Stay With Me

"Привет, малыш. Это снова я…" Эмма тяжко вздохнула и плюхнулась на пол спальни скрестив ноги. Пылинки осели на ее черных выглаженных брюках. Реджина не пропускает ни сантиметра, когда убирается здесь. Это немного странно, но объяснимо. Больше никто не похож сам на себя. "Прости за то, что не уберегла вчера," пробормотала она, прижимая старую рацию Генри ближе к своим губам. Покрасневшие глаза Эммы зажмурились. "Всё в такой суматохе. Я знаю, это не оправдание…и клянусь, я не пытаюсь найти отговорку…" Эмма отпустила кнопку на рации, вслушиваясь в едва уловимые звуки помех. "Сегодня важный день, да?… Я думала, что буду готова к нему. Говорила Дэвиду и Мэри Маргарет, что буду готова." "Но… Видимо нет." Эмма предположила, что внизу её родители заняты обзваниванием Бабули, Арчи, Мистера Голда, чтобы убедиться, что все приготовления на кладбище Сторибрука закончены—это лучше, чем не находить себе места от горя. Они потеряли уже так много, что Генри, должно быть, кажется каплей в море, по сравнению с трагедиями Зачарованного Леса. Эмма сжала зубы, сморщив лицо. "Не сердись на меня, малыш, ладно?" она говорила громче, но, подобно её сердцу, голос будто разрывался. "Все так… С-сложно…" Рация Генри упала на пол, вместе с крепко сжимающей её рукой Эммы. Она грубо протёрла свои глаза длинным чёрным рукавом, издав что-то среднее между стоном и тихим обессиленным криком, затем заставила себя продолжить говорить. Ей это необходимо. Ей нужно, чтобы Генри услышал её сквозь оцепенение, окутывающее Эмму тишиной и помехами. "Твоя мама…" Реджина нашла его первая, в глубине залитого солнечным светом леса, накладывающим на себя заклинание защиты. Голубая Фея тоже об этом знала. Эмма ничего не понимала. Не было бы никакого оживляющего зелья. Никакой сделки, меняющей жизнь. Никакого перемещения сердец или тёмного заклятия. Единственным человеком, которому Реджина позволила прикоснуться к охладевшей нежной коже Генри была, конечно же, Эмма. "Я не знаю, как Реджина делает это. Я не знаю, как она просыпается по утрам, не знаю, как она выходит из дому днём, не знаю, как она спит, но…" Эмма замолчала, ее глаза больше ни на чём не фокусировались, а дыхание сбивалось. (Поспать у Эммы получалось только тогда, когда она больше не могла пить от количества алкоголя в ее организме.) "Она так сильно тебя любит, Генри… так сильно". Позади Эммы по полированному деревянному полу послышался стук высоких каблуков Реджины. "Я помогу, ладно?" Эмма поднесла рацию обратно к губам, нажав на кнопку динамика с такой силой, что кончик её пальца побелел. "Потому что ничего, ничего ," повторила она, напрягая лицо, "подобного в Сторибруке больше не произойдёт. По крайней мере, пока я Спасительница". Снова помехи. Свежие слёзы стекали по щекам Эммы. "Генри…" Руки Реджины скользнули по плечам Эммы, нежно обхватив их. Губами она прижалась к макушке девушки. "Нас ждут внизу," Сообщила Реджина. Все в ней кажется монотонным—неуложенные, но расчёсанные волосы Реджины, простота её траурного платья, её губы без привычного слоя помады. Эмме это не нравилось. Она хотела, чтобы Реджина закричала. Сделала с помощью своей магии невозможное и пообещала Эмме прямо сейчас что не остановится ни перед ЧЕМ, чтобы как-то вернуть Генри к жизни. Как-то. Эмма точно не помнила, как встала на ноги или вцепилась в руки Реджины, но её всю трясло. Тихий, беспомощный всхлип сдерживали сжатые губы. Реджина утешающе бормотала, целуя Спасительницу в лоб. "Пойдём, Эмма…" Они вышли из спальни Генри, но пальцы Реджины крепко вцепились в дверную ручку. Она замешкалась. Эмме показалось, что Реджина сломается. Теперь это дело времени. Она лишь надеется, что сможет помочь, сможет обнять Реджину, когда та не будет спать или увидит во сне спящего в лесу Генри, сможет приготовить ей поесть, сможет искупать её, как это всё делала она для Эммы. Лампа погасла. Дверь в комнату Генри громко захлопнулась, и Эмма сдвинулась с места. На полу мерцал огонёк его рации. "…Мама?"