелось. Тому нужна свобода, спокойствие. Хотя, о каком спокойствии шла речь, если Сяо чуть ли не каждую ночь приходил к нему, спрашивая о состоянии здоровья. Учитывая вечные приключения блондина - это было вполне объяснимо. Итэр всегда отнекивался, успокаивал Адепта разными способами. В голосе Сяо чувствовался страх, тревога. В глазах он читал беспокойство за него. И это Эфир ценил больше всего. Ценил каждые минуты, проведенные с Сяо рядом. “Будет что вспомнить перед концом“ - сам себе говорит блондин, в очередной раз закапывая соцветие. С каждым разом становилось больнее в груди и горле. Даже руки все были в цинсинь . И в крови. Взаимности добиться было практически невозможно. Он любил Сяо за все: за голос, за его беспокойство, за то, что тот спасал людей, помогал им. Просто любил и уже не ждал чуда. В тот вечер Эфир сидел в номере, выкашливая соцветия, которые становились ещё больше. Крови тоже прибавилось. Горло щипало, он задыхался. Хрипел от боли. Сидел на полу в луже крови, среди белых цинсинь. Сяо... Эти цветы точно говорили о нем. Они росли среди вершин гор, на священной земле Адептов. К ним невозможно подступиться. Как и к демону. Рядом с Сяо было спокойно, умиротворено. Легко. Белый цвет отлично бы вписался в его тёмные волосы. Итэр сидел и задыхался, не в силах уже держаться. В глазах снова было мутно, слух ухудшился внезапно. И парень не увидел и не услышал присутствия ночного гостя. Его подняли с пола и обняли. Зашептали что-то в ухо, огладили по волосам, по щекам. Его целовали в шею, молили не уходить. Сяо давно понял - дело худо. Однажды он все-таки заметил из окна своего номера парня. Бесшумно проследил за ним. И с ужасом отметил, что тот закапывал цветы. Белые. С кровью. Это выдавал запах металла. Спросить у Моракса у него получилось. Благо, тот знал почти все. И тот рассказал демону о ханахаки. Тот сначала не поверил ушам. В него не могли быть влюблены до такой степени! А он дурак. Не замечал влюблённых взглядов от парня. Не замечал того, как тот старался стать к нему ближе. Он был слеп. Сейчас пришло время это исправить. До конца болезнь вылечить невозможно, но замедлить процесс возможно, если добиться взаимности. А Сяо любил парня до чертиков. Но боялся признаться себе и ему. А тут его вдруг накрыло. Он не мог потерять свое чудо с пшеничными волосами, янтарными глазами и чудесным смехом, который приятной негой расстекался по его измученной душе. Поэтому и решился на такой шаг. Алатус разворачивает парня лицом к себе. Впивается в губы, чувствуя привкус металла на языке. Чувствует соль в поцелуе. Он впитывает боль парня в себя, облегчая тому жизнь. Помогает вновь нормально дышать. Итэр целует демона в ответ, не веря в свою удачу. Соцветия внутри него словно успокаиваются, залегают на дно, но не уходят. Теперь есть сила, способная их укротить. —Люблю тебя, Итэр... Безумно люблю... Позволь мне...спасти тебя... - Сбивчиво шепчет ему в губы Сяо, смотрит глаза в глаза. И видит слезы счастья и облегчения. —Я... Я буду благодарен тебе, Сяо... - Улыбается натянуто Эфир, не способный сейчас на иное. Алатус снова его целует. Уже нежно, чувственно. И шепчет чуть слышно, отрываясь на секунду от губ: —Подари мне один цветок. Хочу сохранить это в памяти надолго... —Забирай хоть все. Они твои по праву. И Сяо улыбается уголками губ, обнимая парня крепче. Не может поверить в то, что его Итэр живой; что он успел все изменить; что успел спасти свое чудо. Белые в крови цветы цинсинь помогли им принять себя и обрести свое истинное счастье в лице друг друга.