Перманентная слабость

Дядя Лёша придерживал подбородок Вани, чтобы обслюнявленным пальцем вытереть пятнышко крови с его щеки. Он остановил взгляд, а после, слегка хлопнув ладонью по лицу, взялся за плечо и помог ему подняться с пола. Ваня схватился за его вытянутую ладонь и последовал за ним из комнаты. Он незаметно прикоснулся к месту шлепка и на секунду просиял. — Знаешь, что дядя сделал? — Они прошли по коридору до лестницы и направились вниз. Руки становились мокрыми и липли, но Ваня не хотел отпускать. — Спас людей, — уверенно ответил он. Дядя Лёша крепко, до боли, сжал его ладонь и обернулся, остановившись. — Вытравил тараканов, — на его лице треснула довольная улыбка, пошевелив отросшие усы. Ваня повторил эмоцию, искренно радуясь чему-то. Они проходили мимо кухни, дядя дернул его руку, останавливая, и указал глазами на тетю, сидящую за столом. — Прощаться это вежливо. Нельзя же уйти по-английски, правда? — Ваня помахал, произнеся «до свидания». И они вышли из дома во двор, где их уже ждала машина. В квартире был телевизор, и Ваня включил его. На единственном канале шли новости. В черно-белой картинке экрана он увидел свое отражение и дядю с ножницами в руках. Дядя Лёша срезал оставшиеся прядки волос, они упали на газетку, которую держал Ваня за спиной, и частично прилипли к шее. Мужчина нагнулся и дунул на них, и Ваня вздохнул от приятной близости. — …В доме найдены три трупа, — вещала женщина с телевизора. Дядя заботливо насыпал хлопья и залил их молоком. Он пододвинул миску и улыбнулся. — У жертвы было перерезано горло, ее тело располагалось на кухне, за столом. — Ешь давай, — Ваня взял ложку и стал вылавливать хлопья, пока дядя Лёша тихо поглаживал его спину, стоя позади. — … Убийцы не оставили следов… — Дядя подошел к телевизору и нажал на кнопку, чтобы выключить. Он вернулся к Ване и аккуратно поцеловал его в щеку. — Помоешь посуду? — прошептал он. И через пару минут Ваня уже был в перчатках, открыл кран и осторожно стал смывать губкой молоко с миски. — И мою тоже. — В руках дяди показался черный пакет. Они легли спать за полночь, не постелившись и в одежде. Дядя Лёша близко притулился и, перекинув руку, взял за запястье. Обдало резким запахом сигарет и горячим дыханием. Ваня, устраиваясь удобнее, умостил свой зад еще ближе. Стало жарче. Но они так и спали, не отлипая до утра. — Малыш, пора, — эти слова разбудили Ваню. Он сонно потирал глаза, пока дядя собирал небольшую сумку. — Мы едем на море, — бросил он через плечо и вышел из комнаты. Ваня быстро собрал свои альбомы с фломастерами в рюкзак и последовал за ним. Из открытых окон сильно дуло в лицо. Вани позволили сидеть на переднем сидении, но только пристегнувшись. Дядя Лёша играл с ним в одну игру, где Ваня должен был называть его другим именем. Иногда ему нужно было говорить ему «папочка», но это происходило только наедине. — Что стало с твоей мамой? — спросил дядя Лёша в очередной раз. — Оторвался тромб, — довольно ответил Ваня, наблюдая за руками на руле, — и она больше не просыпалась. — Хороший мальчик, — дядя, отвлекшись на светофоре, погладил Ваню по голове. Они сменили машину на выезде из города. На заправке их ждал мужчина, худой и обросший щетиной. Он поздоровался и взъерошил новую стрижку Вани. — Хочешь шоколаду? — металлически произнес он и ухмыльнулся, выглядывая из-за упавшей челки. Ваня заговорчески заулыбался в ответ, и это заметил дядя. — Ему нельзя, — проговорил он, недобро сверкнув глазами. Ваня нахмурился, почувствовав себя виноватым. Зайдя в туалет на заправке, он дважды ударился головой о бетонную стену. Здесь ужасно пахло хлоркой. Дождь накрапывал. В отеле было жутко холодно. Из-за грозы, видимо, выбились пробки, поэтому прибывшие остались в полутьме. Ваня не мог рисовать так, хотя дядя и пытался зажечь свечи. Он приобнял его, накинув плед на плечи, и опустился на корточки перед ним. — Ваня, послушай, ты же помнишь, как меня надо называть? — Да, папочка, — произнес Ваня волнительно и почувствовал что-то горячее, прильнувшее к низу живота. Он заерзал на кресле, не отводя глаз. Дядя Лёша смотрел на него и поглаживал колено, иногда надавливая на складки штанины большим пальцем. — Мой сладкий, — приглушенно и хрипло проговорил он, скользнув рукой выше, к бедру. Через мгновение он со вздохом поднялся и удалился в ванную. — Голова болит? — дядя Лёша всегда точно знал, что не так с Ваней. Он обеспокоенно осмотрел его, попробовал лоб рукой и губами. Жара не было. — Я хочу, чтобы папочка поиграл со мной в доктора, — Ваня с надеждой смотрел на дядю, пока тот строго нависал над ним. — Мой мальчишка хочет витаминку? — мужчина достал из кармана прозрачный пакетик и показал ему таблетку. — Эту? — Ваня быстро закивал, заелозив ногами по кровати. Дядя вынул таблетку и положил себе на язык. В следующий момент он опустился на кровать и притянул за ноги Ваню. Тот поддался и приоткрыл рот. Дядя Лёша преодолел расстояние, навис над ним и потянул его лицо к себе. Он передал таблетку, проникнув языком в рот и протолкнув ее дальше в горло. Ваня, наслаждаясь, хотел, чтобы он побыл внутри подольше, поэтому начал вертеть своим языком, чтобы дяде понравилось. Но дядя Лёша отстранился и вытер пальцами слюни под губой. — Не надо так, — строго сказал он. — Глотай, иначе мне придется кое-что сделать. Мир Вани подернулся пленкой, за которой показалась другая реальность. Он открыл глаза, и ему стало стыдно. Посмотрев вниз, Ваня увидел свой член, почти прильнувший к низу живота. Он шумно выдохнул и замер. В следующий момент возле кровати появился дядя Лёша и, закатав рукава рубашки, стал выливать что-то в ладошку. — Согни ножки, — Ваня согнул их беспрекословно, — а теперь раздвинь. — Он раздвинул, не отводя взгляд. Дядя, нагнувшись, подтолкнул его еще чуть-чуть и присел рядом. Ваня почувствовал холодные влажные пальцы — они поглаживали сжавшуюся щелку, размазывая смазку. Его передернуло от прикосновений. Дядя заметил, как дрогнули красные приоткрытые губы, и, опустившись, легко поцеловал коленку. — Папочка хочет войти в меня? — жалобно промурчал Ваня, поддаваясь бедрами. Его голова тяжело лежала на кровати. Оторвать ее было невозможно. — Папочка хочет кончить в тугую дырочку Вани, — дядя Лёша, обогнув средним пальцем связку мышц, надавил, чтобы наконец проникнуть внутрь. — Но сначала дай мне ее растрахать, — хрипло прошептал он, — расслабься, малыш. Ваня закрыл глаза, когда дядя Лёша добавил еще один палец и стал сильнее напирать. Он хотел, чтобы ему было больнее, чтобы папочка не жалел его зад. Они уже играли в эту игру, только Вани нужно было просить на коленках, и тогда дядя Лёша сначала доставал горячий член и загонял глубоко ему в глотку, а потом… При воспоминании об этом Ваня со сладостью сжался и сразу же получил пощечину. — Я кому сказал?! — рявкнул дядя и, нависнув над ним, схватил шею, придушив. Ваня лишь посмотрел затуманено ему в глаза. — Хочешь, чтобы было больно? — Он утвердительно моргнул. Дядя Лёша тяжелее задышал и сдавил шею сильнее. — Нравится так, да? — Да, папочка, — одними губами смог произнести Ваня и прикрыл глаза. В его рот заполз чужой язык. Как слизняк, он грубо прокатался внутри и вылез, чтобы оставить след на затвердевших сосках. Усы царапали чувствительную кожу. Дядя Лёша вставлял пальцы более ритмично, растягивая дырочку, и оголтело дышал в грудь, заставляя тело под собой подрагивать. Ваня подвывал, закусив губу. Он тонул в ощущениях, тонул в близости и желании. Но дядя отстранился — расстегнул ширинку и достал толстый набухший член. — Я вставлю это в твою сладкую дырку, — и он взял его в руку и, спокойно поглаживая, притулил к щелке. Погладив вход, он вставил головку. Из Вани вырвался долгий стон. Когда член вошел поглубже, он запрокинул голову и зажмурился. Дядя Лёша снова взялся за шею, но уже двумя руками, и стал двигаться внутри. Он напирал. И Вани было больно, с каждым движением он не мог сдерживать жалобные завывания. — Раздвинь зад руками, — дядя Лёша вытащил член и, когда Ваня молча выполнил просьбу, вставил его обратно в красное отверстие. Он посмотрел ему в глаза, покрасневшие и слезившиеся, и ухмыльнулся, продвинувшись дальше внутрь. Ваня изменился в лице, оно замерло в немом удивлении. Он выдохнул и судорожно опустил руки. Его тело задрожало. Дядя Лёша еще двигался, но, припав к нему ближе, тяжело простонал и кончил, не высунув. По проходу растеклось горячее семя. Ваня сдвинул ноги, прикрыл руками грудь и перевернулся набок. Голое липкое тело стыдливо замирало от сбитого дыхания. Дядя Лёша, присев, размазал сперму, вытекающую из сужающегося кольца. После заботливо вытер все после себя влажной салфеткой и поцеловал Ваню в холодное плечо. Они вышли из отеля на задний двор. Моросил дождь, и ветер сбивал облачко дыма, который выдыхал дядя Лёша, глубоко затянувшись. Ваня молчал и поглядывал на него, но внимания так и не добился. Склизкое чувство налипло внутри, перекрывая любые мысли, кроме одной повторяющейся. Закрыв глаза, он слышал тяжкое жужжание слов над самым ухом. — Пойдем в машину, — перебил их дядя. — Поиграем в города. — Москва, — произнес Ваня, когда они отъехали. — Нужно начинать с города, в котором ты родился, — заметил дядя Лёша. — Значит? — Санкт-Петербург? — Ваня неуверенно покосился, но ему ответили довольным кивком. Главное правило игры — никогда не называть в числе первых города, в которых они были недавно. — Гомель… Дядя Лёша пролил горячий кофе себе на брюки. Ваня попытался помочь, но его остановила чужая рука. Радио приглушенно работало на фоне. — Сиди на месте, — Ваня наблюдал, как дядя справляется сам. Он добавил громкости, но тот прикрутил обратно, оборвав новости. — Ты меня услышал? — Прости, — вымолвил Ваня и отвернулся, услышав тяжкий вздох. При следующей смене транспорта, не доехав до моря, Ваня остался в машине один, и к нему на утро подошел милиционер. Он постучал в окно, жестом показывая опустить. Ваня послушался. — Как тебя зовут? Есть документы? — недоуменно протороторил мужчина. Тогда Ваня повернулся, улыбчиво и заученно заговорил. — Они сгорели, господин милиционер.