me and you

Комната была интересной. Дизайн на грани безвкусицы. Возможно, именно поэтому она казалась такой уютной. Сейджуро улыбнулся выбору Шинтаро. Их комната ничуть не менее, а пожалуй, и больше подходила под подобное, но Сейджуро нравилось время от времени менять обстановку. Номера в любом случае выбирались с особой тщательностью и они еще ни разу не остались недовольны выбором друг друга. Достаточно высохнув после душа и привыкнув к температуре комнаты, он оставил халат на стуле и лег на кровать. Возня Шинтаро теперь расслабляла, хотя раньше заставляла нервы закручиваться в тугую спираль. Теперь он научился воспринимать это по другому. Не как приближающуюся борьбу. Они начали с разогревающего массажа. Гладкие и невероятно нежные пальцы Шинтаро сводили с ума. Особое удовольствие доставляла мысль о том, что это предназначено лишь для него. Сейджуро под ними становился максимально податливым, в то время как его член напротив начинал твердеть. На сессиях Мидорима часто был в перчатках. Это было их личным фетишем. Но не сегодня, поэтому Сейджуро старался отдаться на максимум. Сначала обвязка рук, выгибающая плечи. Затем талия и бедра. Шинтаро накладывал умелыми, быстрыми, но в тоже время очень плавными движениями. Иногда оглаживал задницу или внутреннюю сторону бедра. От его нежных прикосновений в паху все скручивалось. Но они сегодня не планировали заканчивать сексуальным актом. Только шибари. Поэтому Мидорима и позволил себе быть без перчаток. На грани издевки. Сейджуро спрятал свою улыбку, уткнувшись в одеяло, периодически равно втягивая воздух. Вскоре Шинатро перевернул его на бок, чтобы провести веревки по обе стороны от паха. Он смотрел на его реакцию, Сейджуро знал это, даже закрыв глаза. Сколько времени у них ушло, чтобы достичь такого уровня доверия и открытости. Первое время они были настолько зажаты, что их секс был ничем большим, чем механическими фрикциями и борьбой за контроль. Они не могли отдаться удовольствию, потому что для этого нужно было расслабится, но ни один из них не мог по-настоящему сделать это. Не так уж и давно Акаши понял, как сильно он всегда напряжен. Даже когда ему казалось, что он спокоен и расслаблен, глубоко внутри он был в ожидании кризиса, атаки, борьбы. Чего угодно. Если бы пару лет назад ему сказали, что он сможет в такой степени доверится человеку, отпустить себя в его присутствии, он бы посмеялся и счёл сказавшего сумасшедшим. Теперь было иначе. На словах всё кажется простым и достижимым, но на практике, требуются годы. Даже просто говорить с друг другом, откровенно, без уловок и сарказма, приходилось учиться. Они были такими защищающимися... В какой-то момент приходит осознание полного ограничения. Любое движение вызывало трение. Даже собственное дыхание. Веревки натягивались от малейшего колебания и Сейджуро чувствовал каждую из них. И это возбуждало. Он позволил себе слабо постанывать, зная как это заведет Шинтаро, наслаждающегося своей работой. Сейджуро не видел его лица, но чувствовал этот пожирающий взгляд. Если бы кто-то знал, какие чувства бушуют под этой сухой и контролирующей оболочкой. Забавно, что сам он был ещё хуже. Самое большое удовольствие Мидорима получал от идеально выполненной работы. Работы, которая бы доставила удовольствие его партнеру. И своими сбитым дыханием, легкой дрожью и тихими стонами Сейджуро доказывал, что это так. Они словно играли в пас, передавая и принимая контроль. Их тайный ритуал, когда один становился всем, а другой становился ничем, получая полное освобождение. Связанный и казалось бы полностью уязвимый, Сейджуро чувствовал совершенно противоположное. Защищенность. Уют. Тепло. Мидорима продолжал плести узоры на его коже. Сейджуро не видел их, но это и не было нужно, потому что при каждом вздохе он их чувствовал. Не пытаясь предугадать, куда ляжет веревка, он просто проникался ощущениями. Обвязка пальцев ног или рук также разделяла их любовь. Они оба находили это чертовски сексуальным и эстетичным. Сейджуро попытался потереться о ткань, распаляя себя ещё больше. Его член уже твердый и наверняка сочился прекамом. Шинтаро не будет помогать ему сегодня, однако ему не запрещено кончать. Тот, видимо заметив попытки Сейджуро, по-садистски медленно провел своими сводящими с ума пальцами по копчику, лишь слегка раздвинув ягодицы, но не доходя до колечка мышц. Ответом ему стал тихий скулёж. Шинтаро продолжил гладить его по спине и ягодицам, медленно и успокаивающе, так что не удерживай его веревки в одном положении Сейджуро бы растекся лужицей от испытываемых чувств. Удивительная смесь благодарности, желания, возбуждения и чувства принадлежности охватывала его, так что легкий шлепок по ягодице был оглушающим. Громкий удивленный стон вырвался из него ещё до того, как он успел осмыслить происходящее. Медленно повернув затекшую шею, он посмотрел на Шинтаро. Тот издевательски широко улыбался так, как кажется никогда в жизни. Глаза возбужденно-восхищенно блестели яркой зеленью и только от одного этого вида Сейджуро был готов кончить. Такого Шинтаро мог видеть только он. Жар хлынул к его лицу и к его паху, заставляя отвернуться и тихо захныкать, от всеобъемлющего чувства принадлежности. Пока его накрывало с головой желание, Шинтаро огладил его внутреннюю сторону бедра, иногда сжимая, иногда едва касаясь, а после также медленно провел своими короткими ногтями по нежно-молочной коже. — Мне нравится, что ты можешь кончить только от моих рук на твоих бёдрах. На твоей заднице. Или моего голоса. И Акаши кончил. Сильно, так что перехватило дыхание, а от непроизвольных движений веревки натянулись ещё сильней, не позволяя ему остановиться, продлевая агонию освобождения. Когда он более менее пришёл в себя, Шинтаро был на пол пути к тому, чтобы освободить его. Продолжая отдаваться блаженной послеоргазменной неге, но теперь он мог понимать, что происходит. Восхитительно, как и всегда. Их сексуальная жизнь похожа на столкновение двух айсбергов, пылающих внутри. И когда лёд таял, они сжигали всё вокруг. Шинтаро освободил его, убирая веревки на пол и расстилая постель. Завернувшись в одеяло, Сейджуро притянул его к себе, наслаждаясь прикосновениями к его коже и ощущением его запаха. Шинтаро принял полусидячее положение, подтянул его и вручил бутылочку с водой, намекая, что они не займутся обнимашками, пока он не попьёт и поест. Акаши медленно осушил её, пока Шинтаро аккуратно складывал веревки в сумку и доставал чехол для очков. Оставив их на тумбочке, он вернулся к прежнему положению. — Булочка. — С мясом? — С мясом. — Ммм. Полностью развернувшись к нему, Сейджуро впился поцелуем в висок, постепенно переходя на ухо, не боясь теперь задеть оправу. — Нужно поесть. — Не хочу булочку. Хочу тебя. — Сейчас не время. - Голос Шинтаро понизился практически до шёпота. Он приглушил свет до максимума и обнял Сейджуро за талию. — Спасибо за доверие. — Я люблю тебя. Улыбка не сходила с губ Сейджуро, когда Шинтаро уткнулся ему грудь. Он чувствовал себя благодарным и счастливым. Он забывал о всех своих обязательствах и правилах. Чувствовал, что о нем заботятся. В такие моменты он чувствовал себя ребенком, которым, кажется, никогда не был.