Тепло

Звук дождя напоминал шумный шелест листьев. «Это шумит Лес Смерти», – спокойно подумал Дазай. Глаза его были плотно закрыты, а сам он промок до нитки, но никакого укрытия искать даже не пытался. Ливень и сквозняк не щадили его маленькое и слабое тельце, пальцы рук и ног почти онемели, холодный асфальт нагонял тоску, и узкий, совершенно безлюдный переулок пах сыростью и плесенью. Неприветливые серые дома мрачно склонялись, будто угрюмо разглядывая неведомо откуда взявшегося незнакомца, посмевшего без приглашения ступить в их владения. Дазай едва слышно вздохнул. Как же ему и в самом деле хотелось... заблудиться в Лесу. Жалкий грязный тупик между старыми домами, который нехотя приютил его, не шел, конечно же, ни в какое сравнение с великолепием мрачного, меланхоличного, безмолвного, подавляющего все раздражающие чувства извне Леса Смерти. Его мягкие, отдающие теплом густые черные ветви проросли в душе Дазая уже давно, и с каждым днем их покрытые темным, словно ночь, бархатом листья становились все гуще и гуще, оплетая изнутри. Они шелестели, как будто на ветру; и тело, и сознание наполнялись этим шорохом, дарующим мистический покой. Когда Дазай погружался в Лес, все остальные звуки вокруг меркли. Внезапно Дазай насторожился. Ему показалось, что сквозь плотную черную крону мелькнуло что-то, очень похожее на солнце... – Что ты здесь делаешь? – раздался над головой незнакомый, с нотками беспокойства голос. – Да еще и совсем один... Ты заблудился? Дазай разлепил глаза. Дождь на него больше не капал – кто-то заботливо укрыл его зонтом. – Если ты потерялся, давай я помогу тебе найти дом? – казалось, говорящий мягко улыбнулся. – Не бойся. Дазай поднял голову. Молодой светловолосый юноша и правда улыбался, глядя на него добрыми, кроткими глазами, а в руках держал зонт, которым укрывал Осаму от дождя. Увидев лицо Дазая, юноша ойкнул и взволнованно произнес: – Ты ранен? Ох, ты выглядишь таким бледным... Тебе нужно к врачу! Восклицаниям юноши Дазай не удивился – на его месте любой бы испугался грязных бинтов, плотно закрывающих половину лица. Но удивительным Дазаю показалось другое: неужели этот незнакомец... беспокоился за него, едва встретив? Волнение в больших добрых глазах выглядело искренним. «Но почему?» – невольно подумалось Дазаю. Впрочем, удивление пропало так же быстро, как и появилось – поразмыслив, Осаму припомнил, что в некоторых людях все еще сохранились крупицы святой добродетели. Наверное, этот улыбающийся паренек был одним из таких. «Помогаешь мне только потому, что это "правильно"? Как скучно», – хмыкнул про себя Дазай, а вслух ничего не сказал, продолжая молча и равнодушно глядеть на незнакомца. Паренек выглядел простовато и цепляюще одновременно. Запачканная дорожной грязью одежда, но чистые помыслы... В его жесте милосердия не проглядывалось ни капли злого умысла, за состраданием не скрывались коварство и жгучие игры разума – достаточно было всего лишь протянуть ладонь, и светловолосый юноша, улыбаясь своей солнечной улыбкой, помог бы Дазаю подняться с грязного и холодного асфальта. Однако какой-то частью себя Осаму не верил в искренность. Легко ли верить в то, чего никогда не видел? Его взгляд, направленный на протянутую ладонь сквозил недоверием. – Не бойся, – повторил незнакомец. – Я только хочу помочь. Притворством от юноши не веяло. Поколебавшись, Дазай все же протянул руку в ответ и позволил поднять себя с земли. «В конце концов, какая разница, пойду я с ним или нет? – подумал Осаму. – Все одно. А у него хотя бы есть зонт». Зонт юноша заботливо понес над Дазаем, хотя сейчас это было практически бесполезно – мальчик уже давно промок насквозь. Какое-то время они шли молча, но вскоре незнакомец, всю дорогу то и дело бросающий на Дазая обеспокоенные и слегка любопытные взгляды, не выдержал: – Ты... Ты нормально себя чувствуешь? Идти не тяжело? Я могу идти медленнее, если хочешь. Осаму молча покачал головой. Они и так уже шли достаточно медленно. Юноша немного расслабился, но беспокойство из его взгляда не исчезло. – Просто ты выглядишь... раненым, – сказал он. – На тебя кто-то напал? Дазай беззвучно усмехнулся. – Мафия, – коротко ответил он. Ему было интересно, как незнакомец отреагирует на его слова, и он скосил глаза. Юноша, кажется, и в самом деле вздрогнул, услышав страшное слово. «Бросит ли он меня прямо сейчас, когда узнал, что за грозный враг точит на меня зуб?» – без особого интереса подумал Дазай. В конце концов, Мафия держала в страхе весь город, и пойти против нее, покрывая беженца, было равносильно самоубийству. Однако юноша лишь крепче стиснул зонт, который держал над головой Дазая. Секундная растерянность испарилась, уступив место чему-то, очень похожему на сильное негодование. – Мафия растеряла последнюю совесть, раз нападает даже на детей, – мрачно произнес юноша. Подобная откровенность вновь удивила Дазая – в голосе юноши, вопреки его ожиданиям, не послышалось ни капли страха. «Так пренебрежительно отзываешься о Мафии и до сих пор жив? – подумал Осаму. – Кто же ты такой?» – Не беспокойся, – голос незнакомца вновь смягчился. – В Вооруженном Детективном Агентстве Мафия не посмеет тебя тронуть. «Вооруженное Детективное Агентство?» – хмыкнул Дазай. Так вот оно что. Кое-что об этих людях он слышал. Как и Мафия, ВДА принимало в свои ряды эсперов, вот только в отличие от Мафии, внушающей ужас, Детективное Агентство дарило людям свет надежды, являя собой образец благородства. Словно день и ночь, солнце и мрак они делили город между собой. И если этот незнакомый юноша действительно принадлежит к ВДА, возможно, что он... Дазай посмотрел на своего провожатого с неподдельным интересом. Неужели этот паренек и в самом деле эспер? Наверное, именно поэтому несмотря на всю свою заурядность он показался цепляющим – внутреннее чутье Осаму никогда его не подводило. Они прошли еще немного, вынырнули из неприветливых переулков и свернули на центральную улицу. Дазай невольно поморщился: после тихого уединения среди безмолвных домов городской шум неприятно ударил по ушам. Черные бархатные ветви, оплетающие сердце, медленно уползли прочь – Лес не выносил грохота оживленных улиц. Впрочем, вскоре Дазай привык к шуму, вновь напустил на лицо равнодушное выражение и всю оставшуюся дорогу молчал, тихо шлепая по лужам рядом со своим провожатым. Они остановились возле невысокого кирпичного здания в пять этажей, почти ничем не примечательного. «Неужели главный штаб ВДА находится в таком убогом доме?» – недоуменно подумал Дазай, вслед за юношей проходя в небольшой, темный и немного обшарпанный подъезд. После сырой и холодной улицы его мягко и приятно окутало тепло помещения. Осаму оглядывался вокруг, пока они поднимались вверх по лестнице. Несмотря на невзрачный вид и скудную обстановку, внутри здания чувствовалось какое-то странное спокойствие, словно его стены способны были защитить от любых невзгод снаружи. – Ну вот мы и пришли, – улыбнулся юноша, когда они добрались до потертой двери на четвертом этаже. – Здесь ты сможешь обсохнуть и выпить горячего ч... Не успели они войти, как из-за двери, не дав юноше договорить, прогремел гневный голос: – Ацуши!!! Какого черта?! Я поручил тебе проверить всего лишь соседний квартал!! Где ты шлялся?! Из-за твоего опоздания все мое расписание пошло насмарку! Невозможно, просто невозможно!.. Ацуши, шокированный таким внезапным и громким приемом, смутился и сконфуженно втянул голову в плечи. – Прошу прощения, Куникида-сан. Дело в том, что я... – начал бормотать он. – Не стой в дверях! – вновь прикрикнул Куникида, нетерпеливо кидая пачку каких-то папок на стол. Ацуши поспешно зашел внутрь. Дазай нерешительно последовал за ним, и тут Куникида, наконец, заметил его. – А это кто? – нахмурившись, спросил мужчина, оглядывая гостя с ног до головы. Судя по недовольному блеску в светлых глазах, на мгновение сверкнувших за стеклами очков, мокрая лужа, моментально натекшая с одежды Дазая, не сильно его обрадовала. – Э-это... – Ацуши поспешно закрыл Дазая собой, пряча от гнева Куникиды. – Я нашел его в одном из переулков. Он весь промок и, кажется, еще он ранен... Куникида испытывающе смотрел на Ацуши. В его душе, казалось, боролись сильные и противоречивые чувства, рожденные из гнева из-за испорченного расписания и долгом перед справедливостью. Спустя несколько секунд раздумий Куникида прикрыл глаза, тяжело вздохнул и потер виски. – Что ж, ты всегда был таким... Подбираешь с улицы всех кого не лень, лишь бы не пройти мимо. Не знаю, к худу это или к добру, – добавил он негромко. – Значит... Он может остаться? – воспрянув духом, робко спросил Ацуши. – Не выгонять же его теперь! – раздраженно фыркнул Куникида. – Делай, что хочешь, оставляю на твоей совести. Дай ему полотенце, отведи к Йосано, если он ранен, а потом верни домой. В последний раз скользнув взглядом – потерявшим уже почти всякий интерес – по Дазаю, мужчина, не переставая хмуриться, скрылся в соседнем помещении, захватив с собой небольшую книгу. – Что-то Куникида-кун сильно раскричался, – послышался откуда-то неторопливый, как будто слегка ленивый женский голос. – Меня кто-то звал? Спрятанная за ширмой дверь отворилась, и из нее показалась молодая женщина в белой рубашке и длинной темной юбке. – А, Ацуши-кун, ты наконец вернулся, – поздоровалась она, заметив вошедших. – Куникида-кун весь кипел от негодования, пока ждал тебя. Он ведь терпеть не может, когда кто-то опаздывает, – она усмехнулась. – А кто это с тобой? Йосано заинтересованно заглянула за спину Ацуши, разглядывая Дазая. Дазай невозмутимо посмотрел на нее в ответ. Он вдруг почувствовал себя выставленным на витрину товаром, которого и так и эдак рассматривают праздные посетители, и это показалось ему немного забавным. – Я нашел его на улице, под дождем, – снова ответил Ацуши. – Не могли бы вы его осмотреть, пожалуйста, Йосано-сан? Он сказал... – Ацуши понизил голос, – ...что на него напала Мафия. – Мафия? – глаза Йосано холодно блеснули. Она посмотрела на Дазая вновь – теперь в ее взгляде читались гнев на бешеных псов мафии, обреченная печаль и жалость к мальчику, ставшему невольной жертвой. – Что ж, в таком случае... Пойдем со мной, – позвала она и поманила Дазая рукой. – Надо тебя осмотреть. Дазай не возражал – он покорно прошел в кабинет доктора Йосано, пропахший стерильной чистотой, медикаментами, ватой и кровью. Спустя десять минут Йосано закончила быстрый осмотр и отпустила Осаму к Ацуши. – Ты очень легко отделался – парой синяков, да и только, – говорила она, комкая грязные бинты. – Повязка тебе больше не нужна, просто умойся прохладной водой, – с этими словами она кинула ком грязной марли в мусорку. – Ты, малыш, счастливчик. Попасть в лапы Портовой Мафии и выйти оттуда без малейших повреждений... – Йосано окинула мальчика внимательным взглядом. Больше она ничего не сказала. Поблагодарив ее коротким кивком, Дазай вышел из кабинета врача. Ацуши уже ждал его. На одном из стульев висело чистое, пушистое полотенце, а на столе стоял бумажный стаканчик с горячим, ароматно дымящимся чаем. Осаму сел. Ацуши мягко накрыл его волосы полотенцем и осторожными, почти ласковыми движениями растер, смывая дождевую воду. – Все хорошо? – спросил Ацуши, но потом тут же добавил: – Хотя, если Йосано-сан отпустила тебя так легко, наверное, нет причин для беспокойства... – с его губ слетела странная, больше похожая на нервную, усмешка. – Хорошо, что ты все-таки не получил серьезных ранений. Твой забинтованный глаз меня напугал. – Он улыбнулся. Похоже, то, что Дазай сумел почти невредимым выйти из стычки с Мафией, подозрительным ему не казалось – наоборот, он считал это великой удачей и испытывал искреннее облегчение. – Кстати, я совсем забыл... – спохватился Ацуши, продолжая мягко растирать влажные волосы. – Как тебя зовут? Где твой дом? Мне ведь надо будет отвести тебя к родителям... – на этом моменте он запнулся и, смутившись, замолчал, наверное, осознав, что в семье ребенка, на которого напала Портовая Мафия, могут быть серьезные проблемы. Дазай не ответил. Все с тем же равнодушным, пустым, как будто не интересующимся ничем взглядом он взял в руки стаканчик с чаем и немного отпил. Горячий напиток быстро согрел, и его тепло отличалось от того, которое дарил Лес Смерти. Дазая вдруг посетила одна мысль. – Тот мужчина в очках говорил, что вы «тянете с улицы всех, кого не лень», – негромким, бесцветным голосом сказал он. – Это правда? – А? – Ацуши удивился, едва ли не впервые услышав голос Дазая, и на мгновение растерялся. – А... Куникида-сан, наверное, имел в виду Кеку-чан, ха-ха... – он неловко улыбнулся и потер затылок. – И я... Не скажу, что я целенаправленно подбираю кого-то с улицы. Но если я могу помочь, то я помогаю, – ответил Ацуши. «Святая добродетель», – подумал Дазай, закрыл глаза и сделал еще глоток. Вкусный чай приятно согрел горло. – Дазай Осаму, – тихо проговорил он. – Что? – не расслышал Ацуши. – Мое имя – Дазай Осаму, – громче повторил Дазай и поднял глаза на Ацуши. – Дома у меня нет.