Детокс

"Жемчужина" не резиновая. А потому комнаты КВНщикам достаются почти всегда с двуспальными кроватями. Комната очень маленькая; когда лежишь, ноги практически упираются в телевизор. Все остальное твое пространство занимает другой человек и отвратительно желтое освещение. У Рожкова кружилась голова от переутомления, глаза слипались, но сон не шел. В голове лихорадочно перебирались шутки, зарисовки, разрывались на составные части, пересобирались и падали в пропасть. Теплая рука в руке ставит кровать на место, заставляет прекратить вращаться потолок. Он медленно поворачивает глаза, глядя в другие, такие же усталые, но полные смысла и счастливые. - Не переживай. Первый тур у нас в кармане, - нагловатость из голоса Брекоткина будто куда-то улетучилась, высохла. - А я и не переживаю, - соврал Андрей и тихонько, со свистом выпустил воздух из легких. Палец кружится по ладони, отсчитывая секунды, а измотанный постоянными репетициями Дима на это улыбается, прикрыв глаза. Кажется, ему снится что-то светлое и приятное… Пальцы Рожкова похожи на шероховатые, нагретые солнцем камни Сочинского побережья, а может на истертый ногами бетон волнорезов; воздух - смесь ржавчины и плесени с тяжелым постукиванием запаха пота по глубине ноздрей. Андрей скосил глаза, услышав сопение. - Воот, Дима, а все потому что у тебя рот не закрывается даже в воде, - тяжело отдуваясь, ворчит ему во вспотевший висок Раж. - Это акклиматизация, ничего не знаю - настойчиво твердит Брекоткин, прежде чем снова нагнуться над унитазом и блевануть. Андрей провел пальцами по волосам спящего Димы - гладкие и сальные от морской воды, как спина вечно мокрой чайки… И хотя команда звала побухать с ДЛШ, БГУ и другими классными ребятами, Андрей остался с другом под предлогом того, что хочет набросать еще пару шуток для второго тура. Ну и воды поднести там, вдруг хуже станет. На самом деле он не хотел оставлять этого капризного ребенка одного, давать ему повода кукситься и страдать, что Рожков его, мол, бросил. А ведь сам виноват, что забыл шило в одном месте. И плевать Феликсу, что февраль на дворе, плевать, что вода грязная и соленая, плевать, хотят ли качающиеся на семейных качелях сокомандники, чтобы он кидался в них склизкими водорослями. "Какой же дурак," - думает в очередной раз Рожков и в очередной раз добавляет про себя: "В хорошем смысле". Дурашливый Брекоткин всегда вдохновлял Андрея. И хотя внимания от зрителей всем членам команды доставалось примерно поровну, Раж именно его считал двигателем, начинкой "Пельменей". И катализатором его собственной фантазии. Дима тем временем дрых без задних ног. И хорошо, ему полезно немного поспать. Лицо его все еще сохраняло аномальную бледность, но хоть бегать к унитазу каждые десять минут перестал. Рожков оставил его волосы в покое, со вздохом берясь за карандаш со следами зубов и блокнот. Должен же он потратить это время с пользой?.. Смех и музыка, от которых вибрировало здание, на этот раз не зажигали в Рожкове порывов вдохновения, не было никаких вспышек озарения, совершенно ничего. В голове п-у-с-т-о. "Ох, неужели Бася прав, и я взрослею?" Андрей задумчиво смотрел на черное, отражающее лишь противный желтый свет оконное стекло, а мысли никак не желали появляться. А когда теплые руки обхватили его за талию, он и вовсе обнаружил, что карандаш и нервно исчирканный до дыр блокнот валяются на пыльном полу, и сам он дремлет, привалившись к спинке кровати. - Тебе уже лучше? - в первую очередь спросил Рожков, ощупывая прохладный лоб Брекоткина. - Ага. Ты как активированный уголь на меня действуешь. Андрей хмыкнул и расслабился, подаваясь спиной к груди, еще глубже ныряя в уютные объятия. Широкая ладонь Димы прижалась к щеке, сам он ненавязчиво поцеловал тонкую полуулыбку. - Эй. А вдруг это ротавирус? - перманентно выгоревшие ресницы ощетинились иголочками кактуса в сторону Феликса, но сам Рожков не спешил отстраняться. - Мне презерватив на язык надеть? И тут Андрей вскрылся. Из-за грязной и глупой шутки Брекоткина, из-за его внезапного недомогания, из-за, черт возьми, Вышки, маячившей так мучительно близко. Словно махом слетело с него грозящее помешательством напряжение последних дней. Он повис на руках Дмитрия и смеялся, не в силах остановиться, смеялся до слез, до хрипоты. - Боже, Дима, - фыркнул он наконец, вытирая покрасневшие глаза, - Я люблю тебя. - Обещаю, что завтра сам буду бегать за тобой с тазиком, - промурлыкал Брекоткин, оттягивая ворот совершенно безразмерной футболки и оголяя одно плечо Андрея. Раж негромко застонал в ответ на теплые, интимные поцелуи. Шея, загривок, ключицы. Брекоткин потянул футболку вниз, на что хлопковая ткань с истершимся до неузнаваемости принтом отозвалась обиженным треском. - Блять, это моя любимая домашняя футболка, Дима! Брекоткин раздраженно закатил глаза, но руки расслабил: - Я уж и не знаю, как заставить тебя прекратить носить эту ветошь. Надо было ее заблевать. Чтобы ты, - поцелуй, - Ходил, - еще поцелуй, - Голым. Андрей прекратил улавливать смысл после первых слов, так как говорил Брекоткин хорошо поставленным голосом опытного соблазнителя. Он сам стянул с себя злосчастный предмет одежды, разворачиваясь к Диме боком и поглаживая бледными пальцами загорелую шею любовника: - Какой же ты красивый, - прошептал Андрей. - Ражик, - выдохнул Брекоткин прямо ему в губы. Щеки его определенно стали чуть розовее, а лицо приобрело более здоровый вид. Рожков поцеловал любимого глубже, точно зная, что любовь - лучшее лекарство от любой хвори. И что в Высшую Лигу они обязательно пройдут, несмотря на недописанные номера и похмелье Нетиевского и Исаева. Помятый блокнот и искусанный карандаш очутились под завалами одежды, равнодушно внимая скрипам допотопной кровати и еще чьим-то всхлипам да всяким странным просьбам. Попса лилась с улицы, а фары проезжающих мимо автомобилей освещали парочку, точно праздничный салют. Набирал силу новый, полный надежд и предвкушений КВНовский сезон.