весь мир

У Не Хуайсан по-детски невинные и круглые глаза миндального оттенка. Она доверчиво тянет руку и касается рукава платья Вэй Ин, нежно выдыхая: — Ты затмила всех своей красотой сегодня, дева Вэй. У Вэй Ин на самом деле очень нежные черты, смягченные утренним солнцем, осенними блестками, оседающими на тёмных-тëмных волосах. Вэй Ин умеет обворожительно улыбаться и сейчас демонстрирует своё умение во всю; Вэй Ин притягивает свою любовницу-подругу за талию и сжимает хрупкие запястья, ничуть не боясь повредить. Тёмные силы вредят тем, кто причиняет боль. Не Хуайсан доверительно смотрит с нежностью во взгляде. — Я знаю, — приглушённым трепетом срываются с уст Усянь слова. Им не нужно говорить больше — всё понятно-понятно настолько чётко, что хватает и без других эмоций выяснить суть. Хуайсан приподнимается на носочках и обхватывает её лицо ладонями. Прислоняется губами к чужим и впитывает, впитывает (не) свои же поцелуи. Под ногами нечто предательски хрустит; она оборачивается и резко вскрикивает, а после прижимается к Вэй Ин всем телом, желая единения с ней, всей душой. Лишь бы Вэй Ин защитила её от армии злых-презлых мертвецов. (Она сама и не смогла сберечь — есть ли дело до кого-то другого?) — Не бойся, — лёгким взмахом руки убирая начавших подниматься из земли — грязных, изуродованных мертвецов, — они не тронут нас с тобой. Не Хуайсан усмехается, смотря на реки ало-красной крови, разлившейся по всему Безночному городу. — Их они тоже тронуть были не должны, да? — Они желали мне зла. Нам зла, — Вэй Ин сцепляет руки в замок и кладёт за затылок, потягиваясь, — поэтому и умерли. Она смело шагает вперёд, распевая выдуманную мелодию. Чэньцин в руках — надежный инструмент против любого, кто, не ценя свою жизнь, кинется на неё. Вэй Ин устала заботиться о комфорте окружающих. Она обезопасила себя, свою возлюбленную... И этого достаточно. — Идём домой, — мягко произносит, переплетая с Хуайсан пальцы рук. И она соглашается-повинуется, шагая в бездну. Ощущения не лучше, чем когда тебя заставляют принимать решение с поставленной к горлу саблей. — Куда же? — щурится, внимательно глядя в бездонно-серые глаза и переступая лежащее на земле тело. Сердце защемило. Брат... — Куда угодно, только отсюда, — с неожиданным отвращением смотря на раскиданные тела, отвечает Вэй Ин. И улыбается хитро-прехитро, — весь мир может стать нашим, А-Сан. Дева Не улыбается в ответ, вот только её улыбка похожа скорее на надтреснутое стекло, чем на эмоцию. Да и сама она — кривое отражение в зеркале. ...солнце милое, скажи, где твой дом... — В Юн Мэн, — Хуайсан прикрывает рукавом рот, делая это настолько изящно, что не скажешь об её родстве с суровым Цин Хэ Не, — всегда хотела побывать там. Вэй Ин берёт её за руку, проводя по расчищенной дороге. В этом мире никто и ничто — отныне им не указ.