***
Безмятежный скрип корабля, раздавался по всей капитанской каюте и, казалось, он словно эхом раздается по ту сторону моря. Темные, пыльные иллюминаторы из черного стекла пропускали лишь в маленьких щелочках, лучи восходящего солнца, отражаясь на темно-зеленых бутылках. На огромном столе по середине каюты стоял стол из тёмного дерева, на котором красовалась небольшая ваза с огрызками, некогда красивых зеленых яблок. Золотая чернильница красиво выпустила чернила на так в это время драгоценные карты, разливаясь рекой. Сильно пахло пылью, что даже попытка сделать вдох, окажется провальной и ты тут же чихнешь. Могло в какой-то момент показаться, что каюта заброшенна, если бы не характерный звон перекатывающихся от качки корабля бутылок и человеческое сопение. Капитан решил очередной раз вздремнуть, мирно посапывая и время от времени морща нос. Явно ему снится: «тысяча и одна авантюра Воробья», а улыбка так и не сходит с лица. Джек лежал в самой непонятной позе — одна рука свисала с кровати (белье которой уже было давно не белым), другая согнутая под головой. Ноги отправились же в свободный полет. Через сон послышались крики с палубы, разносящиеся эхом по морской глади, а через пару минут был слышен цокот каблуков. Дверь со скрипом распахнулась и в неё будто влетел ошарашенный старпом. Отдышавшись непонятного от чего, громко произнес: — Капитан, через пару десятков минут мы будем в Бухте! Вы нужны у штурвала, что бы пройти фарватер. И снова тишина, только изредка были слышны крики голодных чаек и бурчания матросов между собой. Воробей лишь с грохотом свалился с любимого спального места поднимая ввысь пыль с пола и громко чихнув, буркнул что-то невразумительное себе под нос. Но все же встав с пола и чуть опять не упав на кровать, натянул на голову так обожаемую треуголку Моргана, украденную еще в далеком юношестве. И ровно через десять минут, впервые за два дня Воробей вышел на палубу так любимого всем сердцем корабля. Поднявшись на мостик и крепко схватив ручки штурвала, в голове всплыл образ так раньше горячо любимой... Эсмиральды Его сердце до сих пор сильно трепещет по этой горячей испанке, которая еще тогда, лет двадцать назад впервые подружилась с чумазыми индейцами. А ведь он до сих пор помнит каждый день, как они встречали рассвет на диком пляже Бухты... Как розовато-алое солнце ослепляло глаза и горячило кожу, но со всем этим гармонировал прохладный утренний бриз. Уговоры отца, как он нервничал по отношению Джека и Эсмиральды, ведь если тот тронет мисс де ла Вега, то может просто напросто забыть о свободной жизни. Её милое, почти детское личико смотрелось так глупо, но так по-родному. И так каждый раз. Каждый раз он перед сложным фарватером в Бухту Погибших Кораблей вспоминает её. Мисс де ла Вега, которая осталась после кражи отцовского корабля с ним и ни смотря на любые преграды оставалась рядом. И никакая смерть последнего из родственников в семнадцать лет, её не сломила. Он до сих пор помнит, как безжалостная армада Беккета зажала его любимую «Распутную Девку» в кольцо, намеревая раздавить корабль. Он помнит как держал хрупкое, легкое тело умирающей девушки, которая была на недолгом сроке Бароном Карибского Моря. Болезнь её поглотила, да и не только болезнь.... В последние секунды она сорвала со своей шеи символ власти над Карибскими просторами и вручила Воробью. А он и не понимал, что делать. Он смотрел на хрупкое тело пиратки, то на символ власти со шпагой в другой руке. Дыхание было тяжелым и душу охватил беспричинный приступ тяжёлой тревоги. Черные омуты глаз судорожно перевели взгляд на сближающееся кольцо кораблей Беккета. Он закрыл глаза и сглотнул тяжелый ком в горле. Черт возьми, а ведь он столько всего ей обещал! Теперь эти обещания, засели глубоко в его душе и когда Джек их нарушает, то обязательно разрывает себя изнутри. Воробей даже сам не понимал, была ли у них тогда любовь?... Возможно, когда-то, он ругал себя за свои слишком высокие приоритеты и тягу к алкоголю... Но это было слишком давно, сейчас он лишь уталяет былую боль в душе, которая слишком глубоко засела и пряталась за маской шута. Особенно тяга к алкоголю появилась после публичного наказания в виде пятидесяти ударов плетью, от собственного отца, у которого рука с тяжелым кнутом была не из приятных. А все этого могло бы и не быть, если бы не жалкий француз Кристофер Де Рапье. Именно он таскал семнадцати летнего юнца Джека с собой, будучи старше на десять лет. То трактиры, то места еще куда интереснее... Вскоре жалкий француз сдал Бухту неприятелям, за пол сотни золотых дублонов. Все это обернулось против него, гораздо позже. Зато получил Джек, лишь за то, что выпустил крысу... Поэтому отец решил отдать замуж за младшую дочурку Робертсов. Но и это не помогло, Джек сбежав из Бухты украл корабль отца. И получил всемирное презрение со статусом горе-капитана неудачника и предателя, что плохо сказывалось и Воробья не принимали ни в один порт. А дальше Беккет, рабы-индейцы... Родной, просто так непроходимый фарватер встретил Воробья с некой дрожью в сердце. Легкая ухмылка засела на его лице, вспоминая, как он десятилетним ребенком пытался изучить природные «ворота». Но к прекрасным воспоминаниям также, Джек прекрасно понимал, что собрать Совет возможности сразу не будет, поэтому ждать, пока соберутся все Бароны, нужен как минимум месяц, полтора.***
— Единственное место, где мы можем не подвергаться опасности, — Тяжело вздохнул Барбосса, метнув взгляд на взади стоящую шатенку. Та, как-то не свойственно себе уперлась куда-то взглядом, поправив легким движением руки капитанскую треуголку. И легкими шагами преодолев трап, спущенный на белоснежный горячий песок, поравнялась с Гектором. — Да, она совсем не изменилась, — Хрипло отозвалась почти шепотом Александра. — Зато внутри Крепости Сбора Братства стало по-теснее. Корабли оседают, приходится укреплять. В коем-то веке, — Хмыкнул Барбосса, сложив руки на груди. — Ничего страшного, скоро возможно кто-нибудь да приведет в порядок Бухту, — Пиратка сложила крепко между собой руки за спину. Обычно такой жест ей напоминал Катлера, который, видимо других «красивых и гордых» поз больше не знает. — Да, — Протянул Гектор, — Правда лорд Беккет, в скором времени помешает этому. — Лорд? — Кассандра выдержала паузу, метнув янтарные глаза на ухмылку Барбоссы, — Обычно ты его величал как минимум самым отборным матом. — Для него самое худшее обзывательство — произношение его имени из уст пирата. Правда, я слишком поздно это понял, — Хмыкнул пират, — Нужно последние деньги потратить на заправку провизией корабля, а не на выпивку, — Гектор кинул короткий взгляд на девушку. — Не теряйся. Гектор стал удаляться в сторону оживленного города, подозвав к себе небольшую часть матросов. Косые взгляды полностью окружили шатенку. Она конечно предполагала, что так и будет, но и обращать особого внимания не стала. Возможно потому, что она стоит вот так на причале, упершись взглядом в одну точку? Пойти куда-либо не проблема, вот только куда именно, кроме корабля Александра пока не понимала. Почему-то на душе словно легло одеяло неприязни к этому месту. Теперь ей хотелось посетить то место, где её душа могла толи расслабиться, толи потихоньку умирать... Именно это место стало одним из немногих на суше, где Кассандра могла чувствовать себя в полной безопасности. И нет, это не родительский дом, а всего лишь одинокая могила на утесе Бухты...Могила её дяди, Эдварда Кенуэя. Капитан Кенэуй заменял ей отца, до поры до времени, пока жалкий отец француза Де Рапье не загнал возле Нассау в кольцо... А она до сих пор помнит свое шестнадцатилетие. Помнит, как братья Робертсы Франсуа и Александр, а вместе с ними и подлый Кристофер чуть ли не дрались за юную девицу. Приносили содранные с клумб какой-то старушки букеты цветов, которые она успешно принимала, а потом выкидывала в лицо подарившего. И иной раз, ей казалось, что она единственная девушка в Бухте. Хотя, может потому, что их тянуло на звание её отца? Странно, тогда бы Эсмиральда идеально бы им подошла, её дед как никак был Бароном Карибского моря, правда не на долгий срок.***
Шум прибоя отдавался звоном и эхом, где-то глубоко в подсознании пиратки. Волны бились с огромной силой об грубые, большие камни, хотя снести все на своем пути. Волосы спутывались, и развивались, падая на лицо, приятно щекоча кожу лица. Сейчас почему-то чувствовалась та самая забытая дрожь и свобода. Девушка присела на горячий белоснежный песок дикого пляжа, смотря на заходящий диск солнца. Легкая искренняя улыбка вылезла на пару секунд. Веко тяжело прикрыло сначала один глаз, потом другой. Голова опрокинулась назад, давая солнечным лучикам поласкать лицо. — Я знал, что ты тут, — Чей-то знакомый голос, снова отозвался эхом. — Ты знал, что я тут, просто потому, что мне больше некуда идти. Не так-ли? — Хмыкнула шатенка. За спиной послышался шорох песка. Женщина открыла глаза, повернув голову. — Капитан Де-О'Мелли, из последних новостей мне удалось узнать о светском мероприятие на котором будет присутствовать лорд Беккет, — Голубые глаза Гектора засияли игривым азартом и легким движением руки, подхватил тонкую кисть девушки, помогая встать. Та, как-то странно прищурила глаза, словно разглядывая, что собеседник имеет ввиду, — Пройдемте на Жемчужину. Через десяток минут двое уже сидели в кают-компании. Тихий скрип покачивающегося корабля изредка перебивал Капитанов. Александра сидела на стуле закинув ноги на стол, скрестив руки на груди, а Барбосса вальяжно расхаживал по помещению, изредка останавливаясь. — Ну, и? — Фыркнула Капитан. — Мы должны украсть каперские грамоты и заставить Беккета их подписать, — Гектор остановился возле грязного, пыльного зеркала. — Мы? Ты хотел сказать — вы. — Нет, ты. Ты пойдешь на раут, любым способом заведешь Беккета в его «кабинет», вырубишь его и поставишь его жизнь под прицел. У него не будет выбора куда-либо деться, — Барбосса круто развернулся на каблуках сапог. — Скажи мне честно, что ты пил за этот день, что бы додуматься до такого? — Правая бровь шатенки поднялась на пару секунд вверх. — И да, вот, — Гектор достал из камзола сверток пожелтевшей бумаги, кинув его по столу в сторону Александры. Девушка аккуратно расправилв бумагу, увидев карту Лондона и пару отмеченных мест, нахмурилась. — Я в этом не участвую, — Кинув обратно к обладателю ценную вещицу, отозвалась Кассандра. — Ты же не пойдешь против Совета? — А они об этом знают? — Мне не довелось встретить в Бухте пока еще ни одного Барона, кроме Хранителя Кодекса . — Я последний раз платье одевала лишь в наказание отца, не более. Берите Элизабет, вот она уж точно знает как совратить Катлера, — Рыкнула шатенка. — В противном случае нам придеться войти во внутрь здания без «маскировки». — Ты не учел, что Беккет лично меня в лицо знает, — Девушка перевела взгляд с вазы фруктов, на стоящего с противоположной стороны, оперевшимся руками об большой стол из темного дерева, Гектора. — Ты «умерла». Беккет считает, что ты получила по заслугам, за свою «честную и справедливую» жизнь. В комнате воцарилось минутное молчание. Капитаны смотрели друг другу в глаза. — Какая мне выгода? — Пиратка склонила голову в бок, прожигая взглядом напротив стоящего Гектора. — Помочь Братству, вот в чем твоя выгода... — То есть ты уверяешь меня в том, что бы я достала некий документ... На спасение чьей-то шкуры, но никак не своей, при этом рискуя драгоценной свободой? — Пиратка выдержала паузу, — Но не получая выгоды ни в чем? — Ни чьей-то, а шкуры некоторых пиратских Баронов, в том числе меня и тебя. На помилование. — Допустим. Но есть еще один нюанс. Почему Беккет сейчас в Лондоне, а не среди островов Кариб? — Этот вопрос волновал пиратку слишком сильно, в отличии от своей выгоды в этом деле. — Понятия не имею, знаю лишь что Британская Ост-Индская компания празднует чье-либо повышение. Куда приглашена вся британская и не только стать, — Гектор взял с вазы, что находилась по середине, зеленое яблоко. — М-м, ладно, — Пиратка сщурила глаза, — Но можно сделать все и без платья, дай только мне шпагу и скрытый клинок. — Нужно максимально незаметно для них и себя проникнуть в Лондон. Чуть что и нас тут же вздернут на рее, — Хмыкнув, Гектор подбросил яблоко. — Ну, а что насчет Вас Капитан Барбосса? Или, может, Воробья? — Я лишь буду запасным планом, который сможет забрать хоть и не подписанные документы. — И снова я соглашаюсь на твою очередную, в неплановую авантюру, — Закатила глаза Александра, встав со стула и направляясь к выходу. — И еще, Элизабет в Бухте. Теперь она Капитан Императрицы, Барон Южно-Китайского моря.***
Отправление в Лондон произошло лишь после трехдневных уговоров и споров с Капитаном Воробьем, который в свою очередь не видел смысла посещения в Великобританию, но и против Братства идти не решил. Поэтому снова скрывшись в своей каюте во второй раз, решил теперь выходить за штурвал поздней ночью и только. А Александра видела, видела как Джек положил глаз на Элизабет, которая решила тоже посетить давно забытый в своем сердце Лондон. Возможно это всего лишь помощь или же, Суонн не решилась оставаться в незнакомой Бухте без знакомых. Капитан до последнего не понимала, что она согласилась на эту авантюру. Её обыденные дни проходили в каюте Гектора за чтением книг, когда тот уходил на верхнюю палубу и командовал до поздней ночи, видимо, за штурвалом, уже видел под сонным сознанием как пиратка уходит из помещения, Бывало лишь пару вечеров, когда ей удавалось постоять за шутрвалом великого корабля. Честно говоря, Александра сама не понимала, почему сидела в каюте, наверное потому, что ей было невыносимо видеть Суонн, которая постоянно трется возле Джека. Какая-то странная и необоснованная агрессия лилась огромными потоками в её сторону, что пиратка сама и не понимала от чего. Толи от того, что аристократочка пытается втереться в доверие пиратов после предательства её будущего муженька, толи из-за того, что её начинало бесить её глупость и слишком сильное доверие ко всем. Сегодня ближе к полудню они причалят в Лондоне, под Британским флагом и новым накладным именем корабля...